(сказка)
В некотором нецарском государстве уже третий десяток лет люди купаются в изобилиях, коих накопилось – ни в сказке сказать, ни пером описать. А люди-то разные, потому и у них изобилия разные.
У маленьких людин одна забота – добыть хоть что-то на своё житьё-бытьё. Вот и снуют туда-сюда в поисках малого, как мальки в прозрачной заводи: воды – изобилие, а корма-то – мышка наисплакала. Нет бы им – в воду мутную, тёмную: там кормись сколь душе угодно… Только не малькам там жити-быти. То – акватория рыбарей-хищников: можно и в щучью пасть угодить.
И всё-таки, подрастая, рискуют. Как-то малявка ОкУня юркнула в ту акваторию… А что? Плавнички порозовели, хвостик оформился, образование к тому же… Авось, примут в сообщество всемогущих. Плавником осторожно подавила дверь первой попавшейся норки, то бишь, офиса. Дверь поддалась. Вплыла – ужаснулась!
За начальствующим столом, опираясь на передние плавники, оскалив зубастый рот и выкатив ошалелые гляделки, восседала Щучиха, лет тридцати, пуда два весом. Как будто приготовилась разделаться со своим «возлюбленным» самцом: дело сделано, теперь он – без надобности (таков закон Щучих-хищниц).
ОкУня рванула было назад, да от страха плавники будто отвалились… А выход мигом перекрыл сильный щучий хвост.
– Говори, глупая нищенка, зачем пожаловала к миллиардерше? Тебя заслал мой брат
Щукарь? Небось, делить ИНТЕКО? Пусть не пытается! Зарою в глубоком песке, да и
прямо – в ад… Зря что ли мой-то правит столичным щучьим царством, хоть и носит
простоватую кожаную кепчонку… А уж вдвоём-то мы купим-продадим что угодно и
кого угодно, хоть любое кресло, да и того, кто из него правит. И дело – в
шляпе, ой, – в кепке! – зарокотала Щучиха.
– Простите, ваше Всесилие. Осмелюсь послужить вашему изобилию: образование у
меня, первоместие в недавнем параде рыбьих хвостов в наряде и без него… –
дрожа, начала было ОкУня.
– А-а-а, ты ещё и соблазнительница! Охотница за «Кепкой»! Щас, на-ка, выкуси! –
возопила зубастая, заслышав про подиумы «хвостов в наряде и без него». –
Первоместные прОхвостни вы все! Изобилию служить захотела, падшая…
Тут разгорячённая Щучиха – хвать ОкУню пастью за хвост… На зубах её повис наряд первоместной – только и всего. Выскользнула ОкУня, рванула в свои бедные, но прозрачные, чистые воды, дав себе обет: никогда больше не искать изобилия в мутной воде, где рано или поздно проглотят или «зароют в глубоком песке, да и прямо – в ад»… «Пусть бедновато, не столь сытно, опасно, но – средь своих добропорядочных сородичей», – заключила ОкУня.
Времена неожиданно меняются, изобилия – тоже. Властители, хищники-рыбари, впрямь попадают на крючок более сильных. И тогда…
Недавно ОкУня узнала из ящиковидения, что на Щучиху вместе с «кожаной Кепкой» таки изловчили свои крючки Сомы, крупные хищные рыбари, приплывшие в столичное рыбье царство из самого северного культурного водоёма. Но цеплять не заохотилось. Видать, поладили в мутной-то воде при делёже кормов, коих в столичном царстве ещё немерено…
Мигом закинув в тюрьму своего братца Щукаря, чтоб не требовал разводных в некогда общей охоте, Щучиха с «Кепкой» поплыли искать пристанище на альбионах, в австриях и в прочих европах. Где причалили, там и замок скупили, не песчаный, разумеется… А что, там возрадовались миллиардам бумажек-европеек. Остатком бумажек запрудили тамошние банки и … махнули на родину Канта, чтоб пчёлок заставить трудиться, кашу гречневую готовить, сыры варить. Но поговаривают, что их опять видывали в столичных мутных водах… Вот так-то…
« Не в деньгах счастье», – глаголет рыбарь-хищник. «Не приведи вас Боже столкнуться с рыбарями столичных царств…» – заключила ОкУня, уже многодетная мать. 29.08.2017