В дедушкином одноэтажном частном доме, на три хозяина, жил колоритный сосед, дядя Женя «большой». Рослый, крупный и крепкий детина. В 1968 году я его застал, когда он был уже лысым и немного полноватым, с «авторитетным» пузом наперевес. Моё детское воображение было под впечатлением его образа. Внешностью он был похож на боцмана пиратского корабля или запорожского козака, сошедшего с картины Репина. Для полноты сходства ему не хватало серьги в ухе или длинных усов и волнистого чуба, но за этими залихватскими атрибутами необходим периодический уход, а наш сосед предпочитал седую «целину» многодневной щетины. Модничать и выделять свою внешность художественными элементами даже не приходило ему в голову. У этого бывшего фронтовика стиль был подчинён функциональности и практичности.
Сосед был активный и энергичный, всегда готовый шутить, особенно над другими. Правда, юмор его был простоват и отдавал армейским душком. Например, во дворе, прохаживаясь по огороду в одних чёрных семейных трусах (его обычная летняя форма одежды), он мог громко пукнуть. А затем громогласно, на весь двор, что бы слышали соседи, обвинить мою маму в этом: «Зойка! Ну, ты даёшь!!! Как тебе не стыдно?». Во дворе наши огороды разделяла узкая тропинка и со стороны трудно понять, кто из работающих на грядках, мог так громыхнуть. Чем больше краснела от стыда моя мама, тем веселее ему было.
В хорошем настроении он любил насвистывать или петь песни и делал это так же громко, на весь двор. Мне кажется, что он вообще любитель шума. Репертуар был стандартным: «Квитнем квитне черемшина» и трофейные узбекские песни его однополчан. На фронте в окопах тесно. Узбеки в пении люди усердные, поэтому прожужжали ему уши так, что он запомнил даже слова. Такая весёлая память осталась от войны. А от его отца ему досталась энергичность действий. Всё за, что он брался, делалось с охоткой и аппетитом. Он относился к тем людям, которые весело и заразительно работают и едят. Театрами они с женой не очень интересовались – дороговато, скучно, да и времени много отбирает. Лучше ей мотнуться на рынок, торговать плодами сада и огорода, что бы приблизить главную мечту – в доме должно быть много золота, не для украшения (они никуда не ходили), а для запасов на «чёрный день» и дух накопительства потешить.
Ещё она любила хвастаться золотыми приобретениями перед моей мамой. Вероятно, ей хотелось, что бы кто-то завидовал её богатствам, но не тут-то было – моя мама, человек независтливый, да и ценности в нашей семье были в почёте другие. Вот новая интересная книга, грампластинка, художественная картина или душевные стихи – это настоящий повод для восторга и восхищения. Тут, как говорится: «кто на что учился». В каждой семье свои порядки и приоритеты. Так и жили, бок о бок.
А, пока жена на рынке торгует, Женя «большой» лучше к любимой голубятне сгоняет – насвистеться всласть на трепещущихся высоко в небе голубей. Из животного мира он признавал только голубей. Тогда ещё была эпоха голубятников и он к ним принадлежал. Азартно свистел на голубей, любовался их полётом, энергично поднимал свою пернатую «эскадрилью», что бы поймать чужого голубя, отбившегося от своих. В этом увлечении был какой-то охотничий азарт. Что было с этим голубем дальше, не знаю. Может, оставлял его как трофей у себя, может, отдавал хозяину за вознаграждение, в виде спиртных сто граммов?
Есть ещё один непонятный мне момент. Любовь к голубям не мешала ему варить из них суп!? Не знаю, как он относился к другим животным. Мне не приходилось его видеть возле коня, коровы, поросёнка и т.д., но мимо кошки или собаки он спокойно пройти не мог. Просто считал своим долгом прогнать, напугать, подразнить, похоже, ему нравилось, чтобы его боялись. Коты разбегались от него во все стороны. Такое ощущение, что у него аллергия на всех животных, кроме полезных домашних птиц.
2009 год Продолжение следует.