81. В музыке Роберта Шумана таятся сокровища благородного сердца.
И в жизни, и в музыке Шуман – поэт-романтик.
Шуман – самобытная личность.
Высокий интеллект Шумана делает его музыку сдержанной и благородной.
В музыке Шумана эмоции – интеллектуальны, интеллект – эмоционален.
Лирика Шумана многообразна.
Красота мелодий Шумана строгая и возвышенная.
Нельзя не восторгаться вокальной лирикой Роберта Шумана, отличающейся поэтической утончённостью.
В песнях и романсах Шуман на редкость выразителен: у него стихи и музыка – единое целое.
Опера Роберта Шумана «Геновева» - это развёрнутая героико-лирическая поэма в сопровождении оркестра.
«Геновева» Шумана – опера лирических откровений.
Когда ораториальный Шуман мелодически выразителен, он – убеждает, но в аморфных эпизодах вызывает чувство досады.
По разнообразию фортепианных фактур Шуман занимает одно из первых мест среди композиторов-романтиков.
Фортепианная музыка Шумана – это не только порывы души, это ещё и размышления о красоте в искусстве и жизни.
Скорбная музыка Шумана возвышает над горем и смертью близкого человека.
Шуман раскрывает трагизм жизни и знает цену простым житейским радостям!
Музыка Роберта Шумана – это и мерцающая звезда, и погожий летний день, и бушующий в море шторм.
Эмоции Шумана свежи, как утренние розы в саду.
Романтическое сердце Шумана находится во власти интеллекта. Оно бьётся, как птица в клетке.
Музыка Шумана подвластна поэзии.
Шуман – композитор-поэт: он одухотворяет музыку возвышенным словом.
Музыка Шумана изнутри светится поэзией, смыслом, идеей: музыка и поэзия образуют неразрывный союз.
Творческая натура Шумана триедина: по призванию он – композитор, в душе – поэт, в мыслях – философ.
Музыка Роберта Шумана претворяет идею греческого синтеза истины, добра и красоты.
В музыке Роберта Шумана присутствует мятежный дух Иоганна Шиллера.
Шуман – поэт в музыке, близкий по духу к свободолюбивому Генриху Гейне.
Музыкальное творчество Шумана – это лирико-психологический роман о любви Жорж Санд.
Тонкая, интеллектуальная лирика Шумана сравнима с музыкой Вольфганга Амадея Моцарта.
В музыке романтика Шумана присутствуют черты классика Людвига ван Бетховена. Не потому ли она так глубока и значительна?
Шуман – рационалист в музыке, погружённый в океан чувств и переживаний. Можно сказать, что Шуман – строго мыслящий Бетховен в романтизме.
Шуман тесно связан с Никколо Паганини: их пьесы – это огранённые бриллианты в романтической музыке.
Музыка Шумана интеллигентна и благородна, Франца Шуберта – эмоциональна возвышенна.
Шуберт создаёт песенную оперу и песенную симфонию, Шуман – песенно-симфоническую оперу. У обоих композиторов ложный путь: в песенной опере Шуберта нет драматического развития, в песенно-симфонической опере Шумана отсутствуют красивые арии.
Феликс Мендельсон-Бартольди – лирический, Шуман – лирико-драматический.
Из музыки Шумана вытекают две полноводные немецкие реки: Рихарда Вагнера и Иоганнеса Брамса.
В музыке Шумана и его духовного наследника Брамса присутствуют классические черты. Поэтому их романтизм интеллектуальный, во всяком случае он остаётся таким до того момента, когда интеллект позволяет чувствам раскрепоститься.
В высшей степени трогательны лирические части симфоний Шумана и Брамса, тесно связанные с баховским созерцанием Неба. Это Божественно прекрасная лирика!
Мало у кого из композиторов есть ангельски целомудренная и чистая музыка. Такого рода красоту найдём у Шумана и Брамса. С чем связано её возникновение? Известно, что обоих композиторов вдохновляет образ Клары Вик – супруги Шумана и обожаемой Брамсом женщины. Не является ли она для них петрарковской Лаурой, которая вызывает к жизни лучшие страницы творчества?
В романтической музыке Шуман – интеллектуал, Брамс – мудрец.
Шуман, помимо своей воли, становится наставником русских композиторов. Они создают замечательную музыку, находясь под влиянием немецкого гения.
Шуман и Александр Бородин – высокоинтеллектуальные композиторы: в их музыке эмоции контролируются ясным и чётким умом.
Из фортепианного Шумана вырастают Модест Мусоргский и Пётр Чайковский.
Шуман и Чайковский – мастера романсовой лирики, которая ни с чем несравнима по глубине и благородству чувств.
Взволнованный Шуман и экспрессивный Александр Скрябин – родственные натуры. Их эмоциональные порывы подчиняются высшему смыслу.
Композиторы с тонкой психической организацией живут мало, либо сходят с ума! Уже в 32 года у Шумана появляются симптомы душевной болезни, в 44 года композитор попадает в лечебницу для умалишённых. Сколь мужественным надо быть человеком, чтобы с таким здоровьем создавать гениальную музыку!
Волей судьбы Шуману дано познать и свет разума, и тьму безумия. Это касается также Берджиха Сметаны, Фридриха Ницше, Ги де Мопассана, Винсента Ван Гога, Михаила Врубеля, Микалоюса Чюрлёниса и многих других деятелей искусства.
82. Ференц Лист – рыцарь любви.
Лист курит фимиам любви как в жизни, так и в музыке.
Лист погружается в мир любовных фантазий и грёз.
Лирической музыке Листа доступны все оттенки любовных переживаний.
Лирика в музыке Листа страстная, нежная и ласковая.
Лист – тонкий ценитель женской красоты. Он убедительнее других композиторов воплощает любовное томление и негу.
Нельзя не испытывать обаяние листовской любви.
Лист – чудотворец любви.
Ференц Лист – музыкальный Петрарка. Его Лаура – символ красивых женщин!
Демонизм поэзии Иоганна Гёте и Джорджа Байрона оказывает заметное, если не решающее влияние на музыку Листа!
В музыке Листа происходит напряжённый диалог о смысле жизни между Фаустом и Мефистофелем.
В натуре Листа сосуществуют и Фауст, и Мефистофель. Поэтому стиль его музыки определяют как фаувстовское, так и мефистофелевское начала.
В «Мефисто-вальсе» Листа находим иронию и сарказм Мефистофеля, мечты о счастье и любовные томления Фауста.
Ференц Лист потрясает блестящей фортепианной игрой и богатством выразительных средств. Он, действительно, - король рояля!
Лист блестящей игрой на фортепиано имитирует виртуозную скрипку Никколо Паганини.
Лист обрушивает на публику каскады фортепианных пассажей.
Фортепианные этюды Листа настолько перегружены техническими сложностями, что такого рода музыку не следует относить к большому искусству.
Ференц Лист – один из самых ярких программных композиторов.
Лист, словно живописец, энергичными ударами кисти создаёт колоритные оркестровые полотна.
Лист – композитор-поэт и композитор-живописец в одном лице. Им движет идея синтеза искусств.
Несомненно влияние симфонизма Листа на музыку Петра Ильича Чайковского, особенно в воплощении шекспировской темы.
От героического симфонизма Листа рукой подать до революционного симфонизма Дмитрия Шостаковича.
83. Александр Даргомыжский обогащает музыку сермяжной правдой жизни.
Даргомыжский и Станислав Монюшко – романтики с критическим взглядом на жизнь.
Последователем Даргомыжского выступает Модест Петрович Мусоргский. Он называет автора «Каменного гостя» «учителем музыкальной правды».
Даргомыжский занимает в музыке примерно такое же место, как Павел Федотов – в живописи. Они выступают основоположниками реалистического направления в русском искусстве.
84. Рихард Вагнер – музыкальный символ Германии.
В каждой ноте Вагнера торжествует немецкий дух.
Вагнер – кантор величественного храма природы!
Трубы вагнеровской музыки призывают человечество творить добро и справедливость.
Вагнер – композитор великих целей и грандиозных задач!
Вагнер совершает 12 подвигов Геракла прежде, чем завоёвывает признание в опере.
Вагнер – Лютер оперного жанра.
Вагнер, подобно Людвигу ван Бетховену, бросает вызов судьбе и одерживает победу над ней.
Путеводная звезда Вагнера – несокрушимая вера в себя.
Вагнер – революционер в жизни и в музыке.
Вагнер – гений преобразования жизни посредством оперного искусства.
Вагнер возводит собственный оперный театр в Байрете. Но главное для него – творчество!
Байретский оперный театр Вагнера – это музыкальный Грааль рыцарей духа.
Музыка Вагнера – океан средневековой мистики.
Дай Бог Германии быть достойной великой музыки Вагнера!
Оперы Рихарда Вагнера укрепляют немецкий национальный дух больше, чем военные победы Германии.
Музыка Вагнера потрясает мифологической первозданностью и величием.
Вагнер создаёт эпическую музыку, словно высекает скальные изображения. Немецкий композитор предстаёт, как древний, средневековый и современный мастер!
От революции к мистике, от пистолета к чаше Грааля – таково идейное становление Вагнера.
Людвиг Фейербах – философ любви, Фридрих Ницше – философ ненависти. Вагнер вбирает в себя и ту, и другую философию.
Любовь и сострадание образуют в творчестве Вагнера жертвенную любовь.
Вагнер – музыкальный философ и только затем – музыкальный драматург.
Вагнер-писатель – заинтересовывает, Вагнер-музыковед – наводит скуку, Вагнер-композитор – потрясает!
Вагнер объясняет историю оперного искусства с объективных и субъективных позиций. Поэтому он всегда убедителен и часто – сомнителен в высказываниях об опере.
Оценивая музыковедческие работы Вагнера, следует выделить его мысли о свободе творчества и синтезе искусств.
Вагнер отвергает царство капитала ради царства любви и царства искусства. В этих вопросах композитор близок к воззрениям социалистов.
Вагнер предсказывает торжество свободного искусства в коммунистическом обществе.
В главном герое оперной тетралогии Зигфриде угадываются черты её создателя Вагнера, человека, призывающего людей к миру на земле.
Дух захватывают те музыкальные картины Вагнера, в которых угадывается величавое шествие Небесного воинства со свитой ангелов. Таково Вступление к опере «Тангейзер».
Вагнер – рыцарь-крестоносец XIX века. Композитор тщетно пытается примирить в своей душе земную и небесную любовь. Его оперные герои – Летучий Голландец, Лоэнгрин, Тангейзер, Тристан, Парсифаль – это, по сути дела, коллективный автопортрет композитора. Перед нами один и тот же человек, только в нескольких ракурсах.
В мифологических операх Вагнер создаёт образ рыцаря любви. Вагнер – менестрель XIX века!
Греческий культ Диониса и вечная любовь Рихарда Вагнера имеют разное содержание. Экзальтация, иступлённый восторг – с одной стороны, нежность и постепенное созревание чувства любви – с другой; неукротимая сила природы, полнота жизни – с одной стороны, творческий потенциал человека – с другой. Иначе говоря, культ Диониса – это торжество природы, любовь – это духовное становление личности.
Есть смысл сопоставлять Вагнера с древнегреческим философом Эмпедоклом.
Для Эмпедокла силы Любви и Вражды, творящие мировой космос, одновременно реальны и идеальны в своём чувственном бытии. Этим они близки к бесконечным чувственным излияниям Вагнера; философ и композитор опираются на мифологическое мышление. Натурфилософия Эмпедокла непосредственно связана с материальным миром и одновременно с мистикой, идеализм Вагнера ведёт к общественным идеалам, устремлённым в будущее. Из многосоставной философии возникает чувственная «мудрость» как Эмпедокла, так и Вагнера.
Платон – молодой строитель. Он заранее намечает контуры своего творения. Вагнер пишет «Тристана и Изольду», напряженно всматриваясь во тьму ночи.
Возвышенный романтизм «Лоэнгрина» сменяется чувственно-порывистым романтизмом «Тангейзера». В «Кольце нибелунга» образы имеют романтические и реалистические черты. Наконец, в «Парсифале» Вагнер достигает соразмерности формы и содержания, придающей вагнеровскому романтизму классические черты. В «Парсифале», как выражается Алексей Фёдорович Лосев, достигнута «разумная уравновешенность и идеальная осмысленность природного стремления человека к самоутверждению, к упорядочению стихийной жизни, удовольствий и страданий». И, если говорить о платонизме Вагнера, то его нужно искать именно в «Парсифале»!
Платон и Вагнер – тонкие ценители поэзии. Оба они – политические моралисты.
Чистая и бескорыстная поэзия Платона, соединяясь со строжайшим законодательством, образует учение об общегосударственной пляске, в которой первенство отдаётся закону. Более мягкий синтез образуется, когда он конструирует свои новые мифы, отличающиеся поэтической чистотой и морально-логической безупречностью.
Платон конструирует новые мифы (теория Эроса как становление, а становление как синтез идеального и материального; учение о переселении душ как диалектика становления; учение о космических периодах в «политике»; о движении душ-колесниц по орбите космоса, об их падении и новом возвращении в небесную область; о надкосмическом первообразе и демиурге в «Тимее» с последующим появлением богов и самого космоса и т.д.). Всё это, так или иначе, отражается в музыке Вагнера.
Вагнеру, как и Платону не чужды политические теории. Осознавая необходимость соединения поэтического и общественных норм, он строит будущее справедливое общество, которое представляется ему в образе идеальной рыцарской общины.
Система лейтмотивов Вагнера в конце концов трансформируются в систему идей, которая не порывает с традициями античного театра, но которая использует достижения современного рационализма. В какой-то мере эти идеи являются одновременно и платоновскими «идеальными телами», и современными абстракциями.
Оперная тетралогия «Кольцо нибелунга» Вагнера – это развёрнутый в пространстве и во времени гётовский «Фауст».
Оперная тетралогия Вагнера – это вышедшая из берегов Девятая симфония Людвига ван Бетховена!
Рихард Вагнер не даёт изображение идеальной рыцарской общины. Прежде всего, он утверждает философию любви Людвига Фейербаха, которого он глубоко почитает.
Фейербаховская философия любви в музыке – вот что такое «Тристан и Изольда» Вагнера.
Рихард Вагнер и Фридрих Ницше двуедины: Вагнер – композитор и философ, Ницше – философ и композитор. Им свойственно универсальное мышление.
Вагнер – сверх композитор, его идейный наследник Ницше – сверх философ.
Вагнер более успешно проявляет себя в философии, нежели Ницше – в музыке.
Прежние единомышленники Вагнер и Ницше расходятся на перепутье христианства и антихристианства, так сказать, рыцаря Парсифаля и сверхчеловека. Это противоположные духовные ипостаси.
Рихард Вагнер – один из тех композиторов, который обладает величием духа! Рядом с ним можно поставить только Иоганна Себастьяна Баха и Людвига ван Бетховена.
Кристоф Глюк даёт опере второе дыхание, Вагнер поднимает её на такую высоту, где уже трудно дышать!
В музыкальных спектаклях Глюка – мотивы-символы, Вагнера – лейтмотивы: эти реформаторы оперы руководствуются принципами театрального действия, а не законами музыки.
Вагнер, наряду с Иоганном Гёте и Иоганном Шиллером отстаивает всечеловеческие идеалы. Композитор убеждён, что это возможно только в Германии, ибо она ещё молодая страна.
Лирико-драматический эпос Вагнера формируется не без влияния лирико-эпических ораторий Феликса Мендельсона-Бартольди и лирико-драматических симфоний Роберта Шумана. Однако вагнеровский эпос возникает не без воздействия на него более ранних источников: музыки Баха и Генделя, Моцарта и Бетховена.
Молодой Вагнер испытывает «священный трепет восторга» перед музыкой Бетховена и Карла Вебера. Эти композиторы становятся фундаментом его оперной реформы.
Никто другой из композиторов, кроме Вагнера и Мусоргского, не воплощает так убедительно христианскую духовность. Запад и Восток, католицизм и православие, рыцарская община и идеальная Россия – вот к чему обращены их взоры.
Рихард Вагнер, Антон Брукнер, Густав Малер – титаны духа в музыкальном искусстве.
«Долг гения – быть прежде всего самим собой», - пишет Вагнер. Эту мысль разделяют француз Гюстав Флобер и англичанин Оскар Уайльд.
Гений Вагнера настолько сильный, что поглощает жизненную энергию молодых композиторов Гуго Вольфа, Макса Регера, Густава Малера.
В музыке XX века «сверхчеловек» уступает место «всечеловеку»: после Вагнера и Ницше им на смену приходят Густав Малер, Александр Скрябин, Рихард Штраус.
Когда музыка распахивает окна навстречу философским идеям, она решительно обновляет свои выразительные средства: это доказывают гениальные творения Вагнера, Скрябина, Штокхаузена.