Как приехали и поднялись по лестнице, попали в сияющий чистотой, проветренный кабинет. Мебель, позаимствованная у Налогоняна, правда, была поскромнее, но зато целая. Можно было подумать, что ничего такого здесь и не происходило... если бы в углу по прежнему не храпел низкий майор.
- Вот, хотели его разбудить, так он обматерил всяко и не пошевелился даже, - чуть не плача, пожаловалась притаившаяся за шкафом уборщица. - Может, вы поднимете его, товарищ полковник, а я быстренько все домою.
- А... Ну да, да, конечно, - согласился Закидайлов, осматривая ладную фигурку девушки на предмет неуставного использования. - А ты кто такая будешь?
- Младший сержант Безотказнюк, хозвзвод, - взяв швабру на плечо, гордо отрапортовала она. - Все ушли, а меня оставили. Вот из-за товарища майора, - она сердито кивнула на тело.
- Ага, понятно… Майор, подъем! - громко скомандовал Закидайлов, - низкий резко вскочил и встал по стойке смирно. Потом, окинув кабинет мутным взором, удивленно спросил:
- Где это я?
- Потерялся, маленький? Посмотри сюда, может вспомнишь?
Полковник показал взглядом на пятно на полу, повторяющее контур спавшего, как силуэт тела на месте преступления. Каких только органических и неорганических остатков на нем не лежало: кровь, макароны, окурки, бутылочные пробки и еще многое другое. Особенно удивительно, как можно было спать на обломке стакана с хищно торчащими вверх острыми стеклами.
- Ты случаем не индийский йог, майор?
- А... Это я через броник даже и не почувствовал. Очень устаю в последнее время, - улыбнулся он смущенно. Поведя носом, почуял в воздухе остатки запаха одеколона майора Огурцова и сразу вспомнил, где находится.
- Ну ладно, ладно, с кем не бывает… Вот познакомьтесь, капитаны Громоломов и Медведебоев - твои коллеги, тоже из спецназа…
- Громобоев и Медведеломов, - хором поправили его прибывшие.
- Ну да, да... Я и говорю... А это - майор Гапанович из штаба, человек исключительной выносливости и мощи.
Офицеры учтиво пожали друг другу руки, потом один из них спросил:
- А не тот ли вы Гапанович, который под Гератом бесчувственный попал в плен к Мусрали-хану, а, наутро протрезвев, понял, где находится, перебил всю охрану, перетрахал весь гарем, сжег аул, самого с тремя другими командирами избил до полусмерти и привез на их же джипе в наше расположение.
- Ох, когда это было? Неужели помнит народ? - низкий майор даже покраснел от удовольствия и, чтобы скрыть смущение, начал отряхивать запылившиеся галифе. - Порядок только немного не тот. Сначала был гарем, потом плен, а потом все остальное. Я тогда молодой был, горячий.
- И что дали за такой подвиг? Поди героя?
- Кого!?.. Этот Мусрали-хан с командирами из дружественных оказались. Спасибо, Казарчук помог - замял дело, а то бы, вообще, посадили.
Уборщица, между тем, ловко справилась с пятном и, громко пошмыгав веснушчатым носом для привлечения внимания, спросила:
- Разрешите идти, товарищ полковник?
- А? - полковник снова придирчиво осмотрел подчиненную. - Как, говоришь, тебя?
- Младший сержант Безотказнюк.
- Ага. Так говоришь, Безотказнюк. Это хорошо. А имя у тебя есть?
- Лизавета Петровна, - радостно ответила девушка.
- Ясно. Так вот, Лизок, ты подожди пока в приемной. Может, еще понадобишься.
- Есть, - громко, но без энтузиазма ответила та и побрела из кабинета. По пути обнаружила на полу мусорину, деловито послюнив палец, приклеила ее на него и поднесла к глазам. Это оказалось нечто несущественное, она растерла его между ладонями и обтерла руки об халат. - А долго, товарищ полковник?
- Что долго?
- Ждать.
- Пока не отпущу.
- Понятно.
- Вот какие понятливые младшие сержанты служат в нашей дивизии, - улыбнулся ей в след Закидайлов, низкий майор нехорошо заржал, а гости даже не улыбнулись. - Ну ладно, приступим к делам нашим скорбным.
Офицеры расселись за столом, и полковник начал вводить вновь прибывших в курс дела. Он рассказал про секретный груз, про чудесный побег одной из его позиций и про ее невероятные тактико-технические характеристики. Капитаны внимательно слушали и даже делали какие-то пометки в своих командирских тетрадях. Низкий майор же откровенно грустил, похоже было, что плохо себя чувствовал. Закидайлов и сам тер виски и все чаще и чаще с вожделением посматривал на свой шкаф, но прибегнуть к находящемуся в нем лекарству не решался. Уж больно серьезные лица были у гостей.
- Вот такой у нас противник, товарищи. Майор Гапанович сейчас нам расскажет о своих впечатлениях от личной встречи с этим существом, - полковник вытер испарину со лба. - Майор.
- Да, да… Что? - встрепенулся тот и провел огромной пятерней по лицу, как будто хотел стереть его с черепа и продолжить жизнь с новым, - Ой, что-то придавило меня, Константиныч. Слышь, налей соточку. Я знаю, у тебя есть. Сил нет, трубы горят.
Капитаны переглянулись.
- Видите, как пострадала психика боевого офицера, опытного спецназовца? - полковник вскочил, и кинулся к шкафу. - Натуральная контузия. Все еще не может отойти. У него на глазах от рогов этой твари погиб его лучший друг и напарник.
Он раскупорил бутылку, поморщился от ударившего в нос запаха и, встав с подветренной из форточки стороны, налил четыре стакана.
- Елизовета Петровна, - громко позвал он уборщицу из приемной.
- Чего, товарищ полковник?
- Сходи-ка, Лизок, в столовую и принеси нам поесть. Найдешь там, капитана… А, блин, нет же капитана…
Он подошел к телефону и набрал номер.
- Капитан Грибоедман, - донеслось из аппарата.
- Матвеевна, ты жива?
- Жива. А что со мной будет? Жопу пластырем заклеила и в столовую. А кто работать-то будет?!
- Женщина - самое живучее животное в мире, - закрыв трубку рукой, поделился полковник с присутствующими выводом, сделаным на основе многолетних наблюдений. А потом уже собеседнице: - Ну, слава Богу, а то тут твой кавалер места себе не находит.
С того конца провода полились ругательства такие жуткие, что полковник отнес телефон на полметра от уха и слушал, укоризненно мотая головой. Потом, когда они закончились, демонстротивно вытер трубку о штаны и снова поднес к уху.
- Ну ладно, ладно, Матвеевна, успокойся. Выпишу тебе премию в этом месяце за вредность. А сейчас выручай, такое дело, у меня гости из Новосибирска. Надо накормить. Тут придет к тебе девушка Елизавета - младший сержант из хозвзвода. Заверни ей что-нибудь закусить на четырех человек. И это… Официантки там твои не нашлись?
- Нет, пропали, Константиныч. Как в воду канули. Я поищу еще раз, конечно. Но вряд ли, - голос ее вдруг стал томным и бархатным. - А что, раз такое дело, я и сама могу ей помочь, если что...
Закидайлов беззвучно захохотал и, снова закрыв трубку рукой, с лукавой улыбкой спросил у низкого майора:
- Джульетта Матвеевна опять в гости просится. Позвать?
Тот в ужасе отчаянно замахал руками.
- Нет, Джульеточка, в следующий раз. Сегодня очень много работы.
- Ну, ну, - начальник столовой положила трубку и, засунув руку в трусы, бережно ощупала обширную рану. - Не очень-то и хотелось...
- В общем, сбегай, Лизок, в столовую. Найдешь там начальницу капитана Грибоедман. Она тебе все объяснит. Давай, дорогуша, одна нога здесь, другая там.
***
Важное совещание в кабинете начальника ракетной дивизии прервалось и все никак не начиналось. Дело было очень серьезное, враг стоял у ворот, а Закидайлов с низким майором продолжали тянуть свою вонючую текилу и пытались напоить ей вернувшуюся из столовой с провизией Елизавету Петровну. Капитаны пить отказались, а невоенный лейтенант пока не определился, чью сторону занять. Офицеры поспорили. Полковник утверждал, что легко уговорит уборщицу дать всем по разу, а майор в этом сомневался и говорил, что она не из таких. Они поставили на кон свои пистолеты, и процесс пари был в самом разгаре. Пете с одной стороны было жалко симпатичную деревенскую девчонку, а с другой и посмотреть, как это все будет происходить тоже хотелось. Ну и поучаствовать, разумеется тоже. Он, превозмогая отвращение, допил свои полстакана, захмелел с непривычки и сидел, сквозь свои линзы неотрывно осоловевшими глазами пялясь на Елизовету Петровну.
- Говоришь, Лизок, Безотказнюк - это называют тебя так в хозвзводе, за то что ты на все согласная? - подмигнул Закидайлов даме.
- Нееее, не говорила я такого, - уборщица захохотала и отмахнулась от полковника капустным пирогом. Она сделала всего два или три глотка, а язык у нее уже заплетался. - Это фамилие такое. От мужа покойного досталось. Он у меня трактористом здесь недалеко в Гадюкино работал. Убился на мотоцикле, прям на свадьбе, на третий день… За водкой поехал и по дороге заснул, видать…. Водку всю из нашего сельмага выпили, вот он в соседнюю деревню и поехал…. Я ему говорю, не езди, хватит тебе уже , а он все равно…
На глаза ее навернулись слезы.
- Ну, ну. Отставить плакать. - Закидайлов фамильярно обнял ее за плечи, что-то прошептал на ухо и заржал.
- Фу, что вы говорите, товарищ полковник! - возмутилась девушка, но как-то неискренне. - Ну, конечно же, да!
- А что это еще за секреты в компании? - низкий майор освежил всем стаканы и, нахмурив лоб, с укоризной посмотрел на капитанов, которые ничего не выпили. - Мы, может, тоже хотим знать, что, «конечно же, да».
После третьей дозы его иллюзии относительно целомудренности Елизоветы Петровны улетучились. Он пожалел, что поспорил и сейчас принимал все усилия, чтобы, хотя бы, оказаться в очереди не последним.
- Да никаких секретов. Я только спросил, была или нет у молодоженов брачная ночь? Лизок, как вы слышали, сказала: конечно же да, и мы, говорит, с муженьком там такое вытворяли... Такое вытворяли, что все соседи сбежались.
- Опять вы все врете, товарищ полковник. Не говорила я такое, - скуластое лицо уборщицы расплылось в широчайшей улыбке.
- Ну, а как прикажете понимать это «конечно же да», Лизок, только так. Трахались так, что чуть изба не развалилась. Да ведь? Скажите, майор?
- Ну да, и я тоже так понял, - подыграл ему низкий майор рассеянно, так как, как раз, в это время скрежетал мозгами над сногсшибательным тостом.
- Фу, какие вы! - Лизок густо покраснела, но предательскую улыбку убрать с лица до конца не смогла. - Ничего такого не было вовсе. Придумываете вы все, - и чтобы подавить смущение, затолкала в рот огромный кусок колбасы.
- Ну, а что? Что было?.. Что вы делали-то?
- Может быть делами займемся. Товарищ полковник!? - подал нервный голос один из капитанов и многозначительно переглянулся со вторым.
- Да подождите вы, Медведетигров, сейчас перекусим и продолжим, - отмахнулся от него Закидайлов. - Так, что делали-то, Лизок?
- Медведеломов, капитан Медведеломов, - со сталью в голосе поправил его спецназовец и пробурчал второму: - Нас, вообще-то, не перекусывать сюда отправили.
- Извините, капитан Медведеломов. Потерпите, немного осталось. Так мы ждем, Лиз-о-о-ок.
Девушка, не зная что делать, сидела красная, как рак, и нервно крошила в руках остатки пирога. Выручил ее низкий майор. Он родил, наконец, свой тост, поднялся на ноги, убедился, что у всех налито и призывно постучал ложкой по стакану:
- Внимание, господа офицеры....
К сожалению, дословный текст его выступления не сохранился, а заново придумать такую чушь невозможно. Там было всего понемногу, он говорил одновременно обо всем и не о чем, к месту и не к месту вставляя разные научные термины и иностранные словца, а однажды даже матерно выругался, по его мнению, для усиления эффекта и когда закончил, как вы уже догадались, за прекрасную даму, то строго потребовал всем мужчинам встать и выпить до дна. Встать встали все, а вот выпили помимо него только Волошин и полковник. Капитаны же, как гневно майор не зыркал на них, лишь слегка пригубили, чем заслужили его крайне презрительный взгляд. Потом низкий взялся за прекрасную даму и всякими правдами и неправдами вынудил ее тоже допить вонючий напиток до дна.
- Юууух!!! - исторгла она, проглотив последний глоток, и передернулась в рвотном порыве. Только после этого майор отпустил ее голову, и с удовлетворением поставил пустой стакан на стол. - Как мамина самогонка, только воняет противнее, - начала Лизавета Петровна воспоминания, зажевывая услужливо подсунутым Закидайловым растегаем. - Мама с отчимом, помню, пьют, пьют всю ночь, а как уснут, мы с братом подойдем, поедим, что останется. Один раз я взяла и выпила из одного стакана… Так вот похожее же говно было, только не такое вонючее.
Глаза ее окончательно разбежались в разные стороны.
- Мама-то с отчимом сгорели прошлой весной вместе с избой… Говорят, курили в постели, - крупные слезы покатились из ее маленьких глазок, и она, не переставая жевать, стала размазывать их по широкому лицу.
- Ну вот, опять… Лизок, я же приказал - не грустить, - спохватился только что очухавшийся от своей дозы полковник. - И, кстати, ты ведь, Лизок, все еще не рассказала нам, что вы там такое с мужем делали в первую брачную ночь, - ему почему-то казалось, что расспросы про это - верный путь к растлению уборщицы. - Давай, давай, рассказывай. Мы все ждем.
- Вот ты заколебал, полковник! Ох ты, бля! Кольнуло что-то… - девушка с тревогой пощупала печень. - Что делали, что делали. Да ничего не делали. Спали.
- Как так спали, а трахаться, не трахались что ли?
- Да хотели, конечно, брачная ночь все-таки... Ну, поползал он по мне, поползал, обслюнявил всю и задрых... Пьяный был. Не получилось у него.
- Так, так, интересно, и что потом?
- Ну и на вторую ночь так же, а на третью убился. Царство ему небесное, - она перекрестилась. - Все водка эта ваша! А какой парень был... - слезы снова побежали у нее из глаз.
По радио начали передавать нечто танцевальное. Низкий майор вскочил, качаясь, подошел к даме, галантно нагнулся, придав наибольшую бархатистость голосу, пригласил:
- Не соблаговолите ли, Елизавета Петровна, потанцевать со старым воякой? - и протянул мозолистую ладонь.
Девушка в панике посмотрела на полковника.
- Да подожди ты, майор. Видишь, мы разговариваем.
Тот, не разгибаясь, на несколько секунд сделал задумчивое лицо, мол, обидеться или подождать. Решил подождать, манерно крутанулся на каблуках, пошел сел на место и, снова налив полстакана, залпом выпил.
- И чо, Лизок, дальше было?
- Да ни чо не было, - за спасение от страшного майора, девушка прониклась к Закидайлову доверием. - Потом конюх пробовал, не смог. Геологи пробовали не смогли. Товарищ прапорщик, капитан Огурцов, еще некоторые. Не смогли. Может пьяные были, потому что...
- Постой, постой, - интерес полковника из корыстного стал перерастать в научный. - Так ты что целка, что ли, до сих пор? Сколько, говоришь, тебе лет?
- Двадцать во-о-осемь, - задергалась вдруг в рыданиях Лизовета Петровна. - Товарищ прапорщик говорит, к фееееершалу надо идти, что не норма-а-а-ально это.
- Ага, а прапорщик-то - это Нудельман твой комвзвода.
- Ну да. Он тоже три раза пытался. Один раз даже уговорил меня шваброй попробовать, но все равно не получи-и-илось, только больно очень бы-ы-ыло.
- Вы слыхали когда-то что-нибудь подобное? - спросил Закидайлов у капитанов, с удовлетворением заметив перед ними пустые стаканы.
Те уже потеряли надежду дождаться серьезных разговоров и от скуки тоже решили заняться этим вопросом:
- Не-е-ет, - одинаково отрицательно замотали они головами.
- Это, возможно, патологическое утолщение девственной плевы. Такое бывает, правда, довольно редко и не исключает хирургического вмешательства, - вставил словцо невоенный лейтенант. - У нас у одной гориллы такое было…
- Ты хоть сам-то понял, ботаник, что сказал? - с презрением перебил его низкий майор. - Херня - это все. Была у меня такая баба в Куйбышеве. Мне ей лет в сорок пришлось целку ломать. Тоже говорила, что никто не мог. А я р-р-раз и не почувствовал даже. Потом еще лет пять за мной по всему Союзу гонялась - замуж просилась.
- Ну вот, Лизок, смотри, какой орел, а ты говоришь, к фершалу. Он все, что хочешь, проткнет.
- Ой, боюсь я его что-то, товарищ полковник, - Уборщица уже не плакала, вытерла слезы, но сидела все еще насупленная. - Да и стыдно мне как-то.
- А вот тебе, милая, еще лекарства, - он снова налил ей полстакана. - Пей и начнем, - подмигнул низкому. - Не век же тебе девкой ходить.
- Ой и не знаю даже… Так-то надо, конечно, - она почесала белобрысую макушку. - Вот и товарищ прапорщик говорит, что следующее звание не даст. Все девки уже старшие сержантки, а я - все еще младшая…
- А ты выпей, и все ясно станет, - пододвинул он ей стакан поближе. - С Нудельманом вашим я разберусь. Развел там у себя караван-сарай, понимаешь...
- Ой, не надо товарищ полковник. Он так-то хороший. Вон сапоги мне новые выдал вне очереди, - она высунула из-под стола блестящий носок керзача, потом взяла стакан, зажмурилась. – Ну, да ладно. Эх, прости Господи! - и залпом выпила.
Убрала стакан, в ужасе закрыла рот рукой, глаза округлились и полезли из орбит.
- Ох, мамочка, что же это такое!? - выбрала из трех услужливо протянутых ей закусок огурец, затолкала в рот и стала жевать. Лицо ее снова погрустнело. - Отчим тоже три раза пробовал, когда мама в больнице лежала, - пожаловалась она доброму полковнику. - Я еще в школе тогда училась, и физрук, и Федька второгодник…
- Ну, милая, тебе повезло, что сегодня ты здесь оказалась, - похлопал ее по плечу Закидайлов, едва сдерживая смех. - Такой специалист один на страну. Давай, иди на диван и снимай трусы.
- Чо уже?! Ой, не знаю… Чего-то страшно мне.
- А чего тянуть? Нам, вообще-то, совещание заканчивать надо. Это уж мы так, по дружбе, тебе помогаем. Давай, давай не задерживай. Или тебе еще наркозу налить?
- Нет, не надо! - замахала она руками. - Я щас... А вы выйдите только все. Я так не могу.
- Ну да! Такой сложный случай. А вдруг ему помощь понадобится? Ты не тушуйся, Лизок, мы смотреть не будем. Давай, давай, - он снова подмигнул низкому.
- Да, да. Вдруг поврежу себе что-нибудь, кто меня спасет? - поддакнул тот и начал разминаться.
Внушительный список приведенных Лизоветой претендентов, превращал его задачу из простого развлечения в серьезное испытание. На кону стояло его безупречное имя, и опростоволоситься он не мог.
- Ну, ладно уж, - она тяжело вздохнула: - Только вы отвернитесь.
И убедившись, что никто кроме низкого не смотрит, побрела к дивану.
Майор пока делал самомассаж и приседал, она аккуратно сняла теплые светло-зеленые трусы, потом, подумав немного, юбку и гимнастерку, аккуратно повесила их на спинку стула, разгладила руками длинную форменную майку неопределенного цвета, легла и широко раздвинула ноги.
- Можно.
Низкий подошел , склонившись с видом знатока, осмотрел покрытую густыми волосами вагину, понюхал резкий запах давно не мытой слизистой оболочки,, засунул вовнутрь два пальца. Там было, как положено, тепло и влажно, только сантиметрах в двух от входа стоял упругий барьер. Он решил схитрить и резко с силой надавил на него.
- А-а-а-а, больно! - вскрикнула девушка и сдвинула ноги.
- Э-э, ты! Пальцем нельзя, - закричали на него собравшиеся вокруг болельщики. - Ты давай, как ту в Куйбышеве, не химичь.
- Пальцами я сама пробовала, и морковкой, и огурцом... - начала перечислять уборщица, снова собираясь зареветь.
- Да щас, щас, я только потрогал, что вы все сразу.
- Давай, давай все по-честному, не мухлюй….
– ... и вантузом, и саперной лопаткой…
Чувствуя, как в такой нервной обстановке уходит потенция, низкий поспешно снял галифе, лег на пациентку и начал, помогая себе рукой, запихивать в нее свой орган.
- Ой, больно, больно! Не надо! - завизжала та и засучила ногами. Но он не уступал, крепко прижал ее к дивану и, тяжело пыхтя, все усиливал напор. Закидайлов, чтобы она не кричала, подбежал и заткнул ей рот ладонью, а капитаны ухватили за ноги. Но упорная стенка не поддавалась.
- Ты с размаху попробуй, может, пробьешь, - посоветовал полковник.
- Ага, точно... - низкий вытер пот, немного помассировав член, довел его до нужной твердости, попросил: - Держите ее крепче, - отвел таз чуть ли не на метр и с налету врезался в цель.
Но не попал. То есть, в уборщицу-то попал, а вот в цель нет. То ли рассчитал неправильно, то ли вильнула она, все-таки, как-то задом.
- Бля!!! - майор свалился с дивана и, держась за травмированный орган, закатался по полу.
- Ой, мамочки, не надо больше, я передумала! Отпустите меня! - в тон ему заблажила уборщица, которой Закидайлов на секунду отпустил рот. Она попыталась встать, но капитаны не дали и снова повалили ее на диван.
- Потерпи, милая, уже недолго осталось, - полковник заткнул ей рот, теперь уже салфеткой и приказал: - Держи, лейтенант, и смотри, чтобы не выплевывала. А ты, симулянт, кончай валяться и помогай держать. Я сам покажу вам, как это делается.
Он даже немного обрадовался, что у низкого ничего не получилось. В своих-то силах он был уверен, делая ставку на свой маленький, но острый перчик... И прогадал. Пытался всяко: резко, плавно, даже с налету, не с таким замахом, конечно, как у низкого, но все зря.
- Да, это что-то из области фантастики, - развел в конце концов руками, застегнув ширинку.
Следующими были капитаны. После долгих уговоров они по очереди подошли к телу, но, видимо, потому что делали все без души, результат получился таким же.
Настала очередь невоенного лейтенанта. Лизавету Петровну уже никто не держал. Она просто лежала со спущенными чулками, на широко раздвинутых ногах, задранной до шеи майкой и меланхолично смотрела в потолок. Сильно помятые сиськи торчали в разные стороны, а из губы слегка сочилась кровь.
- Ну что, давай, наука. На тебя вся надежда, - зло усмехнулся низкий майор. - Покажи класс.
- Да, это... Может, не надо, - засмущался Петя. - Она устала, да уже и не хочет, наверное.
- Что значит, не хочет? Ты врач или нет? Давай лечи. Видишь, мучается девка. Никакой карьеры у нее из-за этого, - вполне серьезно обратился к его совести Закидайлов.
Они с майором из категории участников перешли в зрители и, заняв места за столом неподалеку, допивали уже вторую бутылку. Рядом с ней лежал проспоренный Макаров низкого.
- Да, я никогда этого не делал. Знаком с этим только теоретически… - продолжал мяться лейтенант, хотя даже сквозь штаны было видно, что этот эксперимент его заинтересовал.
- Девственник что ли? Ну, Лизок, дело твое - совсем дрянь, - заржал майор, и все подхватили. - Хотя, чем черт не шутит. Ты залезай, не ссы. Ничего хитрого в этом нет.
- Ну ладно, раз вы все просите... - он подошел к дивану. - Вы, Елизавета Петровна, не против, если я попробую?
Утомленная уборщица, не поднимая головы, скосила на него глаза и пробормотала:
- Хирург на медкомиссии пробовал, окулист, сторож, дворник на вокзале...
- Вот и славно, я, с вашего позволения, тоже попробую.
Лейтенант мягко раздвинул буйные заросли между ногами девушки, аккуратно двумя пальцами ощупал тот самый проклятый барьер, низко склонившись, внимательно осмотрел его через свои толстенные стекла, поцокал языком, снял штаны, лег на нее, немного повозился и… Она слегка вскрикнула, обхватила хирурга руками и ногами, и его тощий зад закачался вверх-вниз.
- Ты смотри, Константиныч, вот это номер, - низкий завистливо присвистнул. - А говорил, девственник.
- Что значит, научный подход, майор. Молодец, Волошин, — Закидайлов зааплодировал, и все поддержали. - Всем нос утер.
- Мне бы такие окуляры, я тоже бы там дырку нашел, - низкий поспешно всем налил. - За науку, которая, не побоюсь этого выражения, прорывает все преграды, так сказать.
Довольный своим каламбуром, он чокнулся со всеми, быстро выпил и побежал смотреть поближе. За ним пошел полковник. Капитаны остались за столом.
- Вам так не больно? - участливо поинтересовался невоенный лейтенант у своей пациентки.
- Неа. Стыдно только. Все смотрят. Обещали же не смотреть, товарищ полковник, - с укором обратилась она, приподняв голову, к почти залезшему между ними Закидайлову.
Он вместо ответа брезгливо потрогал струйку стекающей по ноге уборщицы крови.
- Блин, надо было подстелить что-нибудь... Весь Налогонянский диван завалили.
- Да, товарищ полковник, мешаете... И вы, майор, - учительским тоном воззвал Волошин к совести наблюдателей, не прерывая процесса. По лицу было видно, что он ему очень нравится. - Меня, кстати, Петя звать, - продолжил он разговор с девушкой.
- А меня Лиза, - она протянула ему ладошку, и они обменялись рукопожатиями. - Вам сколько лет?
- Двадцать девять…
- А мне двадцать пять. Вы женаты?..
- Нет…
- Э-э, лейтенант, заканчивай уже давай. Всем хочется, - майор уже снова приседал и делал массаж.
- Вы ведь, Петя, не дадите меня этому страшному человеку? - Лизавета спрятала голову от внимательного взгляда низкого на груди лейтенанта.
- Если вы сами этого не захотите, то, конечно, нет, - уверенно успокоил он партнершу и заботливо убрал с ее лица непослушный локон.
- Конечно, нет, Петя! Какое красивое имя, - уборщица снова покраснела. - Я это… Ну, как это? Это... С этого дня только с вами хочу это делать, - она покраснела еще гуще.
- Эй вы, голубки, хорош ворковать! - пьяный майор уже достаточно возбудился, чтобы принять эстафету. Заканчивай уже, Петя, а то я сам тебя сейчас выкину.
Он подошел и в подтверждение своих слов, взяв лейтенанта за шиворот, натянул гимнастерку. Тот заерзал пытаясь освободиться, но низкий держал крепко.
- Петя, не бросай меня! - заголосила девушка и, вцепившись в партнера руками и ногами, повисла всей массой.
- Вы не имеете права! Девушка вас не хочет! - завизжал невоенный лейтенант, не прекращая впрочем двигать тазом. - Это будет квалифицироваться в суде, как изнасилование. Я сам пойду в прокуратуру. Вы все свидетели. Подтвердите, товарищ полковник.
Закидайлов не отвечал, не зная, чью сторону занять. Низкий воспринял молчание начальника, как одобрение:
- Ах ты, сука! Еще угрожать мне будешь со своей проституткой! - глаза его налились кровью, он задышал, вздымая грудь, как бык на корриде. - Что ж, сам виноват, не захотел добровольно, - перехватился одной рукой за шиворот покрепче, второй взял противника за спущенные штаны и слегка приподнял.
Уборщица висела, не отрывалась. Тогда он просунул между влюбленными сапог, прижал им горло девушки к дивану и резко дернул. Та закашлялась, и ослабила хватку. Почувствовав это, майор дернул второй раз, оторвал отчаянно брыкавшегося Петю от хрипящей Лизоветы Петровны и, подняв над головой, бросил в сторону капитанов. На этот раз удар его попал точно в цель. Тело невоенного лейтенанта было хоть костлявым, но длинным и имело приличный вес. При падении на стол оно опрокинуло его и тот вместе с Петей, бутылками, остатками пищи, важными и неважными бумагами обрушился на едва успевших вскочить капитанов.
Начавшаяся там возня уже мало интересовала низкого майора.
- Тебе понравится, сучка, - зловеще пообещал он слабо трепыхавшейся под его сапогом уборщице, спустил галифе и набросился, было, на нее.
Но вдруг раздался выстрел. С потолка посыпались стекла - это пуля разбила плафон Закидайловской любимой люстры.
- Прекрати сейчас же, негодяй! Следующий выстрел будет тебе в голову!
Майор грозно зарычал и обернулся. Оказалось, что Петя, валяясь на полу, нашел пистолет, на этот раз снял с предохранителя, пальнул и сейчас целился из него ему в лицо.
- Отпусти девушку, подонок, и ложись на пол! - его трясло от страха, но он был полон решимости спасти свою Лизу от поругания. - Считаю до трех. Раз…
Низкий окинув комнату взглядом, мигом оценил угрозу и, как учили в разведшколе, рывками из стороны в сторону, бросился на смельчака. Пока тот раздумывал, нажимать ему на курок или нет, низкий был уже рядом, выбил оружие и послал огромный кулак, чтобы наказать наглеца ударом в челюсть. Но удара не получилось, рука наткнулась на кем-то умело поставленный блок. Это капитан Медведеломов защитил своим мощным предплечьем хрупкий череп отважного ученого.
- Какого хрена!? - заорал низкий и, развернувшись, с убийственной силой выбросил в направлении смельчака ногу. Но второй капитан, Тигробоев выдернул Петю из под удара и тяжелый сапог низкого просвистел мимо.
- А вы, твари, еще куда лезете!? Зарою обоих!.. - возмутился майор и обрушил всю свою мощь на вставших стеной спецназовцев. Но те были не лыком шиты и умело защитившись, даже стали нападать сами. Завязалась жесткая потасовка.
Мы не будем описывать ее подробно. Трещали черепа и ребра, кровь брызгами орошала, недавно прибранный кабинет. Они бегали друг за другом, прыгали и больно пинались. Свистели кулаки и, рассекая воздух, врезались в их натренированные скулы и прессы... Петя с уборщицей от греха подальше уползли в приемную. Там же находился и полковник. Он не хотел присоединяться ни к одной из сторон. Немного покричав, попытался образумить бойцов, но понял, что остановить это безумие ему вряд ли удастся. Поэтому стоял, прислонившись к косяку, и с грустью наблюдал, как в очередной раз разрушается его кабинет.
Вы не раз встречали подобные мордобития в разных боевиках и триллерах, и если была возможность, зевая, перематывали, нажав на соответствующую кнопку на пульте. А если не перематывали, если длительное взаимное зубодробление увлекает вас и вы сетуете, что в этой книжке мало этого удовольствия, включите телевизор, потыкайтесь на разные каналы и обязательно местах в двух трех найдете, что вам нужно. Таких, как вы, немало и развлечение, посидеть с пивком и тупо посмотреть, как трещат чужие лбы, очень востребовано. А наше произведение совсем не об этом... Вернее, не совсем об этом... Или лучше так: об этом, но не совсем.
(продолжение в главе 35)