Первой Ирой была кукла, она была самой красивой, полученной в том возрасте, когда куклы меня уже не интересовали: лет в шесть-семь. Просто раньше родители не могли себе позволить таких подарков. Другой куклой, более красивой блондинкой с мягкими льняными косичками, которые можно было расплетать и вновь заплетать, стала Лена в розовом платье с рюшами. Я восхищалась ею, к тому же она умела мычать, но молчаливая Ира была ближе и понятней.
Возможно поэтому я выдрала ей половину скальпа, причесывая. Мама приклеила волосы, как могла, канцелярским клеем (где бы она могла взять что-то другое?!) Больше я не прикасалась к спутанным шатеновым волосам Иры, но для меня она была своей... Что же касается белокурой Лены, она была красотка, но почему-то не близкая. Все эти девицы (был еще кто-то мелкий и безымянный) обитали под стулом, где им было отведено место. Меня дрючили, если пространство под стулом не отвечало санитарным нормам. Я жила совершенно в другой реальности, нежели казалось внешне.
Ира, Ира... Пятый класс, школьная подруга, талантливая, юморная, кудрявая - Ира из университетского круга, верная подруга, таскавшая меня на себе по школьным лестницам, когда мне поставили диагноз "порок сердца". Ира запала в душу сразу, потому что блестяще рисовала, шутила мимоходом, классно играла на фортепьяно, была самодостаточной и не вредной. На полке с безделушками хранится ее подарок, маленькая зеленая китайская ваза на черной деревянной подставке. Вещица оказалась бессмертной: то, что я считала фарфором, однажды упало и не разбилось. Легкая вмятина на боку и характерный звук... Это был металл. Дружба с Ирой оказалась менее прочной: я была слишком резка, нестабильна и непонятна для ее классического мира. Но через несколько лет на смену ей пришла другая Ира, не рисовавшая, не музыкальная, но довольно вредная и упрямая, отпрыск анапского казачества. Гордостью ее были квадратные жареные пирожки с соленым огурцом. Так она и провела жизнь у плиты, оторвать от которой ее было невозможно, поэтому чтобы повидаться с ней был один способ: прийти к ней на кухню и сидеть параллельно процессу, наблюдая как члены огромной семьи заходят, съедают что-то, уходят, на смену им приходят другие, доедаются какие-то вчерашние супы и куски, потому что новые еще не готовы, горы грязной посуды и объедков не иссякают, все выглядит до слез случайным и хочется вырваться из этого хаоса в мир порядка и уюта.
С Ирой мы вместе поступали на Экономгеографию зарубежных стран в МГУ. Я предпочла МГИМО, за что ирина мама постоянно дразнила меня "дипломатом". Они жили в оромной профессорской квартире в университетской высотке, потому что отец Иры преподавал математику. Мужская линия в этой семье была интеллектуальна. Ирин младший брат был одаренным и стал доктором наук. Он с детства был молчалив, семью тихо презирал, а Иру открыто называл идиоткой. При первой же возможности он сбежал от них в научный городок. Материнская линия семьи была из казачества, они были баптистами, имели разветвлённую сеть родственников, семейные связи клана были крепкими. Родители Иры были незрячими, дом был полон брайлевских книг, тетрадей.
Меня всегда восхищала университетская высотка, ее огромные мраморные вестибюли, тяжелые двери, дубовые панели, высоченные потолки... Лишь спустя десятилетия я узнала, что в планировке профессорских квартир предусматривалась комната для прислуги. В ириной большой семье она была просто жилой каморкой, куда влезала одна кровать и маленький стол.
Однажды в конце девяностых – начале двухтысячных Ира достала ключ от башни и мы полезли снимать моду на фоне городских панорам. То что я увидела, поднимаясь по узкой лестнице, было похоже на ночной кошмар. За таинственной всегда закрытой на ключ дверью в башне кишела жизнь. На каждой площадке была распахнута дверь в нелегальную азиатскую ночлежку. На нас молча смотрели десятки глаз. С тех пор, когда я смотрю на Университет, недра его кажутся мне еще более непостижимыми. Всплывает в памяти ныне покойная школьная отличница Таня, впоследствии сказочно разбогатевшая за время руководства университетской кафедрой...
Разошлись наши пути и со второй школьной Ирой, но появились одна за другой Иры - коллеги по работе, Иры - актрисы, которых я снимала. Кого-то уже нет в живых, а с кем-то мы еще водим знакомство. Сегодня пришло приглашение на творческий вечер Иры актрисы. Она была одна из ослепительнейших красавиц своего поколения. Несметное количество Ирин встретилось мне за долгие годы и на теннисных кортах.
Всего навсего за жизнь у меня было семь подруг Ир, включая куклу с выдранными волосами, - которая на поверку оказалась самой надежной из них.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/03/1065