Через несколько дней Мора в сопровождении Раголана и Трефона возвратилась в Герпендорф. Уже по первому взгляду на этот город было видно, что здесь хозяйничает Азазель: повсюду сновали его рыцари. Они разоряли дома, веселились, кутили, пьянствовали, избивали людей. Некоторые из них исправно выполняли свой воинский долг, патрулируя улицы. Троице пришлось прятаться от таких вот вояк. На одном дереве друзья увидели плакат, в котором было сказано, что, терзаемый ужасными пытками, в мучениях скончались князь Эксель Миролюбивый. Азазель лично отрубил голову несчастному, а также его жене, княгине. Эта новость пошатнула Раголана. Он замкнулся в себе, стал ещё более агрессивным, молчаливым, серьёзным. Хмурое выражение навсегда поселилось на его лице. И посему княжич начал активно действовать, намереваясь отомстить за своих родителей. Теперь между ним и Морой было кое-что общее.
Раголан начал поиски одного своего друга. Он попросил его передать всем жителям города и близлежащих деревень, чтобы они были готовились к наступлению. Друг, которого звали Перрет, передал послание другим людям, а те, в свою очередь, своим людям, и так пошло по цепочке. В конце концов, через несколько дней Раголан собрал достаточно сил, чтобы, по его мнению, отбить у Азазеля замок своего отца.
- Он отнял у меня отца и мать, - рассуждал он на очередном собрании. – Их замок – всё, что у меня осталось. И я раздавлю это мерзкое отродье, поселившееся в моём доме!
Несколько дней длились приготовления к предстоящей атаке. За всё это время Мора не раз и не два замечала Лесную Тень, мелькавшую то здесь, то там. Она больше не была окутана сиянием, но не стремилась сблизиться с травницей - скорее всего, всё ещё обижалась. Так же Море чудилось иногда, что где-то вдалеке она замечала знакомый сиреневый балахон. Возможно, ей это действительно только чудилось…
Наконец был назначен день наступления. Ещё неделя ушла, чтобы собрать в одном месте многотысячную армию крестьян, к которым присоединились так же рыцари графа Мелвина во главе с Гильзо. Было решено сделать ставку за холмом, рядом с которым находился замок Экселя – теперь замок Азазеля. Когда наконец все крестьяне собрались вокруг холма с вилами и другим острым оружием, Раголан решил проехаться перед ними на коне и произнести речь:
- Мой народ! Наш враг постепенно завоёвывает все земли нашего мира! Нашего славного мира Марона! Чёрный Князь добрался и до нашего светлого княжества! За это мы отрубим ему его чёрные лапы! Мы нанесём удар, который сокрушит Азазеля, а после мы направим наши силы к его отцу! Мы покажем им всем, на что мы способны, докажем захватчикам, что этот мир не принадлежит кому-то одному! Марон принадлежит всем, и никто не смеет завоёвывать его! Вперёд, мои воины! Сокрушим же зло! В АТАКУ!!!
Войска, в рядах которых в качестве военного лекаря находилась и Мора, грянули: «УРА!!!» и помчались вслед за своим вдохновителем. Травница вынула свой Кинжал и, перехватив его поудобнее в правую руку, тоже побежала вместе со всеми. Где-то в глубине души её плескались гнев и злоба. Не было страха, не было чувства опасности! Она чувствовала себя свободной! И сильной! Мора столько лет прятала свои чувства глубоко внутри: боль утраты, горе, отчаяние, чувство вины за смерть родителей. Она старалась держать себя в рамках, в границах, не показывать свои истинные эмоции никому, даже самой себе. Даже ему... Тем более ему. Но сейчас девушка ощущала, как всепоглощающая ярость вырывается из её груди, и ей становится легче. Теперь она сможет отомстить, сможет покарать тех, кто превратил её жизнь в сплошной ад! Азазель, Лисс, Кадрат… Мора ненавидела их всех жгучей, всеобъемлющей ненавистью. Столько лет она сдерживалась, пытаясь держать себя в руках, но теперь… Теперь она жаждала только одного: УБИТЬ ИХ ВСЕХ!!! И почему-то у Моры не было сомнений, что у неё не хватит на это сил…
Тёмная ночь окутала поле битвы. Крестьяни почти не видели, куда бежали. Лишь очертания замка стремительно приближались к ним издалека. Люди действительно хотели победить. Они и сами, и без напутственных речей Раголана знали, что творится вокруг. Они и сами хотели уничтожить всех тех, кто покушается на их свободу и земли. Им нужен был лишь лидер… И он у них наконец появился!
Но боевой азарт - не единственная причина, по которой войско Раголана не заметило засаду… Неожиданно, на подступах к замку, со всех сторон на армию Раголана напали. Это были не только рыцари Азазеля, каждый из которых мог убить сотню-другую крестьян, просто потому что был обучен, в отличие от последних, искусству боя; также это была «Чума Марона», эти страшные и невероятно сильные чудовища, которые по каким-то причинам подчинялись Чёрному Князю; и, наконец, это были мертвецы, призванные Кадратом с помощью Камня Некрофола по приказу Азазеля. У армии Раголана не было ни единого шанса…
Тут началась резня. Или бойня. В-общем, что угодно, но только не бой или сражение. Крестьяне даже не успевали толком сообразить, что к чему, как получали мечом в грудь или чумной слизью в лицо. Смерть хозяйничала на поле боя, пожиная свою жатву. Кровь текла рекой. Исход битвы был предрешён…
На балконе замка стоял Азазель. Он наблюдал за происходящим и хохотал, как безумный. Рядом с ним устроился Кадрат, держащий в руках Камень Некрофола - небольшой гранёный чёрного цвета многоугольник, блестящий, словно зеркало - и контролирующий мертвецов, которых с каждой секундой становилось всё больше. Некромант еле стоял на ногах, лицо его было бледным и измождённым, тем более, что он, помимо контроля над мертвецами, поддерживал защитный купол вокруг балкона.
- И эти жалкие существа надеялись победить меня? – словно разговаривая сам с собой, смеялся Азазель. – Их всех ждёт бесславная и никчёмная смерть! Что ж, для полной картины не хватает только гибели их славного лидера. Где же он? Отсюда не видно… Хм, ничего, сейчас он сам найдётся!.. Лисс! Неси голову!
Лисс, стоявший рядом, кивнул и, усмехнувшись, удалился. Через минуту он принёс чью-то отрубленную голову и вручил её сыну Чёрного Князя. Тот улыбнулся и поднял руку вверх, чтобы все увидели эту жуть, громко крикнув:
- Эй, кто хочет голову князя Экселя Миролюбивого? Могу отдать её совершенно бесплатно!
Его голос был усилен магией Кадрата, поэтому его услышали все, кто находился внизу. В том числе и Раголан.
- НЕТ!!! ОТЕЦ!!! – завопил он, одновременно отбиваясь от атак мертвецов.
- О, я же говорил, что он сам найдётся! Теперь ты передо мной, как на ладони! Кстати, этот Ваш князёк просто умолял меня убить его мгновенно, но я… скажем так… растянул удовольстие! – наслаждаясь ненавистью Раголана, насмехался Азазель.
- НЕТ!!! Я НЕ ВЕРЮ!!! – продолжал орать Раголан.
- Но знаешь, ты, в отличие от него, заслужил быструю смерть, - продолжал издеваться Азазель. – И я дарую её тебе!
С этими словами он, отобрав арбалет у стоящего рядом охранника, прицелился и выстрелил в Раголана. Стрела угодила ему точно в грудь…
- НЕТ!!! РАГОЛАААААН!!!!!!! – завопила Мора, увидевшая это. Она быстро подбежала к нему, чудом уворачиваясь от стрел и слизи. Княжич чуть не упал, но травница успела подхватить его на руки. Азазель на балконе смеялся.
- Мора… - прохрипел Раголан на руках Моры. – Это конец… Мы… Проиг… рали… - он закашлялся.
- Да, он прав - Вы проиграли! – глядя на свои руки, мурлыкнул Азазель. – Может, всё-таки согласишься стать моей женой? По крайней мере, это хотя бы спасёт тебе жизнь…
- Нет, мы не проиграли… - Мора не слушала сына Чёрного Князя, она чувствовала, как по её щекам текут слёзы. – Ты не умрёшь, я спасу тебя, я же травница… Я уже столько раз это делала!..
- Нет, тебя убьют, уходи… - ещё тише заговорил Раголан. – Оставь меня… Прошу… Умоляю!..
- Нет… Нет, нет, нет! – слёзы застилали глаза Моры. – Ты не умрёшь! Ты не должен умереть! Пожалуйста! Я… Я не позволю тебе… Ты не умрёшь, слышишь меня!..
- Как трогательно! – притворно всхлипнул Азазель, смахивая несуществующую слезу, и удалился с балкона внутрь замка – зрелище боя наскучило ему.
Раголан закрыл глаза. Мора упала ему на грудь. Это было последней каплей… Если бы кто-то сказал ей несколько дней назад, что она испытает столько эмоций за один раз, она бы просто не поверила. Это было просто невыносимо. Грудь раздирало на части. Всё внутри сжималось. Как тогда, в тот день, когда… родителей не стало. После этого дня Настоящая Мора умерла, и на свет появилась Мора Шипящая – холодная, бесстрастная, безразличная, равнодушная, бесчувственная. Но сегодня девушка поняла, что всё это время она обманывала сама себя. Настоящая Мора жила в ней всё это время и спала. И в эту самую секунду пробудилась. Мора не просто плакала – она рыдала, стонала, хрипела, задыхалась. От слёз было трудно дышать. Она уткнулась в грудь Раголана и не могла пошевелиться…
Вдруг Мора услышала, как бьётся его сердце. Медленно, тихо, почти не слышно. Он всё ещё был жив! Жив!!!
Тем временем в бой неожиданно ворвались долгожданные войска Винтера. Они были посильнее крестьян, но их было не так много, в отличие от врагов. Жуткое воинство Азазеля отвлеклось на них, ослабляя напор на бедных, окровавленных, из последних сил держащихся на ногах крестьян.
- Мора!!! – травница услышала голос Винтера. – Уводи оставшихся людей! Мы их задержим! Не теряй времени!!!
Раненый Трефон подошёл к ней и насильно вырвал из объятий Раголана. Она упиралась, брыкалась, но он шепнул ей на ухо, что унесёт его тело.
- Не говори: тело! Он ЖИВ!!! Его сердце бьётся!!! – орала Мора.
Её посадили на лошадь, и она поскакала назад, к холмам, за которыми находилось сейчас спасение. Крестьяне, некоторые воины Винтера, Гильзо, а также раненый Трефон, несущий на плечах Раголана, побежали вслед за ней, окровавленные, разбитые и раздавленные.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/09/01/1891