Ах, Август, мой любимец, ты
Всегда обманом душу лечишь.
Иссушенную плоть листвы,
Будто питаешь- не калечишь.
И слезы льешь, как не по мне,
Пунцовую сгущая влагу.
И взор, в оранжевый рассвет,
Швыряешь мой, как дрожжи в брагу.
И пить, увядших трав настой,
Ты уговариваешь тихо,
Как мужичонка холостой,
Свое оправдывает лихо.
И пью ж..! - под шепоты листвы,
Под взбалмошный клик куличий,
Под жизни, драные холсты -
Один, другого неприличней.
Что жизнь?- как брошенный щенок -
Пожрать бы ей чего - и ладно.
Сыскать бы теплый уголок -
И помереть, не так досадно.
Ах, Август, врал ты мне опять.
Опять сшутил ты злую шутку.
Ни лето, хочет придержать,
Охотник, целящийся в утку.
Мне, Осень пялится в лицо,
Кривя надменную улыбку.
А ты, красивым подлецом,
Скользнешь сквозь старую калитку.
Листвой простуженной дрожа,
Утонут в крике воробьином,
И оголившись на глазах,
Замрут черемухи картинно.
...Все стихло в кружеве снегов.
Все сине сверху, бело снизу.
В проломе между двух веков,
Болтаюсь, словно под карнизом.
Где мое время? тут, иль там...
Туда - никак! Тут - невозможно!
...Ага, спасители! Так, так...
"Ой, осторожней, осторожней!"
Да денусь, разве ж, я куда!?
О память, лбов не расшибают.
Вот, в настоящем, это - да!
Ломают, еще как ломают!
...Да не хочется только мне этого -
За телесные блага измучиться.
Я, за вечное, доброе, светлое -
То, что грязной рукой не канючится.
Мне, по венам больным мегаполисов,
Не скитаться уже и не плакаться.
Не загрызть мне отравы прополисом,
За рубли, нелюбимым не кланяться.
Исповедаться б так, чтоб не каяться.
В обнаженность коленей уткнувшися,
Мять ладонями легкое платьице,
С доверяющих плеч соскользнувшее.
Теребить бы соломенность локонов,
Не иссушенных гидроперитами,
Чтобы чья-то душа, точно коконом,
Окружилась моими молитвами.
И любить бы ее, ненасытную -
Желтым полем, туманом, да радугой.
Не запретную и не закрытую,
Не обманную - волчью ягоду.