У меня была подруга. Там, в кошмаре Архангельска. Такая же неприкаянная, Маритта. Переводчик при нескольких финских спецах, которые монтировали линию лесопереработки на местном лесозаводе.
А тут и я - бездомный молодой специалист в архитектурной мастерской огромного проектного института. Без денег, в полуобморочном состоянии от вечного недоедания и нераспознанной болезни, которую стойко переносила на ногах (сволочи - архангельские врачи!!)
Эта Мариттка, следы которой я потеряла в Суоми - увы - оставила неизгладимый след в моей памяти и судьбе. По судьбе-то она прошлась, став сводней с тем, кто мне так... (читай http://www.proza.ru/2015/04/05/98). Да ладно. Никто не виноват, кроме себя самой. Счастье, что Бог дал мне детей и внуков!
Мариттка была дочерью канадских эмигрантов, коммунистов, приехавших в 30-е годы в Россию с чемоданом долларов - дед в Канаде продал пуговичный завод - помогать молодой республике, поднимать промышленность. Их с корабля в Мурманске (Архангельске?) сняли с борта и почти поставили к стенке.
Чемодан конфисковали, их обоих запечатали далеко и надолго то ли в Норильск, то ли в Магадан. Он в шахте, она - на лесоповале.
Я помню её родителей - всегда мрачный сутулый отец - Йорма, и мать, как моя бабушка, с короткой мужской стрижкой, в строгом костюме и с папиросой. Она была политическим переводчиком. Отсидев в лагерях долгие годы. Это как? Как после этого работать на систему и быть готовым встать грудью на её защиту? Кто лает из-за бугра сейчас, чуть-чуть пострадав - вряд ли поймет.
Мариттка, имеющая страшный диагноз: порок сердца, писала прекрасные стихи, писала детские сказки, играла на кантеле (такой карело-финский инструмент), филигранно материлась, очень остро шутила, но могла внезапно потерять сознание - приходилось её оживлять, вдувая жизнь с синие губы.
Где она сейчас?
Маритта Йормовна Кукконен. Жива ли? Была в Лаппенранта или в Йоенсу. Искала - без ответа.
Маритта, где ты?