Вот Вам выписка из моей самой первой Трудовой книжки
запись № год месяц число Сведения
1 1967 6 1 Экспедиция №101 Партия №8 Зачислен в геофизическую партию рабочим по 2 разряду
2 1967 9 1 Уволен по собственному желанию согласно заявления
3 1968 6 5 Уральский филиал АН СССР Принят временно на должность рабочего в институт геофизики
4 1968 8 31 Уволен как временно принятый Начальник ОК УФАН СССР
5 1969 7 8 ВОЕНТОРГ 1272 Принят учеником повара на индивидуальное обучение в столовую №1
6 1969 9 26 Уволен по собственному желанию
7 1970 2 19 ПОЧТАМТ гор. Краснодара Принят доставщиком телеграмм в 4 гос
8 1970 6 1 Уволен по собственному желанию
9 1970 8 12 Свердловский строительный техникум
Ровно пятьдесят лет назад я впервые написал официальное заявление на увольнение.
Это было в городке Арти!
Текла река Артя
На этой на Арте
Судьбой крутя-вертя
Град ставили не те
Пеклись о каждом рте
Водичка взаперти!
Плотинку на Арте
И нарекли : Арти
Выписка из Истрии обсерватории АРТИ на её сайте:
"1964 г., начало строительства геофизической обсерватории в п. Арти, параллельная работа магнитных станций "Высокая Дубрава" и "Арти" для осуществления корректного переноса наблюдений до 1975 г. Координаты обсерватории «Арти» 56°26' с. ш., 58°34' в. д.
1969 г., организация в обсерватории «Арти» наблюдений магнитного поля, космических лучей и электромагнитного зондирования ионосферы.
1971, 26 августа, магнитная станция обсерватории "Арти" включена в государственную сеть магнитных станций СССР актом о приемке, подписанном сотрудниками ИЗМИРАН В. Н. Бобровым и Ю. А. Бурцевым.
1971 г., начало работы сейсмической станции "Арти".
1975 - 1976 г., участие обсерватории в советско-германском эксперименте по синхронной регистрации геомагнитных пульсаций на глобальной сети магнитных станций.
1988 г., организация наблюдений цифровой сейсмостанции ARU IRIS/IDA по контролю за проведением ядерных испытаний по международным проектам. Регистрация тестового ядерного взрыва проведенного на Семипалатинском полигоне."
Арти!
Самая первая запись в моей Трудовой книжке – это Арти!
1-го сентября я отметил 50 лет своего первого официального увольнения «по собственному желанию»!!!
Прикольно здесь вот что: мне было 14 лет от роду, и по собственному желанию или не по собственному желанию, но я ходил вл вторую английскую школу, на уроки!
То есть официальная причина «увольнения по собственному желанию» была конечно «собственное желание», но на самом деле я был просто ОБЯЗАН продолжать учиться в общеобразовательной школе, и тому было вполне «законное» объяснение – существовал «закон о Всеобуче».
Можно конечно погуглить и поискать точное наименование «тугомента», но в реальной жизни тогда никто из репрессированных членов моей семьи – а репрессирована была ВСЯ семья без исключений – даже и в мыслях не имел «выяснять», с каких щей дитё должно посещать школьные занятия.
Здесь надо иметь ввиду, что в дальнейшем автор этих строк проявил невиданную хорохористость и спустя два года в эту самую школу ходить наотрез отказался.
Просто тупо не посещал!
И никаких Законов не изучал и не собирался.
Решил так: «можете меня убить, но я в школу больше ни ногой!»
И не ходил!
Но в 1967-ом году я еще не был столь сильной социально активной личностью.
Вопроса «ходить или не ходить» не стояло.
Наступило 1-е сентября и я тут же написал требуемое «заявление» «По собственному желанию».
Почему я был принят на работу?
А потому что моя мама работала в той самой партии номер сто один, в которую я был принят.
Мама не просто нуждалась в деньгах.
Долги семьи зашкаливали за семьсот рублей.
На шее у мамы сидело в тот момент четверо (Рона умерла четыре года назад):
Больная мать-инвалид с пенсией в тридцать три рубля в месяц.
Вечно больной старший сын – то бишь я.
Младший сын – одиннадцатилетний Сережа.
Ну и она сама, как таковая, с зарплатой инженера геофизика в сто пятнадцать рублей в месяц.
За квартиру бабушка платила исправно, как часы.
Мир мог рухнуть, но за жилье и коммуналку было оплачено.
Равно как и за свет.
Это было связано с тем, что сразу после ареста деда семью активно стали выселять, формально за квартплату.
Но выселить не удалось!
С тех пор мы порой не ели неделями, но за жилье платили исправно.
День в день!
Бабушка зорко следила за тем, чтобы не набегало «пени» ни копейки!
А теперь представьте реальную картинку:
Вот у мамы долг в семьсот рублей.
Она получила 115 рублей.
Бабушка получила 33 рубля.
Мне на дорогу в школу выдавали шесть раз в неделю по шесть копеек – на трамвай – три копейки туда и три копейки обратно.
И по пятнадцать копеек на завтрак в школьном буфете.
Естественно я или ехал «зайкой», чем овладел виртуозно, либо просто шел пешком.
Два километра по центру громадного города.
Одиннадцать кварталов туда, одиннадцать кварталов обратно.
Восемь копеек получались так: шесть копеек с транспорта и две копейки с завтрака! В буфете я брал исключительно или гречку или пюре за пять-шесть копеек.
Оставшиеся копейки копил.
Раз в два дня выгорало десять копеек на кинотеатр «Урал» в зал документального фильма.
Это было святое!
Раз в неделю я накапливал пять копеек на зоопарк!!
В Дендрарий мы ходили строго через дырку в заборе со стороны Исети.
А восемь копеек я тратил на пакетик смеси спрессованного кофе с какао.
Уж не помню точно её наименования, но это был мой основной «деликатес» в школьные годы.
И покупал я его в гастрономе на Ленина,5!
Итак: Один рубль и двадцать шесть копреек в неделю – мне на транспорт и питание в буфете. В месяц это пять рублей!
Вы еще не забыли месячный «доход» семьи?
Сто сорок восемь рублей!
Я «стоил» ежемесячно пятёрку!
Серёжа на транспорт не тратил и потому обходился на рубль дешевле.
Тор есть четыре рубля.
Пять плюс четыре равно девять!
Остаётся сто тридцать девять рублей!
Вычтем квартплату – около четырех рублей в месяц
Остаётся сто тридцать пять рублей.
Масло тогда стоило 2 рубля за килограмм
Мясо – 2 рубля за килограмм
Картошка на базаре – 15-20 копеек за килограмм
Хлеб булка черного – 18 копеек
Курицу бабушка покупала один раз в неделю.
Мясо – два раза в месяц.
Хлеб – по одной булке в день.
Это был почти ритуал.
Молоко в бутылках поллитровых – две бутылки на день – пять раз в неделю.
Масло – четыре раза в месяц по двухсотграммовой пачке.
Картошку – по мере необходимости.
Таким образом минимально необходимые затраты на еду были таковы:
Хлеб – 5 рублей 40 копеек
Мясо – 4 рубля
Масло – 1 рубль 60 копеек
Курица – 4 рубля
Молоко – (бутылки мы сдавали!) – 6 рублей
Картофель – 6 рублей
Итого: 27 рублей.
Остаётся сто восемь рублей.
Телефона в доме (во всём доме!) не было.
Телевизора у нас не было.
Было радио.
Газеты мы не выписывали (не на что было).
На самые необходимые лекарства (йод, зелёнка, аспирин, пенициллин, мази) в среднем в месяц уходило около пяти рублей.
Отдельно шли бабушкины сердечные – валидол, валерьянка, кофеин, и мои «легочные». Плюс неизбежные бинты и вата. Отнимем пять этих «медицинских» рублей и остаётся сто три рубля.
Но необходимо ежемесячно приобретать чай, соль, мыло, сахар, рыбу (хотя в те времена мы активно рыбачили и кое-что добывали сами!)
А требовались: одежда для быстро растущих пацанов, обувь, шарфы, варежки, пальто, в том числе и зимние, лыжи, коньки, коньки с ботинками, трико, рубашечки, трусики, маечки, носочки, галстучки.
Странно конечно, но и маме иногда хотелось одеть что-то не обносившееся.
Один раз она «разорилась» и купила себе полусапожки.
Не помню, чтобы бабушке хотя бы раз что-то покупали.
В 1968-ом году она упадёт (инсульт) и через три дня умрёт всё в той же больнице, где умерла и парализованная Рона (в Зелёной Роще) и откуда будут хоронить дядю Мишу.
В этом же морге в 2004-м мы получим и тело мамы.
Умрут они все в одном месте, а похоронены будут далеко друг от друга, разбросаны по трем городским кладбищам.
Когда мамы не стало я наконец смог ознакомиться с её «гардеробом».
У неё практически не было НИКАКОЙ одежды.
Но долги она в конце концов все отдала.
Но сегодня мы об Арти.
Итак в июне 1967 года бабушка сказала: давай Алёша начинай подрабатывать!
И мама пошла к своему руководству и на лето меня «пристроили» на работу в Арти.
Арти!!!
Если бы тогда я знал, что будет потом, я бы сфотографировал каждый кустик, каждую сараюшку, каждый ровчик.
Я сфотографировал бы каждого рабочего нашего отряда.
Каждого водителя и каждого инженера!
Но будущее мне было неведомо.
Происходящее я воспринимал буднично и ровно.
Я не догадывался не только о будущем, но и о своём собственном прошлом!
Знать бы мне тогда своё прошлое!!
Хотя бы частично!
Хотя бы самую его малость!
Арти!!
Это было фантастическое лето с ежедневной утренней пробежкой к Уфе (есть! Есть такая речушка на Урале!) с обязательным короткометражным заплывом по ней, с обратным легким кроссом.
Это было лето, в которое я выкопал куб размером 2х2х2 метра!
На дно этого куба мы установили наш сверхчувствительный датчик!
Чтобы бродящие по поляне коровы не попортили себя и конструкцию, мы окопали этот куб рвом! Настоящим метровым по ширине и по глубине рвом.
Обнесли этот «лагерь» насыпью и соорудили стойки и ограждающие проводные заграждения. Использовали прочнейший провод, которым обычно пользуются для подрыва зарядов на расстоянии.
Вся наша группа расположилась в трех длинных сараях, сколоченных из необрезанных досок. В одном «отделении» жили мужчины, в другом – женщины, кое-кто спал в палатках. Еще в одном отделении стояла аппаратура. И был выделен один сарай конкретно для моей работы!
Да, да! В то лето я работал в «своём» персональном сарае!
В девять утра я в него заходил и в восемь вечера я его покидал.
Внутри не было окон.
Напротив, все щели были заткнуты мхом или сеном, чтобы не пробивался ни единый случайный лучик света!
Более того: верхняя часть «полатей» была затянута по периметру черной плотнейшей тканью. Шторой для фотолабораторий!!
Мой сарай и был по существу официальной фотолабораторией отряда.
А должность моя называлась так: «фотопроявитель»!!!
Арти!!
Я – фотопроявитель.
В своей лаборатории я непрерывно проявляю рулоны фотобумаги.
Рулонов много и они не кончаются.
Я проявляю их ежедневно. Непрерывно.
Процесс непростой: в полной темноте я перекручиваю фотобумагу в проявителе, затем через пятнадцать-двадцать минут прополаскиваю его в проточной воде – у меня для этого есть и шланг и сток, но чаще просто в ванной, поскольку с водой напряжёнка. А прополоскав как следует я вращаю этот рулон в закрепителе. Я люблю проявлять и закреплять.
Мне нравится эта ответственейшая работа.
Мне даже кажется порой, что я понимаю, чем я занимаюсь!!!
Наш сверхчувствительный датчик стоит в нашем «кубе» - яме на вершине большой горы, у подножия которой, как на ладони, лежат Арти!
Когда в Мексике начинается землетрясение, трясёт всю планету!
И наш датчик РЕГИСТРИРУЕТ колебания земной коры.
От границы неведомого мне Мохохоровича приходят отражённые волны.
Мы их записываем пьезодатчиками и светодиодами на фотобумаге.
Потом я проявляю рулон и геофизики оперативно знакомятся с материалом.
Мне и в голову не приходило, что мы работаем в разведке!
Не в сейсморазведке - хотя сие именно так и называется, а именно в военной разведке!
Ведь приходят отраженные волны не только после землетрясений, о которых нам исправно сообщает газета «Известия».
Вот взорвёт вероятный противник что-нибудь покрупнее – а мы уже в курсе!
Вплоть до деталей!!
Конечно мне такие странные слова, как «геофизическое оружие» в голову и прийти не могут.
Но зато я весело кручу и кручу свои рулоны!
И проявляю, проявляю, проявляю.
За лето я ни разу не «запорол» ни одного рулона!
Качественно проявил и закрепил всё!
А работягами у нас были среди прочего два бывших фронтовика, которые брали один – Берлин, а другой – Прагу!
И я не расспросил подробно!
Задал несколько «своих» вопросов и успокоился!
А мы с ними до Уфы и обратно!
И они там свои строительно-монтажные дела вести, грузо-подъемно-разгрузочные работы, а я к рулонам. В абсолютную темноту.
Сейчас в истории Артей указывают семидесятый год, семьдесят первый.
А мой – 1967-ой даже и не вспоминают!
Но самая потрясающая страница в истории Артей – это именно 1967-ой год.
Год, когда первый сейсмодатчик начал регистрировать колебания земной коры и наши геофизики припали к кривым отражающим землятрясения в Южной Америке и на Тихом океане.
Спустя четыре года в Артях родится и начнёт подрастать мой в будущем очень значимый для меня и моей мамы ученик и товарищ – Александр Георгиевич Шорин.
Редактор вузовской газеты «Горняк», свердловский писатель и журналист.
Арти!
Один из мировых центров геофизики.
Той, знаменитой советской геофизики.
Пройдёт совсем немного времени, и страна вздрогнет от текстов, написанных сыном одного из тех великих геофизиков, которые имели самое прямое отношение к «посёлку городского типа» Арти:
«Круговая порука мажет как копоть
Я беру чью-то руку, а чувствую локоть
Я ищу глаза, а чувствую взгляд…»
Автор - Илья Валерьевич Кормильцев.
Арти!!
Первая запись в моей Трудовой книжке!