Продолжение.
Начало: главы: 1,2,3,4,5,6,7,8
Глава девятая
Незаметно пролетели две недели медового месяца. Лука получил отпуск и поехал в Житомир, знакомиться с родителями и сестрами жены. К тому же в августе Мане полагалось приступить к занятиям в фельдшерском.
В пригородном опрятном домике с садом, часть которого снимали Мацкевичи за довольно скромную плату, царило радостное возбуждение и суета.
– Юля, Лена, да что же это вы возитесь там, Господи! – восклицал Владимир Матвеевич, поправляя жесткие крахмальные манжеты. – Поленька, подойди ко мне! Погляди, ну как я? – восклицал он, оправляя неверными руками парадный сюртук. – Вот же сейчас подъедут, а у нас ничего не готово!
После недавнего удара он еще не совсем оправился, был очень бледен, пальцы левой руки потеряли чувствительность, и из-за этого даже пуговицы застегивать стало трудно. Неуверенные, чуть замедленные движения давались ему напряжением воли. Однако отставной инспектор старался скрыть свою неловкость, и все в доме ему подыгрывали, как бы незаметно, невзначай, помогая во всех мелочах.
– Будет тебе, Володечка! – отвечала Паулина Лукьяновна, поправляя несколько старомодный, идеально повязанный галстук мужа. – Возьми поднос с хлебом и поставь на круглый стол. А ты, Леночка, принеси кувшин с водой из кухни. Юленька, зачем столько роз? Поставь половину в спальне. Да вот же, в самом деле, кажется, едут!..
За воротами остановилась пролетка, все выбежали навстречу, и через минуту в жарких объятиях скрывая смущение, родители прижали к сердцу дорогих детей…
Маня похорошела необычайно, и хотя была в простенькой блузке и длинной штапельной юбке в синюю полоску на высоком корсаже, казалась очень нарядной рядом с крепким серьезным мужчиной в кремовом чесучовом костюме, сидевшем чуть мешковато на его массивной фигуре.
«Крестьянская кость», – с невольной досадой подумал про себя Владимир Матвеевич, придирчиво оглядывая зятя. Тот выглядел, впрочем, основательным и спокойным. Наконец, взглянув в лицо избраннику Мани, он встретился с таким открытым и честным взглядом лучистых, пронзительно-синих глаз, что как-то просто и искренне распахнул навстречу свои объятья. Этот человек отнял у него дочь, но, тем не менее, сам стал для нее опорой. Факт немаловажный, потому что силы отца семейства шли на убыль.
«Кто знает, как все сложится впредь? – подумал он невольно. – Может быть, этот крестьянский сын станет заправлять новой жизнью. И потом, они любят друг друга, это так очевидно… Да уж, неисповедимы пути Господни…»
Райскими показались сладкие летние дни опьяненным счастьем молодоженам. Сладко пахло в саду и в доме, где к приезду молодых приготовили лучшую комнату – с выходом на террасу, увитую виноградом, а кругом – дивные розовые кущи… И каждое утро их ожидала в саду тарелка с медовыми сотами и громадный букет свежих ароматных цветов…
Но волнение и грусть все больше охватывали молодого мужа. Ни беседы с тестем о судьбах отечества, ни кулинарные чудеса «славной мамушки» Паулины Лукьяновны, ни забавные проделки младших сестричек Манечки не могли его развеселить. Долгая разлука предстояла ему с любимой женой, близился час их расставанья… Как ни успокаивала, ни утешала его Манечка, он только крепко обнимал ее и твердил: «Сердечко мое золотое, будь осторожна везде и всегда, потому что переживаем мы сейчас революционное, трудное время. Потерять тебя не смогу. Не переживу просто, если что случится с тобой здесь, без меня. Когда ты рядом, ради тебя мне легче бороться за новую, справедливую жизнь…»
Подолгу сидели они, обнявшись, на берегу реки, смотрели на волшебную, кроваво-розовую, медленно восходящую из-за холмов луну, на звездное бездонное небо и мечтали о будущем… И страх сковывал душу Манечки при мысли о предстоящей неизбежной борьбе, отголоски которой уже рокотали совсем близко, в чье огненное жерло ее муж готовился броситься безоглядно…
«Мы жертвами пали в борьбе роковой…» Но сейчас… сейчас все изменилось. Пожертвовать своим счастьем он был не в силах. Они были так молоды и так хотели просто любить друг друга, просто лечить людей… Да и стоит ли необъятное, недосягаемое всеобщее счастье такой жертвы?
Маня крепко прижималась к своему другу и шептала: «Нас никто не разлучит». А он целовал в ответ ее глаза и губы, и сердце глухо и больно стучало в груди…
*******************
Продолжение следует