Джесси.
Странная музыка заполоняла сырые улицы. Редкие прохожие опасливо озирались по сторонам, семеня по старому асфальту. В конце дороги, у перекрестка, стоял бар со звучным названием 'Черный куб'. Здание было небольшим и ветхим, давно похоронившее надежды на ремонт. Оно врезалось в туманную дымку, словно огромный левиафан, выплывающий из глубин океана. 'Черный куб' приглашает все потерянные души заглянуть к нему в гости. Его стены умеют хранить любые секреты.Дешевый виски и ароматный яблочный пирог с корицей - то, что делает это место уютным и притягательным. Утром бар с радостью поделится горячим кофе и хорошо прожаренным беконом с глазуньей и тостами. 'Дешево и сердито', так говорят о подобных забегаловках.
Ноты благозвучно неслись по залу, лаская уши гостей. Пустые стаканы стояли на полке в ожидании вечера, вместе с которым приходили голодные до счастья люди.
Джесси не могла точно вспомнить, когда впервые пришла на порог 'Черного куба'. Может она была слишком пьяна в тот день. Безысходность заставила однажды остаться здесь и она же принуждает каждое утро приходить вновь к ненавистным дверям.
В то пасмурное утро, Джесси заприметила незнакомку, сидевшую в углу бара. Та нервно покусывала ногти на руках, ковыряясь в своем телефоне. Джесси протирала стойку и не могла оторвать взгляд от девушки. Она напоминала ей кого-то, но Джесси не могла понять кого. Может этот кто-то был из ее другой, прошлой, жизни. Жизни, о которой она ничего не помнила. Ничего не знала. Джесси могла представить, что знает ее. Она даже испытала некое волнение от предвкушения своей возможной правоты. Собравшись с духом, Джесси взяла кофейник и подошла к манящему столику. Возможно, ей показалось, но она увидела яркие огоньки, бегающий словно ток по телу девушки.
- Кофе? - Джесси улыбнулась, обнажая белые зубы своей самой очаровательной улыбкой. - Он у нас самый лучший!
Незнакомка бегло улыбнулась в ответ и снова уставилась в экран сотового. Джесси слышала, как девушка поскребла дисплей, оставляя на нем царапины. Неловко вздохнув, Джесси присела напротив:
- На самом деле, кофе редкостное дерьмо, но именно поэтому он так хорошо бодрит.
- Он сказал, что приедет вовремя, но я жду уже минут сорок. Он уже не приедет.. Никогда..
Джесси хотела было ответить, но незнакомка перебила ее:
- Я такая идиотка. Зачем только поверила ему. Я же все знала... Знала, кто он такой...
Джесси стало жалко девушку, чьи острые плечики затряслись в такт плачу.
- Может я могу вам чем-нибудь помочь? - Она налила в чашку пресловутый кофе, не дожидаясь ответ. - Выпейте, а я пока схожу за действительно вкусным пирогом. У нас его все только так и уплетают. В отличие от виски и кофе, он то точно не дерьмовый.
Вернувшись, Джесси не застала девушку. Та словно растворилась в бледном тумане, окутавшем 'Чёрный куб'. На столе стояла чашка с нетронутым кофе, с поверхности которого клубами поднимался пар, который наполнил эти минуты своим дерьмовым запахом. Джесси чувствовала, что упустила что-то важное. В незнакомые она ощущала что-то болезненно знакомое. Она почувствовала тошноту от осознания, что никогда больше не увидит её. Джесси выбежала на улицу, роняя пирог. Куски яблок разлетелись по бордюру, обваливаясь в грязи. Девушка подкурила, смотря на убитый сладкий десерт и не испытала сожалений. Она все ещё думала о сбежавшей незнакомке. Могла ли та девушка быть галлюцинацией, как результат уставшей нездоровой психики. Джесси начинала в это верить. Она зашла внутрь и принялась пить оставленный кофе. Жадными глотками, словно это был напиток, возвращающий к жизни. Отчасти, по утрам, так оно и было. Джесси приходилось пить его и дома, так как пронырливая подруга Иви постоянно тягала его с бара. Джесси так сильно ненавидела проклятое кофе, что с радостью вычеркнула бы и все воспоминания о нем.
Джесси помнит тот день, когда смирилась со своей судьбой и ненужностью и собрав чемодан, автостопом ринулась по стране, пока не очутилась на пороге 'Чёрного Куба'. Увидев улыбку и обзорные огоньки в глазах Иви, она уже не смогла уехать оттуда. Новоиспеченная знакомая радушно приняла Джесси к себе в скромные апартаменты. Так и началась новая жизнь Джесси Голдман. Но порой она все ещё чувствовала себя призраком, каждый раз, когда Иви уходила. Иви была старше Джесси, ей было на вид от двадцати пяти до тридцати лет. Хотя тонны историй, что было при ней, говорили в пользу третьего десятка. Иви привлекала Джесси на каком-то неведомом, глубоком уровне. Явно прослеживалось взаимное притяжение или даже влечение. Джесси много ночей провела в мучительных размышлениях о соседке, но эти отношения были словно обречены на вечную паузу.
У Иви были длинные чёрные локоны, игриво обнимающие плечи. А её серые глаза напоминали Джесси туман, так часто спускающийся на их бар по утрам. Тело Иви украшало несколько татуировок, но самой примечательной была обнаженная блондинка с анакондой, обвивающей её тело и челюстями впивающейся в промежность. У блондинки были пустые склеры и искривленный в ужасе и боли, рот. Жертва была изображена поверх темно-алых роз с большими шипами, на острие которых блестели капли крови. В этом рисунке Джесси видела слияние прекрасного и ужасного, где прослеживалось тенденция убийства высокого грубой, невежественной силой. Мир совершенно не заинтересован в сохранении хорошего и смотрит сквозь пальцы на повсеместное изнасилование красоты беспощадными и жестокими паразитами.
По залу заиграли Jefferson's Airplane и девушка поняла, что Иви пришла на работу. Она застала её на кухне, уплетающей пирог, пока повариха Игритт отошла. Картошка фри вовсю бурлила в кипящем масле в раскаленной фритюрнице.
– Доброе утро, красотка! – Иви приобняла Джесси, зарываясь носиком в её огненные волосы и жадно вдыхая аромат ванили и миндаля. – Ты так быстро убежала сегодня утром. Небось и не позавтракала. Скоро тебя ветром-то и сдует, Джесси.
Иви запрыгнула на стол, удобно устраивая на нем свой упругий зад. Именно так и подумала Джесси. Иви вскрыла бутылку крафтового пива, крышечка от которой поскакала по кафелю.
– Иви, если Джек снова увидит, как ты пьёшь на работе, он уволит тебя.
– Да этот жалкий пердун слишком занят подтиранием задницы своей маразматичной старой мамаши.
– Иви, не надо так. Это грубо.
Девушка спрыгнула, делая очередной глоток пива, и облизав губы, молча вышла. Джесси хотелось поцеловать её пухлые губы и провести пальцами по красивому рту, но она не могла пересечь ту зыбкую грань, что была между ними. Невидимая нить, связывающая и одновременно разделяющая их обеих. Но Джесси и знала, что Иви другая и что могла запросто разрушить любые преграды. Вот только почему-то делать этого не хотела. Джесси не знала ответов на свои вопросы. Не знала свои желания. Себя прошлую. Не знала и себя настоящую. Но тепло рук Иви было самым истинным в её новой жизни, как и вкус дерьмового кофе.