Расскажу про свои дурацкие выходки в пику нашему парткому.
В годы застоя кроме политинформаций, наш партком должен быть поставлять рабочую силу на уборку овощей в подмосковные совхозы. Вообще, о советских методах борьбы за урожай надо поговорить отдельно. При этом не всегда стоит их оценивать как ужасные, бестолковые и абсурдные.
Но вернемся к рассказу. Порядок у нас был такой. Исходя из разнарядки райкома у нас составлялся график, согласно которому от каждой лаборатории было положено выделить людей для поездки в наш подшефный совхоз. Лаборатории поступали по разному, но как правило, на работу отправляли технических работников, стажеров, молодых специалистов. Обычно лаборатория поставляла по два-три человека в неделю на протяжении сентября и октября. Формально, работа в совхозе была добровольной. Но настоящих добровольцев не было. Поэтому завлабы придумывали всякие принципы материальной заинтересованности. Премии, отгулы, положительные отзывы на автореферат, внеочередные публикации и предзащиты. Но в целом осенняя компания помощи совхозу была унизительна для многих рядовых сотрудников. С одной стороны казалось правильным не посылать доктора наук на совхозные поля. С другой – чем он отличается от лаборанта за столом? Он также как все питается капустой, картошкой, морковкой. Ну получилось так в нашем жизни, что людей, которые сажают, а потом выдергивают, осталось очень мало. Посадить смогли, а убрать не справляются. А ведь сажать и убирать приходится, чтобы кормить в том числе и тех кто пишет статьи и защищать диссертации. Все понимали, что кто-то должен помочь. Разбираться в причинах беспорядка тоже надо, но потом, когда городские овощехранилища заполнятся. Так вот ученые привыкли, что их не посылают, и это им нравилось.
Я подумал, где справедливость? Доктор наук и так получает больше мэнээса в пять раз, так еще и картошку ему должны копать другие! Я хоть и был завлаб, но вышел из программистов, считай, из рабочих. В лаборатории были настоящие «ученые» с большим списком работ, которые я не читал, так как они с моей точки зрения были ни о чем. Это были хорошие ребята, они честно играли по имеющимся правилам, десять публикаций – кандидатская. Еще десять, плюс небольшая монография – докторская. Дальше членство в ученом совете, руководство аспирантами, полставки профессора в дружественном вузе. Оплачиваемый отпуск 48 рабочих дне. В жизни нет и тысячной доли того, что показано в фильме «Девять дней одного года».
Я не стал обижать своих больших ученых. Наоборот, мне кажется, что я устроил им праздник. И всем остальным сотрудникам от машинистки до старших научных. Я пошел в партком и попросил включить лабораторию в график на неделю в конце сентября, но всем составом в количестве 16 человек, включая завлаба. Сотрудниц с маленькими детьми не взяли Парень из парткома, с которым я договорился, был рад. Я закрывал ему неделю почти полностью. Осталось найти пару человек из других лабораторий. Искать ему не пришлось, две знакомых девочки с радостью присоединились к нам. Наша лаборатория была известна тем, что на праздничные тусовки у нас всегда был настоящий узбекский плов. Сначала плов приносили мои аспиранты из Ташкента. Когда они защитились и уехали, я уже готовил плов лучше их.
Нам было известно, что в совхозе кормили плохо. Столовая была в фанерном бараке, суп и второе становились холодными до того как вы доносили поднос до столика. Я решил кормить свою команду сам. Погрузил в свой горбатый запорожец баллоны с газом, портативную плитку, две десятилитровых кастрюли и еще три поменьше. Свою огромную походную сковороду, на которой обычно жарил рыбу в костре. Ящик тушенки, ящик сгущенки, растительное масло, большой шмат сала, манку, пшено, рис, макароны, вермишель, сахар, соль, рыбные консервы - десяток банок натурального лосося и пару десятков бычков в томате. Специи, чай, кофе. Хлеб и яйца были в совхозном магазине. Сотрудникам было велено взять вилку, ложку, миску, кружку. На вино разнарядки не давал. Понадеялся на разумную инициативу. Один парень взял гитару.
Мне было тяжело. Смена начиналась в восемь утра. Я вставал в шесть. На завтрак варил обычно манную кашу – полкило манки на 10 литров воды и две банки сгущенки. Хлеб, яйцо, растворимый кофе.
Потом мыл посуду и бежал на поле, немного поработать и посмотреть что и как. За полтора часа до перерыва начинал готовить обед.
В обед не первое суп картофельный с лососем, иногда борщ украинский, иногда, пшенный суп заправленный бычками в томате. На второе макароны по-флотски с тушенкой, толченая картошка с луком и шкварками из сала. Надо отметить, что для еды картошку, морковку, свеклу мы брали на поле
На ужин мы доедали остатки, но в основном закусывали водку местными продуктами из магазина. Солеными кильками, солеными огурчиками, квашенной капустой. Интеллигенты пили кофе с печением или вафлями.
Думаю описание подробностей дало читателям представление о том как я прекрасно организовал работу в подшефном совхозе. Мы не высыпались, поскольку до полуночи горланили песни. «Унесу я пьяную до утра в кусты..» Не могу сказать наверняка, что такого не было и на самом деле.
НО мы свою работу делали. Подбирали с земли корнеплоды и складывали их в мешки, которые в конце дня увозил трактор.
Неделя пролетела незаметно. В последний день мы получили в конторе небольшие денежки, девочки в бараке подмели полы, застелили лежанки, сдали помещение коменданту.
На будущий год многие сотрудники намекали, а не пора ли на картошку.
Я ответил «молодцы, идите в партком договаривайтесь. К сожалению у меня приглашение в Вену на конференцию». А про себя подумал - как мало нужно сделать, чтобы работа, ненавистная вчера, стала привлекательной сегодня!
Ну а я больше всего гожусь тем, что сказал любитель вкусно поесть Боря Бармаков: «Никогда в жизни не ел такой вкусный борщ».