Часто вечером г-жа Ностальгия посещает меня как незваная гостья, молча сидит в углу уставившись на меня серым взглядом, и как всегда этот взгляд притягивает меня сначала в юность, а затем ни в чем неповинное детство, если его можно назвать детством.
… в 7-ом классе я нашел работу, по тем временам хорошо оплачиваемую, – оруженосцем для охотников в горах с вечера пятницы до конца воскресенья. Разумеется, все расходы включая питание, были за счет богатых горожан, которые забирали опытного охотника в качестве проводника и своих жен или любовниц, чтобы похвастаться перед ними мужской силой и ловкостью.
Мы приехали на окраину леса у подножия высоких, скалистых гор. Их было четверо плюс один охотник и я, которого они либо не считали за человека, либо не обращали внимания из-за моего юного возраста.
Двое мужчин были в возрасте примерно 45-50 лет. Одного звали Канева, другой представился Плевре. Оба были из Сиракуз. Канева отличался высоким ростом и в отличие от сиракузцев говорил без акцента, но его суровое, с сердитым выражением, лицо свидетельствовало о его сицилийской крови.
А миловидный Плевре был типичным Italiano uomo – среднего роста, с красноватым лицом и круглым животиком, с никогда не исчезающей даже, наверно, перед судом у самого Бога, когда ОН прочтет приговор о ссылке в ад на всю оставшуюся жизнь, улыбкой. Видимо эта улыбка и расположила меня к нему.
Может потому, что в седьмом классе директор школы называл меня самым воспитанным мальчиком и святым как девственница, хотя мало ли что он считал, внутри меня еще с 5 класса кипели страсти особенно к круглым женским попкам, потому девушки постарше привлекали меня. Как сейчас помню одну из них звали Селена, ее попка в брюках не давала мне одновременно спокойно нести груз и смотреть под ноги, что заметил мой работодатель Канева.
А как звали другую женщину и какого они были возраста – детально не помню, примерно, 27-30 лет.
Охотник мне понравился, его звали Белрони – это был высокий сорокалетний брюнет с карими глазами, сицилиец с испанской кровью. Его жестам и молчаливой манере можно было поучиться, чтобы стать крепким и храбрым мужчиной. Не знаю, но почему-то мне так показалось с первых же часов. А может потому, что я был все лишь в 7 класс и еще не особо разбирался в людях. Если честно, я до сих пор не разбираюсь в мужчинах и благодаря жизненному опыту чуть знаком с природой хороших женщин.
Моя работа заключалась в том, чтобы брать оружие, сумки с боеприпасами и закуской и конечно же бутылками рома и мартини и нести их до нужной высоты, не отставая более трех шагов. Порой я должен был идти вперед для проверки прочности тропинок над высокими скалами. Охотник объяснял – горные козы пасутся только на высоких скалах.
В субботу они стреляли много, но все впустую. Женщины наблюдали за мужчинами и при каждом выстреле смотрели в бинокли и каждый раз засыпая их милыми одобрительными возгласами, делали вид что они болеют за них.
Охотник неустанно их инструктировал и давал новые цели, но, даже я, не смотря на мое слабое знание охотничьего дела, понял, что эти двое богатых горожан никогда не смогут попасть в этих козлов, которые прыгают чуть ли не со сверхзвуковой скоростью, и мне ужасно нравилось, как они нервничали и с красными лицами обвиняли во всем оружие, как в поговорке: плохому танцору мешают яйца.
Жизнь такая вещь, что раб всегда ненавидит хозяина, слуга жаждет смерти своего господина, а я просто из-за тяжести на спине ненавидел обоих работодателей сразу, хотя они неплохо мне платили, но деньги - хорошее чувство, они лежат в кармане не оттягивая его, не то что 45 кг висящие на спине. К вечеру мы вернулись в лагерь, собрали две большие палатки для горожан и чуть подальше от них два спальных мешка для нас с охотником. Благодаря охотнику мы приготовили мясо козла, которого он застрелил специально для еды. Ужин был супер! Я впервые ел такое вкусное мясо!
Мужчины и женщины пили ром и мартини, а охотник пил свою текилу и разговаривал с ними. Я заметил, что он был в центре внимания, особенно Селена смотрела на него страстным взглядом. Тем временем между Каневом и Селеной, завязалась ссора, причина, которой, как обычно бывает в таких случаях, – раздражение от выражений партнера в общем разговоре. Мы с охотником старались особо их не слушать и вот тогда, может впервые за два дня, он понравился мне по-настоящему, протянул кусок мяса и дружелюбно, чуть улыбавшись, подмигнул – мол зачем тебе чужие проблемы, мы оба делаем то, за что нам платят. Умно, но видимо не мудро.
Ссора перешла в оскорбления, женщина выплеснула стакан мартини в лицо мужа, а тот мясом размазывал ее лицо. С не меньшей истерикой в ссору вмешалась другая пара – Плевре с женой. Теперь ситуация приняла совсем другой оборот: жена Плевре обвиняла Селену в том, что та ночью занимались сексом в близи леса с ее мужем, а потом с охотником. Хорошо, что я там не фигурировал как взрослый человек иначе не писал бы сейчас эти строки.
Все уладил внезапный медвежий крик в лесу. Охотник встал на ноги и его жест пальцем будь то успокоил всех. Он сказал всем расходится по палаткам и ждать его, взял оружие и ушел в лес.
Свет горящего костра отчетливо показал страх на лицах всех четырех человек и даже никто из них не предложил пойти с охотником. Он вернулся и сказал, что все О.К.
Медведь оказался безобидным, главное - мы остановились не близко к его пещере, иначе он бы напал на нас.
Женщины издали крики ужаса и словно приклеились к своим мужьям, бросая тупые трусливые взгляды на охотника. Селена, широко открытыми глазами уставилась на него и неосторожно сказала в слух: «Я с вами посплю», но опомнившись сразу поправила – «то есть, спите вы в нашей палатке».
Охотник слегка улыбнулся и это заметили все. Он пожелал спокойной ночи и укрылся в свой мешок, тоже самое сделал и я.
Чистый воздух богатый кислородом, прекрасная еда и физическая усталость заставили меня уснуть крепко и сладко. Разбудил меня охотник ароматом кофе в железной кружке. Позавтракав, все вновь пошли в горы. Канева все эмоционально говорил, как герой, уверяя Селену в том, что они не вернутся без козла, а та с восхищением подтверждала его слова.
Жена Плевре была моложе и чуть посдержаннее Селены.
Мы дошли до середины скалистой горы. Белрони в бинокль долго изучал все вокруг, а затем дал сигнал идти за ним, велев женщинам оставаться на месте, но те настолько сильно начали возражать, что он согласился. Все подошли к нему. Он показал на стаю горных козлов на расстоянии где-то, примерно, полмили от нас и объяснил, как надо пройти по узкому краю до больших камней, чтобы подойти к ним поближе. Это было рискованно, но обычно люди, идущие на охоту, должны быть готовы к излишнему адреналину. Но уместно ли тут слово «излишнему»?! Один неправильный шаг вправо и вместо адреналина можно получить тесное вторжение узких камней в живот или под ребра. Скажу честно, я, отдав оружие, не хотел идти дальше, охотник одобрил меня, но задумчивый с утра Канева настоял, притом даже агрессивно, чтоб я пошел с ними вперед. Охотник лег на камень рядом с Канева, женщины остались на холме, а Плевре явно струсив, лег на камень в 10-15 шагах от нас.
Канева выстрелил несколько раз, стая разбежалась, но один из козлов, видимо, получил пулю, упал и тут же снова поднялся. Следующий выстрел сделал Плевре, но промахнулся и попал в камень. Канева вновь выстрелил несколько раз и козел упал на землю в последний раз. Второго козла одним выстрелом убил охотник. Стая разбежалась настолько далеко, что стрелять было бессмысленно, но не желая мириться с этим Плевре стрелял и стрелял не останавливаясь. У Канева глаза были налиты злой радостью, как это бывает у победителей, выигравших бой за потери всех солдат. Он все еще не опустил оружие из рук. Белрони сказал, что надо вернуться на прежнее место и спуститься вниз забрать козла. Канева попросил Белрони перекурить, тот согласился и они вдвоем присели на землю. Плевре направился к женщинам, настроение у него было паршивое, но улыбку на его лице я все же заметил, когда он позвал меня идти за ним. Отойдя от Канева и Белрони, я пошел за Плевре. Дойдя до женщинам я вспомнил, что забыл вторую сумку с патронами, положил все вещи и вернулся за ней. Это было примерно 60-70 шагов, но ходить между больших камней было нелегко. Услышав впереди приглушенный шум, я остановился, поднял голову и увидел спину Канева. Белрони лежал под ним, ноги его беспомощно стукали по земли. Канева душил его ремнем винтовки. Когда ноги перестали дергаться, он ногой пихнул мертвое тело к краю пропасти. Было слышно, как оно, ударяясь о камни упало на самое дно.
Меня стошнило. Канева, повернувшись ко мне, понял, что я все видел. Поэтому он поднял винтовку, приставил дуло к моему любу, усмехнулся и убрал ее, спросил все ли я понял. Я быстро ответил: «Да, я ничего не видел!». Он поправил меня:
- Нет, ты видел, как он упал и мы с тобой не смогли его спасти.
- Да-да, я сам хотел протянуть руку.
- Молодец, умный мальчик.