Ранние лучи солнца-те, что ещё только что «родились», неокрепшие, но тёплые, и, будто готовые ринуться в бой, полные желания греть всё на своём пути тихонько скользнули по его лицу. Он дёрнул губами, щекой, открыл глаза, прикрываясь одной рукой от этого, уже мощного потока света. Умывшись, приняв душ, побрившись, и одев, как всегда свой любимый,и единственный костюм, он сразу же, бегом бросился к подоконнику. На окне находились его цветы. Около десяти вазонов разных цветов. Он встал перед ними на колени, расплывшись в детской, наивной, такой лёгкой улыбке… В одну секунду суетливо поправил волосы на голове, разгладил кромки пиджака, и сказал:"доброе утро, мои хорошие!",- обращаясь к каждому вазону по отдельности, деликатно называя их по именам, он спрашивал, как им спалось, кто не спал, чем они занимались, где бывали, что видели.Кларк верил в то, что ночью все цветы попадают в свой рай, где их бутоны раскрываются и закрываются каждую минуту.Так они дышат, считал он. Рядом с каждым горшочком у него лежало три салфетки.Одна, как он объяснял, для утреннего «душа», другая для вечернего, и третья, на случай, если у цветка выдался трудный день, и его надо освежить.
«Поверьте мне, - говорил Кларк,- они живут своей, отдельной жизнью, неужели вы этого не знали. А как они любят странствовать!!» При этом, он нежно протирал каждый листок, стебель, разговаривая то с розой, то с бегонией, а потом, ведя серьёзный, иногда даже, на повышенных тонах диалог с тюльпаном.
Позавтракав,он пошёл в гостиную, где взял из угла комнаты стул, подготовленный специально для ожидания времени. Кларк садился на него, поднимал голову и непрерывно смотрел на часы, висевшие на стене. Пятнадцать, двадцать минут..Он сидел всё это время, практически не шевелясь. Когда часы пробивали ровно двенадцать, Кларк поднимался, брал в руки стул, и относил его в угол комнаты, на то же место. Потом он одевался, и спешной, суетливой походкой направлялся в клинику, к доктору Митчеллу на регулярный осмотр.
В это раз, Кларк застал доктора в напряжённом, растерянном состоянии: его руки немного трясло, глаза были красные, он был как-то рассеян. Кларк понимал: что-то случилось. Он взглянул в лицо доктора, и , как всегда, пытаясь что-то спросить, выдавил из себя лишь нечленораздельное мычание, так как не мог говорить уже долгое время.
«Здравствуй, Кларк, дорогой мой»,- сказал доктор, попытавшись через силу улыбнуться. Как же не легко ему это далось( каждый мускул на его лице, словно не хотел двигаться…)
Минуту доктор смотрел на него и молчал. Потом он начал говорить обрывками: «Она…будет…получится всё… сильная…сильная»,- взглянув на фотографию своей маленькой, любимой внучки, и легонько проведя по ней пальцем. Только доктор повернулся к Кларку, как зазвонил его телефон. Митчелла передёрнуло. Дрожащей рукой, небрежно, колотясь уже всем телом, он достал из кармана белого халата телефон, поднёс к уху, и замер на несколько минут. "На том конце провода» уже положили трубку, но доктор ещё стоял, словно обомлев, не верив во всё происходящее. Из глаз его потекли прозрачные ручейки, телефон выпал из рук. Кларк, догадавшись обо всём, завыл. Так жалобно, с такой болью, словно сам всё на себе ощутив. В одну секунду он бросился к ногам доктора, обнял их, прижал к голове, и залился слезами. Доктор согнулся, сел на колени. Кларк обхватил его голову, начал судорожно целовать его в лоб. Горячо. С силой. Они сидели на полу и глядели друг другу в глаза, не замечая ничего вокруг. Кларк опять завыл. Жалобно, при этом начав теребить свои карманы, он вывернул их наизнанку, достав всё, что было оттуда-мелочь(около семи долларов), несколько жевательных резинок, шариковую ручку, и старый медальон с единственной фотографией его мамы. Поцеловав медальон, проведя по нему рукой, всеми пятью пальцами, дрожащими и не слушающимися его в данный момент, он положил его в общую кучу, и двумя руками, по мягкому ковровому покрытию протянул всё это в сторону доктора, несколькими движениями придвинув всё это к его коленям, при этом, заливаясь слезами.
Он отдал всё, что было в данный момент, и вместе с тем, отдал самое дорогое. Уперев руки в колени, наклонившись к этой бесценной для Кларка кучке, доктор зарыдал сильнее.Его плечи, его грудь трясло. Потом он обнял руками голову Кларка, сказав: «Ах, Кларк…».
День Рождения Кларка. К этому празднику он готовился особенно. За две недели до даты, Кларк обошёл всех соседей(около десяти домов), вручив каждому конверт, в котором было написано: « Дорогой сосед, позвольте вас пригласить ко мне домой, в мой День Рождения. Мне будет очень приятно, если сможете выкроить совсем немного времени. Я хочу подарить вам хорошее настроение, надеясь, что вам придутся по вкусу мои «волшебные» маффины, секрет которых мне поведала моя тётя Берни, а также, незабываемый гарнир, за ингредиентами для которого я проделал путь длиною в несколько сот километров.» Смею себе позволить ждать вас…».
Рано проснувшись утром этого дня, Кларк со всем усердием, с огромной энергией одинокого человека принялся за приготовления к празднику. За неделю до этого, он купил праздничные колпаки каждому гостю на голову, он купил специальные бумажные приглашения-открытки, написав на них слова благодарности и радости от того, что гость пришёл, указав там же имя каждого соседа, и положив рядом с его прибором.
За час до назначенного времени, у Кларка всё было готово. Он доставал из духовки гарнир, между делом, поглядывая на часы, поторапливая себя: «Поспеши, Кларк, гость вот-вот ступят на порог, а ты…)))) и в этот момент он расплывался в детской, такой милой улыбке, что казалось, здесь сам ангел обронил своё оперение.
Пробил час, Кларк подбежал к окнам, всматриваясь в них с силой, сжимая глаза, стараясь разглядеть то, чего ещё не видел, самое важное для него в тот момент. От одного окна он поочерёдно бегал к второму, к третьему, потом сел за стол, нервно потрясывая обеими ногами. Потом снова к окнам. Никого не было. Ещё не отчаившись, Кларк представлял в голове, как он встретит гостей, как будет исполнять для них специально выученные фокусы, как он подарит каждому из них футболку с надписью « Лучшему соседу от Кларка», представлял, как будет подавать те самые маффины, как будет старательно собирать каждому дополнительное угощение с собой, когда тот соберётся уходить. Но нервы одолели Кларка. Он переживал, нервничал…никого нет. Он открыл дверь, выбежал на улицу, и бегом, смотря в одну лишь точку перед собой, побежал к первому соседнему дому.
Перебегавшего дорогу, его сбивает грузовик. Удар оказался очень сильный. Пришёлся он прямо в грудь, вернее, область сердца, ведь Кларк в конце обернулся, услышав сбоку шум мотора, потом голова Кларка с силой ударилась об асфальт. Водитель, выбежавший из кабины, со злобой завопил: «Кларк, чёртов псих, какого чёрта, …чёрт тебя подери..»!!! Его цинизму не было предела. «Что мне теперь делать, ведь я спешу…!»-причитал он Кларку, лежавшему в луже крови от разбитой головы, с переломанной, вывернутой в другую сторону ногой. Изо рта его вытекала кровь, которой он то и дело захлёбывался.
Потащив Кларка, словно бревно…(так неаккуратно взяв его за ногу, а между тем, голова его с каждым шагом билась об асфальт и он всё сильнее «задыхался» кровью. Куртка Кларка задралась вверх, и казалось, она будто бы вытирает следы крови на дороге в эти последние его минуты), он бросил его у мусорных баков, у которых, так небрежно были разбросаны те самые приглашения,что он с любовью писал для каждого из соседей. Глаза Кларка закрывались. Они моргали всё тяжелее, тяжелее… Его последний взгляд упал на окна его дома, на пустеющий стол, где цветные колпаки выдавали праздничное настроение, на кексы, остывающие на столе. Он захрипел последний раз, кровь небольшим ручьём вытекла изо рта, залив ворот рубашки. Его сердце остановилось.