Контузия.
Я очнулся в свисте, жуткий свист, и головная боль в придачу. Я открыл глаза,понял что лежу в яме или воронке от взрыва, наполненной смрадной грязью, а на дне была огромная лужа, в которой лежали мои ноги по-колено, По лицу текла кровь, везде была кровь, смешанная с грязью, запах пороха, гари и горящей плоти вместо воздуха. Я с трудом потрогал лицо, кровь на лице была не моя. Я посмотрел вверх, выше к склону лежали тела наших солдат изрешеченные пулями, их кровь и омывала меня как ручеек. Я начал слышать звуки. Сначала тихо потом через свист я услышал звуки автоматных очередей, взрывов, Я понял что я жив. Что не умер. Память приоткрыла передо мной последние минуты, когда из-за винной лавки выехал тигр и выстрелил в тридцатьчетверку рядом с которой шли мы. Видимо взрывом контузило и сколько я тут лежал не известно. Я посмотрел еще раз на истекающие кровью тела,я пополз к ним, проваливаясь в грязь ладонями, медленно, тело болело, голова раскалывалась, глаза были воспалены и их щипало от дыма. Я подполз к первому телу, перевернул его, это был Саня Иванов, наводчик, видимо вылез из танка когда тот загорелся. Танк был рядом, он еще горел, хотя видно давно. Саня был мертв, Я пополз дальше осколки впивались в руки, через разодранную форму, На этой маленькой улице в пригороде Берлина уже никого не было. Осада продвинулась дальше, я поднялся на ноги, все что увидел - руины домов, дым, горящие танки и растерзанные тела и куски тел, бывших еще недавно живыми людьми. Я подобрал с земли чей-то ППШ, осмотрел его, работает, живой. И побрел к стенам ближайшего дома, в укрытие. Я еще жив. Значит не все потеряно. Значит я еще смогу. Жизнь спасти. Чью нибудь, это не мало...
Медсестричка.
Какой-то резкий удар подхватил меня и подбросил над землей. Удар невидимой руки, огромной, великанской руки. Я видел краем глаза лишь огромный фонтан земли поднявшийся метрах в пятнадцати. В следующий момент я понял, что ощущаю боль, тысячи болей во всем теле, я орал от боли но в ушах был лишь дикий свист, меня швырнуло в траншею, где я корчился от свиста в голове и боли..
Я лежал и смотрел в одну точку не в силах повернуть голову в сторону, смотрел в голубое небо, где временами проплывали облака гари и дыма, я уже слышал отдельные звуки, грохот далеких орудий, пулеметные очереди, боль утихла заметно, но пошевелиться я не мог, тело как налилось свинцом. Я закрыл глаза. А когда открыл, понял что уже вечер, наверное пролежал без сознания. Я попытался двигаться, но не мог. Ощутил боль в левой ноге. Видимо осколок попал, грохнул снаряд рядом, контузило, ногу пробило.
Я услышал какие-то шорохи и вдруг я увидел ее.. Она ловко спрыгнула ко мне в траншею, светловолосая, голубоглазая, круглолицая, небольшого роста. В гимнастерке, волосы в две косички, на плече сумка с красным крестом.
-Сейчас помогу, не шевелитесь, больной.
-Да я и сам могу..
-Конечно можете — девушка говорила высоким голоском, но так серьезно, я был готов расхохотаться, но не смог от проклятой боли.
-У вас осколок в левой ноге, нужна операция, санитарная машина недалеко, давайте, помогу — она подставила плечо. Я с огромным трудом встал, тело было как мешок, и тянуло к земле.
-Быстро поправитесь, больной, наш Доктор ставит на ноги.. Раз два и в строю!
Девчушка оказалась крепкой, пока помогала мне идти по изрытой земле, ни разу не простонала, хотя видел что было ей очень тяжело, сам я еле плелся.
-А меня Лёша зовут.
Девушка посмотрела на меня с напускной серьезностью. Личико было перемазано копотью и землей, но было очень красивым, очень понравилась она мне. Сразу же.
-А я сержант медицинской службы Мария Пичугина. Не отвлекайтесь, упадете..
-Приятно познакомится.
-Как же тебя так.. Лёша, занесло, не рядовой, а под пули полез?
-Да думал успею до окопа добежать, где моя рота была.
-Не осталось от твоей роты никого...
У меня перед глазами почернело все.
-Держись, уже почти — мы дошли до медицинского ЗИСа, где санитары помогали раненым бойцам залезать в кузов. - Дай бог, увидимся — сказала девушка, и пошла прочь, вместе с двумя другими санитарами, куда-то за машину, вскоре ЗИС поехал, и я потерял ее из виду.
Тремя днями позже я был в госпитале. Врач, о котором говорила Маша, действительно оказался с золотыми руками. Осколок вытащил, говорит, так, ерунда, промыл и заживет, еще, говорит, повоюешь.
-Доктор, а вы мне не подскажите кое-что, -Спросил я его, когда он проводил обход.
-Да-да?
-А как там Маша поживает?
-Какая Маша?
-Ну.. Медсестричка, что меня нашла в траншее, без нее бы, я наверное кровью бы истек, погиб бы.. Эх, хороша девчонка...Она.
-Пичугина что-ли?
-Да! Ее так Зовут Мария Пичугина.
-Убили ее брат.
-Как... убили?
-Ну так, лейтенант, подползла за раненым солдатом, попала под пулеметную очередь. Погибла. Война это, брат. Война...
Вернулся.
Я подошел к поселку. И не скажешь, что три года назад были в оккупации и его сожгли почти дотла. Был полдень, солнце мирного времени нещадно жгло шею, я взмок в форме, да еще мешок тяжеленный. Но радость было не описать. Я снова дома. Шагаю в старых кирзачах, позвякивают медали, вдыхаю воздух деревенский, запах костра, опять Михееич жжет сено. Слышу как на полях за речкой мычат коровы. Иду, иду, иду.
Вот он дом. В нем - моя жена. Уходил когда, было ей восемнадцать. А теперь уж двадцать один. И письма мои получала, и отвечала, и ждала, любимая. Но не встретила. Почему?
Я постучал в калитку.
-Эй, я вернулся, где же вы все? - В ответ тишина. Я отварил калитку и прошел внутрь двора, а затем и в дом. Бросил вещмешок перед крыльцом. Что такое?
-Кто в доме? Солдат вернулся с войны! Встречайте! - Тишина.
-Я подошел к двери комнаты Нюры. Постучал. Что за дела.Дверь открыта. Толкнул.
У окна, на кровати, сидела женщина, и смотрела в окно. Сидела спиной, в каком-то невзрачном, сером платье. Будто неживая была, неподвижная. Даже голову ко мне не повернула.
-Нюра... - Спросил я неуверенно. Женщина не шелохнулась.
-Нюра, я приехал. Я. Твой муж, Иван. - Недвижима.
Я подошел к ней и присел на корточки рядом. Потряс за плечо. Наконец, женщина повернула голову ко мне. Меня прошиб пот. Нюра... Белое лицо, на котором отпечатались бессонные ночи, глаза красные, распухшие, реки слез прошли через них... И такая тоска и боль во взгляде. Коричневые локоны. На половину седые. Да что такое то?
-Ты опять уйдешь? - Спросила жена слабым, бесплотным голосом.
-Почему, куда? Все, Гитлера разгромили, никуда не уйду!
-Ты уже приходил. Во снах и наяву. Ты умер. - Проговорила Нюра монотонно. -Тебя убили в Берлине.
-Я здесь, вот он я, что с тобой? Ну?
За спиной отворилась дверь в комнату. Внезапно, резкий звук падающего таза на пол и женский крик. Я повернулся, вскочил на ноги.
-Мама!
-Воскрес! чур меня! -Мать начала креститься и попятилась от меня.
-Мама, да живой я, что с вами со всеми?
-Пришла же.. Похоронка. Нюра дай ему.
Жена протянула мне скомканный листик. Мокрый от слез, надписи стали растворяться от них.
Похоронка. Старший сержант Сергеев. Убит. подписи штемпели. Адрес правильный.
-Нюра, мама, я жив. Они ошиблись. Я пришел. Я живой. Война закончилась.
Мать побежала из дома, стала звать соседей. Нюра же просто встала, подошла ко мне шаткой походкой и обняла. И так мы и стояли. Долго.
-Я не верила. До конца не верила. Чувствовала. Что вернешься. И ты вернулся. Не уходи больше.
-Не уйду.