Джеффри.
Джеффри помнил первый день, когда прикоснулся к хладной деве, которая назвалась Тёмной Госпожой. Был ли это сон или все происходило наяву, вряд ли он вспомнит когда-нибудь. Но забыть о существовании Смерти, чей лик так прекрасен, а безжизненное чрево вожделенно, он не мог. Долгие годы прошли. Много жизней было окончено. И все же, Уокер, затянувшись сигаретой из мятой пачки Camel, до мельчайших тонкостей мог собрать воедино паззлы всех моментов, что создали его. Собственно, Джеффри, часто смаковал минувшие дни, в которых он встречал в очередной раз Смерть. В первый раз он увидел её в чаще леса. Был солнечный день, посреди океана ливней пасмурного июня. В то лето, как и многие до и после, он гостил у своей бабушки. В те дни, казалось будто бы даже лес пропах её вишневым пирогом и яблоками. В глубине, среди деревьев, под упавшем старым деревом, гнил труп. В нос ударил запах мертвечины, смешиваясь с хвойным. Что-то отдаленно напоминающее протухшее болото. Однако, в голове мальчика всплыл образ сверчков на скошенной траве. Трепет от увиденного переполнил юношу и тот ощутил умиротворение. Когда умерла сестра матери, на похоронах, он мог почувствовать что-то отдаленное. Но мать твердила о сожалениях и горе утраты. И мальчик верил. Мальчик сожалел и горевал. Но тогда он был один и рядом не было плачущей матери, говорящей о несправедливости жизни и страшном нечто, именуемом Смерть. Вот же оно - мертвое тело, беспомощное в любых попытках хоть как-то уже навредить человеку. А человек навеки освобожден и обрёл покой от мирских страданий. Так почему же Смерть - главный враг? Смерть разрушает тяжелые оковы существования, которое не дарит ничего, кроме боли.
Уокер тяжело дышал. Казалось, словно лёгкие окаменели и наполнились свинцом. Проклятый ком в горле не давал возможности даже на небольшой вдох. Он посмотрел на свои руки, но они были в крови. Все оттенки красного, от светло-алого до глубокого багрового, он видел на коже. Сквозь кровавые узоры, виднелись хаотично разбросанные линии. Золотые нити, вот что взбрело ему в голову. Золотые нити - это их жизни! Он смог оборвать и уничтожить их. Уокер слышал жужжание. То была назойливая муха. Посмотрев вновь на руки, он не увидел больше крови. А лёгкие перестали терзать. Джеффри продолжил наблюдать за насекомым. Ему показалось весьма интересным, как существо стремясь к помоям и грязи, изо всех сил пытается сохранить чистоту. Муха потирала свои крошечные лапки и смотрела на Уокера. На какое-то мгновение они оба замерли в ожидании чего-то. Возможно, что существо ждало со стороны мужчины акта насилия в попытке прихлопнуть насмерть. Если так, то однажды и Уокеру доводилось быть мухой. В далёком детстве, в котором вечера окутанные запахом спиртного и машинного масла вселяли в него первобытный страх. Он видел его в глазах отца. Джеффри просто отпустил скользкое чувство и тогда мальчик больше не был подвластен тирану. Даже когда тот его в очередной раз избивал. Джеффри не плакал. Мальчик ждал. Момент наступил на рассвете после встречи в лесу.
Уокер отпил виски, продолжая сверлить взглядом неподвижную темную точку. Он представил её как одну единицу в огромной вселенной. Глубокий космос давал и отбирал одновременно. Уокер был Богом в этом микромире. На минуту он заколебался, убить ли, чтобы показать божественную силу. "Отпустить, когда можешь уничтожить" - вот божественное начало, подумал мужчина. Только поэтому Бог мёртв. Либо его и не было вовсе. А Тёмная Госпожа существует. И она следит за ним. Только ей ведомо, когда понадобится новая дань. Тогда уж Джеффри не будет медлить. Во все времена, он был её идеальным орудием.
– Давай, сопляк, не медли! Если не выстрелишь, я сам убью тебя. Буду резать и душить, пока ты не станешь умолять перерезать тебе глотку, - голос отца ожил в памяти. Все было слишком реально. Даже плевки разъяренного пьяницы.
Вновь Уокер был юношей, стоящим посреди кухни и держащим в руках заряженное ружьё. Ствол смотрел прямо на свою цель. Его руки не дрожали. Сомнений не было. Пульс был ровный. Уокер больше не был мухой. Теперь им стал его отец.
Выстрел. Запах пороха и гари. Стена позади окрасилась в красные пятна. Он видел и кусочки мозгов.
– Джеффри! Что ты наделал?! - так же свежо раздался материнский крик.
Парень вышел из дома и направился в лес. Ему надо было прочувствовать дух Смерти. Отдаться Тёмной окончательно. Босиком идя по траве, он ощущал как та колит и ласкает. Ощущения смерти наверняка были такими же. "Дар и проклятие", - вот что он чувствовал всю жизнь с момента, как отдался в служение Смерти. Рыдания и крики становились все тише, а тьма в его сердце все больше.
Уокер никогда не жалел. Его мать так и не смогла никому ничего рассказать. Она повесилась в камере на четвертый день, не проронив ни слова до самой кончины. Криво нацарапанные слова на стене отчаянно шептали: "Иди со мной, несущий смерть". Джеффри знал, что это было адресовано ему. Хотя порой, ему представлялось возможным, что послание было от Темной Девы. Могла ли она говорить с ним? Если так, то почему не напрямую. Впрочем схожие вопросы не мешают верить христианам в своего Бога. В поисках ответов, те готовы даже в куске собачьего дерьма увидеть божье послание. Так почему же Смерть не может даровать свое внимание преданным вассалам. Джеффри был уверен только в том, что Госпожа реальна и что она единственная высшая сила во вселенной. По крайней мере, в границах его разума. Сквозь звезды, атомы, темную материю, огонь и воду, - прекрасная в черном обличии, Темная Госпожа летит через пространство и время. Повсюду и везде одновременно. В одной точке сфокусировано его внимание. Джеффри стряхнул пепел на пол, наблюдая как удивительным узором ложится серая пыль. Знак, похожий на водоворот. Когда-то он мог читать о нем. Если так, это было давно. Но вот что он вспомнил: "Символы и формы в виде спирали, встречаясь повсеместно, от галактик и раковин моллюсков до молекулы ДНК, несут в себе двойственность, целостность и вечность природы. Спираль символизирует начало и конец. Жизнь и Смерть.". Красивый узор смотрел прямо на Уокера и тот не мог отвести взгляд. Джеффри провел пальцем поперек узора, разрушая его неразрывность. Теперь спираль была поделена на две ровные части с толстой линией посередине. Это напоминало "бегущую волну", которые были нарисованы в пещерах Древнего Крита. "Смерть, бегущая по волнам", подумал и ухмыльнулся мужчина.
После гибели родителей, мальчику оставалось только жить с бабушкой в скрипучем доме и потайном чердаке, на который лазил кот и пугая по ночам шорохами и странными звуками. По вечерам, перед сном, Джеффри читал книги по истории и мифологии. Джеффри особенно нравились легенды Древней Греции. Он каждый раз читал вслух, представляя как его слушает милая Мелоди. Ее кудри сказочно красиво бы нисходили волнами от смеха, а голубые глаза становились бы с блюдца на страшных моментах в истории Древней Эллады. Может быть, Мелоди захотела бы стать богиней Герой, услышав историю о том, как Гера околдовала Зевса, но отвергала, пока тот не согласился взять в свои жены. В клятве Зевса была упомянута река Стикса, разделяющая по преданиям мир живых и мертвых и имеющая власть как над богами так и над людьми. Или ей бы понравилась Персефона, которую похитил Аид и сделал своей супругой. Персефона, которую отчаянно искала ее безутешная мать Деметра, стала богиней царства мертвых. Уокер видел параллели с Темной Девой и Персефоной, но знал, что даже если это могла бы быть она, все написанное людьми не верно в корне. Ведь настоящая богиня царства мертвых никогда бы не допустила такого с собой обращения. Никакой Аид не смог бы похитить ее и удерживать.
Еще ему запомнилась богиня Геката, что была богиней лунного света, мистики и преисподней. Олицетворением всего неопознанного и таинственного. Пожалуй, Геката даже больше походила на Темную Деву, чем кто-либо еще. И возможно, что именно Геката бы понравилась его младшей сестре.
Джеффри мог только вспоминать ее живой, видеть и слышать ее настоящую, рисуемую своей фантазией. Но никогда он не позволял вспоминать самый страшный день в своей жизни. День, который тьма окутала сильнее всех ночей на земле. В точности, как и его сердце. Уокер наливал в стакан виски или текилу доверху, пока жидкость не начинала литься через край. Он доставал сигарету и сжимал ее большим и безымянным пальцами, делая плоской и ветхой. Мужчина проделывал каждый раз свой маленький ритуал, когда ненужные мысли пытались овладеть им. И после того как сигарета рассыпалась, он стряхивал на стол, на лужицы пролитого спиртного, осушивая досуха стакан.
"Будь со мной, Джеффри", - Уокер услышал звонкий девичий смех и только спустя несколько мгновений понял, что стоит на улице и смотрит на маленькую, но незнакомую девочку.
- Мистер, с вами все в порядке? - девочка зажмурилась от слепящего солнца в попытке посмотреть мужчине прямо в глаза.
Джеффри развернулся и пошел прочь, не зная куда он идет и зачем. Каждый раз, как он думал слишком много о Мелоди, им овладевал страх и отчаяние. Его разум сходил с ума. Он терялся. И он ненавидел это всеми фибрами души. Он чувствовал себя беспомощным и жалким. Холодный пот проступал по спине, заставляя кожу покрываться мурашками от любого прикосновения ветра.
Уокер пришел на знакомый порог, над которым висела постаревшая неоновая вывеска. В баре он мог расслабиться. Увидеть еще раз Джесси - все, о чем он только мог сейчас мечтать.