А что, если это - последний раз? Пусть мне осталось очень мало времени, как бы я распорядилась им? Мой первый кадр прощального фильма - это рай теплого августовского вечера в Москве. Сильный аромат ночной фиалки в опустившихся сумерках. Ровное рычание транспортного потока: еще не вышли на трассу рейсеры и байкеры без глушителей - это будет к середине ночи. Изумительные разводы вечерних облаков, мерцающий силуэт небоскреба формы пивной кружки. Молчат птицы, готовые улететь на зимовку и лишь заунывное пение или молитва азиата назойливо ломает гармонию вечера.
Вдруг я понимаю, что такого слияния с миром я достигала лишь сидя одна у моря на закате. Значит это - достижение мира с собой? Какая же война предшествовала этому миру? За что воевала я с собой, что пыталась победить и покорить? Безумие, разрушать допросом райский покой. Сейчас я брошу себя снова в мясорубку воспоминаний. За что шла война?
Отодвину стрелку назад лет на сорок, представлю себя в такой же вечер в этой же точке перед тем пейзажем с его умиротворяющим сумеречным рокотом. Почему тогда я безутешно плачу? Разве менее тонки краски неба и не тянет прохладой и ароматом из рощи, еще не тронутой бульдозерами?
Значит ли это, что я достигла сокровенного знания или просто десятилетия научили меня выстреливать с того же балкона пробкой шампанского намного дальше, за две березы, аж до асфальтовой дорожки?
Ночь приходит. Теперь уже бессонная и вовсе лишенная гармонии, когда я буду снова перевешивать ценники на вехах, развилках и тупиках прошлых лет. Ночная фиалка дурманит, не пускает в прошлое. Огонек на кружке-небоскребе сигналит дружелюбно, меняет цвет, необъяснимо скачет по этажам, держа внимание, не оставляя места мыслям... Пересекая черный силуэт, прочерчивает небо взлетевший рейс из Шереметьево, летит, мигая, на запад, набирает высоту, и я решаю мысленно улететь за ним, а может поехать в аэропорт на ближайший рейс - теперь это в моей власти.
…Но не надолго. Здесь - мой дом и мир с собой, оплаченный всей жизнью.
рисунок: Г.Коревых 2017