На железнодорожном вокзале, кассирша, ряженная в строгий, но сильно декольтированный, синий костюм с погонами, своим накрашенным ротиком, очень отчётливо и внятно, сказала мне, что на поезде до Архыза я не доеду. На логически вытекающий вопрос: «Почему?» - она сообщила по "матюгальнику", мне, а также и всей очереди: «Потому, что туда ещё не проложены рельсы, дебил!»
Информационным потоком меня откинуло от окошка и следующий за мной по очереди счастливчик, уже засунул голову под миниатюрную готическую арку кассы. Я хотел сообщить кассирше, что я только-что окончил второй курс одного из лучших вузов в России, а "препод" по "матану" находит меня даже сообразительным, т.к. я смог решить задачу выходящую за рамки прочитанных им лекций.
("Препод" по "матану", как потом выяснилось, так частенько проверял на "вшивость", но тут он просчитался. Я плохо вёл конспект его лекций и поэтому готовился к экзамену по учебнику, читая все разделы подряд.)
Сотовых телефонов, как сейчас у каждого в кармане, тогда ещё не было, приходилось пользоваться своей головой. На вокзале, в зале ожидания, мы заметили группу бородатых мужиков с большими брезентовыми рюкзаками. Они нам и поведали, что добраться до Архыза можно только автобусом, а поездом лучше всего доехать до Невинномысска.
Ещё раз отстояв очередь, но уже в другое окно, я попросил самый дешёвый билет:
- На Невинномысск завтра 5 проходящих поездов, самый дешёвый в 2 часа ночи, стоянка 15 минут! Выбивать? - и не дождавшись моего ответа, стуча при этом тупым концом шариковой ручки по столу, кассирша закончила со мной, - Пойди сначала расписание почитай! Следующий!
Мы стояли перед доской во всю ширину и высоту здания вокзала, на которой громадная таблица, "доходчиво", излагала перемещение всех поездов по Северо-Кавказскому федеральному округу.
Сопоставив оговоренное время сбора и указанный перрон в билете Вероники с предлагаемыми вариантами в таблице, отстояв третий раз за этот день очередь в кассу, мне всё же удалось взять билет в общий вагон на проходящий завтра утром поезд.
***
Дома, как можно в более мягкой форме, я сообщил своим родителям о своём завтрашнем отъезде. Но всё равно не обошлось без маминого обморока, таблеток валидола, настойки корвалола и валерианы. Затем панического сбора вещей и долгой напутственной речи с монотонным ритмичным, как дирижёрской палочкой, маханием указательным пальцем перед моим носом в присутствии отца. Плюс длинной лекции о вреде воздействия больших доз алкоголя на мой молодой неокрепший организм.
Еле-еле удалось уговорить маму, завтра меня до вокзала не провожать.
***
На перроне несложно было найти отъезжающих студентов по громадной свите провожавших их отцов, матерей, дедушек и бабушек. Подобные поездки для родителей Вероники видимо были обычным делом, поэтому она в одиночестве стояла в своей любимой позе, подпирая серый безликий бетонный забор железнодорожного вокзала.
Толпа была занята знакомством, перекрёстным рукопожатием, и напутствием своих отпрысков. До нас никому не было дела, поэтому мы обнимались, ни от кого не прячась и никого не стесняясь.
Подбежал сопровождающий группы летних практических занятий. Его однозначно можно было определить по оранжевому вееру из железнодорожных билетов и поставленной речи.
«Надеюсь все студенты взяли свои паспорта!?» - без лишних предисловий громко крикнул он поверх толпы. Мамы и бабушки завыли и заныли, как по команде.
«Мамаша, что Вы плачете? Не в красную же армию своё чадо провожаете!» - также в толпу, без конкретного адресата, крикнул сопровождающий, шуткой разряжая обстановку. Папаши и деды басовито зашумели, соглашаясь с острым и верным замечанием.
Женский высокий голос дикторши, искажённый "колокольчиками" до состояния дисгармоничных "запилов" на скрипке, смешавшись в аудио-кашу с собственным эхо, сделал объявление, в котором можно было распознать только первое, ничего незначащее слово, - «Внимание!» - да и то только по интонации.
«Провожающие, отойдите от отъезжающих, чтобы я их сосчитал и запомнил в лицо», - деловито продолжал распоряжаться сопровождающий.
Мы с Вероникой разнялись, кивнули друг-другу, она присоединилась к общей группе, а я пошел по перрону и отыскал свободное место, чтобы без всякой очереди и давки сесть в поезд.
Передо мной остановился купейный вагон и одинокий интеллигентный пассажир, спокойно и величаво, с одним лишь коричневым кожаным дипломатом, сошёл по потёртым железным ступенькам и зашагал в здание вокзала, рассматривая его незамысловатую архитектуру.
Я, заразившись его манерами, учтиво приложил край билета к фамилии в паспорте, чтобы проводнице вагона легче было сличать написанное.
«Можешь проходить», - сказала она, сразу перейдя на "ты", - «тебе направо, в конец поезда».
Неся габаритную сумку впереди себя, я поднялся по крутым ступенькам вагона, подтягиваясь свободной рукой за грязные липкие поручни. Повернув налево, в другую сторону, я посмотрел на её реакцию. Проводница бросила на меня короткий небрежный взгляд, и отвернулась. Видимо много странных и неадекватных пассажиров перевидала она на своём веку. Я её ни чем не удивил.