В те времена, когда еще были живы мои испанские супертонкие шпильки и красная юбка которую я сшила из подаренного в Нью-Йорке лоскута, меня привлекли к переговорам между итальянским концерном Монтэдисон и Газпромом.
При чем тут юбка? Вспомнилось: однажды на пути к метро из офиса Газпрома, вблизи Профсоюзной улицы, именно в этой юбке и этих шпильках, я услышала: “Вы даже не представляете себе, что такое ваш вид сзади!” Этого было недостаточно, чтобы завязывать уличное знакомство, да и привычная паранойя заставила предположить далеко идущий умысел. Но я сделала выводы.
Так вот, переговоры проходили долго и трудно, я успела изучить изощренную систему безопасности в знаменитом сапфировом небоскребе: перекрытые двери, как в сумасшедшем доме, каждые десять шагов, - карты разного уровня доступа. Прекрасные рестораны - тоже различного уровня: от роскошного фаст-фуда до высотного ресторана высокой кухни для топ-менеджеров. В лифте с нами ехал министр финансов, а переговоры велись с главой Газпрома, Ремом Вяхиревым.
Я была членом итальянской делегации, в которой нас было два переводчика: итальянка, переводившая с русского на итальянский, и я, переводившая итальянскую речь Вяхиреву на русский. Итальянцы жаждали создания пресловутого СП, их продвигала живущая между Лондоном и Москвой дама-консультант, вхожая, - с высокими связями, - на "ты" и развязно общавшаяся в лифте с однокашником-министром финансов,
Дама эта нашла меня по простому объявлению в газете, - так все было просто в те времена. Она стремилась возглавить газовое СП, уже забила под него помещение в Академии наук, на первом этаже уродливого небоскреба у площади Гагарина, купила последнюю модель Вольво для фирменных нужд и пыталась нанять меня на постоянную работу, но скромная зарплата в две тысячи, которую я затребовала, почему-то ее коробила. Она была не согласна. Боюсь, это ее и сгубило: я была, думаю, талисманом. Те, кто это не понимал, плохо кончали.
Можно было бы спросить: почему она в газете искала переводчиков, а не через рекомендации и частные каналы. Объяснение в том хаосе, который еще царил: в эпоху до интернета, когда многие связи рухнули, а новые кланы и просто сервисы еще не сложились, оставалась лишь газета, как источник кадров. Через несколько лет я оказалась точно в таком же положении, пытаясь набрать работников для своей новой фирмы…
Та ситуация в Газпроме оставила познавательное своей негативнстью впечатление от итальянцев, - тех, а не вообще... Мое представление о газовых фирмах оказалось стереотипным: что они обязательно солидны, респектабельны и корректны. Наивно было путать покрой костюмов и элегантность галстуков с внутренним благородством. Иллюзии были разрушены при первом приближении, но когда речь зашла об алчном стремлении к ресурсам, - градус их подлости и ненависти просто зашкалил.
Ежедневно на протяжении всех переговоров я вынуждена была ожидать с ними в коридорах власти и выслушивать их бесконечное: “Какие русские тупые, недисциплинированны, хамы, не способные даже вовремя принять дорогих итальянских гостей”.
Не понимаю, почему они не объясняли себе это нарушение пунктуальности тем, что на пятки наступают их конкуренты и соотечественники - гигант Эни, который своим весом на рынке и сдвигал график переговоров, - ведь это было очевидно. Зная о параллельных переговорах с конкурентами, они не желали признавать, что их мелкую фирму выслушивают из вежливости, а возможно из тактических соображений. За это весь яд комментариев выливался на растерзанную Москву. При этом они вели себя как скупые старики, даже, скрепя сердце, одобрили для питания Му-Му, закрыв глаза на отсутствие официантов и предпочтя экономию.
Однажды, взорвавшись от невыносимости московских условий, они решили размазать меня, превратив в "козу отпущения": “Неужели в этом городе нет нормального бара?” Устав от бесконечного нытья, я поняла, что козлами будут они, и повела их в уютный Балчуг-Кемпински, который знала по работе с меньшими скупердяями. В европейском классе этого заведения я была уверена на все сто. Забавно было наблюдать, как испарялись их мечты об аперитиве по мере изучения цен. Заказали минеральную воду. Я не чувствовала моральных обязательств после всего услышанного от них в адрес "тупых диких русских", поэтому когда меня спросили, не хочу ли я тоже чего-нибудь, заказала простенький Кир с французским шампанским. После аперитивов газовые воротилы отправились в привычное Му-Му.
Но... Бог наказал не только их гигантским счетом, но и меня - разбитым носом за ядовитость. Брать такси эта компания, естественно, не стала бы: они были готовы идти, если бесплатно, то хоть до Италии, поэтому путь наш лежал от Кемпински через мост к Кремлю, и далее до Мясницкой. Вот тут, на самом интересном месте, прямо у небезызвестного расстрельного пьедестала, наказал Бог и меня, как положено, - пропорционально греху.
Я верю в кару небесную, в грех и стараюсь, с какого-то, уже не юного, возраста избегать его, не иметь черных мыслей, не осуждать, чтобы не быть судимой. Но как же это трудно! Сколько же яда я успела вылить в этот мир!
…И вот, шагая по мосту под музыку проклятий варварской Москве, я наступила на широченную штанину своих собственных ультра-модных длинных брюк, пропахав носом аж до храма Василия Блаженного.
Потом судьба все расставила по местам: еще пару месяцев я переводила на итальянский бизнес-планы, параллельно выполняя другие заказы. Дама в лондонских твидовых костюмах продолжала уговаривать меня снизить притязания и согласиться на должность, практически, служанки, да еще и за копейки.
А тем временем Газпром занимался своим делом, подписывая действительно серьезные контракты, а я продолжала наблюдать многоцветие жизни, и началась британская история...
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/02/1683