По приезду в чужой город на незнакомый объект все ребята с нетерпением ждут первый выходной день, чтобы выйти в город, неторопливо осмотреться и посетить питейные и увеселительные заведения.
Самый лучший проверенный годами вариант разведки и осмотра на новом месте – таксисты. Они очень дружны и адекватны, исчерпывающе всё знают про город, в который судьба тебя занесла. Подходишь к ним, кучкующимся в аэропорту или на железнодорожном вокзале и вежливо выпытываешь, как правильно вести себя в незнакомом для тебя городе.
Информацию они щедро дают содержательную и конкретную, надо только правдиво рассказать о цели командировки и о себе. Через полчаса ты знаешь, что лучше пить, где вкусно и недорого поесть, где толком попариться в бане и перечень опасностей, которые могут подстерегать приезжего.
Но этот вариант почему-то не устраивает молодёжь, хотя я о нём рассказываю при каждом вводном инструктаже на объекте. Они предпочитают учиться на собственных ошибках.
Я молодых, в следах от сопель, боюсь, что жизнь трясут как грушу.
В душе темно у них, как в попе. А в попе зуд потешить душу. (И.Губерман)
Выходят два наших белорусских молодца в обед из гостиницы в авиагородке и по пути на маршрутку в Питер решают заглянуть в ближайшее кафе, промочить горло. В кафе с утра накрыты столы, местные азеры отмечает какой-то праздник. Решив приколоться от скуки, приглашают наших орлов за стол, наливают им по рюмке. Те соглашаются с радостью, кто же в здравом уме откажется от халявной выпивки. Быстренько выпивают, наскоро закусывают и спешат стремительно откланяться – город ждёт!
Но щедрые минуту назад джигиты неожиданно предлагают ребятам оплатить весь стол полностью. Получив вполне ожидаемый отказ, быстро окружают ребят и щедро дают тумаков.
В гостинице тем временем уже почти вся бригада успела принять законные «фронтовые сто грамм» и призывный отчаянный крик прибежавших от кафе избитых друзей – Наших бьют!!! упал на благодатную, щедро орошённую алкоголем почву. Если бы дело происходило под занавес сезона, когда люди подустали от тяжёлого ежедневного труда с редкими выходными, вряд ли так же дружно все изъявили желание броситься на помощь «други своя».
Нашлось бы конечно с десяток безбашенных, в основном молодых ребят, готовых по первому свистку рвануть вперёд куда угодно с лихим блеском в глазах и совершенно не думая о последствиях. Но в основной массе бригада бы осталась отдыхать в своих тёплых берлогах.
Мигом наброшены куртки, одеты кроссовки и сорок удалых белорусских богатырей весело поигрывая застоявшимися мышцами на всех частях тела стремительно несутся к так огорчившему друзей пищевому заведению. Энергично подгоняемые парами спиртного, в порыве справедливого гнева они готовы всё снести на своём пути.
Окружив рассадник зла, дерзко и уверенно вызывают на улицу обидчиков. Азеры, мгновенно оценив ситуацию, которая стремительно перестаёт для них быть томной, вступают в долгие бессмысленные переговоры, предварительно бросив по всему Питеру среди своих крик о помощи.
Не учли наши наивные белорусские хлопчики восточного коварства, сплочённости и количества, понаехавших с Закавказья в Питер торгашей «зэлэни – мэлэни». И через пару десятков минут оказались сами в плотном кольце лаврушников-копчёных, причем не бетонщиков и трактористов, а профессиональных борцов и боксёров.
В развернувшейся затем стремительной и неравной схватке уверенно победил многолетний бойцовский опыт. Ну и далее классическая развязка со всеми печальными следами насилия на лицах и унылое возвращение в гостиницу уже поодиночке для зализывания боевых ран.
Утром в понедельник последним захожу в служебный Икарус, который едет к месту работ, здороваюсь с водителем, поворачиваюсь в салон, чтобы поздороваться с братвой и замираю - вся бригада поголовно угрюмо сидит с живописно разбитыми лицами. Как в осеннем лесу присутствуют все мыслимые оттенки жёлтого, так и на разукрашенных лицах ребят присутствуют все оттенки синего, от слабо малинового до иссиня-чёрного, цвета воронова крыла.
Рука непроизвольно тянется за фотоаппаратом, чтобы запечатлеть для истории эти яркие самоцветы, но слышится громкий недовольный гул голосов, все отворачиваются, прикрывают лица руками, и я оставляю эту затею.
Начинаю расспрашивать о случившемся и тут замечаю механика Витька, сидящего на переднем сиденье. На чисто выбритом довольном лице ни царапины. Зная его взрывной и самоуверенный характер, я очень удивлён его сияющим видом. Предвосхищая мои вопросы по существу, Витёк с неприкрытой досадой произносит:
- Так меня не было с ними вчера, домой ездил! Если бы я здесь был, всё было бы по-другому.
- Тебе крупно повезло, что не было, а иначе и ты бы сидел весь разукрашенный, как гжельский самовар.
На следующий день захожу в автобус, привычно здороваюсь с водителем, поворачиваюсь в салон и замираю. Как обычно, на первом сиденье восседает Витёк с гордо поднятой головой. Губы посинели, увеличилась вдвое и как-то уползли верхняя часть вправо, а нижняя влево. Большие ссадины на лбу и на заметно увеличившихся скулах. Под глазами два большие синяка, которые уже начали чернеть.
Только его широкий нос, видимо основательно закалённый в частых битвах в молодые годы и тогда же переломанный, выдержал нагрузку и только сильно опух в переносице.
Я с большим трудом сдерживаю рвущийся из груди хохот:
- Ну теперь я буду спать спокойно, теперь я вижу, что всё в порядке. Справедливость восторжествовала полностью.
Оказывается, после работы Витя, до глубины души уязвлённый явно несправедливым позорным поражением друзей в неравной битве и мнивший себя лучшим бойцом в деревне, наверное, из-за низкого роста и коренастости, (как он неоднократно хвастливо признавался – широкой костки), махнул в тесной компании друзей пару стаканчиков беленькой, услышал от товарищей очередную порцию вполне законных, по их мнению, обид, яростно вскипел и решительно отправился в кафешку на разборки.
Восстанавливать порушенную иноверцами справедливость. И хотя в десантуре Витя никогда не служил, девиз крылатой пехоты «Никто, кроме нас» вдруг резко всколыхнулся в душе. Сопровождала нашего удалого ширококостного витязя группа поддержки из пострадавшей накануне молодёжи, указывавшая кратчайший маршрут, что бы случайно не разнёс раздухарившийся Витёк по ошибке весь авиагородок, не раскатал его с богатырской удалью по брёвнышку.
Подошли к уже практически родному кафе, где как обычно в широкой компании отдыхали нехристи, по всем неписанным правилам боёв громко вызвали басурмана, желающего сразиться с нашим доморощенным Пересветом один на один в справедливой схватке.
Вернее, вызвали камикадзе, желающего погибнуть стремительно и жёстко от справедливой благородной мести нашего супербойца. Сразу же быстро вышел узкоплечий невысокий темненький парнишка со сломанными ушами, помахал ручонками, разминаясь, неторопливо и умело отстучал Вите лицо, как на тренировке и после его позорного падения на землю спокойно удалился допивать свой чай. По словам очевидцев, нашему герою несмотря на энергичное размахивание руками, не удалось ударить противника ни разу…