- Пап! Расскажи мне про Ибицу! Все девчонки меня в классе спрашивают. "У тебя папа крутой, на Ибице был"- дружить хотят. Ну пап!
- Ладно, - сдался я - расскажу, в очертаниях. - Мне польстило такое внимание дочери - старшеклассницы. Чем - то удивить её было давно невозможно, а тут неделю конючит.
Дочка замурлыкала и развалилась на диване, слушать.
" Путёвку нам дали в Салоу. - Вы не пожалеете, пляж рядом, каждый вечер - русская дискотека, много ресторанов. - В Испанию мы летели в первый раз, про Салоу не слышали, и свято верили знакомым в турагенстве.
Одного единственного дня, хватило, для осознания действительности: Салоу - не наш город. То от чего убегали - к тому и прилетели. Услышав редкую иностранную речь - мы цеплялись за неё, как за соломинку. И представляя, что мы за границей, старались автоматически приглушать , доносящийся со всех углов, родной говор. Но фейковые солнечные очки в темноте бара и шлёпанцы, натянутые на белые носки, требовали особого духовного сосредоточения. Боясь выдать своё происхождение, мы скромно отмалчивались. Но это никого не смущало - к нам всё равно все обращались по русски. Из других национальностей, были только индусы, но и они через некоторое время стали казаться нам, соотечественниками. Под натиском туристов испанцы покинули свои насиженные места, отдав пляжи на растерзание.
В поисках аутентичности, решили мы съездить в Барселону. Может великая архитектура, оставит в сознании нашем, благостный след. Гауди, модерн и всё такое.
Вещи оставили в номере, надеясь, погуляв по Барселоне, вернуться в отель. Потолкавшись по улочкам великого города, мы скоро заскучали. Я вспомнил своё трепетное отношение к творчеству Гауди, испытываемое мною, на первом курсе архитектурного института. Я мечтал посмотреть вечно строящийся собор, парк и знаменитые жилые дома. Но к шестому курсу, зтот мой восторг, сменила любовь и понимание новых веяний архитектуры. Теперь, из испанских зодчих, меня тянуло минимум к Калатраве.
В мучительных поисках нестандартного и цепляющего, вспомнили мы про Ибицу - славный остров хаоса и электронной музыки. Об этом месте ходило множество противоречивых слухов. Недоступность, удалённость и ореол таинственности манил наши беспокойные души. Хочется суровой аутентичности - добро пожаловать на Ибицу. Загоревшись, мы уже автоматически обдумывали план поездки.
Попасть на остров можно двумя способами - по воздуху и по морю. Мы естественно выбрали второе - на самолёте банально. О ночлеге, по традиции, решили озаботиться на месте. Теплоход отходил из Барселоны рано утром, и купив билеты, мы побрели в поисках ночлега.
Развитого интернета в те времена ещё не было, искать приходилось ногами. После десятой фразы "No hay disponibilidad!" , которую я примерно переводил по разведённым рукам, поиски перенеслись на близлежащие к порту дворы. Но и там - минус. Удобные для местных жителей, наглухо закрытые , они были катастрофой для отчаившегося туриста. Ни тебе уютной лавочки под деревцем и без фонарика, ни круглосуточных кафешек.
Весь ассортимент для несчастных - Макдоналдс, пляжи и порт. Макдоналдс облюбовали тёмненькие ребята. Их характерные розовые пяточки торчали из под каждого удалённого столика. До пляжа - далеко. Оставался порт. По пути мы попробовали залезть в садик при музее - опять провал.
Практичные испанцы накрутили, зачем - то, колючей проволоки по периметру.
Площадь перед терминалами была темна и безлюдна. Набегавшись по Барселоне, выжитые до капли нещадным испанским солнцем, мы пригнездились на ближайшую скамейку. Разум наш боролся с сонливостью, но редкие фонарики и шум прибоя создавали уют, и незаметно для себя, мы задремали.
-Buenos dias! - стремительно ворвалось в мой сон. Во сне я ехал на санях по зимнему лесу. Солнце палило нещадно, заснеженные величественные ели покачивали своими лапами. И вдруг посередине колеи, дорогу мне преградил арапчонок в одних трусах. От этого я и проснулся.
-Buenos dias, Senior! Ayuda por favor!
Я нехотя разлепил один глаз, Всходящее солнце слепило, София дремала рядом, смешно обняв фотоаппарат. А перед нашей скамейкой переминался грязный арапчонок в линялых трусах, и что - то клянчил. Первое желание было вполне естественным - на умеренном русском, обьяснить наглецу диспозицию, но я, вовремя оглянулся. То что показалось нам в ночи, уютным местечком, утром оказалось масштабной ночлежкой всяких малоприятных личностей.
Разбуженные солнцем, со всех скамеек и из-под всех пальм, тараторя и озираясь, поднимались творческие люди. На нас, слава богу они, спросоня, не обращали никакого внимания.
Бросив, на всякий случай, парню монетку, я растолкал Соню. Сладко потянувшись, она едва не вскрикнула от окружающей действительности. Номер наш был с краю, и тихонечко, дабы не растормошить улей, мы ретировались к зданию порта. Ночь, можно сказать, прошла без осложнений...
-
-Соня, сгоришь! - я осторожно выглядывал из-под навеса, поражаясь принципиальности, дорвавшейся до солнца, подруги. Блаженствовать 8 часов подряд на раскалённой палубе, лишь периодически поворачиваясь за светилом , это впечатляло. Я сравнивал её со сталеваршей - стахановкой, третью смену стоявшую у доменной печи . Привычные к солнцу испанцы, с восхищением смотрели на белоснежное тело, медленно поджаривавшееся на гриле.
Ответом мне был, лишь снисходительный взгляд, из под солнечных очков. - Я из самого солнечного города Сибири, я без солнца жить не могу! Оно меня питает!
Мы прибывали на главный остров Болеарского архипелага. Загромыхали якорные цепи, матросы попрыгали на палубу, засуетились. Красивая бухта главного города острова радушно привечала наше судно.
- Привет, вы случайно, не из Москвы? - сильно татуированная молодая пара пристально посматривала на нас. - Рады знакомству! Сергей, Аня.- Так мы познакомились с модными, в будущем, столичными диджеями. А тогда - искателями приключений, как и мы. Но, в отличие от нас, у них был забронирован прекрасный отель в самом центре Сан - Антонио, городка, мощно пропитанного клубной жизнью.
- Поехали с нами, вдруг повезёт. - Неприметное 4-этажное здание, с забытым уже, названием, и скромные ** на табличке. Нам повезло - остались свободные номера, кто-то съехал раньше времени, да и цена не кусалась. Мы остались.
Не смутили нас ни дырка в двери , как раз, на уровне головы, ни музыкальные негры, в радужных вязанных беретах, на лестнице. Мы на Ибице!
Дневная меланхоличная атмосфера городка, к ночи, изменилась до неузнаваемости. Сан - Антонио превратился в бурлящий котёл из разноцветной начинки , колыхающейся под электронные ритмы, рвущиеся из каждой открытой двери. Клубы, клубики и , непонятного назначения, комнатки с глазастыми хамелионами, открывались с приходом темноты в каждой дыре.
Оголодавшие, после утомительного плавания, вчетвером, мы тщетно искали столовую. Сбившись инстинктивно в стаю , и отбиваясь от цепляющих рук, мы, словно ледокол Красин, пёрли сквозь плотную массу электронных тел.
Протараня, с большим усилием полквартала, мы причалили к небольшому кафе. Наконец-то ужин, наконец-то относительно тихая гавань. Мимо нас текла плотная, колыхающиеся толпа, и сидя в безопасном месте, мы - опытные натуралисты - мичуринцы, стали всматриваться в типажи, населяющие остров. Любознательный Дарвин проснулся в каждом из нас.
Эволюция не остановилась, нет. Про неё просто забыли. Последние полста лет разум и тело человека разумного претерпели колоссальные изменения. Метаморфозы диалектики привели к поразительным результатам. Сидя за, прыгающими, в такт акустических волн, столиками, мы наблюдали её плоды .
Человеческий зоопарк. Вход - только через бар. Выход - только утром. Как, в любом, уважающем себя, зоопарке - для постояльцев хозяева создают максимально, приближенные к их сознанию, условия. На Ибице эволюция развлечений достигла своего катарсиса. Раскрепощённые коктейлями разноцветные тела, ритмично дергались, в такт новейших электронных веяний. Одежды на телах было максимально мало. Наиболее эволюционированные экземпляры, вовсе отказались от шкур. Медленно передвигались огромные северные люди, колоннами громоздясь над толпой. Мелкие. юркие, кривоногие южные обезьянки, рысцой перебегали у них под ногами. Хаос людской и музыкальный, к середине ночи достиг своего апогея.
Ближе к утру, в разгорячённой толпе стали появляться трансформеры. Так, для себя, мы называли неопознанные нами, существа. Великаны с оголённой женской грудью, особи с кошачьими и тигриными головами. Жуя гамбургеры и запивая их холодным пивом, наша маленькая компания всё больше вжималась в тёплую стену. Мы явно были не на общей волне.
Завершением этого парада стал нетрезвый гражданин в цветастых шортах и кроссовках, с бутылкой Хайнекена в руке. Он подошёл к дверям клуба, напротив нас, и непринуждённо заговорил с охранником. Что-то смущало в его походке. Между шортами и кроссовками - отсутствовали ноги! Вместо них скрипели два протеза. Но не обычных, а полированного металла, резных суставчатых механизма. Гражданин, обернувшись, весело нам помахал. Мы дружно отпрянули.
- Кажется, пора в отель. - Наши новые друзья засобирались. И нас упрашивать долго не пришлось. Насмотрелись, навпитались капиталистического образа жизни, можно и поспать. С утра решено было отправиться на знаменитые пляжи острова.
- Что это со мной? - София с ужасом, рассматривала себя в зеркало. Малиновый цвет кожи был не виден в ночи, но здорово стал заметен в номере. - Я умру? - Опасения были весомыми, я где-то читал о тотальных ожогах, и о тотальных последствиях этих ожогов. О чём сразу поделился с дрожащей подругой.
Смешно смотрелись белые круги от очков, полоски от купальника и полосатые, от босоножек, ступни .
- Инверсия! - позлорадствовал я, вспоминая снисходительный взгляд на палубе.
- Чирик, чирик. - странные звуки отвлекли нас от разглядывания свеколки. - Чирррик. - До этого момента нас немного раздражали глухие удары об дверь этажом ниже. Понятна стала глубокая вмятина на нашей двери. Кем-то обстукивали вход в номер, наверно ключи потеряли. За странным чириканьем последовал топот маленьких лапок по плитке. Очень было похоже, на воробьиное щебетание и стук маленьких воробьиных когтей. Но воробьи остались все в Москве, да и темно ещё, спят они.
Я пошёл на разведку. Соня впала в раздумье: либо переживать о свекольном загаре, либо бояться звуков. Отгадка обнаружилась в туалете. Из-под унитазного кружка торчали, по обе стороны ободка , чёрные конечности. Я невольно вскрикнул. - Что-это? - На крик прибежала Соня, и замерла. Осторожно. держась друг за друга, мы ёршиком подняли кружок. На нас смотрел огромный чёрный таракан. Он лениво спрыгнул на кафель, и деловито засеменил в нашу сторону. Доли секунды мы стояли в ступоре. А потом бросились в комнату.
А тараканы по одному не ходят. Стоя на кровати, мы с ужасом наблюдали за перемещением насекомых по нашему номеру. На корабле отоспимся, решили мы.
Бз-дынь, бум! Бз - дынь, бум! - мы лежим в тёплой воде залива, яркое солнце жжёт, не по-утреннему сильно. В пляжном кафе официант будит ночного гостя , ударяя двумя металлическими подносами друг об друга. Дворники меланхолично метут улицы. А милые старички выгуливают своих молодящихся сучек. И ни одного следа о недавней вакханалии. Утро на Ибице беспечно и прекрасно...
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.