Как жаль, что о своей родословной мы начинаем думать
слишком поздно, когда уже некого расспросить, откуда идёт твой
род... Я четверть века посвятила, чтобы раскрыть историю своей
больницы, а вот о своих родных до сих пор не послала запроса в
областной архив. Свою бабушку я запомнила очень плохо, поэто-
му очень благодарна за воспоминания Л.А. Дроздовой и Н.А. Ла-
рионовой. Это – дети войны. Родились обе в 1935 году. Вот что
вспомнила Лидия Александровна о моих родных. Такого не най-
дёшь в архиве. Она написала о деревенских прозвищах, а я ещё
припомнила некоторые, теперь не у кого спросить, можно ли их
опубликовать...
Лидия Александровна пишет: «Запомнились мне некоторые
деревенские традиции. Люди обращались друг к другу, как гово-
рится, и «в глаза», и «за глаза». Как «за глаза» называют, такое
уважение человек и заслужил. Почти у каждого было прозвище:
у кого-то оно от имени образовано, у кого-то из отчества, у кого
– от места рождения. Вот они: Саша Звозяк, Коля Типа (он в дет-
стве не мог выговорить своей фамилии Антипин), Иван-Цыган,
Катя Смолова (дочь Смолы), Марья Петуховна, Вася-Шаечка,
Манька Ильёва, Шурка Махонькина (дочь Махоньки), Настя-
Онеженка. Были и обидные «клики». Коля-Карамай, Гром, Ваня-
Воша, Кулик (фамилию не указываю), Яшка-Касарага, Громиш-
ка, Нюрка-Пекаришка... Но были в деревне люди, которых всег-
да называли по имени-отчеству: Пётр Сидорович (брат моей ба-
бушки), Татьяна Еграфовна (правильно – Евграфовна, его жена),
Марья Никитична, Овдотья Сидоровна, Мария Николаевна»…
Овдотья Сидоровна – моя бабушка.
Вот что вспоминает о ней Лидия Александровна: «В русских
справочниках это женское имя записано в разных вариантах:
Дуня, Дуся, Евдокия, Авдотья, Овдотья. В этой семье – Овдо-
тья Сидоровна. Совсем незаметным человеком была для меня
Овдотья Сидоровна. В детстве в их доме по каким-то делам мне
доводилось не раз бывать, но не помню, чтобы она суетилась,
торопилась, громко говорила или ругалась, даже вообще голо-
са не помню. По кухне эта маленькая сухонькая старушка буд-
то плавала, как в хороводах плывут русские красавицы – движе-
ния ног не видно, никаких телодвижений не заметишь, а рису-
нок танца неотразим. Вот и Овдотья Сидоровна без суеты ведёт
утреннюю обредню, чётко, по порядку, будто всё само собой де-
лается. В их дворе колхозные лошади стояли, пока конюшню не
построили. Муж, Василий Федотович, – конюх, ему этой рабо-
ты по горло. Дочь Настя на овчарнике не покладая рук трудит-
ся. Ещё есть дочь Катя. Потом вернулся с фронта сын Пётр, при-
вёл в дом жену Дусю. Семья немаленькая. А уже пожилая Овдо-
тья Сидоровна справлялась со всеми домашними делами. И, ви-
димо, дружной была семья, никто не слышал никаких скандалов
(в деревне этого не скрыть). Значит, сильны были в доме корни.
А когда не стало Овдотьи Сидоровны, как-то незаметно роль хо-
зяйки приняла Дуся. Со здоровьем у неё были проблемы, но ни-
кто не слышал её жалоб. Умная была женщина, спокойная, при-
ветливая и культурная. Вот в то время и появилась в доме кро-
хотная куколка – девочка. Ей с пелёнок приклеилось имя Шу-
рочка. У шустрой, черноглазой Настюшки родилась чёрненькая,
с яркими синенькими глазками дочка. У Дуси детей не было, и
стала она для Шурочки второй мамой, в полном смысле этого
слова. Мама Настя вся в работе, в колхозе выходных нет. Зато
Дуся все свои нерастраченные материнские чувства дарила Шу-
рочке: и поила, и кормила, и одевала, и обувала, и сказки чита-
ла, и стихи учила, и гулять водила. Девочка действительно была,
как куколка, да и развитием своим была на голову выше свер-
стниц. И выросла из неё емецкая активистка Александра Дми-
триевна».