В канун Нового Года, томно плетясь вдоль радужного, каменистого берега, окутанного в смесь дивного, пунцового заката над морским, изумрудным ковром; тяжело вздыхая от опустевшей пачки сигарет в лицо призрачного ветра, порывы которого требовали усилий над без того еле живыми шажками; шел он в дом, где ему снова предстоял ночлег в сырой комнате, в счастливом одиночестве, в глупых мыслях, и в стремительных мечтаниях. Облюбованная местными горожанами набережная оказалась слишком сырой для размышлений об итогах уходящего года, и к тому же уже было почти двенадцать. Пройдя несколько заполненных автомобилями и спешащими людьми кварталов, вверх от каменистого берега, он очутился дома. На пороге подъезда он осмотрительно уступил путь бледноликой даме, вышедшей выгулять своего пса.
Из оставленного включенным телевизора в гостиной доносились праздничные диалоги и музыка. Такие дни, проведенные в угрюмом одиночестве серого, влажного мрака научили его находить в этом одиночестве некое блаженство, ощущение полной свободы и безмятежности. Завоеванный покой и одиночество взамен на бурлящие событиями и радостями преодоления проблем практической жизни. Здесь теперь, время идет своим ходом и все остальное - лжебытие, от прежнего гнета которого, освобожден.
Открыв бутылку белого вина, он принялся с любопытной грустью собирать осколки воспоминаний, призванных из далекого святилища, куда они были помещены после нелепого удара разочарований. Как бы не было тяжело бремя собственных размышлений, он должен был определить итог уходящего года. Избегая припряжения себя к будущности, итогом сталась одна лишь мысль: сейчас, непременно другой, уходящий год, стался, полон ярких, но умирающих воспоминаний о былых радостях и жизненных утратах и оттого, счастливым для него.
С этой мыслью он вошел в следующий год. После того, как часы его показали ровно двенадцать, он машинально направился к парадной двери, и открыл ее, - церемониальная традиция, соблюдаемая его матерью, теперь и им самим. Он неотрывным вниманием представил, как этот самый дух нового года входит через парадную дверь в его жизнь, как этот безмолвный гость привнес знамение о поражении омерзительной горести бесцельного существования и неисполненных надежд перед восхитительным счастьем бытия. И первое, что он произнес в этом году, было банальное «С Новым Годом!».