Эпилог
Под Рождество девяносто четвертого почтальон привез в Богородское письмо в странном конверте, со странными марками, и странными печатями.
Вскрыв конверт Александра увидела родной язык и почерк сестры. Ее охватила радостная волна чувств. Мадлен, Мадлен нашлась. Десять лет о сестре не было никаких известий. Разве что Элеонора Валениус, принимая у себя в гостях младшую дочь, загадочно говорила про старшую, что у той все в порядке. Большего из матери вытащить было невозможно.
Александра побежала в кабинет Еланского и показала мужу конверт.
- Вот, Мадлен прислала письмо из…- Александра начала изучать марки и печати. – Из Фор-де-Франса. Это на Мартинике.
- От Мадлен так долго не было никаких вестей, десять лет! Что с ней случилось? Ты уже прочитала письмо?
- Нет, я прибежала к тебе, прочитать вдвоем. Вернее, я прочитаю тебе, оно на шведском.
«Милая Александра, здравствуй! Я очень сильно прошу у тебя прощения, за то, что так долго не давала о себе знать. На это были причины, о которых в письме не следует писать. Если нам придется свидеться, то расскажу. Мой муж уже капитан французской армии, служит в гарнизоне здесь на Мартинике, в Фор-де-Франсе. Живем мы хорошо, у мужа очень приличное жалованье, а цены здесь на все очень низкие, особенно на то, что растет. А растет здесь то, что мы с тобой видели только на картинках.
Дорого только говядина, а свинина, курица и рыба очень дешево. Фор-де-Франс небольшой, но очень красивый город. Мы живем в своем доме, он небольшой, но нам хватает. Муж хочет продать его и купить побольше, чтобы удобнее было принимать гостей. Может быть через год купим новый дом.
Наш сын Владко уехал во Францию, учится в военном училище, тоже стал военным, как его отец. Он пишет нам из Франции, но чаще он пишет Пиркко, ты ее помнишь, это наша служанка, которая была нянькой нашего сына. Она уехала вместе с нами и через полгода вышла замуж за сержанта. Ее муж из местных, чернокожий. Теперь у Пиркко фамилия Батюр. Их история вообще странная, Пиркко так и не выучила французский, а Батюр других языков не знает. При этом они прекрасно ладят, их дочке уже скоро девять лет, очень красивая девочка, говорит и по-фински и по-французски. По-моему она у них иногда за переводчика.
Что будет с нами дальше, я не знаю. Здесь хорошо, здесь всегда лето, как в раю. Скучаю по Гельсингфорсу, по Петербургу. Но уехать в Европу сможем только когда муж выйдет в отставку, а это не скоро. Да и мне здесь очень нравится. Моя душа спокойна, а голова чиста и ясна. Я пишу маме, знаю, что у нее все по старому, что она по прежнему живет в нашем старом доме. Да ты и сама, наверное, знаешь это лучше меня.
Как твой муж, Александр Гаврилович? Передавай ему от меня большой привет и наилучшие пожелания. Как твои дети? Они уже совсем большие, наверное. Очень желаю, чтобы них все было хорошо.
На этом заканчиваю свое письмо. Обратный адрес написан на конверте. Очень хочу получить от тебя весточку, и тоже буду еще писать.
Твоя любящая тебя сестра, Мария.
P.S. Мадлен меня зовет Пиркко, по старой памяти.»
Закончив читать, Александра смотрела на мужа, ничего не говоря.
- Надо же, Мартиника, - задумчиво произнес Еланский. – У нас говорят, у черта на куличках. Ну, стало быть, так было надо. Напиши ей, расскажи, что да как. Надо же, Фор-де-Франс. Надо написать Насте и Ване в Петербург, что у них есть кузен, будущий французский офицер.Чудны дела твои, Господи!