Обними меня. Глава 5

Инна Алексеева
 Начало здесь: http://www.proza.ru/2017/08/31/1530

    Глава 5. Ещё раньше. Слабое звено

    Ах, как же прекрасна жизнь, когда тебе двадцать – и ты влюблена! Но в сто раз прекраснее становится она, если тебя тоже любят!
    Ниночка стояла на перроне и улыбалась. Всего пара часов прошла с того счастливого момента, когда Сашка сделал ей официальное предложение, и вот девушка уже спешила поделиться своей радостью с родителями. Можно было, конечно, позвонить, ведь у них на даче был телефон (спасибо деду-номенклатурщику), но нет – сама, лицо в лицо, чтобы они видели, как она счастлива, и чтобы увидеть, как счастливы за неё они.
    Конечно, они будут рады, ведь Сашка давно уже стал своим в их семье. Маме он понравился с первого взгляда, а потом – после того как Ниночка доверчиво поделилась с ней Сашкиным решением не торопиться «с этим» до свадьбы – мамочка буквально влюбилась в парня, и теперь называла его не иначе как Сашенькой. Что касается отца, то он с самого начала обращался к будущему зятю уважительно – Александр, считая, что иначе нельзя. Как-никак один из самых молодых докторов наук Советского Союза, доцент и почти профессор. Это в двадцать пять-то лет! Хорошо хоть не по имени-отчеству звал Сашку, ведь Александр Александрович – это для его студенток, к которым Ниночка любимого всегда ревновала, чем ужасно смешила своего ужасно серьёзного жениха…
    Электричка опаздывала, но Ниночкино солнечное настроение сейчас немножко омрачало не это. И даже не то, что Сашка не поехал с ней на дачу: посиделки за дымящимся самоваром, вкусно пахнувшим еловыми шишками, всегда затягивались за полночь, значит, утром не проснуться, а у любимого почти профессора завтра лекции. Так что его отказ был обоснован и извиняем, тем более что обещал Сашка обязательно приехать в субботу.
    Причиной Ниночкиного беспокойства была стоявшая рядом беременная молодая женщина, почти девочка, на которой уже несколько раз задерживался её взгляд. Беременная плакала. Не навзрыд, не в голос – просто слёзы текли и текли по опухшему лицу. А глаза, уже сильно покрасневшие, оставались при этом какими-то пустыми и странно неподвижными. Ниночка даже хотела было спросить у женщины, что случилось, предложить помощь, но собственное счастье казалось таким неуместным рядом с явным горем беременной, что девушка побоялась задеть, оскорбить её этим. «В электричке подсяду, поговорю, там хоть не так светло», – решила Ниночка.
    Тут как раз раздались долгожданные свистки, народ, которого в час пик было на перроне традиционно много, задвигался, засуетился. Встрепенулась и беременная, ладонями обеих рук резко вытерла слёзы, шагнула почти к самому краю платформы. И было в ней что-то такое, отчего Ниночка стала смотреть на неё, не отрываясь. Потому и не проглядела это движение, не шаг – рывок, почти прыжок.
    Прямо под колеса уже тормозящей, но от этого не менее опасной, страшной в своей неизбежности электрички.
    До конца не осознавая, что делает, Ниночка схватила женщину за рукав, чуть развернув к себе, потом второй рукой изо всех сил вцепилась в молнию куртки. Но… Беременная уже падала – и тянула неудачливую спасительницу за собой.
    Вниз, вниз, под грохочущее, противно визжащее железо.
    Ниночка даже успела испугаться, сделала движение – назад, назад! – оттолкнув от себя беременную. Потом удивилась, почти закричала: «Как? Почему?..», но горло перехватило от невыносимой боли.
                – Больно, больно, мамочка, больно, – твердила и твердила она.
               А потом поняла, что боли больше нет. Ничего нет. Куда-то пропала
               платформа, исчезли все звуки – и грохот электрички, и скрежет
               тормозов, и крики людей на перроне.
                Вокруг Ниночки была ночь, но не страшная непроглядная, а
               какая-то полупрозрачная, как перед самым рассветом. Словно
               светящаяся. И лёгкий шелест, как ветер по листьям, как шёпот тысяч
               голосов. Ночь, ночь со всех сторон – даже под ногами.
                Впрочем, самих ног как раз не было. Просто Ниночка знала, что
               они должны быть где-то там, внизу. Но уже через секунду
               засомневалась, а где это – внизу? Мир вокруг был абсолютно
               одинаковым, и утверждать, что у него есть какие-то части – верх,
               низ, лево, право – не получалось. Странно, но девушку это почему-
               то не удивило.
                А потом раздался голос:
                – Здравствуй, Ниночка! Мы не ждали тебя так скоро.
                – Здравствуйте, а кто это?
                – Это тебе пока ещё рано знать, для начала ты должна понять
               главное.
                – Понять что? И что – главное?.. Ой, я умерла?! И я в Раю?!
                Тихий смех, переливчатый, словно со всех сторон, будто смеялся
               не один, а сотни.
                – Удивительно, почему все задают один и тот же вопрос?.. Нет,
               девочка, Рая нет. Но, думаем, тебя это не огорчит, потому что и
               Ада тоже нет. Есть это место, куда попадаем все мы. Ты можешь
               называть его так, как тебе самой захочется.
                – Значит, я и правда умерла, – почему-то совсем не расстроилась
               Ниночка. Странно, но ей было хорошо – и она засмеялась. А потом
               спросила: – А почему мне совсем не грустно? Так и должно быть? Это
               у всех так?
                – Да, почти у всех, – подтвердил голос. – Просто больше нет
               страха. Самое ужасное уже случилось – и оказалось не так уж и
               ужасно. Ты умерла, но ты всё же есть. И будешь столько, сколько
               сама захочешь… А теперь продолжаем знакомиться. С кого начнём?
                – Вы меня спрашиваете? – удивилась Ниночка. – Я же никого не
               вижу!
                – А ты смотри не глазами. Кого ты звала по дороге сюда, помнишь?
                – Мамочку…
                – Но твоя мама не здесь, она жива – и жить будет долго, хоть и
               не перестанет оплакивать тебя. По мне она плачет до сих пор, хоть
               и прошло уже почти девять лет… А ты ещё помнишь меня?
                – Бабуля??? – Ниночка вдруг поняла, почему голос сразу показался
               ей знакомым.
                – Я, деточка, я! Здравствуй ещё раз!
                Радость переполнила Ниночку… ну, или то, чем она теперь стала. И
               она не могла не сказать:
                – Как жаль, что я не вижу тебя! И не могу тебя обнять!
                – Не глазами, внученька, не глазами. Просто вспомни моё лицо,
               представь, что ты меня обнимаешь.
                – Но это ведь совсем не то!
                – А ты попробуй – и посмотри, что будет…
               Ниночка попробовала. Представила доброе и такое родное лицо
               бабули, вспомнила, как она распахивала объятия навстречу внучке –
               и бросилась в них. Чуда не случилось, у Ниночки не появилось рук и
               ног, бабушка не материализовалась перед ней, но девушка поняла,
               что общение вдруг перешло на какой-то иной уровень.
               Восстановленная картинка из детства не исчезала, а продолжала
               обрастать подробностями. Эти объятия, эта мягкость немного полного
               бабушкиного тела – их невозможно забыть! А вот бабуля провела
               рукой по её волосам, поправила непокорную кудряшку у виска,
               наклонилась и пофыркала у внучки за ухом – это всегда вызывало у
               девочки смех, засмеялась Ниночка и сейчас. И даже бабушкин запах,
               тёплый и такой родной, вернулся, бережно сохранённый в самых
               глубинах памяти.
                – Если ты не забыла человека, – объяснила бабуля, – ты всегда
               можешь его как-бы увидеть. А если ваши воспоминания совпадут, то
               вы сможете ими делиться друг с другом, добавлять детали. Я,
               например, почти забыла, какие непослушные были у тебя волосы…
                – Ты грустишь? – Ниночке показалась, что именно это она
               расслышала в бабушкином голосе.
                – Я сказала, что здесь нет страха, но не сказала, что нет
               печали. Если не грустить по оставленным близким, то их можно очень
               быстро забыть. И тогда им тяжело будет найти тебя здесь. Ещё здесь
               нет физической боли, но мы иногда испытываем боль душевную,
               например, встретившись с людьми, которых обидели – и у которых не
               успели попросить прощения. Зато теперь есть возможность всё
               исправить – и этим занимаются почти все, кто только попал сюда.
               Здесь нет времени, нет усталости, нам не надо есть, не надо спать.
               Мы – души, но скорее мы – память и то, что в ней бережно
               сохранено.
                – Я никогда никого не забуду! – горячо воскликнула Ниночка. Но
               тут же её поразила другая мысль – и она поспешила задать вопрос: –
               А если кто-то забудет меня… Мы тоже больше не увидимся, то есть…
               не встретимся?
                – По-разному бывает, – и снова Ниночке послышалась грусть в
               бабушкином голосе. – Не забывай сама – и надейся.
                – А как ты узнала, что я умерла? Как оказалась… рядом? Как
               встретила меня?
                – Когда живые оплакивают умерших, они всегда вспоминают и тех,
               кто ушёл раньше. Так мы узнаём, кого ждать. Да и умирающие часто
               обращаются к кому-то в последние мгновения. Ты позвала маму, а по
               кровной связи откликнулась я.
                – И ты… пришла одна? – продолжала допытываться Ниночка.
                – Нет, нас здесь много – и родных, и близких, и просто знакомых.
               Если захочешь позвать кого-то, тебе достаточно просто о нём
               подумать…
                И, Ниночка, конечно, сразу подумала – о школьной подруге,
               которая несколько лет назад умерла от воспаления лёгких.
               Воспоминания, помноженные на два, оказались яркими и порой
               неожиданными. Девчонки веселились, вспоминая свои детские проказы,
               подружка Катя расспрашивала о старых знакомых, удивлялась,
               грустила о чьей-то не так сложившейся жизни.
                Так и пошло. Ниночка вспоминала – человек приходил на зов. Скоро
               девушка выяснила, что иногда пообщаться получается не только с
               родными и близкими. Например, она смогла выразить своё восхищение
               великой актрисе, диалог с которой оказался совсем коротким – даже
               здесь та была очень востребована, многие хотели поговорить со
               звездой.
                А однажды позвали Ниночку.
                – Здравствуй, меня зовут Марина, и я хочу попросить у тебя
               прощения, – сказал незнакомый и совсем молодой голос.
                – Здравствуй, а я тебя знаю?
                – Мы пока не знакомы. Ты видела меня всего один раз. В тот день
               я решила умереть и убить своего ребёнка, но ты оказалась рядом – и
               почти помешала. Прости меня за то, что нечаянно погубила тебя.
                Беременная с электрички! Ниночка попыталась разобраться в своих
               чувствах, поискала в них злость и обиду – и не нашла. И честно
               ответила:
                – Мне не за что тебя прощать, так, видно, должно было случиться.
               Судьба…
                – Судьба, – в голосе Марины послышался смешок. – Нет никакой
               судьбы, есть случай! Мы оказались рядом, но ты ведь могла не
               хватать меня. Значит, ещё есть выбор. Почти каждый человек живёт и
               умирает так, как сам решил. Не помнишь, как зовут тех богинь,
               которые прядут нить и обрезают её, когда приходит срок? Вот и я не
               помню… Но это неважно, потому что здесь говорят, что жизнь – это
               цепь. Один конец ведёт сюда, на втором болтается человек. Они, эти
               цепи, разной длины и толщины, разной прочности. И рвёт их обычно
               не кто-то божественный, а сами люди. Вот живёт человек, ни к чему
               особо не стремится, не дёргает свою цепочку – и долго остаётся она
               целой и невредимой. Иногда ржавеет только… Другому постоянно
               кажется – вон у того жизнь лучше, я такую же хочу! Человек
               мечется, рвётся в разные стороны. Цепь растягивается, приближая к
               мечте. И всё вроде хорошо, но сначала лопается одно звено, потом
               ещё одно… А вот и вся цепь разлетелась. Никто уже не сможет
               помочь, спасти.
                – Но ведь получается, что мою порвала ты? Я пока не планировала
               умирать, – возразила Ниночка.
                – Все цепи связаны между собой, перепутаны, некоторые в узлы
               завязаны, и почти в каждой есть хотя бы одно слабое звено. Любовь,
               доброта, жалость, желание помочь. Всё, что так ценится людьми,
               помогает жить, на самом деле истончает наши цепи… Вспомни, ты ведь
               сама сделала выбор, попытавшись спасти меня. Рванулась, натянула
               свою цепь, переплела с моей. Ну а я уже «помогла», порвала обе.
               Прости. И спасибо.
                – За что? – удивилась Ниночка. – Получается, что я тоже немножко
               перед тобой виновата. Ты здесь – значит, я не смогла тебе
               помешать.
                – Ты оттолкнула меня – и спасла моего ребёнка. Мне отрезало
               ноги, я потеряла очень много крови, была безнадёжна. Но в больнице
               врачи успели помочь моей доченьке, дали ей родиться. Спасибо тебе
               за мою Анжелику!
                – Я рада, – улыбнулась Ниночка. И вдруг её осенило: – Постой, а
               откуда ты знаешь про дочь? И её имя?
                – Прошло очень много лет с того дня, Лика уже совсем взрослая –
               и скоро я стану бабушкой. Стала бы… За это время мне удалось кое-
               что узнать про здешние порядки – и теперь я иногда подсматриваю за
               дочкой.
                – Но как???
                И Марина поделилась своими секретами. Что-то было Ниночке очень
               интересно, чего-то она предпочла бы не знать, но две новости
               оказались просто ошеломляющими.
                Во-первых, любая душа может вернуться назад, просто захотев
               этого. Начать жить с начала, разумеется, абсолютно ничего не помня
               о жизни предыдущей. И многие возвращаются – через много-много лет,
               найдя всех, кто ушёл раньше, дождавшись всех, кто пришёл позже. И
               устав от покоя этого мира.
                К тому же, как здесь говорили, воспоминания стирались, одно и то
               же почти никогда не повторялось. Например, если при жизни кто-то
               редко обнимал и целовал своего близкого, родного человека, то
               здесь у него был ровно тот запас объятий и поцелуев, который он
               унёс с собой. Наверстать упущенное при жизни, «прикоснуться» ещё
               раз было невозможно. А простые воспоминания без этого мало что
               стоили… Поэтому матери, недодавшие любви своему ребёнку, уходили
               отсюда одними из первых, почти так же быстро, как рано умершие
               дети, не успевшие заполнить память. А дольше всех держались
               старики. Этим, конечно, было что вспомнить.
                Во-вторых, можно было вернуться, сохранив крупицы памяти о
               последней жизни, но получив взамен крылья и тяжёлую обязанность
               помогать жить другим.
                – Ангелом-хранителем может стать любой, но крылья чаще просят
               грешники: помогая другим, они очищают свою душу, – рассказала
               Марина. – Можно даже выбрать себе первого подопечного. Вот только
               родных и близких охранять нельзя, слишком велик риск растратить
               перья раньше времени, оставив человека совсем без защиты.
                И Ниночка решила, что обязательно вернётся. Она ведь так мало
               времени провела на Земле, которую очень любила! К тому же девушке
               не хватало зрения. Не воспоминаний, а именно глаз, новых
               «картинок» и впечатлений. Осталось решить, как именно она хочет
               вернуться. Времени на это было достаточно – целая вечность.

    Продолжение: http://www.proza.ru/2017/08/31/1546