Глава 26. Под песком.
Очередной всплеск храпа, раздавшийся со стороны Магистра Робинсона, рассеял иллюзорные картины сна и вытолкнул молодого менестреля в реальность бытия. И юноша едва не застонал от разочарования, так хороши были рассеявшиеся видения! Но, в то же самое мгновение расплылся в улыбке, увидев на своем плече темноволосую головку Мирриамм.
В мозгу немедленно всплыли картины прошедшей ночи, та волшебная музыка, которой они внимали, сидя в обнимку под звездным небом. И только когда небо на востоке начало светлеть, предвещая скорый восход солнца, Мирриамм решительно поднялась и потянула Локки в сторону шатра, откуда вытолкала Кхаррикка себе на замену, уложила на его место менестреля, а сама пристроилась рядом с ним, с краю, удивительно по-кошачьи свернувшись в клубок у него за спиной. Но судя по всему, звездная музыка настолько хорошо настроила их умы на общий лад, что даже сны им снились похожие, потому как спала теперь девушка у него на плече, а не у Кхаррикка, беззаботно посапывавшего с другой стороны от сестры.
Все эти мысли промелькнули у юноши в одно мгновение, а в следующее он утонул во взгляде зеленых глаз, распахнувшихся навстречу обуявшей его буре эмоций. И в этих глазах было столь полное понимание, что слова оказались уже не нужными, а имела значения только улыбка, которая расцвела на их губах, практически, одновременно. Но затем Мирриамм приложила к губам серебристый пальчик и прошептала:
- Не шуми, пусть братец еще поспит! Выбирайся потихоньку наружу.
И первая выскользнула из группы спящих путешественников, пробираясь в сторону выхода из шатра.
Менестрель значительно уступал ей в ловкости, поэтому, когда добрался до откинутого полога, то увидел Мирриамм, стоявшую рядом с отцом. Обнимая дочь за плечи, Язон смотрел на бесконечное песчаное море, переливавшееся оттенками розового в лучах восходящего солнца. Выбравшись наружу и оглядевшись, Локки подумал о том, что сейчас пустыня почти красива. Рассвет раскрасил песок в нежные цвета, легкий ветерок бежал по нему поземкой, временами закручиваясь в маленькие смерчики, создававшие некоторое подобие жизни в этих пустынных местах. Но только подобие.
- На той пустынной планете, о которой я рассказывал вечером, - произнес Язон, бросив короткий взгляд на юношу, - тоже жили люди. Они сумели приспособиться, несмотря на гигантские перепады температур между днем и ночью, и сухостью воздуха, не идущей ни в какое сравнение с тем, что мы имеем здесь. Открытая кожа начинала трескаться на ветру через несколько минут, словно пересохший пергамент. На Дюне вся вода находилась только под землей, дожди выпадали раз в год, когда планета ближе всего подходила к своему светилу и начинали таять полярные шапки льда. Тогда в течение нескольких дней шли проливные дожди, за это время спящая под песком растительность успевала выбросить побеги, зацвести и вырастить семена. Животные и насекомые были активны тоже только в этот промежуток, что-то около месяца, а остальное время проводили в спячке. Биологи первой исследовательской экспедиции выявили у них специфический фермент, усовершенствовавший процесс анабиоза при дальних перелетах. Но воспроизвести это вещество искусственно не получалось, поэтому на планете образовалось сообщество охотников и торговцев, снабжавшее им цивилизованные миры. И они гордились своей планетой и своей способностью, выживать в столь сложных условиях. Многие из них могли накопить денег и найти более удобное место для жизни, но даже те, кто на время покидал планету, непременно возвращался обратно. Потому, что в любом другом месте чувствовали себя чужими, а свои навыки и умения – ненужными. Привычный образ жизни оказался для них важнее, чем удобства цивилизации. Суровая планета вырастила очень гордый и свободолюбивый народ, который никому не удавалось покорить.
На вашей планете тоже сложилось общество людей, вполне успешно способное сопротивляться самым неблагоприятным условиям. А вот, на тех планетах, где жизнь стала очень удобной и комфортной для человека, как общество, так и единичные его члены оказались неспособными справиться с серьезной угрозой. И отстоять свое право на разум. Как будто человеческая сущность сохраняется только в постоянных испытаниях, а в тепличных условиях вырождается, или перерождается в нечто иное. А вот, лайонам удавалось сохранять свою идентичность в течение многих тысяч лет!
- Я думаю, что разуму, как и телу, нужна тренировка! – ответила ему Мирриамм, улыбнувшись при этом менестрелю. – Все лайоны, так или иначе, вынуждены были контактировать с полем разума Великого Равновесия, просчитывая последствия своих воздействий на него. Или отыскивая, с его помощью, нужный разум, оказавшийся в отдалении. Нас с детства учили устанавливать общность и сохранять идентичность, как и нести ответственность за поступки, повлекшие негативные последствия, искать и находить пути исправления причиненного вреда. Каждый чувствовал ответственность за все Великое Равновесие и ощущал свое с ним единство. Но как показала дальнейшая история, и люди тоже способны на такое существование, их сейчас довольно много живет у нас на планете, следуя общим правилам. Да, и на водной планете зейши – та же история.
- А это значит, что и здесь человечество способно отстоять свое право на жизнь и разум, - уверенно заявил Язон. – Важно только выбрать верный подход к проблеме!
- А для начала, правильно оценить ее истоки! Переворошив, для начала, вон ту, здоровенную, кучу песка. Но только после завтрака! – не менее решительно заявила его дочь.
- И откуда только взялось такое количество песка, если в первых летописях колонистов ни слова нет о пустынях и барханах! – простонал Локки, смахивая, заливавший глаза, пот. – Насколько я помню, там говорится о райском саде, прямо на побережье океана!
С трудом разогнув спину, он посмотрел в сторону Магистра Географии, который тоже решил немного передохнуть. Тот пожал плечами и безуспешно попытался промокнуть ручейки пота концом большого платка, прикрывавшего лицо и шею от палящих лучей солнца:
- Возможно, Магистр Природоведения сумел бы изложить тебе пару-тройку теорий, но мне кажется, что и для его департамента является загадкой, почему на смену каменистым пустошам, возникшим после поворота рек, так быстро пришли пески! Можно было бы посчитать, что ветры сдули плодородный слой почвы после того, как исчезли растения, удерживающие его своими корнями, но откуда взялись такие массы песка, никто пока не догадался. Уже в самых первых записях Школы Менестрелей имеются отчеты об экспедициях, направляемых для постройки заградительных сооружений и высадки на них растений, привычных к засушливому климату, а это означает, что пустыня начала наступать удивительно быстро.
Высказав свое мнение, Магистр снова взялся за лопату, и юноше пришлось последовать его примеру.
Надо сказать, что отношение к Магистру Географии у Локки, за время их путешествия по пустыне, значительно изменилось. Петир оказался опытным путешественником, неприхотливым в быту, с полной отдачей работавшим ради достижения общей цели. Вот и сейчас, он махал лопатой с не меньшей энергией, чем Локки и дети Язона, расчищавшие вход в самое большое здание, которому соответствовал самый большой же курган песка, в то время, как сам конунг и историк, прихватив длинные металлические щупы, пошли искать отверстие, куда во время прошлой экспедиции провалилось вьючное животное.
- Еще немного, и я бы превратился в обугленную головешку! – заявил менестрель, вваливаясь через приоткрывшуюся дверь во внутреннее пространство кургана.
Там было темно и душно, но, хотя бы, не было испепеляющих лучей полуденного солнца.
- Хорошо еще, что вход находится с подветренной стороны, а то песка было бы гораздо больше! – пропыхтел Петир, протискиваясь следом за ним. – А еще каньон, оставшийся на месте реки, не дает образовываться барханам непосредственно перед зданием. Удивительно только, почему эта цепь песчаных холмов имеет такую странную форму!
- Потому, что здания этого поселения собраны в виде замкнутого правильного многоугольника, - раздался голос Язона, а следом и сам конунг появился в дверном проеме. – Осознав это, я вспомнил один типовой проект, строительства поселений в новых земных колониях, обладающий общей утилизационной системой, расположенной во внутреннем дворе этого многоугольника и укрытой герметичным куполом. Люди старались сберечь и пустить в переработку используемые в быту материалы и жидкости, такой подход позволял достичь значительной экономии, особенно на начальном этапе колонизации, когда подавляющее количество высокотехнологичных материалов были привозными. В дальнейшем же подобные схемы служили для охраны окружающей среды, сокращая загрязнение воды и воздуха на планете. И то отверстие, куда некогда провалился дромадер, вероятно, было отверстием для прочистки и удаления твердых отходов, оставшихся после переработки. К великому сожалению, на данный момент оно забито песком, поэтому придется поискать вход во внутренний двор из этого здания, конечно, после того, как осмотрим открывшиеся помещения.
К этому и приступили, сразу после того, как Мирриамм зажгла походный фонарь. В его неровном свете стала видна надпись на стене, расположенной напротив входной двери. Первая часть удивила Локки высоким качеством текста, вырезанного на розовом мраморе стены, зато вторая была просто выцарапана на ней, причем явно второпях. Судя по всему, кто-то из жителей, в самый последний момент решил оставить послание для потомков.
И этим потомкам было чему удивляться! Внутренняя отделка помещений разительно отличалась от всего, что когда-либо видел Локки, тут было множество неизвестных для него материалов. А вот семья конунга отнеслась к ним, как к чему-то вполне обыденному. И они гораздо больше сожалели о том, что сами комнаты были абсолютно пустыми, послание в первой комнате оказалось единственным. В то время, как Магистры, вместе с Локки, внимательно осматривали помещения, Язон довольно быстро переходил от одной комнаты к другой, быстро продвигаясь к наиболее удаленной от входа части здания. А там, открыв довольно неприметную дверь, конунг издал радостный возглас присел на пол и начал возиться там с какой-то задвижкой.
- Похоже, я нашел резервный вход во внутренний двор! – радостно заявил он. – Или, по крайней мере, тут будет достаточно большое отверстие для сбрасывания твердых отходов.
В подполе оказалось несколько более мелких люков, когда Язон рассмотрел вырезанные на них обозначения, то вскрыл один из них, за которым оказалась шахта, уходящая вниз под небольшим наклоном. Удовлетворенно крякнув, конунг попросил у Магистра Географии его планшет и начал рисовать на листе схему.
- Давным–давно, в начале своего путешествия по Галактике, я как раз и занимался обслуживанием подобных сооружений, - пояснил он. – Хорошо, что при восстановлении моего организма с помощью Великого Дома на планете Равновесия, Говорящие с Лесом настолько бережно обошлись с моим мозгом, что не только сохранили все воспоминания, но и сделали их легкодоступными! И теперь по этой схеме можно будет попасть в технологические помещения и осмотреть их. Я надеюсь, что там могло остаться некоторое количество механизмов, которые нам очень пригодятся в дальнейшем путешествии, поскольку очистные сооружения, скорее всего, работали почти до самого отъезда жителей и, их вряд ли, полностью разобрали. А в качестве первопроходцев я предложил бы Мирриамм и Локки, как самых стройных в нашей компании.
Его дочь согласно кивнула и быстро сбросила походное обмундирование, на ней осталось только ожерелье, пояс с инструментами и тонкая серебристая пленка, покрывавшая тело. Однако, когда и Локки собрался последовать ее примеру, Язон удержал юношу, напомнив, что в канализационной системе все еще могли остаться вредные для кожи реагенты, разлагавшие отходы жизнедеятельности. После чего обвязал молодых людей прочной веревкой, приказал спустить вперед них тяжелый котелок на веревке, призванный открывать следующие люки и проверять шахту на проходимость. Посмотрев на девушку, весь вид которой говорил о бесстрашном энтузиазме, и только легкое подрагивание хвоста указывало на волнение, менестрель запрятал подальше боязнь темных и тесных помещений и шагнул следом за ней, в строну люка.
Несмотря на его опасения, их путешествие оказалось довольно простым и почти комфортным, если бы не спертый воздух внутри системы тоннелей и резервуаров. Мирриамм каждый раз спускала вперед груз, а после него – горящий фонарь, проверяя пригодность воздуха для дыхания. Но если с воздухом все оказалось более-менее, то запасов воды, о которых рассказывал Робинсон, не обнаружилось. Вероятнее всего, однажды открывшаяся под тяжестью крышка стала неплотной, пропускала все больше песка и перестала сохранять влагу. Зато, следуя схеме Язона, молодым людям удалось найти проход к ряду резервуаров, внутри которых сохранились механизмы. Зафиксировав открывшиеся люки, молодые люди выбрались обратно, после чего их путем проследовали Язон и Кхаррикк, а также Магистр Петир, пожелавший увидеть собственными глазами технику предков. Магистр Робинсон искренне сожалел о своей старости и немощи, в то время, как Локки радовался, что нет большей необходимости лезть в эти мрачные переходы.
Самой большой находкой, порадовавшей Язона, оказались не до конца опустошенные небольшие баллоны с гелием, которые ранее обеспечивали продувку и изоляцию системы, а теперь очень бы пригодились в их дирижабле. Были еще неизвестные Локки небольшие механизмы, которые мужчины демонтировали и подняли наверх, после чего конунг решил, что остальное вполне подождет следующего посещения. А так как никаких письменных объяснений причин переселения больше не обнаружилось, то было решено поутру двинуться вдоль русла реки, в сторону океана.