С самого утра, сразу после завтрака, мы всей семьёй выходим во двор. С ярко-голубого неба светит ещё тёплое октябрьское солнце, где-то в соседних дворах хрипло перекликаются проспавшие рассвет петухи. По сельским меркам мы начинаем работу довольно поздно.
Ещё неделю назад папа со своим знакомым на грузовике привёз целый кузов опилок. Они нужны для завалинки и были выгружены за забором и накрыты на случай дождя сначала кусками рубероида, а сверху – досками. Остроконечная куча опилок с таким укрытием напоминает жилище кочевников – юрту.
Мы с сестрёнкой помогаем папе делать завалинку. А чтобы мы не скучали, он рассказывает, как строился наш дом.
Вместо фундамента под домом – огромные камни. Они лежат по углам и примерно на середине под каждой его стеной. Сверху на эти камни строители уложили нижний ряд брёвен, на него – следующие ряды, и так всё выше и выше – до самой крыши. Получился сруб. Щели между брёвнами тщательно заткнули паклей, а потом этот сруб обили крест-накрест специальными тонкими рейками – штукатурной дранкой. Рейки эти прибили довольно близко друг от друга, всего в сантиметрах десяти, поэтому получился дом в косую клеточку, как моя тетрадка для чистописания. Потом приготовили специальный раствор из глины, рубленой соломы и ещё кизяков (что такое кизяки, мне предстояло узнать чуть позже). Эту смесь месили ногами в большой посудине типа ванны, а потом наносили на обитые дранкой стены. Потом слой сох несколько дней, и строители наносили новый. Всё это делалось для того, чтобы зимой сквозь щели между брёвнами не проходил в дом холод. Но этого мало, чтобы не замёрзнуть зимой в доме.
– Пап, никогда бы не подумала, что так трудно строить дом! Это ж сколько надо всего знать и сколько разной работы переделать!
– Конечно, трудно. Но дом – самое главное для человека в жизни. И мало его построить. Надо ещё содержать в порядке. Белить, красить, завалинку на зиму делать.
– Папа, так трудно её делать, – говорю я, поглядывая, как папа сбивает брусками три широкие доски. – Давай сейчас сделаем, а весной не будем убирать завалинку.
– Как же не убирать? – удивляется папа. – Если не убрать, под домом будет сырость. Надо, чтоб за лето всё просохло.
Я замолкаю. Обидно, что моя идея облегчения труда не пригодилась.
Папа уже сбил доски между собой с помощью брусков. Получился щит – готовый кусочек будущей завалинки. С нижней стороны бруски выступают сантиметров на тридцать. Папа заострил концы брусков топором, как будто карандаши подточил, и стал забивать их в землю. Теперь между домом и стенкой завалинки остался промежуток, который надо было наполнить опилками.
Мама готовит обед, а мы с сестрёнкой помогаем папе. Он возит опилки на тележке, а мы со Светой носим ведрами. У неё самое маленькое ведёрко – игрушечное.
После обеда хочется отдохнуть, но надо идти на улицу и доводить до ума нашу завалинку. Зато когда опилки сравнялись с дощатыми бортиками и папа накрыл их сверху досками, получилось очень удобное место для сидения. Это и есть завалинка.
Света сразу убежала домой играть в куклы, а я вскоре поняла: в том, чтобы сидеть на завалинке в одиночестве, ничего хорошего нет.
Поэтому очень кстати пришла в наш двор соседка Лена. Она на два года младше меня, но это вовсе не значит, что во всём со мной соглашается. Есть вопросы, в которых Лена никак не может меня поддержать.
Мы усаживаемся на завалинку. Вокруг так тихо и красиво, что разговаривать не хочется. Приятно просто сидеть и наблюдать.
Октябрьский день клонится к вечеру. Поблёскивают в лучах солнца почти невидимые сети, сплетённые пауками. Слабый ветерок носит в воздухе запах свежих опилок. Последние осенние цветы источают такие сильные ароматы, будто отчаянно спешат порадовать людей перед долгой зимой. Мёдом пахнут пышные астры, гвоздикой и горечью – стойкие рыжие бархатцы. Уже почти все цветы отцвели, и только астры и бархатцы не боятся ночных холодов, каждую осень живут и радуют нас до самого первого снега.
Ощущение полной свободы и блаженства переполняет мою душу. Как же здорово сидеть на завалинке, не беспокоиться, что мама может позвать готовить уроки или помогать по хозяйству. Моё ведро для опилок, конечно, намного легче папиной тележки, но работала я с ним наравне с самого утра. А значит, отдых свой вполне заслужила.
Мы с Леной какое-то время сидим молча, смотрим на ярко-голубое небо, паутинки на кустах сирени, колышущиеся от слабого ветерка.
Вдруг Лена говорит:
– Скоро по телевизору начнётся детское кино. Пойдёшь к нам смотреть?
Телевизор – моя больная тема. Дело в том, что у соседей он появился раньше, чем у нас. Сначала родители объясняли, что не покупают телевизор потому, что нам его ставить некуда. У соседей была точно такая же квартира, но они нашли куда поставить. Зависть разъедала мне душу. По вечерам, когда из-за стенки слышались звуки телевизора, я мечтала, чтобы кто-нибудь изобрёл тонкий телевизор, примерно как картина в раме. И он бы не занял нисколько места.
Позже мама и папа стали говорить, что мы всей семьёй собираемся поехать в отпуск, поэтому они решили подкопить денег для поездки, а телевизор купить следующей осенью.
Иногда я хожу к соседям смотреть кино или мультфильмы, но в этот раз не горю таким желанием. Хочется сидеть, глазеть на небо, вдыхать осенние цветочные запахи и мечтать.
Мне так нравится мечтать! Это самое приятное занятие. Для того чтобы мечтать, не обязательно быть взрослым, учиться на одни пятёрки или никогда не врать. Собственно, для мечтаний никакого труда от человека не требуется. Сиди себе, мечтай и радуйся. Но сидеть лучше в правильном месте. Завалинка – как раз такое правильное место.
– Не хочу кино! Давай лучше посидим и помечтаем! – предлагаю я Лене.
Она молчит, из чего я делаю вывод, что наверняка кино ей хочется смотреть больше, чем сидеть со мной на завалинке и мечтать. Но она никуда не уходит. Такая её солидарность вдохновляет мою фантазию, и та уже несётся на крыльях вдаль, туда, где мы ещё никогда не были, но обязательно побываем в будущем.
– А вот ты хотела бы жить не на первом этаже, как древний человек, а например, на втором или на третьем? А ещё лучше – на девятом? Чтобы как зайдёшь в дом, нажать на кнопочку – и приехал лифт… И он бы тебя повёз прямо на девятый – к тебе домой? Хотела бы?
– Ну, я не знаю, – нерешительно говорит Лена.
– А я очень бы хотела! – распаляюсь я. – И чтоб у нас со Светой была отдельная комната, и балкон чтобы был. Чтобы застеклённый был балкон! Выйдешь на балкон – на улице дождь, прямо ливень, а ты стоишь, такая, на балконе – сухо и тепло. И наблюдаешь, как дождь идёт.
Лена вздыхает. Скорее всего, ей тоже хочется отдельную комнату, которой у них с Андрюшкой, как и у нас со Светой, ещё никогда не было.
Я чувствую, что надо соблюдать очерёдность в мечтах, и говорю Лене:
– Теперь ты рассказывай. О чём ты мечтаешь?
– Я ещё мечту не придумала. Можно, я в следующий раз сочиню? – спрашивает Лена.
– Ну, ладно. Я тогда ещё одну мечту расскажу, – я делаю глубокий вдох и продолжаю. – Вот сейчас у нас дома нет телефонов, потому что очередь огромная на телефоны эти. Чтоб к нашему дому провели телефонные провода, нужно несколько лет ждать. А представь себе, что в будущем у всех людей дома будут телефоны.
Лена смотрит на меня недоверчиво:
– У всех-всех? Что, и у старых бабок тоже? Зачем им телефоны, они же никому не будут звонить.
– Зато им будут звонить!
– Кто?
– Дети их и внуки. Нельзя же старушек одних оставлять, – говорю я.
Мне немножко досадно, что Лена сбила меня с такой чудесной мысли. Я ещё хотела что-то нафантазировать про телефонную связь. Мы снова молчим. Лена думает о чём-то, а я пытаюсь вспомнить, о чём ещё не рассказала ей.
– О, вспомнила! – радостно кричу я. – В общем, у всех будут телефоны. Ну, почти у всех. А тех, кто не установит телефон, будут уговаривать: «Ну, пожалуйста, напишите заявление, давайте, мы вам поставим телефон, а то нам телефоны некуда девать и нас начальство заругает!»
Лена давится от беззвучного хохота. В самом деле, сложно представить, чтобы за кем-то охотились работники телефонного узла с такими просьбами.
Лена ещё не знает, что следующая моя фантазия ещё невероятнее.
– И вообще, – заявляю я, – сейчас люди могут по телефону говорить, когда дома находятся. А вышел человек из дома – и всё! Никто про него ничего не знает, и он никаких новостей не знает. Может, человеку помощь нужна, а он никому сказать про это не может. Так вот, чтоб ты знала: в будущем у всех будут такие переносные телефоны. Куда идёт человек – везде с собой телефон носит.
– Ха-ха-ха, – Лена хохочет в голос. – Ну, ты и вруша!
Я её понимаю, трудно представить такое и тем более в такое поверить. Я смеюсь вместе с ней и не обижаюсь на «врушу».
– Сама подумай, – убеждает меня Лена, – как телефон в карман поместится?
Я ненадолго задумываюсь и неуверенно отвечаю:
– Почему обязательно в карман? Может, люди их в специальных сумках будут носить!
– Ага, а провода как же? Тоже в сумке? Или провода будут за человеком тянуться? – снова хохочет Лена.
Такая её недоверчивость меня уже слегка злит.
– Знаешь, а в будущем все телефоны будут без проводов!
Лена широко распахивает свои длиннющие ресницы:
– Как это – без проводов? Откуда тогда будет звук идти?
– Откуда надо – оттуда будет идти, – говорю я. – Ты себе голову не морочь. Учёные к тому времени всё придумают.
Лена вздыхает и больше не спорит.
Мы снова молчим. Я лихорадочно придумываю новую мечту, чтобы Лена не ушла смотреть кино по телевизору.
– Вот про телевизор ещё, – начинаю я. – Представь себе, в будущем будут маленькие такие телевизоры, чуть-чуть больше спичечного коробка.
– Да ну! – не верит Лена. – Здорово бы было, но это же неправда.
– Мечта и неправда – это не одно и то же. Мечты могут сбываться. В будущем, – спорю я. – Представь себе, как человек выходит из дома, берёт с собой в карман этот крохотный телевизорик, едет в автобусе и кино смотрит. Здорово же?
– Ну, конечно, – соглашается Лена.
– А ещё учёные придумают, наоборот, такие огромные телевизоры с большими экранами, как в кинотеатре.
– Ой-ой-ой! Вот же придумала! – Лена уже почти лежит на завалинке от смеха. – Да такой телевизорище ни в один дом не поместится.
– Поместится, ещё как! Он же будет плоский. Его на стенку будут вешать, – смело заявляю я.
– Ну, ладно. Я домой пошла. Там уже, наверно, по телевизору кино началось. Пошли со мной!
Мы спрыгиваем с завалинки и идём вдоль длинной стены нашего двухквартирного дома к Лене домой смотреть детское кино «Ох уж эта Настя!» про девочку Настю Рябинину, которая тоже очень любит фантазировать и мечтать.
Мы ещё не знаем, что наши мечты меняются вместе с нами. Нам в голову не приходит, что после того, как поживёшь на самых высоких этажах и тебе надоест смотреть плоский телевизор, больше всего захочется хоть ненадолго попасть туда, где телефоны ещё никто не носит в кармане, где пахнет свежими опилками, сладкими астрами и горькими бархатцами, где так здорово мечтать, сидя на завалинке и следя глазами за слабым покачиванием ветки на берёзе. Это вспорхнул с ветки поползень, испуганный нашим хохотом. Куда он полетел? Может, в будущее, где всё по-другому?