Гл.3
Утром, следующего дня, Максимов внимательно слушал отчёт своих коллег. Егор Варлашкин доложил о том, что у Натальи Холодовой несколько лет назад умерли родители: первая мать, а через год отец. Осталось двое взрослых детей: Наташа и её старшая сестра Валентина. Вскоре Валентина вышла замуж и выгнала из дома Наталью, поэтому последней пришлось уехать из родных краёв.
- Что значит, выгнала? - возмутился Максимов. - Почему Наталья не обратилась в правовые органы, ей наверняка присудили бы одну вторую дома, ведь она точно такая же дочь своим родителям, как и...
- Валентина. - подсказал Егор.
- Да, как и эта Валентина.
- Ты у меня спрашиваешь? Откуда я знаю, что там у них произошло? Возможно, младшая не захотела всех судебных волокит, а собралась и укатила, куда подальше.
- Понятно. - буркнул Максимов после небольшой паузы. - Ты связывался с её сестрой?
- Обязательно. - кивнул Варлашкин.
- И что?
- А ничего. Она отказалась забирать тело. Сослалась на то, что нету денег на похороны.
Максимов мотнул головой и неслышно заматерился.
- А у тебя что? - спросил он у Володи Казакова.
- А у меня... - Казаков потянулся к своему блокноту с записями. - В нашем городе Наталья Холодова поступила в училище и получила профессию швеи, о как! Ей даже комнату в общежитии дали и с работой ей повезло, сразу после учёбы её взяли на фабрику. Начала ученицей, а затем её даже звеньевой выбрали. И всё было хорошо, пока у неё не забрали эту комнатушку. - Варлашкин деланно изобразил сочувствие.
- Почему отобрали? Кто отобрал? - удивился Максимов.
- Администрация фабрики. Потому что, она больше не являлась их работницей, её выгнали.
- За что?
- За аморальное поведение. - с улыбкой объявил Егор.
- Не понял... - Максимов не спускал с него глаз.
- Да тут такое дело... В общем, она погуливала с председателем профсоюза, а его жена и устроила всё, чтобы Холодову уволили.
- Понятно. А где она жила до своей смерти?
- В Новокузнецком переулке, дом пятнадцать, квартира сорок четыре. Снимала жильё у какой-то старухи. Перебивалась случайным заработком: и официанткой в кафе, и на рынке реализатором трудилась, и на панели иногда подрабатывала. Да проституткой она была обыкновенной, что там греха таить. - закончил свою речь Варлашкин.
- А вот сейчас я сильно не понял. - глухо проговорил Максимов и его глаза потемнели. - Если даже она и была девицей лёгкого поведения, то с ней можно делать всё, что угодно? Вы знаете, как я плохо отношусь в представительницам этой древней профессии, но тем не менее, я понимаю, что никто не имеет права даже волосок вырвать с их головы, ни то, чтобы убивать или насиловать. Если она проститутка, то, может и преступника искать не будем? - повысил голос старший опер.
- Да что ты сразу распаляешься? - миролюбиво проговорил Егор. - Конечно, мы будем искать этого душегуба и обязательно его найдём.
- А вот это другой разговор. Относись к убиенной не как к гулящей бабёнке, а как к пострадавшей, а то с таким настроем мы этого убийцу и за десять лет не отыщем.
- Отыщем-отыщем, даже не сомневайся. - Варлашкин уже пожалел, что позволил себе лишнее.
Чтобы перевести тему в другое русло, Казаков вдруг, спросил у Максимова.
- А почему ты решил, вроде её убил железнодорожник? Из-за пуговицы? Да она могла быть у кого угодно. Взять хотя бы нашу молодёжь... Чего они только на себя не напяливают, чтобы придерживаться моды. Недавно одного в парке встретил... У него на косухе генеральские погоны красовались, а на узких брюках - лампасы. Представляете? Ну чистый бал-маскарад! А всевозможные пирсинги, а причёски у них какие?
- А с чего ты взял, будто я настаиваю на данной версии? - перебил его старший опер. - Для меня никогда нет никаких исключений. Просто... Понимаете, я чувствую, что её задушили именно те, кто работает на вокзале или рядом.
Ладно, хватит философствовать. Володя, размножь фотографии Холодовой и распространи их в нужных местах. А ты, Егор, отправляйся по её последнему адресу и опроси соседей. Постарайся разузнать, с кем она дружила, кому душу изливала и прочее... А я на ковёр.
- С чего бы это? - поинтересовался Казаков.
- Да вот, недоволен шеф, как мы работаем. Только вчера убийство произошло, а он уже преступнику в ясны очи желает заглянуть. Скоро будут раскрываемость требовать через полчаса после свершения преступления.
- Это мы виноваты. - не понять, серьёзно сказал Казаков или с намёками. - Разбаловали его тем, что в последнее время у нас быстро получается разоблачить преступников, вот ему и понравилось похвалы получать. Теперь это стало нашей нормой.
- Что предлагаешь, сидеть сложа руки? - Максимову не пришлись по нраву слова подчинённого.
Но Казаков не успел ответить.
- Эксперты пока молчат? - как бы, за между прочим спросил Варлашкин.
- Молчат. Так рано ещё. Может, к вечеру что и шепнут и то, в общих чертах. Про пуговицу боюсь и заикаться им, опять посылать начнут.
- Ага, а ты прям боишься. - засмеялся Володя.
Разговора с начальством у Максимова не получилось, шефа куда-то вызвали в высшие инстанции на совещание. Облегчённо вздохнув, Егор Александрович вернулся в свой кабинет и, усевшись за стол, стал рисовать на листке какие-то кружочки и стрелочки, только ему ведомые.
"Так, что мы имеем? Убитую Наталью Холодову, тело которой найдено в лесополосе железнодорожного вокзала. На данный момент, мы не только насильника не нашли, но и не знаем, как она сама туда попала.
Возможно, прав Степаныч, девушка шла из какой-либо близлежащей деревеньки. Но что она там делала? Да мало ли? Знакомых навещала, а потом отправилась в город. Но почему пешком и почему ночью? Обычно женщины боятся темноты. Но нельзя сбрасывать со счетов, что Наталья была пьяна, а пьяному, как известно, и море по колено. А почему попёрлась в тёмное время суток? Да запросто! Поссорилась с кем-то и все дела. Женщины, они ранимые.
Но попробуй теперь отыскать тех людей, у кого она гостила. Поблизости с десяток поселений наберётся, куда бы она могла съездить на отдых.
Есть ещё варианты: Например, поскольку она иногда подрабатывает на панели, то могли её завести и просто бросить где-то за городом. Допустим. А когда Холодова возвращалась обратно, то кто-то, действительно, случайно на неё наткнулся и воспользовался этим. Почему нет? Красивая, доступная (а у мужчин глаз намётан на таких) ещё и на ногах едва держится. А после, как говорит Степаныч, сел в свой поезд и ищи ветра в поле.
Брр... Только не это. Пусть лучше мы полгода будем искать того, кто задушил Наталью Холодову, но здесь, на месте, а не за тридевять земель.
И всё-таки, не верю! Ничего подобного не было, о чём я только что предполагал. Её лишил жизни железнодорожник, сердцем чую.
Криминалисты ещё сразу сказали, будто смерть наступила ранним утром, а поточнее результат распишут после вскрытия. Но мне и этого достаточно. Что значит, раннее утро? Это и семь часов и... когда едва забрезжит рассвет. Хорошо, возьмём золотую середину, пусть будет около пяти или начало шестого. Вокруг пока народу мало и что там творится в ста метрах от перрона, уже никого не касается и ничегошеньки оттуда не слыхать. Вот, некто и ухватился за эти тихие и неприметные минуты. А почему у дворника всё это осталось за кадром? Так, может он подметал в другой части вокзала или ещё чаёвничал в своей каморке, мы же пока не ведаем о настоящем времени убийства.
Ладно, хватит голову ломать! Версии, наши палочки-выручалочки, наверняка всплывут. Ещё не клеили фотографии, ещё не общались с соседями убитой, ещё ничего не выясняли эксперты. А это много, найдём за что зацепиться."