Красавица с роскошными платиновыми волосами и бархатным контральто посетила однажды наше фабричное СП, чтобы купить лучшую на тот момент шубу в Москве. Она была не какой-нибудь моделью-профурсеткой, а настоящей умницей-красавицей. Важную клиентку принял сам директор - бывший внешторговец, мой коллега - весьма представительный разведённый господин с капитанской бородкой.
Искра между ними проскочила в первую же секунду. Вскоре они поженились. К тому времени и наша фирма развалилась, а меня там уже не было давно, но директор призвал меня, когда его половина Тамара Владимировна затеяла новый бизнес: норма прибыли на хлеб составляла тысячу процентов. Грех было не приобщиться. Одна беда: не было интернета, источников информации. Где же искать прибыльную пекарню? Все взгляды обратились на связи моего бывшего директора, а он знал лишь своих бывших партнёров. Круг замкнулся. Позвали меня, позвонили старым итальянцам и задали фундаментальный вопрос: "Как купить пекарню?".
- Один момент! - ответили мои друзья-итальянцы.
Они действительно были единственным информационным каналом. Через неделю был готов план операции: мы едем в Ниццу за лучшей мини-пекарней в мире. Деловой напор с русской стороны был интенсивным, через неделю мы вылетели на Лазурный берег - родину слонов и производства мини-пекарен.
Я благодарна этому абсурду за посещение Ниццы, которую больше не хочу видеть за ее банальность. Благодарна за Монако, не оставившее воспоминаний. Разочаровала скудость гастрономических впечатлений: мы ужинали в лучшем ресторане, но морские ежи оказались пустыми оболочками. Еда была плоской и невкусной, вокруг звучала американская речь. Разочарованные, мы подчистили действительно прекрасный хлеб, отвернувшись от невкусных блюд, и молча удалились. Даже фото на память из Ниццы вышли тупыми: там все слишком стандартно и буржуазно.
Деловая часть шокировала неожиданностью: в переговорах лидировали итальянцы и их французские контрагенты. Мне пришлось переводить итальянский-французский и обратно, но как оказалось, компьютер в моей голове не был знаком с этой комбинацией. Несколько часов я чувствовала себя распятой, но потом привыкла. Соглашение было достигнуто скоро, потому что на него была первоначальная установка обеих сторон. Конкурентного листа мои российские клиенты не составляли. За пару часов были куплены мини-пекарня и мини-кондитерская, включая монтаж и обучение.
Началась краткая туристическая часть. Ниццу не бывавшие там представляют раем осуществления желаний, и Тамара Владимировна была нацелена не упустить ни одного из них. Я, конечно, сделала бы то же самое, будь у меня средства. Для начала мы узнали адрес лучшей парикмахерской и отправились туда в поисках нового, европейского понимания красоты. Результат ошеломил нас. Высокомерные куаферы испепелили нас презрением, а узнав, что дама хотела освежить свой имидж блондинки, категорично ответили, что это технически невозможно: природный цвет волос слишком темный. Тамара Владимировна опешила:
- А как же я до сих пор красилась?
Уступая настойчивости, с которой она тыкала пальцем в задуманный цвет на палитре, они согласились красить, но с перекошенными лицами, предупредив, что придется обесцвечивать в два раза дольше. "
- Да хоть до завтра!"- весело согласилась моя начальница.
За долгие часы ее сидения в эксклюзивном колпаке с нанесенными уникальными субстанциями ей успели сделать маникюр, педикюр, массаж шеи, ванночки для локтей, маску для щек и подбородка, гимнастику для пальцев рук, для пальцев ног, маску для ушных раковин и восемь раз предложили кофе, чай, шампанское, от которых она отказывалась, напряженно ожидая чуда перевоплощения.
Потом случилось страшное: эксклюзивный колпак был снят, голова помыта и предстала в своём новом цвете, новорожденного цыпленка.
Тамара Владимировна была сильным человеком и не заплакала:
- Это у них называется платина? Холодный тон?" - саркастически спросила она. Я перевела, постаравшись сохранить стиль оригинала.
- Изначально волосы неудачного цвета",- объявил парикмахерский гуру. Без слов мы поняли, что борьба бесполезна.
- Укладывайте!"- обречено и не без юмора произнесла Тамара Владимировна.
Мы обе уже представляли, что нас ждет и были правы. На выходе с фабрики красоты мы получили карикатурные кудельки. Справедливости ради: они соответствовали по стилю полученному желтенькому цвету.
В тот момент я поняла: это их подсознательное видение новых русских. Именно новых, потому что русская аристократическая эмиграция в Париже и Ницце органично ассимилировалась и много внесла ценного, например, в моду. Впрочем, как и в Голливуд. Соглашусь, - новые стали источником легенд, но все же непрофессионально превращать красотку в кудрявое желтое чудовище.
Шоппинг тоже не удался: вся одежда была "на мышей", а мы люди объемные. Сезон был не совсем пляжный, слишком рано, потому мы не вкусили ничего из радостей Лазурного берега. Солнце ласково пригревало, на углах перпендикулярных улочек играли балалаечники в косоворотках, модно стриженные бесполые юноши сидели на набережной, положив рядом велосипеды. Люди гуляли по променаду, и вряд ли кто мог предположить, что здесь можно будет убивать грузовиками толпы благополучных людей. Обитатели ощущали себя небожителями, вершителями судеб, живущими в бронированном раю. Они выбирали, кого одарить благосклонностью, как высшие существа.
При всей экзотичности поступка деловой дамы, заключившей контракт на родине слонов, она была более чем права: первой получив информацию и оборудование, она успела раньше запустить производство и снять пенку прибыли. Я же получила свое эмоциональное вознаграждение от операции вцелом. Вскоре пришлось ездить на монтаж в Люберцы, а потом - на курс обучения пекарскому и кондитерскому делу.
Завершилось все грандиозными скандалами по пекарскому оборудованию, претензиями по кондитерской части и бешеными прибылями от продажи французских батонов вдоль подмосковных дорог. Пекарня работала круглосуточно, пока не сгорела и не последовала рекламация. Французы возражали, что у них пекарня работает несколько часов в сутки: к утру выпекают, потом отдыхают. На круглосуточную работу ну никак не рассчитано. В контракте, однако, это не было оговорено, спор затянулся и кончился тупиком: никто не хотел уступить. Люберцы успели вырвать поначалу дополнительный комплект тефлоновых сеток для выпечки батонов взамен сгоревшему, но на дальнейшие претензии получили полный отлуп.
Со своей стороны, они справедливо выразили неудовлетворенность инструктором по кондитерскому делу, который мало того, что не смог наладить выпечку круассанов, но вместо этого морально разложил весь женский коллектив, а также все предыдущие коллективы Москвы, подсуетившиеся купить французское оборудование. Возрастному кондитеру было неинтересно возиться с рецептурой: попав в малинник, он пустился во все тяжкие.
По сей день вид любого круассана вызывает у меня улыбку.
Встречи с Тамарой Владимировной из Люберецкого района каждый раз были судьбоносны. После Ниццы и мини-пекарни минуло несколько лет моей вольной жизни, как вдруг Дьявол настиг меня в кровавый день девятого января. Я отъехала на несколько минут к недалекой почте снять фотокопии документов для заказчика. Оргтехника была еще слишком дорога, чтобы иметь ее в собственности. На обратном пути около дома я в темноте въехала в кучу грязного снега, а оказалось, что это были сбитая какой-то машиной старушка и присевший рядом с ней парень. Авария тут же попала на телевидение. Я была парализована ужасом и необъяснимостью ситуации.
После эфира позвонила Тамара Владимировна, просто спросила, нужна ли помощь. Тут же дала телефон консультанта. Я не была виновата в аварии, но при той неразберихе должна была точно сесть в тюрьму: сбитый парень был ФСБ-шник, паталогоанатом, резавший трупы на войне в Чечне. Почему он сидел рядом со сбитой старушкой, впоследствии задал себе вопрос следователь из конкурирующего МВД. Он же и намекнул позднее в частной беседе, что это было очевидно: парень и его приятель вышли с пустыми руками, без портфелей и борсеток, из сбившей старушку и скрывшейся машины, за рулем которой сидел кто-то третий из их компании. Я подвернулась в тот момент, когда они решали, что делать. Наехав в темноте на сидящего на проезжей части парня, я сломала ему ногу.
Отправившись к консультанту по телефону, полученному от благодетельницы, я оказалась перед сухощавым молчаливым человеком с пугающе проницательным взглядом. Я поняла сразу, кого он консультировал по уголовному кодексу. Рассказала свою историю. Он выдержал красивую и умную паузу, потом сообщил, что красную девятку я потеряю и еще отдам часть сбережений. Это - то, к чему придется готовиться. Потом дал два адреса супер-профессионалов, благодаря которым я осталась на воле. Тем временем, следователь, похоже, тоже не собирался сажать меня, он просто назначил адвоката, который, в свою очередь, взял с меня достаточно разумные деньги за ведение дела.
Город дал справку, что в тот день половина фонарей на нашей улице не горела, и это чистая правда. Дело закрыли, но паталогоанатом из ФСБ хотел добиваться сатисфакции по апелляции. Я пустила его в квартиру и открыла все шкафы. Он забрал три шкуры песцов, - оставленные итальянцами образцы их гениальной выделки, потребовал полторы тысячи долларов, которые мне со срывающимся от собственного благородства голосом пожертвовал бой-френд. Я отдала жертве деньги в пельменной на Маросейке со свидетелем, Наташей, и он подписал бумагу, что не имеет претензий. После этой сцены у нас обеих тряслись коленки.
Это был единственный случай в моей жизни, когда я взяла деньги у мужчины - бой-френда, - лишь для того, чтобы отдать их другому мужчине - пострадавшему со сломанной ногой. Тогда я задала себе вопрос: " Чувствую ли я себя теперь слабой женщиной, просто женщиной?" Увы... Более того, вскоре я променяла упоение романтики на прозу и адреналин бизнеса.
Вернусь к той троице событий, украсивших мою биографию, благодаря необычной деловой даме из Люберецкого района Московской области.
Второй акт спасения состоялся в год моего дебюта в бизнесе. За пару летних месяцев я успела познать предательство, дружбу и непредсказуемость судьбы. Кончался август, офис мой был пуст: разложенные по витринам и развешенные на плечиках богатства ждали клиентов, которых совсем не было. Деньги на счету кончились. Приближался сентябрь, в первых числах которого я должна была заплатить аренду и зарплату: по крайней мере, охранникам и соучредителю Гарику - это было непреложно.
Предчувствуя крах и позор, я позвонила Тамаре Владимировне, рассказав, что отныне я - ее коллега и вообще на острие мировой моды. Умная, она сходу поняла проблему: "Можете привезти к нам эти сокровища. Мне и сотрудникам интересно".
На следующий день мы с Наташей загрузили доверху мою красную девятку и пустились навстречу спасению.
Моя меценатка отдала в наше распоряжение кабинет и переговорную. Всю коллекцию она споро рассортировала: “налазит - не налазит”. Ее работящая молоденькая секретарша тоже нашла себе что-то по душе. Торга за скидки не было: Тамара Владимировна подбила итог и отсчитала доллары.
"Привозите еще", - напутствовала она нас. Молча мы доехали до Москвы. День был траурный: утром сообщили о гибели принцессы Дианы. Новость принесла мне утром Наташа: "Можешь поверить? Дианка - мертвая..."
А второго сентября мне стукнуло пятьдесят лет. Утром я достала из дальнего хранилища шикарную шуршащую черную юбку, которую сшила после первой поездки в Париж. Это был необъятный клеш, длинный, но лишь до щиколотки, чтобы эффектно смотрелись шпильки. На прилегающей кокетке я вшила петлю, которая позволяла подхватить подол купленным на парижской выставке атласным зажимом с розой в центре. Драматичный стиль Кармен был созвучен моему юбилею. Талия... она слегка располнела, но молния сошлась.
День прошел в пустом офисе в бесплодной суете, стараниях оживить его. Ни одного звонка, ни одного поздравления. Мне было безразлично: я слишком много узнала за полвека об одиночестве. К концу дня в офисе так и остались одни мы с Наташей и охранник. Она единственная поздравила меня и подарила бутылку шампанского и цветы. Я знала, что для нее это была огромная трата. Мы распили теплое шампанское в той комнате, которая со временем стала бухгалтерией. Потом пошли по бульварам и поужинали на Чистых прудах.
- Знаешь, что половину моей жизни назад у меня здесь была двухэтажная квартира? Маленькая, но я ее обожала, оклеила сама обоями, покрасила, сделала полу-прозрачную лестницу из пленки в японский рисунок, повесила гигантскую афишу Тома Джонса, перевезла из родительского дома магнитофон, коробки с записями и устраивала экспромты.
- Пойдем посмотрим, кто там сейчас живет, - угадала Наташа мою сокровенную мечту.
На звонок никто не отвечал, единственное окно было темно, за треснувшим стеклом виднелись кое-как брошенные валенки.
- Как же это случилось? Двухэтажная квартира - твоя, а потом - нет?
Вопрос был логичен, я заплакала, потому что вспомнила все, связанное с этим местом, моей молодостью и судьбой. Это была вовсе не шикарная гарсоньерка. Ее папа выменял на нашу двадцатиметровую комнату на Ленинском у практичного армянина, который десятиметровую коморку распланировал по своему вкусу: построил перекрытие, поместил на втором этаже ванну, где вода едва капала - она так и осталась символичной. Отгородив ванну фанерной перегородкой, он поставил кресло-кровать, объявив, что это - спальня. Отмечу, на моей истории ни одно живое существо не мылось в той ванне и не спало в той спальне. Однако, залезать на второй этаж было неизменно интересно.
На первом этаже была микро-кухня: плита на две кастрюли и место для тумбочки. Еще картонный коробок-туалет и комнатка, куда влезал только диван-книжка. Стенной шкаф с прозрачными дверцами мог разместить лишь магнитофон и коробки с записями.
Там я была прописана, потому что выехавшие в кооператив родители, оставили мне комнату, а она со временем превратилась в этот двухэтажный дворец.
Мне было не суждено сохранить его. После смерти папы, мне пришлось уступить маминым рыданиям: она тоже собралась умирать и потребовала, чтобы я немедленно прописалась в родительскую квартиру. Меняться в гарсоньерку она была категорически не согласна по двум причинам: голосовать ездить далеко и похоронят не на том кладбище, где папу, - другой район. Я покорно сделала все, что она хотела: с большими трудами сдала двухэтажную квартиру государству. Они вытянули с меня много денег, в том числе за косметический ремонт, хотя я успела сама сделать его еще раз.
Настал и следующий момент, когда Тамара Владимировна сыграла решающую роль в моей судьбе.
Дефолт обрушился молотом на нашу молодую фирму, которой едва лишь исполнился год. Миновал первый шок и связанные с ним яркие события. Наступила тягостная неизвестность, ведущая к банкротству. День за днем мы бились, пытаясь продать шикарные офисные костюмы, а покупателей не было: офисы обезлюдели или просто исчезли.
- Разве вы не можете сказать им, что это - целебные бархатные костюмы, - орала я на сотрудников. - Они же из натурального хлопка и каждая ворсинка создаёт благоприятное поле для организма, ведет его к успеху, здоровью и вечному счастью!
Сотрудники понимающе хихикали, благодарные, что я их не увольняю и не закрываю фирму. Зарплату им и аренду еще удавалось перекрыть наработанным в первый безумный год мыльного пузыря российской либеральной экономики.
Через полгода я утратила способность поддерживать персонал шутками. Забрезжил страшный крах. В тот самый черный февральский день раздался звонок, и Тамара Владимировна поставила передо мной двойную задачу: принять ее и молоденькую секретаршу в нашем офисе, чтобы одеться с иголочки, а также найти возможность и выкроить из моего напряженного делового графика три дня, чтобы съездить с ее техническим директором в Италию и переговорить по сложному вопросу.
К тому времени талантливая предпринимательша успела сменить не один профиль, остановившись на производстве водки. Проклиная плохого переводчика, она пояснила суть проблемы: в Италии заказывали немало мелочей, необходимых производителю в России, в частности, акцизные марки, которые должны были иметь П-образную форму, а переводчик описал Г-образную. Заказ оплатили, марки пришли, но их оставалось только выбросить, - они не соответствовали требованиям налогового контроля. Нужно было обеспечить правильный перевод техническому директору-инженеру, которого отправляли в Мантую для выторговывания замены марок и заказа некоторых дополнительных технических штук. Конечно, я нашла время в своем напряженном графике, и мы вылетели в Италию.
Расклад был ясен мне с первой минуты: инженер - переговорщик никакой и даже не заинтересованный в результатах. Интересовало его одно: "А что если взять машину напрокат и в Венецию махнуть? Сколько стоит?”
Я просто отодвинула его и взяла переговоры в свои руки. Задача оказалась простенькой: на руках у меня вообще были козыри: заказ на какие-то мелочи для люберецкого производства За первый же день я оправдала затраты на мой найм и командировку, а с полученными при отъезде командировочными и гонораром сто пятьдесят долларов ринулась в город на распродажи. Судьбе было угодно, чтобы я неожиданно для себя наполнила чемодан оригинальнейшими одеждами по минимальной цене. Когда они появились в Москве, мои застоявшиеся в кризисе сотрудники создали форменный бум, собрав всю тряпичную Москву на новинки. Диаграмма температуры нашей фирмы пошла в нужном направлении.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/19/959