Из жизни человеков

               

Пьеса в двух действиях и десяти сценах о непростых простых формальностях и не только…



                Действующие лица:


ВЕРА: Молодая женщина, лет 23 – 24. Весьма симпатичная. По мнению некоторых, даже, красавица. Дело вкуса, скажу я Вам.
ИГОРЬ: Её муж. Возраст – 28 лет. Тоже, ничего. Образованный, неглупый, немного упёртый молодой человек.
СТЕПАН: Педагог. Возраст – 25 лет. Посторонний человек, от которого так просто не отделаешься.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА: Мама Веры. Сельская жительница в возрасте 52 года, 8 месяцев и 11 дней
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА: Мама Игоря. Пожилая, следящая за собой женщина. Точных данных о возрасте – нет.
ЛЮСЯ: Знакомая Веры и Игоря. Молода. Миловидна. Раскована. Слегка простовата.




                ДЕЙСТВИЕ 1



                Сцена 1



     Нехитро обставленная комната. В центре стол, с несколькими стульями. У стены сервант. Рядом трюмо с зеркалом. На стенке – часы. В одном углу холодильник, в другом диван, на нём спит Игорь. Слышится звук ключей, открывающих замок. Затем дверь отворяется и заходит Вера с сумками в руках. Игорь просыпается и садится на диване.

ИГОРЬ. Вера, это ты?
ВЕРА. Я. Спи.
ИГОРЬ (поднимаясь с дивана). Всё, разбудила. (Потягивается.) Да я, пожалуй, и выспался.

     Вера распаковывает сумки, выкладывая на стол продукты. Что-то убирает сразу в холодильник. Уходит на кухню, ставит кипятиться чайник. Возвращается в комнату, с разделочной доской в руках, и начинает резать колбасу и сыр.  Игорь, тем временем, пройдясь по комнате, подходит к Вере сзади, обнимает её и целует в волосы.

ВЕРА. Игорь, может ты меня, наконец, возьмешь замуж?
ИГОРЬ. Зачем?
ВЕРА. Я за тобой ухаживать буду, заботиться!

     Игорь отходит от Веры, берёт с тарелки ломтик сыра, ест его.

ИГОРЬ. Скажешь тоже – ухаживать. Как за скотиной какой-то!
ВЕРА. Ещё даже лучше ухаживать буду! Ты только женись!
ИГОРЬ. Я подумаю.
ВЕРА. Ты уже пять лет думаешь, Игорь!
ИГОРЬ. Так, дело то серьёзное!

     Вера отворачивается от Игоря и продолжает что-то резать на доске. Игорь подходит к ней, пытается обнять, но Вера недовольно дёргает плечом.
    
ИГОРЬ. Вера, не начинай опять. Хочешь ухаживать за мной... Кстати, я тебя, хорошо понимаю, так ухаживай. Я что – запрещаю что ли?
ВЕРА. А я хочу ухаживать на законных основаниях!
ИГОРЬ. Не будь формалисткой! Не порти романтику!
ВЕРА. Вот, я такая. Не повезло тебе с девушкой!
ИГОРЬ. Зато тебе со мной повезло. Бери пример с меня. Живу с тобою, ем, сплю и никаких штампов в паспорте от тебя не требую.
ВЕРА (остановилась резать на доске продукты, смахнула в сторону прядь волос и посмотрела на Игоря). Хорошо устроился.
ИГОРЬ (на лице Игоря промелькнуло такое выражение, словно он что-то хотел сказать, но не нашёл слов. Потом он берёт с тарелки ещё один ломтик сыра, надкусывает его). Вкусный сыр!
ВЕРА. Не уходи от ответа!
ИГОРЬ. Никуда я не ухожу.
ВЕРА. Уходишь! Каждый раз, когда я поднимаю этот вопрос, ты со мной разговариваешь, как с маленькой девочкой! (Вера опять убирает с лица прядь волос.) Я знаю, мы женщины кажемся Вам – мужчинам, глупенькими и наивными, но это далеко не так!
ИГОРЬ (вопросительным тоном). Как не так?
ВЕРА. Это всего лишь маска. Понял!
ИГОРЬ. Понял.
ВЕРА. Что ты понял?
ИГОРЬ. Кругом обман.
ВЕРА (одобрительно кивая головой). Верно...
ИГОРЬ.  Женщины, на самом деле, лживы и коварны.
ВЕРА. Правильно понял! Мне надоело прикидываться безропотной овечкой и ждать когда ты созреешь для серьёзных отношений!
ИГОРЬ. Вера, не разводи бюрократию! Мне с тобой хорошо – это главное!
ВЕРА. Тебе хорошо… А мне?
ИГОРЬ. И тебе хорошо. Ты, просто, не понимаешь этого! Про статистику-то, вспомни. Про десять девчонок и девять ребят.

     Вера промолчала и продолжила что-то резать на доске. Игорь неопределённо кивает головой, берёт со стола кусочек колбасы и съедает его.

ИГОРЬ. Статистика – дело серьёзное, против неё не попрёшь. Вот ты готовишь, а я на диване лежу. Приготовишь – съем. Вот оно – счастье женское! Что тут непонятного?
ВЕРА. Понятно. А я хоть хорошо готовлю-то?
ИГОРЬ. Что? А… В общем-то, довольно неплохо. (Игорь одобрительно качает головой.) Можно даже сказать – хорошо. Прям, как мама.
ВЕРА. Смотри-ка, Игорь, что получается… Я – хорошо готовлю. Ты – хорошо кушаешь. Мы, просто, созданы друг для друга! Что ж, ты не женишься то на мне! (Вера втыкает нож остриём в доску.)
ИГОРЬ. Опять – двадцать пять! Сказка про белого бычка какая-то! Миллионы женщин вполне устраивают подобные отношения, в форме гражданского брака.
ВЕРА. А откуда ты знаешь про других женщин? Да ещё про миллионы? Что их устраивает, а что нет? (Вера опять берёт в руку нож.)
ИГОРЬ. Мне по телевизору сообщили!
ВЕРА (подходя к Игорю с ножом в руке). Точно, по телевизору?
ИГОРЬ. Точно. (Немного отходя от неё.) Ножом, не размахивай.
ВЕРА (возвращаясь к столу и продолжая накрывать на него). По телевизору, Игорь, правды не скажут. Я, может, с третьего класса жду, когда мне купят свадебное платье. И фату. И кольца. Когда мне десять лет было, у соседей свадьбу играли. Я целый день только на одну невесту и смотрела. И с тех пор, всё жду, когда и я... когда и у меня... (Вера сбивается, наклоняет голову, пряча лицо в волосах, и вытирает рукой уголки глаз.)
ИГОРЬ (подходит к Вере, обнимает за плечи и произносит укоризненно).  Вера, перестань. Всё никак не повзрослеешь.
ВЕРА (поднимая на Игоря взгляд). Тебе самому разве не хочется надеть строгий чёрный пиджак с бабочкой. А?

     Игорь отрицательно качает головой.

ВЕРА. Раз в жизни пройтись перед друзьями не в рваных джинсах, а в целых, чёрных штанах! В туфлях лакированных!
ИГОРЬ (продолжая отрицательно мотать головой). Не хочется. Не уговаривай.
ВЕРА (как то, обмякнув после этих слов Игоря). Ну и не надо. (Потом подходит к одной из сумок и начинает в ней, что-то искать.) Кажется, я забыла купить хлеб.
ИГОРЬ. А я без хлеба есть не могу.

     Вера подходит к трюмо, смотрится в зеркало, начинает расчёсываться и подкрашивать глаза.

ВЕРА. Сейчас схожу в булочную, а заодно и с кем-нибудь познакомлюсь. И плевать на твою статистику. Не настолько уж я плоха, чтобы быть десятой из десяти девчонок.
ИГОРЬ. Не настолько, конечно...  И с  кем это ты собираешься познакомиться?
ВЕРА. С хорошим человеком. Плохой мне зачем?
ИГОРЬ. В самом деле... Разумно! Плохой у тебя уже есть.
ВЕРА. Положим, такого я не говорила!
ИГОРЬ. Да, в самом деле... (Игорь прошёлся по комнате, нервно потирая ладонями рук.) И какова, интересно, цель знакомства?
ВЕРА. Серьёзные отношения, до которых ты никак не можешь дорасти.
ИГОРЬ. Вот только не надо меня шантажировать. Ну, женюсь я на тебе... Когда-нибудь…
ВЕРА (задумчиво). Когда-нибудь…
ИГОРЬ (утвердительно). Когда-нибудь!
ВЕРА (всё так же задумчиво). Может быть…
ИГОРЬ (кивая головой). Может быть! Ой! Что ты, что попало говоришь!
ВЕРА. А как правильно? Не может быть?
ИГОРЬ. Ты меня совсем запутала! Ты что от меня хочешь?
ВЕРА. Да уже ничего… Тебе какого хлеба то купить.
ИГОРЬ. Белого купи. И пива бутылочку.
ВЕРА. Обойдёшься. (Разглядывает себя в зеркало.)
ИГОРЬ. Накрасься поярче. В люди идёшь.
ВЕРА. Спасибо за подсказку, дорогой. (Берёт помаду и красит губы.) Ну как? Не слишком вульгарно?
ИГОРЬ (оценивающе посмотрев на Веру). Не слишком. В самый раз.

     Вера отходит от зеркала, берёт сумочку и направляется к двери.

ВЕРА. Пока, я пошла.
ИГОРЬ. Вера, постой. Вот, это... Всё что ты сейчас наговорила. Это серьезно, что ли?
ВЕРА. Ты что, так ничего и не понял?
ИГОРЬ. Честно говоря, совсем ничего. Булочная… какой-то хороший человек… женитьба, чёрт бы её побрал!
ВЕРА. Не нервничай так. Я сама ничего не понимаю.

     Вера уходит. Игорь остаётся в квартире один. Он некоторое время ходит из угла в угол, потом останавливается, хлопает ладонью по бедру и начинает с горячностью говорить.

ИГОРЬ. Нет ну, сколько можно! Последний год, каждый день одно и то же! Одно замужество на уме!

     Игорь подходит к серванту, где за стеклом стоит Верина фотография. Смотрит на неё, потом достаёт и рассматривает, держа в руках.

ИГОРЬ. Чего ты боишься? Что я тебя брошу? Так ты веди себя хорошо и всё нормально будет. (Крутит фотографию в руке.) Следи за собой... Зарабатывай достойно...

     Раздаётся звонок в дверь. Игорь вздрагивает, смотрит на фотографию.

ИГОРЬ. Что-то быстро вернулась? Или забыла чего? (Игорь ставит фотографию обратно в сервант и кричит.) Сейчас, уже иду!

     В дверь звонят ещё раз.

ИГОРЬ. Да иду же!

     Игорь открывает дверь. Входит Антонина Петровна с сумками в руках.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Здравствуй, Игорь!
ИГОРЬ. Антонина Петровна! Добрый день! Как неожиданно!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Что, не ждал что ли?
ИГОРЬ. Нет, конечно.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Значит, сюрприз удался.
ИГОРЬ. Да, да. Вполне.

     Игорь принимает из рук Антонины Петровны сумки, относит их к столу. Затем снова подбегает к Антонине Петровне и помогает ей снять пальто.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А где Вера?
ИГОРЬ. Вера... Вера скоро придёт. Вы проходите.

     Антонина Петровна проходит в комнату, садится за стол. Разлаживает ладонями скатерть

ИГОРЬ. Что там нового в деревне?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А что там нового может быть? Это у Вас в городе новости. А у нас всё, как при царе Горохе, без изменений.
ИГОРЬ. А как же Ваше хозяйство. Вера рассказывала, у Вас куры. И даже поросёнок есть.  На кого же Вы его покинули?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Да я их всех перерезала.
ИГОРЬ. Как перерезали?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Насмерть. Вот этой рукой. (Растопыривает левую ладонь.) Нет, этой. (Меняет её на правую.) Мы, деревенские, такие.
ИГОРЬ. Какие такие?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Сентиментальные. Как подумала, что уже года три, свою единственную доченьку, кровиночку, не видела, всех перерезала, села на автобус и приехала. Когда Вы у меня в последний раз были?
ИГОРЬ. Ну да, примерно года три назад.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Три года... А тут ещё и с кормами проблемы, и силы не те... В общем, решила к Вам в город смотаться, посмотреть, как Вы живёте.
ИГОРЬ. Чего смотреть то? Хорошо живём. Не хуже других.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вот и правильно! Так и надо. Официально ещё не зарегистрировались?
ИГОРЬ. Нет. А зачем нам с Верой эта формальность? Мы с ней любим друг друга. А это ведь самое главное! Правильно?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Правильно. Вы молодые – Вам виднее.
ИГОРЬ. Антонина Петровна, хочу Вам сказать, Вы – мудрая женщина.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Это почему же?
ИГОРЬ. А я всех женщин, которые со мной соглашаются, отношу к мудрым. Автоматически.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Согласиться-то нетрудно. Чтоб время потянуть, подумать? А когда до дела дойдёт – там ещё посмотрим.
ИГОРЬ. Антонина Петровна! Да Вы очень мудрая женщина!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Да знаю я это, Игорь, знаю. Помоги лучше сумки разобрать. Я подавать буду, а ты прибирай.

     Антонина Петровна с Игорем начали разгружать сумки.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА (подавая банки). Это варенье. Здесь клубничное, а тут – смородина. Ты какое больше любишь?
ИГОРЬ (убирая банки в холодильник). Вишнёвое.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. И вишнёвое есть. Вот, держи. (Подаёт баночку с вареньем.) А это – сало. (Протягивает полиэтиленовый пакет, сквозь который просвечивает увесистый кусок сала.) Домашнее, с чесночком.
ИГОРЬ (нюхая сало). Божественно! Эх... Жалко хлеба дома нету.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (осуждающе качая головой). Дожились!
ИГОРЬ. Вера сейчас принесёт. Она как раз за ним пошла.

     Раздаётся звонок в дверь.

ИГОРЬ. Это, наверное, она.

     Игорь открывает дверь. В квартиру заходит Клавдия Ивановна – женщина тоже в возрасте, хорошо одетая и причёсанная.

ИГОРЬ. Мама? Здравствуй!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Здравствуй, Игорёк! Целуй скорей мамочку!

     Игорь целует Клавдию Ивановну сначала в одну щёку, затем в другую.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Мимо шла. Дай, думаю, заскочу, сына проведаю.

     Игорь подводит Клавдию Ивановну к столу, за которым сидит Антонина Петровна.

ИГОРЬ. Мама, познакомься. Это Антонина Петровна – мама Веры. (Обращаясь к Антонине Петровне.) А это – моя мама, Клавдия Ивановна. Прошу, как говорится, любить и жаловать!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Очень приятно!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Взаимно! Мне тоже! Вы знаете, я Вас именно такой и представляла. Именно такой! Мне Игорь так много про Вас рассказывал.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (обращаясь к Игорю). Что рассказывал-то?
ИГОРЬ. Да так, всякое...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. В общем, я была так заинтригована... Так мечтала с Вами познакомиться...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Что ж, мечты сбываются. (Склоняется над одной из своих сумок, достаёт оттуда бутылку, с напитком явно домашнего приготовления, и ставит её на стол.) Давайте знакомиться.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Вы что, Антонина Петровна! Я не могу, мне на работу надо бежать!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Работа, конечно – дело святое. Но хотя бы, минут двадцать – тридцать у нас с вами есть?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А как же запах!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Так, Вы закусывайте, Клавдия Ивановна. Я сала привезла. С чесночком. Любой алкоголь перешибёт! Даже не сомневайтесь!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (махнув рукой). Разливай. А я пока сало порежу.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (доставая из сумки банку и протягивая Игорю). Огурчики солёненькие. Открой, Игорёк!
ИГОРЬ. Тоже – свои?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Разумеется!

     Антонина Петровна вытаскивает пробку из бутылки, Игорь открывает банку с огурцами и достаёт из серванта три рюмки, Клавдия Ивановна отрезает несколько ломтиков сала.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (обращаясь к Игорю.) Куда так много рюмок!

     Игорь убирает одну рюмку обратно в сервант.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. На бруснике настоечка. Делала сама. (Поглаживает бутылку.) Одни витамины, никакого вреда. Если меру знать. (Разливает по рюмкам.)
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Зачем столько! Ты куда полную наливаешь!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Она слабенькая. Её надо помногу пить.

     Клавдия Ивановна поднимает со стола рюмку. Антонина Петровна следует её примеру.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Вот ведь как бывает, Антонина Петровна... Наши дети уже пять лет, как живут, а мы с Вами только сегодня в первый раз встретились.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (чокаясь рюмками). За наше случайное знакомство!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. О! Лучше не скажешь!

     Выпивают, морщатся.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. О... (Машет перед ртом ладонью.)
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вы, закусывайте, закусывайте скорее. Сальце берите, огурчики солёненькие.

     Берут по огурчику, надкусывают.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ох! Внутри аж всё горит.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Это брусника.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Какая злая! (Склоняет голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри.) Всё, теперь нормально. Хорошо пошла. (Обращается к Антонине Петровне.) Ты это... Зови меня просто Клава.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (кивая головой и протягивая руку). Тоня!

     Антонина Петровна и Клавдия Ивановна пожимают друг другу руку. Затем Клавдия Ивановна берёт с блюдца кусочек сала.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Игорь, дай нам хлеба. Насущного.
ИГОРЬ. Нету. Никакого.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Странно... (Пожимает плечами и поворачивается к Антонине Петровне.) Может, ещё по одной.

     Наливают по рюмкам, приподнимают их.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (обращаясь к Антонине Петровне). Говори.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Чего говорить то?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Что хочешь. Только за знакомство мы уже выпили, придумай что-нибудь другое. Сама знаешь – без повода только алкаш-одиночка пьёт! А я не такая. И ты, надеюсь, тоже.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Повод... (Задумывается ненадолго.) Да, пожалуйста! У меня же сегодня юбилей!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Да ты что, Тонь! Поздравляю! И сколько же тебе стукнуло?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (считая что-то на пальцах). Пятьдесят два года, восемь месяцев и одиннадцать дней.
ИГОРЬ. Это что за юбилей-то такой?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А вот такой! И, между прочим, такое бывает только раз в жизни!
ИГОРЬ. Так-то оно так. Но тогда каждый день отмечать можно!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Не можно, а – нужно!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (поднимая указательный палец кверху). О!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Давай, Клава, поехали!

     Антонина Петровна с Клавдией Ивановной выпивают, закусывают огурцом.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (прислушиваясь к себе внутри). Хорошо... (Посмотрев внимательно на сына.) Игорь, а чего это ты такой грустный?
ИГОРЬ. Вы же мне не наливаете.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Алкоголь – яд для неокрепшего организма. Вот будет тебе пятьдесят два года, восемь месяцев и...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. И одиннадцать дней.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Да, и ещё одиннадцать дней, я тогда тебе своими руками налью. Вот столечко. (Показывает около сантиметра между большим и указательным пальцем.) Потому что это, что ни говори, юбилей! Дата!
ИГОРЬ. Да уж, нашли юбилей... Подведение итогов.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Каких таких итогов? Ты на что намекаешь? Хоронишь уже что ли? Рано мне итоги подводить!
ИГОРЬ. Я имею в виду – промежуточных итогов.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Ах, промежуточных... Ну, давай подведём промежуточные итоги. Мы вот, с Клавой, сидим, выпиваем. А чего в жизни добился ты?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Да, ответь, сынок!
ИГОРЬ. Как что... Я окончил институт, аспирантуру...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (кивая головой). Да, да. Школу, детский сад!
ИГОРЬ (показывая на Антонину Петровну указательным пальцем). Это, кстати, в первую очередь.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Игорь, прости за нескромный вопрос, тебе сколько лет?
ИГОРЬ. Уже почти двадцать восемь.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Двадцать восемь лет доходит. Хорошо. (Считает что-то на пальцах, загибая их.) Двадцать восемь... Делим на два... У тебя, по-хорошему, уже должны быть внуки!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Действительно! (Поворачивается к Игорю.) В чём дело, сынок?
ИГОРЬ. Мама, раз выпиваешь – закусывай лучше.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Сынок, у тебя в доме нету хлеба. Как закусывать? А мне ещё надо сало съесть. Для конспирации!
ИГОРЬ. Вера хлеб скоро принесёт.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Что-то долго её нет. Где она задерживается?
ИГОРЬ. Самому интересно. (Подходит к вешалке, надевает куртку.) Я – на разведку.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Смотри, сам не потеряйся!
ИГОРЬ (поднимая кверху руку, сжатую в кулак). Всё будет хорошо!

     Игорь уходит.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Сколько уже? На работу не опоздать бы.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вон часы. Отсюда только не видать.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Сейчас посмотрим... (Встаёт и подходит к часам.) Немного времени ещё есть. (Возвращается за стол.) Расскажи о себе, пока никого нет.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Что рассказать-то?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Всё расскажи. Как есть, без утайки.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Клав... Ну, я даже не знаю. (Антонина Петровна пожала плечами.) Всю жизнь – в деревне прожила. Отец мой был природный пахарь...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Про отца не надо. Муж есть?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Муж умер. Уже лет семь как. Инфаркт.

     Клавдия Ивановна кивает головой, потом наклоняется поближе к Антонине Петровне и заговорщески спрашивает.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Сам умер, или довела.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (твёрдым тоном). Сам! Сам. (Постучала себя ладонью по груди.) Сердечко было слабое.

     Клавдия Ивановна ненадолго задумывается, потом достаёт носовой платок и вытирает глаза.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Счастливая ты, Тонька!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (изумлённо). Я... Почему счастливая?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Хорошо быть безутешной вдовой. Мой то, к молодой ушёл.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Да что ты, Клав!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Да... И живёт с этой шалавой на соседней улице. Каждый раз, как увижу – на душе кошки скребут!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Клав... Ну не убивайся ты так!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Да как не убиваться-то? Ведь я ему отдала, как говориться, и молодость, и красоту, и здоровье... А он!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А что он?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А он мне свою фамилию. И говорит, что я ему ещё должна осталась!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Козёл!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ещё какой! Это не вопрос! (Высмаркивается в носовой платок.) Меня другая проблема интересует – куда правительство смотрит?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А что правительство может тут сделать?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Как что? Собрать всех таких мужиков и расстрелять восьмого марта на Красной площади.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А почему восьмого марта?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Так праздник же! Наш женский день.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А... ну, да...

     Клавдия Ивановна в очередной раз протирает платком глаза и сморкается в него.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Эх, Тонь! Лежал бы он спокойно в могиле, а не бегал по бабам, я бы пришла к нему на родительский день, оградку бы подкрасила, поплакала... И ему было бы лучше, и мне...

     Клавдия Ивановна машет рукой и утыкается лицом в платок. Плечи её вздрагивают.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА.  Клава, не надо. Успокойся. (Гладит её по плечам.) Может всё ещё так и будет.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Дай-то бог!

     Клавдия Ивановна перестаёт плакать, встаёт из за стола, вытирая платком уголки глаз, подходит к серванту и смотрит на часы.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ой, Тоня! Заболталась я с тобой. На работу мне пора бежать!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Куда же ты пойдёшь в таком виде? В зеркало глянь на себя. Тушь потекла, глаза красные, нос распух.

    Клавдия Ивановна изучает в зеркале своё изображение, пытаясь с помощью платочка исправить ситуацию.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Распух. А что поделаешь? На работе – ждут. Есть одно хорошее русское слово – надо!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (вздыхая). Не напоминай мне о нём. Об этом слове. Всю жизнь – надо, надо...

     В этот момент раздаётся звонок в дверь.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Я открою.

     Антонина Петровна открывает дверь. Заходят Вера и Степан – молодой человек в джинсах и светлой рубашке.

ВЕРА. Мама!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вера! Тебя и не узнать!

     Антонина Петровна и Вера обнимают друг друга, целуются.

ВЕРА (замечая Клавдию Ивановну). Здравствуйте, Клавдия Ивановна!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Добрый день. А кто этот молодой человек, который пришёл с тобой?
ВЕРА. Какой молодой человек? А этот... Ты кто?
СТЕПАН. Я – Степан.
ВЕРА. Это – Степан, мой новый знакомый.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Интересно...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Клава, тебе на работу бежать надо.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Да погоди, ты.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Клава, ты опаздываешь! Тебе на работу надо!

     Антонина Петровна делает ударение на последнем слове и Клавдия Ивановна сразу как-то обмякает.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Надо. (Сокрушённо.) Надо.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Ступай! (Подталкивает Клавдию Ивановну к двери.) Я тебе потом всё расскажу!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Правда?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Правда. (Продолжает выталкивать её за дверь.)
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Тонь, я на тебя рассчитываю!

     Антонина Петровна, кивая в ответ, выталкивает Клавдию Ивановну за дверь и закрывает её. Потом отходит, поправляя юбку, и бросает взгляд в сторону двери.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА, А зря!

     Антонина Петровна отходит от двери.


                Затемнение



                Сцена 2



     Пятно света выхватывает стол в самом центре сцены. За столом в русских народных нарядах с кокошниками сидят Клавдия Ивановна и Антонина Петровна. Клавдия Ивановна поднимается из за стола, идёт в угол сцены и приносит оттуда самовар. Из самоварной  трубы идёт дым. Ставит самовар на стол, идёт к серванту, достаёт оттуда две чашки с блюдцами, ложечки и расставляет рядом с самоваром. После чего садится на своё место. Антонина Петровна, сидя за столом, наклоняется над одной из своих сумок, вынимает оттуда банку с вареньем и ставит на край стола.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА (про банку). Смородина.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (одобрительно кивнув). Я люблю! (Затем она наливает из самовара по чашке чая себе и Антонине Петровне, и подняв свою чашку, произносит.) Ну!

     Клавдия Ивановна и Антонина Петровна чокаются чашками, отхлёбывает из них, и ставят на блюдца.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Тонь! Подай варенье!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (взявшись за банку рукой, с хитрецой взглянула на Клавдию Ивановну). А волшебное слово!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (задумавшись на мгновенье). Живо!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Держи! (Подаёт ей банку.)
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (открывает банку, берёт на ложечку варенье и пробует его). М-м-м... Божественно! Научишь, как делать?
АНТОНИНА. ПЕТРОВНА. Обязательно...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (съедает ещё одну ложечку, покачивая от восторга головой). Знаешь, Тонь, а ты мне с первого взгляда понравилась! Я ведь, всю жизнь переживала, какая у меня будет сватья! Понравимся ли мы друг другу, найдём ли общий язык. А вдруг, учёная какая-нибудь попадётся!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Не любишь учёных?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Да кто ж их любит! Никто! Выучатся, и ходят - воображают! Проще надо быть...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Хорошо, буду.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А здорово, ты Тонь, Игорю сегодня про внуков рубанула. А я тоже лет пять про это намекаю. Но так, издалека... (Вздохнув и покачав головой.) По-моему, они ничего не понимают.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А я по-простому!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. И правильно! У меня, кстати, календарик есть. (Достаёт его из кармана.) Если они прямо сегодня ночью возьмутся за ум... (Она тщательно высчитывает что-то по календарю.)
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. У Вас в городе, в Новосибирске, это дело называется  - взяться за ум?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ну да! А  в деревне что, по-другому?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (замявшись немного). Нет, так же...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Тогда, не перебивай! Если прямо сегодня... (Клавдия Ивановна опять погружается в календарь.) К марту мы станем бабками!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Давай сразу договоримся – летом внуки будут у меня, в деревне. Я даже... (Антонина Петровна решительно взмахнула рукой.) Козу, для них, куплю!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (с испугом). Чтобы забодала?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Чтобы молоко парное было! А на зиму носочки с варежками из пуха.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А-а-а... Это, Тоня, ты хорошо придумала!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Может, Клава, ещё по одной пропустим!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А, давай!

     Клавдия Ивановна наполняет чашки из самоварного краника. Антонина Петровна берёт свою чашку и тянется, чтобы чокнуться.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Нет, надо на брудершафт!

     Они поднимаются и пьют из чайных чашек на брудершафт, сбивая и поправляя кокошники. Выпив, ставят чашки на стол. Затем Клавдия Ивановна обхватывает ладонями лицо Антонины Петровны и троекратно её целует. После этого садятся за стол и сидят, глядя прямо перед собой в зал.


                Затемнение.



                Сцена 3



     На сцене те же персонажи, что были в конце первой сцены. Антонина Петровна и Клавдия Ивановна – по разные стороны полузакрытой входной двери.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА (обращаясь к Клавдии Ивановне). На чём мы остановились?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ты мне обещала всё рассказать.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (кивнув в ответ). Обязательно! Закрывает дверь. Потом Антонина Петровна подходит к Степану и осматривает его внимательно с ног до головы.)  Ну что, молодой человек, давайте знакомиться поближе.
СТЕПАН. Давайте. (Кивает головой.)
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вы женаты?
СТЕПАН. Нет.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Так что ж Вы в дверях то стоите? Проходите за стол. (Антонина Петровна берёт Степана под локоток, подводит и усаживает его за стол.) Вас, кажется, Степаном зовут?
СТЕПАН. Да, именно так.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А я – Антонина Петровна. А это – Вера, дочь моя. (Указывает рукой в сторону Веры.)
СТЕПАН (немного смущённо). Хорошенькая...

     Антонина Петровна улыбается, Вера отворачивается а в дверь раздаётся звонок.

СТЕПАН. А это кто?

     Вера пожимает плечами, идёт к двери и открывает её. Заходит Игорь.

ВЕРА. А это Игорь – друг семьи.
ИГОРЬ (недоумённо). Друг? (Тыкая одновременно себя пальцем в грудь.)
ВЕРА (утвердительно). Друг!
СТЕПАН (встаёт из-за стола, подходит и, протягивает руку для рукопожатия). Здравствуй, друг!

     Игорь жмёт протянутую ладонь, затем рывком подтягивает Степана к себе и обнимает его, хлопая свободной рукой по спине. Затем отстраняется

ИГОРЬ (представляется). Игорь
СТЕПАН (представляется в ответ). Степан.
ИГОРЬ. Чертовски приятно!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вот и познакомились! Садитесь к столу, хлеб, наконец-то есть, сейчас я его порежу. Вера, а ты чаю, с кухни, принеси для Степана!

     Вера уходит на кухню, а Антонина Петровна, нарезая хлеб, спрашивает Степана.
 
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Скажите, Степан, а кто Вы по профессии. Случайно, не врач?
СТЕПАН. Случайно нет.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Жаль. Очень жаль.
СТЕПАН. Почему?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Хорошая профессия – врач. Никакой ответственности. Помер больной – ну и хрен с ним, а поправился – доктору уважение и почёт!
ИГОРЬ. Вообще-то, у нас полно подобных профессий.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Да знаю я это. Но у врачей халатики белые... (Обращаясь к Степану.) И чем же Вы тогда на жизнь зарабатываете?
СТЕПАН. У меня другая профессия, не менее благородная. Я – учитель, преподаю русский язык.
ИГОРЬ. Русский язык?
СТЕПАН. Да. (Потряс головой.) И литературу в нагрузку.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Как интересно! Не стесняйтесь, берите бутерброды. Сало своё, домашнее.
СТЕПАН (нюхая бутерброд). Пахнет аппетитно!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вера! Чай скоро будет?
ВЕРА. Уже несу!

     Вера появляется из кухни. В руках у неё чашка с чаем, которую она поставила перед Степаном.

СТЕПАН. Премного благодарен! (Принимается за бутерброд, прихлёбывая из чашки.)
ИГОРЬ. Так... Значит, Вы учите подрастающее поколение умному, доброму, вечному.
СТЕПАН. Ну да. Пытаюсь.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. И как успехи? Получается.
СТЕПАН. Не очень.
ИГОРЬ. Почему такой пессимизм?
СТЕПАН. Сегодня на уроке я дал задание раскрыть смысл понятия «тургеневская девушка». Гриша Тебякин, есть у меня такой тип в классе, написал, что «тургеневские девушки» - это девушки... Бывшие любовницами Ивана Сергеевича Тургенева.
ИГОРЬ. Прям так и написал?

     Степан открывает портфель, достаёт оттуда тетрадь и протягивает её Игорю.

СТЕПАН. Посмотрите сами.
ИГОРЬ (разглядывая тетрадь). В самом деле... Молодец!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Степан, и какую оценку Вы поставили этому... как его... Тебякину?
ИГОРЬ (разворачивая тетрадь в сторону Антонины Петровны). Два. Да какая жирная! Полюбуйтесь.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Я что-то не понимаю... Что, молодой человек был неправ?
СТЕПАН. Э-э-э... Антонина Петровна, взгляды Тебякина несколько расходятся с официальной позицией отечественной литературы.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Но это, же нелепо, называть «тургеневской девушкой», девушку у которой с Тургеневым ничего не было! Где логика, я Вас спрашиваю!
СТЕПАН. Антонина Петровна, какая логика. Вы о чём? Сказал же поэт – «умом Россию не понять». Я в таких случаях ученикам говорю – не пытайтесь разобраться, просто вызубрите. (Убирает тетрадку в портфель.)
ИГОРЬ. И много зубрить приходится?
СТЕПАН. Да практически всё. (Степан доедает бутерброд и допивает чай.) Спасибо, очень вкусно.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА.  На здоровье! Вы пока посидите, а я со стола уберу.
ВЕРА. Я тебе помогу.

     Антонина Петровна с Верой собирают грязную посуду, чашки и уходят на кухню. В комнате остаются Игорь и Степан.

СТЕПАН. Игорь, а Вы давно с Верой дружите.
ИГОРЬ. Да уже порядочно.
СТЕПАН (подсаживаясь поближе к Игорю). А Вы знаете, я не верил в дружбу между мужчиной и женщиной. А теперь вижу, что ошибался.

     Игорь встаёт со стула и начинает ходить по комнате из угла в угол.

СТЕПАН. Но я бы так долго не выдержал. Боюсь, Игорь, что я не смогу быть Вере только другом...

     Игорь останавливается возле Степана и, склонив голову, посмотрел на него.

ИГОРЬ. Ты мне угрожаешь?
СТЕПАН. Нет, что Вы... Информирую.

     Игорь хочет что-то сказать Степану, но тут в комнату возвращаются Антонина Петровна и Вера.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А вот и мы с Верой.

     Она вытирает тряпкой стол, разглаживает скатерть и садится на стул возле стола. Вера присаживается рядом.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Что Вы молчите-то все? Ну-ка Вера, расскажи, где и как Вы познакомились со Степаном?
ИГОРЬ. Да, и поподробнее.
ВЕРА. Ничего не помню. Всё как в тумане.

     Антонина Петровна пожимает плечами и смотрит на Степана.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. На Вас вся надежда, Степан. Может, Вы хоть что-то помните?
СТЕПАН. Всё помню. До мельчайших подробностей.
ИГОРЬ. Не томи... Рассказывай!
СТЕПАН. Стою я, значит, в очереди, на кассу. Вера – впереди, передо мной. Когда надо было рассчитываться, она просыпала на пол мелочь. Много мелочи – мы всей очередью собирали.
ВЕРА (жалобным тоном). Двадцать копеек кто-то зажилил...
СТЕПАН (сперва понимающе, затем осуждающе покачал головой и продолжил). Потом она уронила ключи, а в самом конце - хлеб. Я булку с пола поднял, протягиваю, а Вера и говорит: «Что-то всё из рук валится. Молодой человек, не поможете девушке хлеб до дома донести?»
ИГОРЬ. И ты помог!
СТЕПАН. Ну да... Если бы что-нибудь тяжёлое было... Ну, там, рельс или шпала – я бы ещё подумал, а булка хлеба... Что не помочь!
ИГОРЬ. Логично!
СТЕПАН. Да дело даже не в этом! Когда она на меня посмотрела... В общем... У неё были такие печальные и такие прекрасные глаза...
ИГОРЬ. Что ты придумываешь? (Смотрит на Веру.) Глаза как глаза. Обыкновенные.
ВЕРА. Ты даже этого за пять лет не разглядел!

     Игорь осматривает Веру с головы до ног. Вера хмыкает и отворачивается.

ИГОРЬ. Я не понял, У вас что, всё это серьёзно?
СТЕПАН. Очень серьёзно.
ВЕРА (удивлённо-вопросительным тоном). Да?
СТЕПАН (твёрдо). Да!
ВЕРА. Прости, не знала.

     Игорь продолжительно свистнул.

СТЕПАН. Я когда шёл, с хлебом, сзади за ней, смотрел на её шею, спину... на её ноги и думал... Много думал.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. О чём?
ИГОРЬ. В самом деле, интересно, о чём можно думать, глядя на женскую... Бёдра.
СТЕПАН. О Льве Николаевиче Толстом. (Обращаясь к Антонине Петровне.) Вы читали Льва Толстого?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Бог миловал... А Вы?
СТЕПАН.  Я же литературу преподаю!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вот я и спрашиваю.
СТЕПАН. Читал... И кое кого ещё. Видите ли, в русской классической литературе, положительный герой, как правило, любит одну женщину, живёт с другой, а спит с третьей. А Вера... в ней совмещены все эти три женщины сразу. Если кому-то выпадет такое счастье, как она – другие женщины уже не нужны.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (пожимая плечами). Хоть режьте меня, не пойму, почему положительный герой должен иметь трёх женщин? И тем более непонятно, почему он после всего этого – положительный?
ИГОРЬ. Можно я отвечу! Это всё потому, Антонина Петровна, что положительный герой в русской классической литературе должен и сам мучиться, и всех вокруг мучить. Всех – родителей, жену, детей, друзей, родственников. Если родни нет, тогда – знакомых, коллег по работе, соседей.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А если и соседей нет?
ИГОРЬ. Тогда, даже не знаю... Животных!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А без этого никак?
ИГОРЬ. А без этого, какой он герой! Что в нём положительного! Ни рыба, ни мясо –  про такого и читать не захочется! (Обращаясь к Степану.) Я правильно излагаю?
СТЕПАН. Правильно. Садись – пять!

     Игорь кивает головой и присаживается за стол.

ВЕРА. Степан, а как Вы смотрите на то, чтобы попить чая с тортом? В холодильнике немного осталось.
СТЕПАН. Нет, нет спасибо! Я уже сыт вот так. (Проводит ребром ладони по кадыку.) По горло.
ИГОРЬ (хлопая Степана по плечу). Ты что, Степан! Ешь, не отказывайся. Нечасто учителям выпадает такая возможность. А ещё на какие-то бёдра засматриваешься!
СТЕПАН (встаёт с видом оскорблённой добродетельности). Зря Вы так, Игорь, говорите! Зря! (Нервно вздрагивает головой.) Моя работа приносит, не побоюсь этого слова, доход! (Утвердительно кивает.) Небольшой, но стабильный. (Немного помолчав, завершает фразу.) Стабильный, но небольшой...
ИГОРЬ. А поконкретнее можно?

     Степан некоторое время мнётся, затем жестом подзывает Игоря к себе и шепчет ему на ухо. Игорь начинает хохотать.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Что такое?

     Игорь машет руками и продолжает смеяться. Потом перестаёт, вытирает глаза и садится.

ИГОРЬ. Ой, не могу! Ну и доход! Может и мне на такую работу устроиться!
СТЕПАН. Вас не возьмут. Пятнадцать лет учиться надо!
ИГОРЬ. Сколько?
СТЕПАН. Пятнадцать. Школа, затем институт. (Разводит руками.) Поезд ушёл...
ИГОРЬ. Нет, погоди! Школу то я закончил. Как все!
СТЕПАН. А, ну да... Тогда ещё есть шанс!
ВЕРА. Ты  и его упустишь... (Обращается к Степану.) Степан, может всё-таки давайте по тортику. Так сладкого охота, а как я буду есть его одна?
СТЕПАН (махнув ладонью). Хорошо. Но это только ради того, чтобы составить Вам компанию.
ВЕРА. Сейчас организую. Я быстро.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (Грозя ей пальцем). Ох, сладкоежка!

     Вера и Антонина Петровна уходят на кухню. Степан провожает Веру очарованными глазами.

СТЕПАН. Хорошая девушка! (И повернувшись к Игорю, спросил.) Игорь, а Вам Вера нравится?
ИГОРЬ. Ну... (Неопределённо помахал ладонью.) Так...               
СТЕПАН. А мне нравится!
ИГОРЬ (настороженно). Как женщина, или как человек?
СТЕПАН. Как обе. Мне кажется, я влюблён в неё. Определённо влюблён!
ИГОРЬ. Погоди! Что значит «влюблён»?
СТЕПАН. «Влюблён» - это значит, дружить – не получится.
ИГОРЬ. Степан, я тебе одну вещь скажу. Ты только не обижайся.
СТЕПАН. Что такое?
ИГОРЬ. Смотрю я на тебя... Похоже, что люди, которые хорошо разбираются в русской литературе, ничего не понимают в русской жизни!
СТЕПАН. Позвольте с Вами не согласиться!
ИГОРЬ. Не позволю! Что ты в жизни видел, кроме своёго Пушкина?
СТЕПАН. Если честно, Пушкина я тоже не застал.
ИГОРЬ.  Совсем хреново! (Игорь прошёлся по комнате, отрицательно покачивая головой. Открыл холодильник.) Ты смотри-ка, одна бутылочка завалялась!  (Игорь достал бутылку пива, откупорил её. Потом взял стул и сел напротив Степана.) Слушай, давай поговорим с тобой, откровенно!
СТЕПАН. Я готов.
ИГОРЬ. Вот и замечательно! Понимаешь, старик...
СТЕПАН. Мне двадцать пять.
ИГОРЬ (махнув рукой и отхлебнул из бутылки). Уже старик! Всё что в твоих книжках говорится про «чудное мгновение», про глаза, волосы и вздохи под луной – всё это чепуха.
СТЕПАН. Нет.
ИГОРЬ. Да! Чепуха! И это я ещё мягко выражаюсь. (Игорь потёр лоб.) Я берегу твою психику.
СТЕПАН. Спасибо!
ИГОРЬ. Выбрось из головы Пушкина, Лермонтова с восторгами и придыханиями под луной по поводу женских локонов, ручек, пальчиков...
СТЕПАН. А Блока?
ИГОРЬ. Какого Блока?
СТЕПАН. Александра Блока. (Цитирует.)

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух...

ИГОРЬ. Это где про «девичий стан, шелками схваченный»? Тоже, выкинь из головы, я же выкинул... Глупости всё это - посмотреть один раз в девичьи глазки и понять, что Вы созданы друг для друга! Невозможно полюбить с одного взгляда!
СТЕПАН. Возможно!
ИГОРЬ. Хорошо! Хорошо, пусть это возможно, но это – как русская рулетка. Причём такая, где, только один патрон холостой, а все остальные – нормальные. Ничего по этим девичьим глазкам не поймёшь. Они обманут – как дважды два, а таких как ты, тем более! Есть только один способ познакомиться с женщиной – через постель! Да, да, что ты на меня так смотришь! Во-первых, чтобы узнать какова она как женщина! (Игорь загибает один палец.) Другого способа, извини, нет.
СТЕПАН. Можно спросить.
ИГОРЬ. Спросить... У кого?
СТЕПАН. У бывших...
ИГОРЬ. Они правды не скажут. (Отрицательно мотнул головой). Тем более по такому вопросу... А во-вторых, это необходимо, чтобы узнать, что за она человек то за такой! (Загибает ещё один палец.) Женщины после этого думают, что теперь ты в их руках, никуда не денешься и раскрываются, порой с очень неожиданной стороны. Понял?
СТЕПАН. Понял.
ИГОРЬ. Прям, так сразу! Даже не верится! (Отхлёбывает из бутылки.) И что же ты понял?
СТЕПАН. Вы советуете мне переспать с Верой?

     Игорь прыскает пивом от неожиданности.

СТЕПАН. Хороший совет. (Степан на миг задумывается.) Должен признать, в Ваших рассуждениях есть рациональное зерно. Видно, что Вы нам с  Верой добра желаете!

     Игорь продолжает откашливаться. Степан подходит и участливо хлопает его по спине.

СТЕПАН. Я, наверное, так и поступлю, только немного попозже.

     В комнату заходят Вера и Антонина Петровна. В руках у них блюдца с кусочками торта и чайник. Расставляют всё это на столе.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Мальчики, садитесь за стол!
ИГОРЬ. Нет, Антонина Петровна, Степан не может!
СТЕПАН. Как не могу?
ИГОРЬ. У тебя дела!
СТЕПАН. Какие ещё дела?

     Игорь берёт Степана за руку возле плеча, подводит к двери и открывает её.

ИГОРЬ. Неотложные. Срочные!
СТЕПАН. Но я ничего не помню!
ИГОРЬ. На улице. (Выталкивает Степана за дверь.) На свежем воздухе сразу вспомнишь.

     Игорь захлопывает дверь и начинает ходить взад-вперёд по квартире. Затем останавливается и обращается к Вере.

ИГОРЬ. Может, ты мне объяснишь, что это всё такое было?

     Вера молчит.

ИГОРЬ. Я спрашиваю, кто этот человек? (Показывает рукой в сторону двери.)
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Ах, этот! Игорь, успокойся. Я всё объясню. Это был Степан. Учитель русского языка и литературы. Плохому не научит.
ИГОРЬ. Вон оно что! (Подходит к Вере.) Решила русский подтянуть?
ВЕРА. А что, нельзя?
ИГОРЬ. Да нет, почему, можно...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Я бы даже сказала – нужно!
ИГОРЬ (срываясь в крик). Антонина Петровна, что Вы такое говорите. Зачем! Зачем замужней женщине русский язык?
ВЕРА. А что, я разве замужняя женщина?

     Игорь опять прошёл по комнате из стороны в сторону.

ИГОРЬ. И ты, значит, решила воздействовать на меня таким образом. На меня... На мужика! Ты хоть знаешь, что такое настоящий мужик.
ВЕРА (пожимая плечами). Откуда?
ИГОРЬ. Меня шантажировать бесполезно! Ты думаешь, на меня можно надавить и я побегу в ЗАГС на задних лапках? А вот хрен тебе!
ВЕРА. И больше ничего для любимой женщины?
ИГОРЬ. И больше ничего.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Негусто...
ИГОРЬ. Как говорится, чем богаты... (Разводит руками.)

     В дверь звонят.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Боже, да кто же это там!

     Игорь подходит к двери и открывает её. Заходит Степан.

ИГОРЬ. Степан! (Немного помолчав, добавляет.) Собственной персоной. Явился – не запылился!
СТЕПАН. Ещё раз, всем здравствуйте!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Здравствуйте!
СТЕПАН. Я портфель забыл.

     Все начинаются озираться по комнате. Наконец, Игорь вытаскивает из под стола портфель.

ИГОРЬ. Этот, с двойками?
СТЕПАН (подходя к нему.) Да, этот.
ИГОРЬ. Забирай!

     Игорь суёт Степану портфель в руки. Степан берёт его, потом достаёт из заднего кармана джинсов записную книжку.

СТЕПАН. Я, кстати, посмотрел... Вы, наверное, ошиблись. Нет у меня сегодня никаких дел.
ИГОРЬ. Как нет?
СТЕПАН. Вот, полюбуйтесь.

     Степан протягивает Игорю записную книжку. Тот берёт её и начинает рассматривать. Степан тем временем присаживается за стол и начинает ложечкой есть торт. Игорь отрывается от записной книжки и смотрит на Степана.

ИГОРЬ. А тебя сейчас разве звали за стол?
СТЕПАН (отрицательно покачав головой и отхлебнув чая). Я добровольцем.

     Вера тоже села за стол и принялась за торт. Антонина Петровна последовала её примеру. Игорь пододвинул Степану своё блюдце с тортом. Степан кивком поблагодарил его, а Игорь продолжил изучение записной книжки.

ИГОРЬ. Так, понятно. (Покачал головой и бросил записную книжку на стол.) И, правда, никаких дел. Бездельник!
СТЕПАН (пряча записную книжку в задний карман джинсов и продолжая ложечкой ковыряться в торте). Почему бездельник? У нас в стране у всех есть право на отдых! Хорошо поработал – хорошо отдохни.
ИГОРЬ. Да уж, работа у тебя... Запятые расставлять.
СТЕПАН. Только не надо так пренебрежительно о запятых отзываться!
ИГОРЬ. Чувствую, что сейчас мне расскажут про знаменитую фразу «Казнить нельзя помиловать»!
СТЕПАН. Хороший пример, правда? Я, на уроках, его всегда привожу! (Доедает свой кусок торта и принимается за порцию Игоря.)
ИГОРЬ. Да, конечно.
СТЕПАН. Вы только подумайте! Одна неверно поставленная запятая и может произойти чудовищная ошибка.
ИГОРЬ. Чтобы этого не случилось, можно просто написать – расстрелять нахрен!
СТЕПАН (поражённо). Но это же... негуманно.
ИГОРЬ. А людям, этими запятыми, мозги выносить – гуманно? Гуманно – я спрашиваю? Не желаете ли глубокоуважаемый учитель правописания послушать о том, как я писал в школе выпускное сочинение.
СТЕПАН. С удовольствием. (Доедает торт.)
ИГОРЬ. Так вот. Помню, как вчера было. Значит так, пишу я сочинение. Ничего лишнего, только подлежащее и сказуемое! Вечерело. Точка. Солнце зашло. Точка. Птицы заткну... замолчали. Точка. Стало прохладно. Точка. И так восемь листов подряд.
СТЕПАН. Оригинально! И что же Вам поставили?
ИГОРЬ. Тройку.
СТЕПАН. Почему тройку? Я бы дал больше.
ИГОРЬ. Я точку два раза пропустил.
СТЕПАН. В следующий раз будьте повнимательнее.
ИГОРЬ. Постараюсь... Кстати, портфельчик твой нашёлся?
СТЕПАН. Да. Вот он. (Показывает портфель.) Со мной.
ИГОРЬ. Торт доел?

     Степан подбирает с блюдца последние крошки торта, отправляет их в рот и послушно кивает.

ИГОРЬ. Так чего же мы ещё ждём?

     Степан поднимается из за стола, прижимая к груди портфель.

СТЕПАН. Я, наверное, пойду. (Поворачивается к Вере и Антонине Петровне.) Что-то у меня такое чувство, что мне здесь не рады... Всего хорошего!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Заходите в гости ещё!
СТЕПАН (косясь на Игоря). Зайду, как-нибудь.
ВЕРА. Постойте! Я вас провожу!
ИГОРЬ. Вера, не надо этого делать! Останься дома!
ВЕРА. Не хочу. Уж больно сегодня погода хорошая.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вера, это как-то не принято...
ВЕРА. Мама, это - город, а не деревня! Дамы провожают кавалеров! Белый танец по жизни.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Никогда мне этот город не нравился.

     Вера собирается около входной двери.

ИГОРЬ. Значит, всё-таки уходишь?
ВЕРА. Да!
ИГОРЬ. Иди!
ВЕРА (обращаясь к Степану). Слышишь, меня отпускают.

     Степан подходит к Игорю и протягивает руку для рукопожатия.

СТЕПАН. Благодарю!

     Игорь пожимает Степану руку. Степан с Верой уходят. Антонина Петровна начинает собирать посуду со стола.

ИГОРЬ (указывая рукой на дверь). Антонина Петровна, как это называется? Что это такое, я Вас спрашиваю?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (продолжая убирать со стола). Сама ничего не понимаю!
ИГОРЬ. А я... А я, наоборот, всё понял! Вы плохо воспитывали свою дочь!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (собрав посуду и двигаясь в сторону кухни). Возьми, да перевоспитай, как тебе надо! На свой вкус!
ИГОРЬ (двигаясь следом за Антониной Петровной). Она не поддаётся дрессировке! Знаете, сколько в ней упрямства!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Это она в отца. Что в ней хорошего – это от меня, а что плохого – это от другого родителя.

     Антонина Петровна и Игорь скрываются на кухне.


                Затемнение



                Сцена 4



     Вера и Степан не спеша идут по вечернему городу.

ВЕРА. А хороший сегодня вечер. Правда?
СТЕПАН. Необычайно хороший!
ВЕРА (остановившись и внимательно посмотрев на Степана). И чем же он так хорош?
СТЕПАН (тоже останавливается). Приятно, когда тебя провожает домой такая красивая девушка.
ВЕРА (пожимая плечами). А что в этом приятного? Ты чувствуешь себя в безопасности? Или что-то другое?
СТЕПАН. Что-то другое. А что именно, ещё не понял.
ВЕРА. Скажешь потом, когда разберёшься?
СТЕПАН. Обязательно.
ВЕРА (посмотрела вверх и немного поежилась). А прохладно становится. Жалко, у тебя пиджака нет.
СТЕПАН. Нет... (Степан развёл руками.)
ВЕРА. А кстати, почему? Пиджак для мужчины – незаменимая, нужная вещь. Понравилась какая-нибудь девушка – подошёл, накинул его, и она твоя! Сколько раз в кино видела!
СТЕПАН. Может, всё наоборот?
ВЕРА. Наоборот? Это как?
СТЕПАН. Сначала она твоя, а потом уже и пиджак можно накинуть.
ВЕРА. Да нет. Так не должно быть. (Вера хмурит лоб, что-то обдумывая.) Так концы с концами не сходятся! Если она и так уже твоя, зачем на неё пиджак переводить? Самому простыть можно!
СТЕПАН. Вера, ты вообще-то так логично рассуждаешь! У тебя математический склад ума.
ВЕРА. Да, мне многие об этом говорят.
СТЕПАН. Тебе не тяжело с ним жить?
ВЕРА. Я сильная.
СТЕПАН. На вид – не скажешь.
ВЕРА. Внешность обманчива, женская - тем более. (Вера озорно посмотрела на Степана.) А ещё я хитрая и смелая!
СТЕПАН. Столько достоинств в одном человеке... (Прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу.) Просто голова кругом идёт.
ВЕРА (берёт Степана под локоток). Тебя поддержать?
СТЕПАН. Нет, не... а впрочем, ладно! (Степан берёт руку Веры в свою ладонь и долго смотрит на неё. Потом взгляд его скользит по Вериной руке, плечу. Когда их глаза встречаются, Степан вздрагивает и отрывисто произносит.) Вера... Выходи за меня... Замуж.
ВЕРА. Степан, но я, же Вас совсем не знаю.
СТЕПАН. Вот и познакомитесь.
ВЕРА (убирая свою руку из ладони Степана). Нет.
СТЕПАН. Хорошо, хорошо. (Степан делает успокаивающий жест рукой.) Ты только не переживай!
ВЕРА (долго и пристально посмотрев на Степана). А я и не переживаю.
СТЕПАН. Вот и правильно! (Степан говорит с Верой спокойным, примиряющим тоном, как с ребёнком.) Я подожду.
ВЕРА. Чего подождёшь? Я же сказала – нет!
СТЕПАН. Когда женщина говорит «нет», это значит, что ей надо время подумать. Я точно знаю. Я – читал.
ВЕРА. Погоди, это что такое получается? (Вера встряхивает волосами и усмехается.) Если «да» - это «да», а «нет» - это вовсе и не «нет», то как тогда женщина вообще может отказать мужчине?
СТЕПАН. А никак!
ВЕРА. Интересно... Вот так номер... (Задумывается.) Нет, ну какой-то выход должен быть! (Вера потёрла виски кончиками пальцев.) Степан, я Вас как специалиста по русскому языку спрашиваю, что должна сказать женщина мужчине, если она не хочет выходить за него замуж? Раз слово «нет» не помогает!
СТЕПАН. Может быть... (Раздумчиво.) Несколько непечатных выражений?
ВЕРА (задумчиво покачав головой из стороны в сторону). Пойду учить.

     Вера отходит несколько шагов, останавливается и оборачивается. Степан стоит, потупив голову. Вера медленно возвращается к нему и кладёт ему руку на плечо. Степан оборачивается в её сторону.

ВЕРА. Степан, поймите, откуда я знаю, хороший Вы человек, или нет?
СТЕПАН (кивнув в ответ на её слова). Я понимаю.
ВЕРА. Вы бы смогли за один день знакомства отличить хорошего человека от плохого?
СТЕПАН. Запросто отличу.
ВЕРА. Как?
СТЕПАН. У меня есть метод. Ещё ни разу не подводил.
ВЕРА. И в чём его суть?
СТЕПАН. Я даю человеку диктант. Если человек выделяет деепричастные обороты запятыми – то это хороший человек, я ставлю ему пять. А если не выделяет – значит не очень хороший человек.
ВЕРА (отошла на пару шагов от Степана и задумчиво склонила голову). Вот, видишь... (Вера провела по лбу рукой и повернулась к Степану.) Думаю, я бы ни одной запятой правильно не поставила...
СТЕПАН (издал сдавленный стон). М-м-м...
ВЕРА (испуганно). Что с тобой!
СТЕПАН. М-м-м... (Степан расстегнул ворот рубашки.) Меня всегда влекло к порочным женщинам!

     Степан делает шаг к Вере и обнимает её. Вера почти не сопротивляется этому. Губы их сливаются в поцелуе. Играет мелодия Besame mucho. Когда поцелуй прервался, оба тяжело дышат и смотрят друг на друга. Степан пытается поцеловать Веру ещё раз, но Вера закрыла ему рот ладонью.

ВЕРА. Нет! Это то «нет», которое «нет»! Я замужем!
СТЕПАН. Что ты там делаешь?
ВЕРА. Сама не знаю. Пытаюсь, как раз, разобраться!
СТЕПАН. Это – Игорь?
ВЕРА. Да!
СТЕПАН. Он мне с самого начала показался каким-то подозрительным. С такими женщинами, как ты, не дружат.
ВЕРА. Почему не дружат... Это упрёк?
СТЕПАН. Совсем нет. Скорее, наоборот.

     Вера отходит на несколько шагов, отворачивается и быстрым шагом уходит от Степана. Степан остаётся один.


                Затемнение.



                Сцена 5



     Луч света выхватывает из темноты столик в центре сцены. За ним опять сидят Клавдия Ивановна и Антонина Петровна в русских национальных костюмах и в кокошниках. За столом самовар, из его трубы кучерявится дымок. Антонина Петровна наливает чай в чашки, Клавдия Ивановна, ложечкой берёт из банки варенье и смакует его с оценивающим видом.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Тоня, а ты знаешь, что у нас, в России, всегда было два извечных вопроса...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Это, какие же?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. «Кто виноват?» и «Что делать?». На один из них наши учёные дали ответ, и как ни странно, довольно разумный.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Быть такого не может...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Нет, ты послушай! Вчера по телевизору, один человек на вопрос «Что делать?» ответил: «Как что! Если лето – варенье заготавливать, если зима – есть его с чаем!» (Клавдия Ивановна посмотрела внимательно на Анастасию Петровну.) Есть я уже умею...
АНАСТАСИЯ ПЕТРОВНА. Ну, я же тебе сказала, что научу варенье варить. А ещё лучше, приезжай через месяц ко мне, в деревню – как раз ягода пойдёт. Я тебе всё и расскажу, и покажу, и с собой в дорогу дам.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А вот возьму и приеду!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Приезжай, мы с тобой варенья наварим, чая напьёмся, косточки всем перемоем! А скучно станет, так я соседа позову, Борис Васильича. Он, правда, не годится уже ни на что...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ты проверяла? (Вопросительно смотрит на Антонину Петровну.) Совсем-совсем ни на что не годится?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Ну как сказать... (Антонина Петровна на миг задумалась.) Картошку копать может.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А на кой он нам тогда?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (склоняясь в сторону Клавдии Ивановны). Тебя после рюмочки, другой, на песни, разве, не тянет?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ой, Тонь! (Скрещивает руки на груди.) Ещё как тянет! Петь не умею, но очень люблю!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вот, мы стопочку, Борис Васильичу, нальем, и будет он весь день нам на гармошке играть. И шуточки с намёками отпускать в наш адрес.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Тогда ладно, пусть приходит. Всё же, какой-никакой, а мужчина. (Клавдия Ивановна съедает ещё одну ложечку варенья и запивает чаем. Обжигается им.) Горячий! Подожди, Тонь, чай горячий - пусть немного остынет.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (усмехнувшись). Смотрю я на Вас, городских, право как дети! (Наливает чай из чашки в блюдце, берёт его в руку, несколько раз дует и шумно выпивает.)

     Клавдия Ивановна тоже переливает чай в блюдце, поднимает его в руке, дует несколько раз и подносит ко рту.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Самое главное, когда пьешь, швыркай погромче.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Это зачем?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вкуснее будет.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (шумно отхлёбывая). Ну как?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Для первого раза – сойдёт. Потом ко мне в деревню приедешь – потренируемся.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (съев ложечку варенья и отхлебнув из блюдца). Тоня, ты не подумай что я любопытная, мне это, может, совсем и неинтересно, но как сватья, я обязана знать, как ты со своим мужем жила.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Клава, да я уже семь лет, как вдова!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Не увиливай, Тоня! (Стукает ладонью по столу.) Рассказывай!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (пожав немного плечами). Да чего рассказывать-то? Жили и жили. Нормально жили. Порой даже – хорошо.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (строгим голосом). Тоня, поподробнее! С самого начала!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (решительно махнув рукой). Ну, ладно, с начала, так с начала. Родители мои в деревню нашу с Западной Украины приехали. Поначалу на них косились, а потом привыкли. А что не привыкнуть – люди как люди – как у всех, две руки, две ноги, голова одна. Единственное отличие - «Распрягайте, хлопцы, коней» лучше всех в деревне пели. Потом я родилась.  Выросла, выучилась, с Коленькой своим сошлась... (Антонина Петровна замолкла и смахнула слезу с края глаз.)
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ну! Что замолчала-то?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Да вспомнилось одно...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Рассказывай, Тонька, мать твою! (От нетерпения опять прихлопнула ладонью об стол)
 АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Николай у меня был горячий. Ох, и горячий. Не любил, когда не по его было. А не по его было всё время. Поначалу кипятится, уйдёт во двор, ходит, руками машет. А потом, когда остынет, подойдёт сзади, обнимет, зароется лицом мне в волоса, найдёт ухо губами и нежно-нежно прошепчет: «Бандера»...

     Клавдия Ивановна смотрит на Антонину Петровну глазами, полными слёз. Нижняя губа у неё немного подрагивает.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА (тихо улыбаясь).  Нормально жили...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Нормально... Ты называешь это – нормально... Издеваешься, да! Счастливая ты, Тонька!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Сейчас-то я и сама это понимаю... А тогда думала – просто «нормально».

     Клавдия Ивановна роняет лицо на руки, лежащие на столе, и начинает рыдать. Антонина Петровна пытается её утешить.


АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Клава, ты что! Перестань, я кому говорю!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (поднимая лицо). Вот, почему одним всё, а другим – ничего? Почему у одних мужья, как мужья. А у других...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Ну откуда я знаю?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (размазывая слёзы по щекам). За пятнадцать лет, пока он жил со мной – ни одного ласкового слова от него не слыхала! Ни одного...

     Антонина Петровна кладёт голову Клавдии Ивановны себе на грудь и гладит её по спине. Клавдия Ивановна поднимает голову и продолжает.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А ведь у меня тоже, прабабка с отцовой стороны с Украины приехала! Сказывала, из-под Полтавы...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Всё, Клав, успокойся! (Гладит её по спине и покачивает, как бы баюкая.) Хватит! (Отстраняет немного лицо Клавдии Ивановны, вытирает его взятым из кармана, платком. Снова кладёт себе на грудь.) Нервы у тебя ни к чёрту! Вот приедешь ко мне, в деревню, отдохнёшь, как следует...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (поднимает голову и с надеждой смотрит на Антонину Петровну.) Так к тебе, действительно, можно приехать?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Конечно, можно. Приезжай. (Кладёт голову Клавдии Ивановны опять себе на грудь.) Бандера, ты моя... (Целует её в макушку.) Недобитая...

    

                Затемнение





      
                ДЕЙСТВИЕ 2



                Сцена 6



     В комнате Игорь. Один. Он стоит перед столиком с магнитофоном и ищет мелодию. Послушав немного одну, он выключает её, ставит на быструю перемотку, останавливает, слушает другую мелодию. Так повторяется несколько раз, под некоторые из мелодий Игорь пританцовывает.  Это его занятие прерывает звонок в дверь. Игорь выключает магнитофон и идёт её открывать. В комнату заходит Клавдия Ивановна.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ты один?
ИГОРЬ. Один?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А сватья где?
ИГОРЬ. По магазинам пошла.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Понятно. А Вера?
ИГОРЬ (оглядев по сторонам комнату). Вера... Веры нет.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (пройдя через комнату и заглянув на кухню). И где же она?
ИГОРЬ. Степана пошла провожать.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (подходит к Игорю и строго смотрит на него). Игорь, мне надо с тобой серьёзно поговорить!
ИГОРЬ (кивая головой). Приступай.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Игорь! Мне кажется, что Вера тебе изменяет!
ИГОРЬ. Нет, мама. (Отрицательно качая головой.) Только собирается.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (изумлённым тоном). И ты так спокойно об этом говоришь! «Только собирается!» Если женщина собралась изменить – всё! Её уже не остановишь! (Клавдия Ивановна поправила в зеркале причёску.) По опыту знаю!
ИГОРЬ. И что же теперь делать.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Думать! Головой думать! (Клавдия Ивановна указательным пальцем пытается коснуться головы Игоря. Игорь уворачивается.) Мне эта Верочка сразу не понравилась! Строит из себя деревенскую простушку, а сама только и думает, как бы захомутать мужика, женить на себе, да без квартиры оставить! (Грозит пальцем.) Я эти штучки насквозь вижу!
ИГОРЬ. Тоже, личный опыт?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Не смей так на мать говорить! (Отвешивает Игорю подзатыльник.) А даже если и так, то что?
ИГОРЬ (потирая ушибленный затылок). Да нет, ничего...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. То-то... Мать – это святое. Матери можно, а всяким Верочкам... (Клавдия Ивановна опять грозит кому-то пальцем в пустоту.)

     В дверь позвонили. Клавдия Ивановна опустила палец и посмотрела на Игоря. Игорь пожал плечами и пошёл открывать дверь. Входит Степан.

СТЕПАН. Добрый день!
ИГОРЬ (осмотрев медленно Степана). Добрый, добрый... Что опять случилось-то? Портфельчик на месте...
СТЕПАН. Портфель со мной. (Качнул рукой, которой сжимал ручку портфеля.) Мне Вера нужна.
ИГОРЬ. А Веры нет.
СТЕПАН. И что же делать?
ИГОРЬ. Не знаю.
СТЕПАН. О! Её фотография! (Степан замечает в серванте Верину фотографию, проходит через комнату к ней и берёт в руки.) Как хорошо получилась!
ИГОРЬ (идёт вслед за Степаном и встаёт у него за спиной). Удачная фотка. А что ты так к ней рванулся, через всю квартиру?
СТЕПАН (продолжая разглядывать фотографию). Извините, я уже почти час Веру не видел.
ИГОРЬ (забирает из рук Степана фотографию и кидает её в сервант лицом вниз). Посмотрел, и хватит. (Потом опять осматривает Степана с ног до головы.) Слушай, а может у тебя проблемы? Может, ты с девушками знакомиться не умеешь?
СТЕПАН. С Верой же познакомился.
ИГОРЬ (отрицательно качая головой). Это не ты с ней познакомился, это она с тобой познакомилась. Для чего – непонятно.

     Игорь остановился напротив Степана и заглянул ему в глаза. Степан отвёл взгляд. Игорь удовлетворённо хмыкнул, кивнул головой и отошёл.

ИГОРЬ. Может, научить тебя, как познакомиться с любой женщиной?

     Степан неопределённо пожимает плечами.

ИГОРЬ. С любой! (Игорь поднимает вверх указательный палец.) Любая, которая тебе понравится – будет твоя!
СТЕПАН. Звучит заманчиво...
ИГОРЬ. Значит, так... Мотай на ус, повторять не буду!

     Степан достаёт из кармана джинсов блокнот, из портфеля карандаш. Раскрывает блокнот и готовится записывать.

ИГОРЬ. Допустим, понравилась тебе какая-нибудь блондинка, или брюнетка и ты не знаешь, как к ней подступиться. А всё очень просто... (Игорь останавливается возле Степана и заглядывает ему через плечо.) Пишешь?
СТЕПАН. Пишу!
ИГОРЬ. Правильно делаешь! Всё очень просто. Идёшь и покупаешь два билета в театр, лучше на премьеру...
СТЕПАН (чиркая то-то в своём блокнотике). Кино не подойдёт?
ИГОРЬ. Кино... (Сделав многозначительную паузу.) Не подойдёт! Кино – это... (Пытается найти определение и не находит его.) В кино любой дурак сводить может! (Потом Игорь подходит к Степану и обнимает его за плечи.) А театр... Как ты полагаешь, что должна думать женщина, которую ты приглашаешь на спектакль?
СТЕПАН. Не знаю... Право, не знаю...
ИГОРЬ. Она смотрит на тебя и думает: «Надо же, какой культурный человек! В театр меня пригласил!»  А когда женщина считает тебя культурным, её внимание и концентрация притупляются!
СТЕПАН. Вон оно как! (Делает пометку в блокнотике.)
ИГОРЬ. Надеюсь, тебе не надо объяснять, чем хороша женщина потерявшая бдительность...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Меня в молодости тоже по театрам водили.
ИГОРЬ. О! (Указывает ладонью на Клавдию Ивановну.) Следующий плюс – спектакли заканчиваются поздно, и ты имеешь полное право проводить даму домой. Этим ты убиваешь двух зайцев – узнаёшь, где она живет, и ещё более укрепляешь свой имидж культурного человека. (Игорь начинает прохаживаться по комнате, потирая ладони друг о друга.) Мало того, она даже начинает видеть в тебе защитника, надеяться, что в случае чего, ты её будешь спасать...
СТЕПАН (пишет в блокноте, негромко повторяя по слогам). Спа-сать... А что потом?
ИГОРЬ. Потом оказывается, что тебе срочно надо выпить чаю! После того, как ты потратился на билеты и пёрся через весь город – тебе никто не сможет в этом отказать. (Игорь остановился перед зеркалом и осмотрел в нём  своё отражение.) Никто! И вот ты уже в её квартире. Пьёшь, пьёшь... Пьёшь, пьёшь... Пьёшь...
СТЕПАН. Ну, а дальше?
ИГОРЬ. А дальше... (Подходит к окну.) Говоришь, что на улице поздно, опасно, темно. Что останешься тут и никуда не пойдёшь.
СТЕПАН (закрывает блокнот и держа его перед собой, потрясывает им). И что... Эта схема, действительно, работает?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (Пожав плечами). Лет тридцать назад, работала.
ИГОРЬ. И сейчас работает. Я с Верой так и познакомился.
СТЕПАН. Вера сказала: «Оставайся»?
ИГОРЬ. Да, так и сказала: «Оставайся, Игорь». (Игорь заложил руки за спину.) А сама собралась и ушла к подруге...
СТЕПАН (щёлкнул пальцем по обложке блокнота). Так значит, не всегда получается!
ИГОРЬ. Так это же Вера! Она одна такая. С остальными прокатывало. (Игорь прошёлся по комнате.) Ещё один момент! Они порой ломаются, мол, то, да сё... Голова, дескать, болит – не обращай на это никакого внимания. Ты себе голову представляешь?
СТЕПАН (взглянув в висевшее неподалёку зеркало и поправив причёску). В общем, то - да.
ИГОРЬ. Сам посуди, что там может болеть!
СТЕПАН (ещё раз бросил в зеркало взгляд и согласно кивнул). В самом деле... Действительно...
ИГОРЬ (подходя к Степану и обнимая его за плечи). Теперь, когда все женщины мира в твоём распоряжении, подумай сам – зачем тебе Вера?
СТЕПАН. Так то оно так, но... Как порядочный человек... (Степан потупил взгляд.) После того, что произошло, я должен на ней жениться.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. О, господи! Что произошло то?
ИГОРЬ (хватая Степана за плечи и встряхнув его). Говори!
СТЕПАН. Я её поцеловал...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Вот! Я предупреждала!

     Игорь отходит от Степана, трёт виски и говорит рассуждающим тоном.

ИГОРЬ. Мам, погоди! Подумаешь, поцеловал раз по-дружески...
СТЕПАН. Я взасос поцеловал.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (сдавленно и прижав ладонь ко рту). А-а-а!
ИГОРЬ. Мама, оставь нас со Степаном наедине.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (удивлённо). Это ещё зачем?
ИГОРЬ. Поговорить. Просто поговорить.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ну, если поговорить... (Направляется в сторону кухни и останавливается на пороге.) Если что, кричи. Я рядом буду.
ИГОРЬ. Договорились.

     Клавдия Ивановна закрывает за собой дверь. Игорь берёт стул и подсаживается к Степану.

ИГОРЬ. Степан, нам надо с тобой поговорить по-мужски.
СТЕПАН. Это больно?
ИГОРЬ. Боюсь, что да.
СТЕПАН. Будешь бить? До крови?
ИГОРЬ. Как получится. Возможно, что и до смерти.
СТЕПАН (зажмуривается и прикрывается портфелем). Я готов.
ИГОРЬ (отводит рукой портфель, которым загораживался Степан). Но ещё есть шанс выйти в эту дверь, (Указывает рукой на входную дверь.) тихонечко закрыть её с наружной стороны и больше никогда к ней не приближаться.
СТЕПАН (посмотрел на дверь, потом перевёл взгляд на Игоря). Игорь, поймите... я бы с удовольствием! Честное слово! Но, не могу! (Снова закрывается от него портфелем.)
ИГОРЬ (снова отводя портфель рукой). Почему?
СТЕПАН. Игорь, у вас есть мечта?
ИГОРЬ. Какая ещё мечта, чёрт побери! Ты о чём?
СТЕПАН. Хорошая мечта. Чистая. Такая чтобы не дала в жизни пропасть. Живёт, например, какой-нибудь человек. Плохо живёт. Нескладно. Но есть у него мечта – поехать в сентябре на утиную охоту. И благодаря ей, этой мечте, он как-то в этой жизни и держится...
ИГОРЬ (недоуменно). Кто это?
СТЕПАН. Да так... Ты его не знаешь... Какая разница. Я про то, что у любого человека, чтобы совсем в этой жизни не опуститься, обязательно должна быть мечта! У тебя она есть?
ИГОРЬ. Что я, хуже других, что ли? Конечно, есть.
СТЕПАН.  И какая же у тебя мечта?

     Игорь встал и прошёлся по комнате взад-вперёд. Потёр подбородок. Степан терпеливо ждёт.

ИГОРЬ. Мечта есть. С детства мечтал стать артистом балета. (С вызовом посмотрел на Степана и спросил.) Как мечта?
СТЕПАН. Нормально! Отличная мечта! Как Барышников, Дягилев?
ИГОРЬ. Кто такие?
СТЕПАН. Ты их не знаешь. Продолжай, что дальше?
ИГОРЬ. Дальше... (Усмехается.) Будет тебе дальше... Представь, стою я на краю сцены, все прожекторы на меня светят.
СТЕПАН. Здорово!
ИГОРЬ. А на мне восхитительные белые колготки в обтяжку. Женщины ликуют и восхищаются, бросают на сцену светы...
СТЕПАН. А мужчины?
ИГОРЬ. Мужчины... Мужчины сравнивают и расстраиваются... Как мечта?
СТЕПАН. Фантастика! Не мечта, а просто фантастика! А ты что-нибудь делаешь, чтобы её приблизить?
ИГОРЬ. Разумеется! Когда Веры нет дома, надеваю её колготки и делаю ножкой, перед зеркалом, вот так! (Игорь делает ногой несколько движений, похожих на балетные.) И так... А ещё, вот так...
СТЕПАН (поднимаясь со стула и подходя к Игорю). Я горжусь тобой!
ИГОРЬ (отстраняясь от него). Я всё наврал. Нет у меня никакой мечты.
СТЕПАН. Жаль... Мне правда, очень жаль. (Разводит растерянно руками). Как так, человек и без мечты...
ИГОРЬ. Только не надо меня жалеть! (Игорь зло посмотрел на Степана.) А у тебя что за мечта? Поделись.
СТЕПАН. У меня мечта совсем простая. Мечтаю жениться на Вере. Официально. Сегодня её увидел и сразу замечтал.
ИГОРЬ. Это – сегодня. А раньше, о чём мечтал?
СТЕПАН. Раньше мечтал её встретить. Всю жизнь мечтал.
ИГОРЬ. Дурацкие у тебя мечты!
СТЕПАН (слегка улыбнувшись и пожав плечами). Меня устраивают... Хорошая мечта и должна быть дурацкой... Правильные мечты, они какие-то скучные, как план по продажам на следующий квартал.
ИГОРЬ. Ты знаешь, а я опять тебя обманул. Есть у меня мечта. Я тоже мечтаю жениться на Вере!
СТЕПАН. Мечтать не вредно.
ИГОРЬ. В конце концов, у меня на это больше оснований! Я уже лет пять, как сплю с ней!
СТЕПАН. Дружище... (Положил руку Игорю на плечо.) Ты всё проспал.
ИГОРЬ (убирая руку Степана с плеча). Какой я тебе «дружище»!

     Степан пожимает плечами, отходит на несколько шагов.

ИГОРЬ. Слушай, а ты не мог бы мечтать не в моей квартире?
СТЕПАН. Мечтать можно где угодно.
ИГОРЬ. Так сделай милость, иди мечтать на улицу!

     Степан кивает головой, уходит. Игорь закрывает за ним дверь. Их кухни выходит Клавдия Ивановна.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (Посмотрев на дверь). Ушёл?
ИГОРЬ. Да, ушёл.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Надолго?

     Игорь пожал плечами.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Игорь, а я там всё слышала. (Махнула рукой в сторону кухни.)
ИГОРЬ. Кто бы сомневался...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Зачем ты бросил хореографическое училище! Зачем разбил маме сердце!
ИГОРЬ. Мама, не надо про это! (Махнул рукой и уходит в сторону кухни.) Хватит!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (следуя за ним). Ты подавал такие надежды...


                Затемнение



                Сцена 7



     Вечер трудного дня. На улице уже глубокие сумерки. Вера подходит к подъезду своего дома. Возле него стоит Степан.

ВЕРА. Степан! Что Вы здесь делаете? Я же проводила Вас до самого дома!
СТЕПАН. Не сидится мне там... А Вы где были всё это время? Мы с Вами уже давно расстались.
ВЕРА. Гуляла по городу. Думала.
СТЕПАН (с надеждой в голосе). Обо мне?
ВЕРА. В том числе.

     Оба немного помолчали.

ВЕРА. Степан, я, наверное, не буду ещё раз Вас до дома провожать. Вы не обидитесь?
СТЕПАН. Что Вы! Нет, конечно!
ВЕРА. Какой Вы славный! Давайте прощаться. (Вера протянула Степану руку.) Мне уже домой пора.
СТЕПАН. Вера... Ты, лучше, туда не ходи...
ВЕРА. Почему?
СТЕПАН. Нет у тебя больше дома...
ВЕРА. Что ты натворил?
СТЕПАН. Ничего такого... Просто сказал, что мы любим друг друга.
ВЕРА. Ой! Что-то слабость какая-то в ногах... (Прислоняется к стене.) И что Игорь...
СТЕПАН. А Игорь повёл себя как-то странно. Вместо того, чтобы поздравить, начал бегать, кричать...
ВЕРА (немного подумав). Может и к лучшему это всё. Сама бы сколько прособиралась? Год... два... десять... Может тебя сам бог послал...
СТЕПАН. Вера, наконец-то, Вы начинаете это понимать!
ВЕРА. Степан, я ценю и уважаю, ваши чувства ко мне, но почему Вы решили, что они взаимны?
СТЕПАН. Я чувствую.
ВЕРА. Но почему я ничего не чувствую. Вот ничегошеньки!
СТЕПАН. Откуда я знаю... Может ты толстокожая?

     Вера с изумлением смотрит на Степана.

СТЕПАН. Но ты не переживай, я тебя люблю такой, какая есть.
ВЕРА. Степан, я очень виновата перед Вами.
СТЕПАН. В чём.
ВЕРА. Я вас обманула. Может я неправильно на Вас посмотрела или что-то не так сказала... Подарила Вам надежду на какие-то взаимоотношения... Извините, я не нарочно. Простите меня!
СТЕПАН. За что?
ВЕРА. Я Вас обманула.
СТЕПАН. И что?
ВЕРА. Вы должны меня ненавидеть.
СТЕПАН (прислушиваясь к самому себе внутри). Что-то не получается. И вообще, я люблю, когда меня обманывают. Мне, вот эта, немецкая пунктуальность, точность, чёткость, совсем не по душе. Мне нравится, когда что-нибудь пообещают, и не сделают.
ВЕРА. Как это может нравиться?
СТЕПАН. Что за примером далеко ходить! Час назад Игорь обещал меня побить и обещания своего не выполнил. Плохо, что ли?
ВЕРА. Плохо! (Вера скрестила руки на груди.) Это всё – русская расхлябанность и раздолбайство!
СТЕПАН. Он даже, обещал меня убить!
ВЕРА (поворачивая к Степану голову). И что?
СТЕПАН. Жив, как видишь... В России хорошо!
ВЕРА. Интересная теория. Но тогда мы тем более не подходим друг другу. Я – немка, по отцу. Дотошная, занудная... Знаешь, какая у меня фамилия?
СТЕПАН. Какая?
ВЕРА. Беккер! Мне надо, чтобы «да» было «да», «нет» - это «нет», замужем – значит замужем... Если я что-нибудь сказала, то, как отрезала! Сказала, не люблю – значит, не люблю!
СТЕПАН. И прожив здесь всю жизнь, ты ни капли не обрусела?
ВЕРА. Нет!
СТЕПАН. Не может быть.
ВЕРА. Ну, может быть вот столечко. (Показывает что-то около сантиметра между большим и указательным пальцем).
СТЕПАН. Этого достаточно. (Берёт в руки её ладонь, целует её. Потом целует в губы). А фамилию я тебе свою дам.
ВЕРА. Спасибо. (Выскальзывает из объятий). Я пойду. Мне надо забрать вещи. И мама, наверное, там.
СТЕПАН. Она там. Минут сорок назад прошла. Мы с ней поговорили немного. Чудесная женщина. Уверен, мы с ней поладим. (Увидев, что Вера направляется в сторону подъезда.) Вера, я с тобой.
ВЕРА. Нет.
СТЕПАН. Почему?
ВЕРА. Так будет лучше. Иди домой и жди. Может, я приду к тебе.
СТЕПАН. Почему – может?
ВЕРА. Может – нет!
СТЕПАН. А поточнее нельзя? Ты же немка.
ВЕРА. Ой, всё! (Вера поворачивается и убегает в подъезд. Степан некоторое время стоит у подъезда и тоже уходит).


                Затемнение.



                Сцена 8



     Уже знакомая комната. В ней Игорь, Клавдия Ивановна и Антонина Петровна. Антонина Петровна показывает Клавдии Ивановне покупки.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А это хлопок! Вот, потрогайте! (Протягивает Клавдии Ивановне блузку. Та, нехотя трогает её.) Ну как?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Хлопок. Только это немодно уже.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Для деревни – пойдёт! А ещё я брюки взяла. Недорого совсем. Показать?
ИГОРЬ. Не утруждайте себя, Антонина Петровна. Мы и так догадываемся, что для деревни самое то! Что ещё приобрели? Сапоги кирзовые?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Нет. Сапоги у меня дома есть. Новые совсем, даже не разношены.
ИГОРЬ. То есть, теперь, Вы – обуты, одеты...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Слова богу... (Убирает блузку в чемодан.) А Вера где?
ИГОРЬ. Да вот, самим интересно... (Игорь картинно озирается вокруг.) Где же она может быть. Думали, Вы знаете...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А что это, сразу я?
ИГОРЬ. Ну, Вы же – мать!

     Раздаётся звонок в дверь.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вот она.

     Игорь открывает дверь. В комнату заходит Вера.

ИГОРЬ. Где ты была столько времени?

     Вера не отвечая, проходит по комнате к Антонине Петровне.

ИГОРЬ. Не отмалчивайся. Мне всё известно!
ВЕРА. А зачем тогда спрашиваешь?
ИГОРЬ. Меня интересуют подробности!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Нас всех интересуют!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (скрещивая руки на груди). А вот мне не интересно нисколечко... Не имею бабской привычки – совать свой нос повсюду!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А я имею! И Игорь тоже. Правда, Игорь?
ИГОРЬ. Да, мама. (Кивнув Клавдии Ивановне в ответ.) Вера, ты целовалась со Степаном! Не ври, я всё знаю!
ВЕРА. Да разве это – поцелуи! Совсем мальчишка – целоваться то не умеет. Хотя старается...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Сынок, я предупреждала...
ВЕРА. Просто всё произошло так быстро, неожиданно... Раз – и чмокнул!
ИГОРЬ. А больше никаких неожиданностей не было?
ВЕРА. К сожалению... (Вера развела руками.)
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Дочка, надо было быть поинициативней!

     Клавдия Ивановна негодующе смотрит на Антонину Петровну. Та дёргает плечами и отворачивается. В дверь звонят опять.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (вздрогнув). Это он?
ИГОРЬ. Кто – он?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Этот... Знаток русского...
ИГОРЬ (направляясь к двери). Ну, всё! Убью, гада!
ВЕРА (испуганным голосом). Игорь, опомнись! В стране не хватает педагогов!
ИГОРЬ. Плевать!

     Игорь открывает дверь, но Степана за дверью нет. В комнату заходит Люся – невысокая миловидная девушка. Видно, что она немного навеселе.

ИГОРЬ. Люся?
ЛЮСЯ. Я, я... (Люся похлопала Игоря по щеке.) Что, не ждал. Вера, привет! (Махнула Вере ладошкой.)
ВЕРА. Здравствуй, Люся!

     Люся подходит к Вере и целует её в щеку.

ЛЮСЯ. Слушай, Вер, у тебя есть что-нибудь выпить?
ВЕРА. Да, конечно... Сейчас организую. (Вера уходит на кухню).

     Оставшиеся в комнате, стоят и молчат. Люся отодвигает стул от стола и по-хозяйски садится на него.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Игорь, кто эта молодая леди, осчастливившая нас своим посещением?
ИГОРЬ. Это – Люся, Верина подружка. Познакомьтесь. (Обращаясь к Люсе.) Это – Анастасия Петровна, мама Веры. А это моя мама – Клавдия Ивановна.
ЛЮСЯ. Очень приятно! Все в сборе. Осталось только Веру дождаться!
ВЕРА (заходя в комнату с подносом в руках, на котором чашка с кипятком, банка кофе и сахарница). А я уже тут! (Ставит поднос на стол и расставляет его содержимое перед Люсей.)
ЛЮСЯ (недоумённо). Что это у тебя такое?
ВЕРА. Кофе. Ты хотела что-нибудь выпить, а чай у нас закончился. Только кофе в доме. Но он хороший. (Открывает банку.) Понюхай!
ИГОРЬ. Кстати, я читал, что хороший кофе делают их отходов жизнедеятельности малайских макак.
ЛЮСЯ. Вера, ты, что мне подсовываешь!
ВЕРА. Не слушай! Это он про элитные сорта рассказывает. У нас простой кофе. Его делали без помощи обезьян.
ЛЮСЯ (недоверчиво). Точно?
ВЕРА. Надеюсь...
ЛЮСЯ (нюхая банку с кофе). Давай не будем рисковать. (Понюхала ещё раз.) Налей лучше водки.
ИГОРЬ. Водку не держим. Есть немного коньяка.
ЛЮСЯ. Это ещё даже лучше. Как-то благороднее.

     Игорь достаёт из серванта начатую бутылку коньяка и хрустальный стакан, ставит их на стол перед Люсей и наливает немного коньяку. После этого берёт чашку с кофе.

ИГОРЬ. Позволите?
ЛЮСЯ (делая жест, будто отмахиваясь). Забирай.

     Игорь, отхлёбывая понемногу из чашечки, отходит от стола. Люся взяла в руки стакан с коньяком, понюхала содержимое, поморщилась и сосредоточилась, готовясь выпить его. Затем залпом опрокидывает стакан в себя. За всем этим, с широко раскрытыми глазами наблюдает Клавдия Ивановна.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Вы пьёте?
ЛЮСЯ (морщась после выпитого). Я ещё и курю. (Люся достаёт из сумочки пачку «Беломора», а из неё папиросу.)
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А-а-а... (Сдавленно застонав, Клавдия Ивановна падает в обморок на руки Антонины Петровны. Игорь ставит на стол чашку кофе и бежит на помощь. Вдвоём они укладывают Клавдию Ивановну на диван.)
ЛЮСЯ (с недоумением обращаясь к Вере). Что это она? (Вера в ответ пожала плечами.)
ИГОРЬ. У нас не курят! (Машет ладонью перед лицом Клавдии Ивановны.) Мам, ты как?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Спасибо, уже лучше. (Присаживается на диване.)

     Люся пожимает плечами и прячет папиросу в пачку. Пачку убирает в сумочку. Антонина Петровна оставляет на диване Клавдию Ивановну с поддерживающим её Игорем и подходит к столу, за которым сидят Вера и Люся.

ЛЮСЯ. С Вашего позволения... (Берёт бутылку и плещет на донышко стакана немного коньяка.)
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Не много будет?
ЛЮСЯ. Я должна кое-что сказать... Мне надо собраться духом!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Тогда, не тяни резину. (Берёт бутылку и подливает коньяк в стакан.)

     Люся благодарно ей кивает и выпивает коньяк. Дико морщится. Вера встаёт из-за стола, подходит к серванту, открывает один ящик, другой, находит вазочку с пряниками, возвращается за стол и ставит её перед Люсей.

ЛЮСЯ. Спасибо. (Ест пряник.)
ВЕРА. Что ты хотела сказать? Что-нибудь про свою свадьбу?
ЛЮСЯ. Вот, вот, именно про неё! Никакой свадьбы (Люся развела руками.) не состоится!
ВЕРА. Как не состоится? Почему? Ты же говорила, всё готово – и платье, и фата... Люся, не молчи! (Вера трясёт её за плечо.) Что случилось?
ЛЮСЯ. Я переспала с лучшим другом жениха. Ему это не понравилось...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Кому? Другу?
ЛЮСЯ. Жениху... Кричал сильно, ругался...
ВЕРА (успокаивая Люсю). Погоди, может ещё что-то можно придумать.
ЛЮСЯ. Что думать! Всё кончено. (Люся помолчала немного, уткнувшись подбородком в скрещенные перед собой руки.) А ты что, в самом деле, ничего не понимаешь? Кто этот лучший друг моего бывшего жениха?

     Вера молчит думая, потом вопросительно кивает в сторону дивана, на котором сидит Игорь с Клавдией Ивановной. Люся утвердительно кивает в ответ.

ИГОРЬ. Прям, лучший друг! Так... знакомый...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (жалобным тоном). Игорь, намочи полотенце. (Получив от Игоря слегка намоченное и отжатое полотенце, завязывает его вокруг головы и говорит опять же жалобным тоном.) Голова кругом идёт...
ИГОРЬ. Не у тебя одной. (Потом обращается к Вере.) Вера, я сейчас всё объясню! Она первая начала!
ЛЮСЯ. Что-о-о! Я – порядочная...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Порядочная кто?
ЛЮСЯ (возмущённо). Никто! Просто порядочная! Игорь сказал, что любит меня и жить без меня не может. (Поворачиваясь к Вере.) А тебя, он сказал, не любит совсем!
ИГОРЬ. Вера, ну ты понимаешь, я же должен был что-то говорить...
ВЕРА. Да, конечно...
ЛЮСЯ. Как! (Смотрит на Игоря широко раскрытыми глазами.) Ты мог обмануть девушку...
ВЕРА. Что ты, Люся! (Кладёт свою  ладонь Люсе на руку.) Игорь обмануть... (Смотрит на Игоря.) Никогда...
ЛЮСЯ. Вот и я так считаю... (Улыбается и смотрит на Игоря.) Игорь хороший...

     Вера встаёт из-за стола и уходит из комнаты. Антонина Петровна следует за ней.

ИГОРЬ (обращаясь к Люсе). Ты зачем пришла!
ЛЮСЯ.  Я думала, думала и решила, что мы созданы друг для друга.
ИГОРЬ. С чего ты это взяла?
ЛЮСЯ. Мне сердце подсказало!
ИГОРЬ. Разве твоё сердце никогда не ошибалось?
ЛЮСЯ. Как никогда... сколько раз...
ИГОРЬ. Так что ж ты его продолжаешь слушать!
ЛЮСЯ (разводя руками). Так другого то у меня нет...

     Из комнаты выходят Вера и Антонина Петровна, с сумкой в руках, и направляются к двери.

ИГОРЬ (перегораживая Вере дорогу). Вера, постой!
ВЕРА. Пропусти.
ИГОРЬ. Вера, нам надо с тобой поговорить!
ВЕРА. Говори.
ИГОРЬ. Вера... Я без тебя не могу.
ВЕРА. Сможешь... Найдешь себе какую-нибудь дурочку...
ЛЮСЯ. А что меня искать? Вот она я!
ВЕРА (обращаясь к Люсе). Совсем про тебя забыла... (Вера присаживается к Люсе за стол.) Люсенька, Игорь любит картошку по-французски. Знаешь, да? Картошку, мясо режешь пластиками, заливаешь майонезом и в духовку...
ЛЮСЯ. Надо записать!
ВЕРА (идёт к серванту, достаёт оттуда карандаш и блокнот. Вырывает из блокнота листок, возвращается за стол и кладёт его перед Люсей). Пиши.
ЛЮСЯ (начинает записывать). По-французски...
ВЕРА. Пельмени само собой. Но только надо делать самой, ни в коем случае не магазинные. И со сметаной. Ни масло, ни уксус Игорь не любит. Только сметана.
ИГОРЬ. И погуще, пожирнее...
ЛЮСЯ (водя карандашом по бумажке). Записала.
ВЕРА. Биточки из телятины с грибным соусом.
ЛЮСЯ (оторвавшись от бумажки и посмотрев на Игоря). Ну, ты и жрать...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. А ты думала, муж – это легко!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Мы все поначалу так думали.
ВЕРА. Тише! (Потом снова обращается к Люсе.) Не отвлекайся... Голубцы, макароны по-флотски, бефстроганов...
ИГОРЬ. Вы это всё  серьёзно...
ЛЮСЯ. Ты что, не видишь – записываю!
ИГОРЬ (обращаясь к Вере). Ну, хочешь, давай распишемся официально.
ВЕРА (обращаясь к Люсе). Слышала! Кажется, Игорёк созрел для брака! Не упусти момент!
ЛЮСЯ (сжав кулачок и тряся им). Будь спокойна, подруга!
ВЕРА. Дай, проверю. (Берёт у Люси листок и пробегает глазами. Затем поворачивается к Игорю.) Это всё, что я могу для тебя сделать. (Кладёт листок перед Люсей.) Ну! (Протягивает к Люся руки, они обнимаются и целуются в щёки.)
ЛЮСЯ. Знаешь, Вера, а я не думала, что всё будет так культурно!
ВЕРА. Я сама не думала.
ЛЮСЯ. Я была уверена – будет скандал.
ВЕРА. Наверное, перегорело что-то внутри. (Вера на секунду задумалась.) Нет, я могла бы конечно, устроить скандал... (На миг задумывается.) Может, сейчас, соберусь, и...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Перестань, Вера. (Антонина Петровна подошла к дочери.) Хороший скандал, его тоже с душой делать надо... А плохой и начинать не стоит.
ВЕРА. Мама. (Вера бросается Антонине Петровне на грудь, обнимает её и начинает содрогаться от рыданий.) Мамочка! Хорошо, что ты здесь. Как бы я сейчас без тебя то...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Я уже месяц себе места не находила. Чувствую, что что-то у тебя не так! Лягу спать и лежу всю ночь в потолок смотрю и о тебе думаю. Ноет сердце – что-то неладно с моей дочкой. А вчера встала, и в душе, как оборвалось что-то. Решила – надо ехать, всю скотину перерезала вот этой самой рукой... (Показывает левую ладонь.) Нет, этой... (Меняет её на правую и показывает Игорю. Тот отходит на несколько шагов в сторону.) И пошла за билетом на автовокзал.
ВЕРА. Уйдём отсюда, мама!
ЛЮСЯ (посмотрев на часы). Вера, уже полвторого. Темно на улице.
ИГОРЬ. В самом деле! Вас никто не гонит. Дождитесь хотя бы утра!
ВЕРА. Нет, Игорь. (Вера отрывается от груди Антонины Петровны, достаёт носовой платок и вытирает глаза.) Утром это всё будет буднично, словно, на работу пошла. Наверное, так лучше, когда расстаёшься навсегда – уходить во мрак, в темноту... Может, ты что-нибудь почувствуешь... Поймёшь... (Обращаясь к Антонине Петровне.) Идём, мама. Поймаем такси, на автовокзале посидим, подождём...

     Вера и Антонина Петровна выходят. Антонина Петровна задержалась в дверях.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Ну, как говорится, будьте здоровы, живите богато.
ЛЮСЯ. Спасибо, постараемся!

     Игорь промолчал, а Клавдия Ивановна, держась за голову обмотанную полотенцем, только жалобно простонала. Антонина Петровна закрыла за собой дверь. Оставшиеся в комнате молчат. Люся перечитывает свою бумажку.

ЛЮСЯ. Биточки, голубцы... картошка по-французски... Я, что в кухарки пришла сюда наниматься что ли? (Рвёт записку.) Что приготовлю, то и будешь есть...

     Игорь посмотрел на Люсю неопределённым взглядом, весь как-то вздрогнул и ушёл в другую комнату. Люся пошла за ним. Клавдия Ивановна, застонав, сделала попытку подняться с дивана.

ЛЮСЯ (удержав её рукой за плечо). Лежите, мама!

     Клавдия Ивановна остаётся лежать на диване. Люся уходит за Игорем.


                Затемнение



                Сцена 9



     На сцене Антонина Петровна и Клавдия Ивановна в русских национальных нарядах. Они стоят около стола, глядя друг на друга. На столе ничего нет. Возле стола стоит сумка. Раздаётся трель звонка.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (вздрагивая). Что это?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Это – первый звонок.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А я ... Я не хочу....
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Нас не спрашивают... Знаешь пословицу – «Куда иголка, туда и нитка». Про нас это... Пока молодые были – везде следом за мужем. А постарели, овдовели – за детей держимся. Куда они, туда и мы. Раз наши дети вместе не могут, значит и нам – не судьба...
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. А так всё начиналось хорошо... Только я успела к тебе привыкнуть... И даже немножко полюбить, как вдруг...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (вздыхая). В жизни такое часто бывает.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (торопливо). Я ведь ещё чего боюсь... Какие они будут эти новые сваты. И доживу ли я до этого вообще...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Ты помнишь, Клава, ты мне сама говорила – есть хорошее русское слово – «надо».
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (кивая). Помню, конечно, как не помнить. Всю жизнь, только и слышу – надо, надо...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Послушай ещё разок - надо дожить! Обязательно! Ты всё поняла?
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Да... Надо дожить.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вот! Другое дело! Только надо это сказать твёрже!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Надо дожить... Я доживу.
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Я верю в тебя, подруга!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Ты знаешь, Тоня, а я, кажется, тоже в себя верю...

     Звонок звенит два раза.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (вопросительно). Второй звонок?
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Да.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Как быстро...Что-то хотела ещё сказать, всё из головы вылетело...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Возраст... Склероз...
КЛАВДИЯ ПЕТРОВНА (массируя кончиками пальцев виски). Никак вспомнить не могу!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Да ты не переживай! Когда я уйду – сразу вспомнишь.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Так, сама знаю... Хотелось бы сейчас вспомнить. Пойми, Тоня, это что-то важное!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Я понимаю.

     Клавдия Ивановна мучительно пытается что-то вспомнить.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (жалобным тоном). Что-то очень важное, Тоня!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Вспоминай, ещё есть немного времени.

     Клавдия Ивановна опять морщит лоб, трёт его ладонью.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА. Никак...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Клава, скорей!
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (виновато). Не могу, Тоня...
АНТОНИНА ПЕТРОВНА (разводя руками). Значит – не судьба.

     Звонок звенит три раза. Антонина Петровна поднимает с полу сумку, ставит её на стол, раскрывает и достаёт баночку с вареньем и ставит её перед Клавдией Ивановной.

АНТОНИНА ПЕТРОВНА (указывая на баночку). Смородина.
КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (берёт баночку со стола, смотрит на неё и прижимает к груди). Спасибо!
АНТОНИНА ПЕТРОВНА. Прощай!

     Антонина Петровна поворачивается и уходит. Клавдия Ивановна, одной рукой прижимает баночку с вареньем к груди, второй, несмело, машет Антонине Петровне вслед. Играет марш «Прощание славянки». Антонина Петровна уходит, Клавдия Ивановна остаётся одна. Музыка постепенно стихает, Клавдия Ивановна, всё так же прижимая одной рукой баночку, садится за стол. Немного посидев в таком положении, другой рукой бьёт по столу.

КЛАВДИЯ ИВАНОВНА (с горечью в голосе). Вспомнила... (Качает печально головой, ставит локоть на стол, ладонь кладёт себе на лоб и застывает в этой позе. Другая рука, по-прежнему прижимает баночку с вареньем к груди)


                Затемнение



                Сцена 10



     Игорь сидит один в комнате. Раздаётся звук дверного звонка. Игорь продолжает сидеть. Звонят ещё раз. И ещё. Игорь встаёт, идёт к двери, открывает её. Заходит Степан.

СТЕПАН (протягивая руку для приветствия). Добрый день!
ИГОРЬ (смотрит сперва на руку, затем на Степана). Ты?
СТЕПАН (оглядывая себя). Вроде я.
ИГОРЬ. Что надо?
СТЕПАН. Разговор есть. Серьёзный... Я подготовился! (Распахивает куртку и показывает, торчащую из внутреннего кармана, бутылку.)
ИГОРЬ. Это что у тебя?
СТЕПАН (щёлкая пальцем по горлу). Водка.
ИГОРЬ. Ты думаешь, я буду пить с человеком, разрушившим мою жизнь?
СТЕПАН. Что, не будешь? (Запахивает полу куртки.)
ИГОРЬ (делая останавливающий жест рукой). Буду, конечно. Но я должен немного... (Чуть задумался, подыскивая слово.) Поломаться...
СТЕПАН (кивнув). Конечно... Я понимаю...

     Игорь начинает ходить по комнате взад-вперёд. Что-то пнул подвернувшееся под ноги. Потом подошёл к косяку и ударил его тыльной стороной кулака.

ИГОРЬ. Твою  мать...

     Степан покачал головой, словно в знак согласия. Ещё немного походя, Игорь достал из серванта две стопки и поставил их на стол.

ИГОРЬ. Всё! (Затем показал пальцем на стопки.) Наливай!

     Степан достаёт бутылку, скидывает куртку, вешает её на крючок у двери и, подойдя к столу, отвинчивает с бутылки пробку. Потом наполняет стопки до краёв. Оба берут стопки, Степан пытается чокнуться с Игорем, но тот отстраняется.

ИГОРЬ. Давай без фамильярностей.

     Выпивают, морщатся.

СТЕПАН. Сесть можно?

     Игорь посмотрел на Степана, на стул, подумал немного и разрешил.

ИГОРЬ. Садись.

     Степан садится, Игорь смотрит на него.

ИГОРЬ. Я, пожалуй, тоже сяду. (Пододвигает стул и садится на него).
СТЕПАН. Закуски бы какой-нибудь.
ИГОРЬ (отрицательно качая головой). Нету. Пей так – быстрей сопьёшься!
СТЕПАН. А куда торопиться?
ИГОРЬ (разливая водку по стопкам). Говорят, хороший русский – пьяный русский.
СТЕПАН. Чем он хорош?
ИГОРЬ. Что пристал, откуда я знаю. (Берёт со стола стопку. Степан следует его примеру.) Может... Лежит себе спокойно, ни мычит, ни телится... К тому же, для бюджета очень положительно!
СТЕПАН. Для семейного?
ИГОРЬ. Ты что? Бери выше! (Игорь поднимает указательный палец свободной руки вверх.) Государственного! А ему сейчас ох, как тяжело!
СТЕПАН. Ему постоянно тяжело... Это ж, какую глотку надо иметь, чтобы Родине помочь!
ИГОРЬ. Пей, не отвлекайся!

     Оба опрокидывают в себя по стопке.

СТЕПАН. Забавно это всё как-то...
ИГОРЬ. Что забавного?
СТЕПАН. Сидим, про госбюджет разговариваем. Разве за этим я к тебе пришёл...

     Игорь неопределённо пожал плечами.

СТЕПАН. Не в первый раз замечаю. У нас, как выпьют, рано или поздно, начинают про Россию говорить. Других тем для разговора – нет.
ИГОРЬ (опять наполняя стопки). Неправда, есть ещё одна тема.
СТЕПАН. Какая?
ИГОРЬ. Бабы!
СТЕПАН. Ах да, бабы...
ИГОРЬ. Две темы, Россия... (Игорь показывает один палец.) И бабы! (Игорь показывает два пальца.) Остальное всё слишком мелко для русского человека! (Игорь поднимает со стола наполненную стопку и предлагает Степану.) Поехали.

     Опять выпивают, дико морщась.

ИГОРЬ. Вот, как ты считаешь, для России больше подходит президентская, или парламентская форма правления?

     Степан откидывается на стуле и, морща лоб, смотрит в потолок. Потом, приняв позу Роденовского мыслителя, в пол.

ИГОРЬ. Или, может, ты за конституционную монархию?
СТЕПАН (глаза Степана, перестав блуждать по комнате, сконцентрировались на Игоре). Слушай, давай, лучше, про баб!
ИГОРЬ. Хорошо, давай про баб! Ты пришёл поговорить, про баб вообще, или про Веру конкретно?
СТЕПАН. Я - конкретный пацан!
ИГОРЬ (посмотрев на Степана). Что-то не похоже.
СТЕПАН. Ты пьян.
ИГОРЬ (пожав плечами). Не настолько... Так, что ты узнать-то хотел?
СТЕПАН. Я знаю, что Вера уехала в деревню. Мне надо знать, в какую?
ИГОРЬ (водя пальцем по краю стакана). Зачем тебе это знать?
СТЕПАН. Я уеду туда. К Вере.
ИГОРЬ. В деревню?
СТЕПАН. В деревню. (Поднял со стола пустую стопку, посмотрел в неё, понюхал, поставил обратно.) Может, даже, насовсем!
ИГОРЬ. Серьёзно?

     Степан кивнул.

ИГОРЬ. Это ж такая дыра, дворов на триста. Тоска смертная. Там ведь ни музеев, ни театров нет!
СТЕПАН. Как нет? Ты, наверное, шутишь?
ИГОРЬ. Нету! Вот те крест! (Игорь осеняет себя крестным знамением.) Ни Большого, ни Малого, вообще никакого! Из развлечений одни только пьяные бабы.
СТЕПАН. Этого вполне достаточно...
ИГОРЬ. Мало того, они там все красавицы, как на подбор! (Игорь подносит ладони к щекам.) Морды круглые...
СТЕПАН (вытаскивает блокнот и карандаш. Раскрывает его). Адрес... Говори адрес! Скорее!
ИГОРЬ (Задумывается, смотрит на Степана, потом на его блокнотик, опять на Степана, затем складывает из пальцев фигу и суёт Степану под нос). Вот тебе адрес!
СТЕПАН (закрывая блокнот). Я всё равно её найду.
ИГОРЬ. Желаю, как говорится, успеха!

     Раздаётся звук открываемого ключом замка. Игорь хватает недопитую бутылку водки и смотрит, куда бы её спрятать. Ставит под стол. Дверь открывается, в квартиру заходит Люся. В руке у неё сумочка. Она снимает и вешает на вешалку пальто и становится видно, что она «в положении».

ЛЮСЯ. Здравствуйте! Вижу, у нас гости.
СТЕПАН. Добрый день!
ЛЮСЯ. Чем занимаетесь? (Поддерживая рукой живот, она подходит к столу. Там замечает стопки, которые Игорь забыл спрятать. Берёт одну стопку, нюхает её.) Что это такое?
ИГОРЬ. Да так... Водку пьём с одним придурком.

     Степан встаёт со стула, галантно кланяется и целует Люсе ручку. Люся растерянно кивает ему в ответ.

ИГОРЬ. А у тебя какие новости?
ЛЮСЯ. Я только что из консультации. Врач сказал, что всё хорошо! (Люся поглаживает себя по животу.) Ребёночек развивается нормально!
ИГОРЬ. Вот, а ты боялась.
ЛЮСЯ. Но доктор всё равно сказал, что нельзя расслабляться. Ни в коем случае! (Люся открыла сумочку и вывалила из неё на стол ворох бумажек.) Смотри, сколько анализов выписал! Одной мочи семь видов! (Она выбирает из кучи бумажек несколько штук и показывает их Игорю.)
ИГОРЬ (покачивая головой). Какой любознательный!
ЛЮСЯ. А ещё УЗИ, кардиограмма, кровь на сахар... Ещё что-то разобрать не могу... Игорь, может, ты прочтёшь?

     Игорь безуспешно пытается что-то прочесть в бумажке, которую дала ему Люся. Потом её изучает Степан.

СТЕПАН. Это не по-русски. Как специалист, говорю...
ЛЮСЯ. Ладно. (Махнула рукой.) В регистратуре разберутся. Вы посидите пока, пообщайтесь, а я с направлениями разберусь, приберу, а потом что-нибудь Вам приготовлю.
СТЕПАН. Не волнуйтесь, ради бога, нам и так хорошо!
ЛЮСЯ. Нет, нет, что-нибудь организую! Хотя бы – яичницу! На троих! Только потерпите пять минут! (Люся собирает со стола бумажки, запихивает их в сумочку и, держа её одной рукой, а другой – живот, уходит в другую комнату и закрывает за собой дверь.)
СТЕПАН  (кивая Люсе вслед). Золото у тебя, а не жена!

     Игорь неопределённо покачал головой.

СТЕПАН. Игорь, у тебя новая жизнь. Зачем тебе Вера! Да она никогда и не вернётся!
ИГОРЬ. Как знать... (Игорь поморщился и потёр пальцами висок.) И вообще, позволь мне самому разобраться в своей жизни.
СТЕПАН. А ты сможешь?
ИГОРЬ (пожимая плечами). Не твоё дело. Отстань.
СТЕПАН. Хочешь услышать хороший совет?
ИГОРЬ. Нет, не хочу!
СТЕПАН. А придётся... Слушай внимательно... (Степан погрозил Игорю указательным пальцем.) Из любой, даже самой запутанной жизненной ситуации, выход прост - надо сесть и спокойно подумать, а как бы на моём месте поступил граф Лев Николаевич Толстой?
ИГОРЬ (смеётся). И сделать всё наоборот!
СТЕПАН. Почему наоборот?
ИГОРЬ. Для прикола. (Игорь немного подумал и добавил.) Ты намекаешь, что Лев Толстой адресок бы дал?
СТЕПАН. Да. Он – гуманист! (Степан поднял пустую стопку, всмотрелся в неё и начал трясти в руке.) Он такой гуманист...
ИГОРЬ. А я – нет. В этом то и все проблемы...
СТЕПАН (со стуком ставит стопку на стол). Сволочь ты!

     Игорь, молча, достаёт из-под стола бутылку. Степан подталкивает свою стопку в его сторону.

ИГОРЬ (отрицательно покачав головой). Тебе уже хватит. (Наполнил свою стопку и залпом выпил.) Ты, что... обзываешься? Почему – сволочь?
СТЕПАН. От кого ещё сбегают ночью, без денег, без вещей... (Степан замялся и потряс перед лицом руками, словно это должно было помочь найти нужные слова.) Хорошо ещё, что хоть не в окно...
ИГОРЬ. Так ведь... четвёртый этаж...

     Степан встаёт из-за стола, подходит к окну и открывает створку.

СТЕПАН. Да, высоко...

     Игорь подкрадывается к Степану сзади и начинает выталкивать его в окно. Степан упирается, между ними завязывается потасовка. В этот момент, открывается дверь второй комнаты и оттуда выходит Люся. В руках у неё фотография.

ЛЮСЯ. Что тут у Вас происходит?
ИГОРЬ (выпуская Степана из рук.) Да так, ничего. (Трогает рукой разбитую губу.)
СТЕПАН (отходит от Игоря, оглядываясь на него.) Почему я не сокол... (Поправляет на себе одежду.) Почему не летаю?

     Игорь закрывает створку окна и отходит от него к столу. Люся подходит к нему.

ЛЮСЯ. Я убирала бумаги в стол. И нашла там это. (Люся кладёт перед Игорем фотографию Веры.)
СТЕПАН. Это Верина фотография. (Степан тоже подходит к столу и берёт фотографию в руки.) Я помню раньше она стояла вон там. (Показывает рукой на сервант.)
ЛЮСЯ (обращаясь к Игорю). Ты говорил, что порвал и выбросил её.
ИГОРЬ. Я ошибся. Человеку, вообще, свойственно ошибаться. Что тут такого?
ЛЮСЯ. Ах, ошибся... (Люся прикладывает ладонь к виску.) Конечно, ошибся... Будто бы я ничего не понимаю... Ты думаешь, женщины наивные и глупые!
ИГОРЬ. Что... Что ты сказала!
ЛЮСЯ. Что слышал! Никакая это не ошибка! Ты специально оставил дома эту фотографию... И я догадываюсь, почему... (Люся замолкает и хватается руками за живот.) Ой! (Люся покачнулась. Степан с Игорем вскочили из-за стола, и Игорь успевает подхватить падающую Люсю.)
СТЕПАН. Её надо положить на кровать! И воротник расстегнуть...
ЛЮСЯ (извиняющимся тоном, на руках у Игоря). Что-то поплыло всё перед глазами...
ИГОРЬ. Ты только успокойся! Вся будет хорошо...

     Игорь на руках уносит Люсю в другую комнату. Степан остаётся один. Он прошёлся пару раз по комнате, потом остановился около стола, взял Верину фотографию и стал на неё смотреть. Когда из другой комнаты выбежал Игорь, Степан бросил фотографию на стол обратно.
     Игорь, между тем, наливает стакан воды, берёт пузырёк с каким-то лекарством и накапывает в стакан десять капель. Потом с лекарством и водой уходит в комнату. Степан, опять берёт со стола фотографию. Немного посмотрев, он проходит к своей куртке, висящей на вешалке, и прячет фотографию во внутренний карман.
     Игорь снова выходит из комнаты, открывает сервант, находит в там полотенце, смачивает его водой, отжимает и уходит к Люсе. Потом выходит,  осторожно прикрывает за собой дверь комнаты и прикладывает к губам указательный палец, делая Степану знак быть потише.

ИГОРЬ. Она попытается заснуть.
СТЕПАН (приглушённым голосом). Я, наверное, не вовремя?
ИГОРЬ. Ну а сам-то ты как думаешь.

     Степан кивает, проходит к вешалке и надевает куртку. Одевшись, подошёл к столу, налил стопку, выпил и вернулся к входной двери, возле которой остановился.

СТЕПАН. Игорь... Можешь не искать... Я украл Верину фотографию.
ИГОРЬ (задумался, а потом усмехнулся). Я рад, что у тебя есть её фотография... Дай, гляну напоследок.

     Степан достал фотографию, протянул её Игорю. Тот посмотрел внимательно на неё, провёл пальцами по изображённым на ней волосам, лицу и вернул Степану. Степан спрятал фотографию, открыл дверной замок и распахнул дверь.

ИГОРЬ. Россоши.
СТЕПАН. Что?
ИГОРЬ. Россоши. Деревня называется Россоши. Давай, запишу, а то забудешь спьяну.

     Степан достаёт из кармана и протягивает Игорю блокнот и карандаш. Игорь раскрывает блокнот, пишет в нём и возвращает его Степану. Тот перечитывает написанное и прячет блокнот в карман.

СТЕПАН. Спасибо.
ИГОРЬ. Не приходи сюда больше.

     Степан кивает, выходит из квартиры и закрывает за собой дверь. Игорь прислоняется к косяку и смотрит вглубь зрительного зала поверх голов.


                Затемнение


                Казанцев Сергей
               
                е-мейл: sergejka64@gmail.com
               
                тел. 8-953-775-55-71