Вчера, возвращаясь из института, я решил выйти из трамвая на пару остановок раньше. Хоть и погода не совсем соответствовала прогулкам. Был непроглядный, прямо-таки молочный туман. Именно он заставил меня оставить уютное и светлое пространство трамвая. Всё, окружающее движущийся вагон, исчезло. Зрелище завораживало.
Думаю, что многим людям нравится не столько туман, сколько таинственность, которая сопровождает это вполне естественное природное явление.
Мне приятно было идти в неизвестность. Всё, что меня встречало на пути, являло собой призрачность неведомого и сказочного.
Путь, предстоящий мне, был вполне известен, но я всё же шёл не так, как обычно. Я передвигался, почти касаясь стен домов. Иногда представали передо мной увеличенные тени прохожих, которые шарахались от меня, возможно принимая меня вначале за призрака, выступающего из густого тумана.
На противоположной стороне улицы, хотя её и не было видно, а можно было только догадаться о том, что она существовала, произошло почти неуловимое свечение. Полыхнуло вроде как золотым светом. Можно было подумать, что это рекламный щит или вывеска, коих много везде. Но почему-то тогда мне это и не пришло в голову. В тумане мне хотелось неведомого и загадочного. И я по зову золотого полыхания перебежал дорогу.
Передо мной огромными золотыми буквами над красивым арочным входом в здание засияла надпись «Библиотека».
Этот небольшой особняк был закрыт на капитальный ремонт несколько лет назад, и ещё вчера он был необитаем. А сейчас перед моими глазами возник отреставрированный замок. Буквы над входом опять полыхнули, и я не раздумывая направился к двери. Тронув прохладную, покрытую влажной моросью молочного тумана ручку двери, я вошёл в здание.
Над моей головой пропел нежно колокольчик, сигнализируя обитателям здания, что пришел посетитель.
В помещении пахло карамелью и ванилью, будто это не библиотека, а кондитерская. Но только запах сбивал с толка, а окружение и впрямь соответствовало настоящей библиотеке. Стеллажи возвышались до самого потолка. Шкафы, полные книг, стояли вдоль стен, стол-бюро для библиотекаря стоял у стеллажа, всё было как в обычной библиотеке. Но всё же необычность была.
Она витала то ли в необычном запахе, то ли в том, что располагалась библиотека в старинном замке-особняке, то ли в том, что ещё вчера здесь ничто не напоминало о сказочности и прекрасности хранилища знаний.
Я приблизился к столу-бюро, за которым были разложены формуляры и книги. Из-за стола поднялась маленькая женщина с улыбчивым лицом. И продолжая улыбаться, она спросила меня:
- Вы в первый раз к нам зашли?
- Да, конечно, в первый раз, - ответил я, удивляясь этому вопросу, и тут же задал вопрос библиотекарю:
- Разве ваша библиотека давно открылась? Ведь ещё вчера она не работала.
- Ну как же? Как же? – удивляясь уже моему вопросу, спросила библиотекарь. - Мы открыты всегда. Сколько помню себя, так столько здесь и работаю.
Я решил, что возможно я чего-то недопонимаю, но пока отложил вопрос о возникновении библиотеки в здании особняка на более позднее время. А пока я начал осматривать полки стеллажей и шкафов в поисках фамилий известных писателей или хотя бы названий книг, но корешки книг были все без названий и фамилий.
И я опять задал вопрос:
- А почему у вас такие странные книги, или может я чего-то не понимаю, почему на корешках книг нет названий или фамилий авторов? Это какое-то новое течение в библиотеках и издательствах?
- О, тут всё просто, течений никаких новых в библиотечном деле пока нет. И хорошо, что так, всё по старинке каталогизировано и расставлено в соответствии с тематикой книги. А то, что вы не видите фамилий и имен авторов, и названий книг, то дело не в том, что нет авторов и названий, а в том, что вы их не видите.
- Да вы что? У меня зрение единица, - сказал я. - Я вижу, как орёл. – я пытался доказать женщине, что в состоянии разглядеть даже мелкий шрифт, а не только названия книг.
Библиотекарь с улыбчивым лицом сказала тихо:
- Понимаете, у нас не простая библиотека, у нас вы можете читать книги жизней.
- Как это «книги жизней»? Из серии «Жизнь замечательных людей» что ли? - спросил я удивленно.
- Почти так, но не так. Книги из серии «Жизнь замечательных людей» пишут писатели, исследователи творчества Великих людей. А здесь книги жизней именно тех людей, которые жили и ещё живут, - пояснила мне библиотекарь.
- Такое разве бывает? – лицо мое вытянулось от удивления невиданного и неслыханного ранее.
- Конечно, в нашей жизни всё возможно и всё бывает, - ответила легко улыбчивая женщина.
- Ну что же вы? Будете записываться в библиотеку? Хотите что-нибудь прочитать? – продолжила она.
- Да-да, обязательно буду. - И я принялся искать в рюкзаке студенческий или паспорт. Нашел паспорт и выложил его перед библиотекарем на стол-бюро.
Она выписала мне читательский билет. И сказала:
- Можете пройти в следующую комнату, там вас ждут книги жизней живущих ныне. В первой комнате, где мы с вами находимся, книги жизни людей, которые покинули нас.
Я положил рюкзак возле стола-бюро на стул и направился в следующий зал библиотеки.
В большой комнате по периметру были выставлены книжные шкафы. Сверху донизу они были заполнены книгами с разноцветными корешками.
Посередине зала находился стол, на нем стояла зажженная лампа с желтым абажуром, вокруг стола стояло несколько стульев. У книжного шкафа справа от меня находилась передвижная лесенка, она крепилась к потолку комнаты, и по специальным рельсам на потолке её можно было передвигать вдоль всех шкафов.
Я не стал долго раздумывать, какую книгу мне выбрать, и взял тонкую книжицу зеленого цвета. Раскрыл её на титульной странице. Страница гласила: Иван Михайлович Зуюмбур. Перелистнул вперед сразу несколько страниц, моему взору открылись пустые листы. Я удивился, но стал листать книгу дальше, думая, что возможно в типографии пропущен был текст. Но и дальше до самого конца книги листы были девственно чисты. Опять я вернулся к титульному листу, и решил смотреть все страницы подряд.
На первой странице была указана только дата рождения Ивана Михайловича, я посчитал, сколько ему лет, выходило, что тридцать восемь. Далее меня ждала опять пустота страниц. Не понял я такой книги жизни. Ну думаю, ладно, успею я спросить потом всё у библиотекаря, уж ей-то должно быть известно, что это значит.
Взял книгу с полки повыше предыдущей, она была переплетена в сиреневую обложку. Книга оказалась внушительного объема. Опять открыл титульный лист. Он огласил название: Ивановская Алина Семриковна. На второй странице были указаны дата рождения и перечислены умения и знания, полученные ею при рождении. А третья страница так меня удивила, что я захлопнул книгу от неожиданности. Дело в том, что книга заговорила со мной голосом девушки.
Сердце застучало у меня так, будто я пробежал стометровку, настолько изумило меня умение книги говорить. Но я всё же пересилил себя и вновь открыл книгу.
- Ах, как хорошо, что я живу на свете! Ах, какое замечательное утро! Я люблю жизнь, я люблю танцевать и петь! Почему же люди не видят чудес в простом?
И она продолжила, обращаясь к невидимому мною собеседнику:
- Смотри, Катя, видишь, божья коровка, какие лакированные у неё бока! И как здорово, что я поступила учиться на медицинскую сестру! Я обязательно буду как Флоренс Найтингейл, я буду как Мать Тереза.
- Дедушка! – снова зазвучал её голос. - Вам куда надо? Давайте я провожу вас.
- Да-да! Конечно, садитесь, пожалуйста, - вновь сказала она.
А я будто видел её, то на пешеходном переходе со слепым стариком, то в автобусе, где она уступала место ветхой старушке, то с младшей сестрой.
Перелистнув несколько страниц, я вновь услышал голос девушки:
- Мама, ну что ты такое говоришь, разве Катюша со зла разбила эту вазу? Она ведь хотела протереть её. Если хочешь, я подарю тебе такую же!
И со всех страниц, которые я открывал, слышал я голос Алины, пытающейся кому-то помочь, кого-то оправдать, порадоваться за друга и подругу.
Долистав книгу до конца, я увидел, что часть страниц пуста. Опять возник у меня вопрос, но я вновь отложил его. Ну не бегать же с каждым вопросом к библиотекарю.
Пока никакой определенной картины, чтобы полностью получить представление о системе книг и способе их составления, у меня ещё не возникло. Ну и естественно, для того, чтобы понять, как устроена жизнь в этом огромном пространстве книг-жизней, надо просмотреть наверное не одну и не две книги, а несколько сотен томов, так я предположил.
Вынув с полки очередную книгу в мягком переплете оранжевого цвета, я аккуратно открыл её, не заглядывая теперь уже в титул.
- О! Ну почему? Почему я послушал отца? Зачем мне этот институт? Я не люблю свою специальность. Ну какой из меня механик? Я же только по книге смогу починить двигатель. – заговорил неведомый мужской голос.
И он продолжил:
- Зачем я слушаю всех? Вот скажи, Зира, как нам с тобой быть, надо сказать родителям, что мы с тобой собрались пожениться, но ведь я чувствую, что отец учинит скандал. Что делать? Зачем я вообще родился? Зира! Милая моя, я люблю тебя! Давай уедем! Давай я уйду из своего института, я лучше на биологический поступлю, всю жизнь меня дразнили ботаником, ну и что ж теперь - быть ненавистным механиком? Ну нельзя же тратить жизнь на пустоту! Так ведь, Зира?
Столько было боли и мучений в этих надрывных вопросах, что я уже и сам начал думать о себе и своём выборе.
А я-то зачем поступил на фармацевтический факультет? Потому что так хотела мама? Ведь я хотел поступить в институт железнодорожного транспорта. Всю жизнь меня влекло к технике. А уж железная дорога - та всегда была моим увлечением. Я и трамваи люблю наверное только потому что там всё напоминает мне о любимой профессии.
Отвлекся я от раскрытой книги. Прикрыл её и начал соображать, что раз здесь книги, как сказала мне улыбчивая библиотекарь, ныне живущих, то ведь неспроста она отправила меня именно в этот зал. Ведь для чего-то мне попадаются такие книги? Для чего?
А не для того ли, чтобы я наконец-то начал думать своей головой, а не советами бесконечными. Ведь жизнь-то дана мне! Мне! А не кому-то там. Почему же я должен страдать от неверно выбранной профессии? Почему? Дааа, вопросов у меня стало больше, чем было до того, как я пришел в библиотеку.
Но нет, вопросов стало меньше. Точно! Я решил, что моя жизнь – это моя жизнь. Это моё решение! Я хочу жизнь прожить так, чтобы в моей книге жизни не было пустоты, чтобы в ней не было чистых страниц! Я хочу, чтобы вся книга была заполнена радостью жизни! Ведь это не просто книга, ведь это книга жизни!
Да! Здесь, стоя у стеллажа с книгами без названий, я понял, что мы даём названия своим жизням, своим книгам жизней. И только Я сам несу ответственность за наполнение своей книги смыслом и любовью. А зачем иначе всё это?
И я почему-то, думая так, понял, что библиотекарь сказала бы мне то же самое.
Я вернулся в комнату, где за столом-бюро сидела улыбчивая женщина.
Она подняла на меня свои удивительно голубые глаза. Почему это я сразу не заметил её таких чистых и красивых глаз?
И спросила меня тихо:
- Значит, вы и в самом деле всё поняли? И поняли, зачем я направила вас именно в ту комнату, где книги жизней живущих ныне людей?
И увидев, что я сияю будто мне подарили что-то самое желанное, удовлетворенно кивнула и сказала:
- Вижу, что поняли. Удачи вам!
Но это было вчера. А сегодня я устроился на железнодорожную станцию простым составителем поездов. И собираюсь перевестись из своего института в железнодорожный, на заочный факультет. Ну нельзя чтобы книга жизни была пустой, лишенной смысла и радости любви!