Ника полюбила Машку. Она протягивала к ней свои маленькие ручки и, прижимаясь, обнимала за шею. От неё пахло Машкиным детством. Пахло бабушкиными оладушками, мелкими яблоками в тарелке на столе, осенними листьями в парке, где они часто гуляли с бабушкой, горячим хлебом из пекарни и молоком с булочкой. Пахло чем-то сладким, заманчивым, сказочным.
У Машки детство не было сказочным, но она никогда не хотела переворачивать страницу воспоминаний о нем. Её детство хранило в себе большую острую колючку, которая время от времени давала о себе знать. Она колола больно настолько, что хотелось исчезнуть куда-нибудь.Наверно, поэтому в ней поселилась какая-то боязнь, страх перед чем-то, недоверие. И когда Машка, ещё совсем маленькая, подходила к бабушке, смотрела на неё широко раскрытыми глазами, полными слёз, бабушка говорила: "Всё хорошо." Эта ложь хранила в себе глубокую правду, которая ждала своего часа.
Машка посмотрела на Нику и подумала: "Детство просто обязано быть счастливым".
Машке было хорошо здесь. Она была нужна. Она была нужна Нике, нужна её родителям.
Однажды, отчаявшись, Машка сказала: "Никому я не нужна." Бабушка обняла её, поцеловала в макушку и сказала:
- Ты что такое говоришь? А я? Ты мне нужна, потому что ты - моё сердце. Без тебя оно перестанет биться. Ты нужна себе, потому что впереди долгая и счастливая жизнь, ты нужна своим будущим детям, будущему мужу, ты нужна всем, кто будет рядом. Человек сам должен сделать себя нужным своими делами, поступками, поведением и отношением. Никто вместо него этого не сделает. Ненужные люди живут попусту, только небо коптят. Ты никогда так не говори, слышишь?
Машке так и хотелось крикнуть:
- Слышу, ба, у меня всё в порядке.
Дом находился недалеко от Елагина острова. Здесь был прекрасный парк,в котором можно было погулять и отдохнуть. В нем было много маленьких озер, окруженных деревьями. В них плавали лебеди, а в некоторых и утки. Когда озеро подёргивалось рябью, это было потрясающее зрелище. Казалось, озеро хлопает своими ресницами, отходя ото сна. Вода была чистая и прозрачная, блестела, как зеркальное стекло, по которому не плыли, а скользили лебеди, любуясь своим отражением. Зелень под деревьями была яркой и сочной, казалась ковром, вытканным волшебными нитками.
Машка катила коляску с Никой, иногда останавливалась, чтобы напоить её водой, проверить, всё ли в порядке. Девочка с интересом смотрела по сторонам, на что-то показывала пальчиком, лепетала на своём языке.
Дни проходили, оставляя после себя светлую полосу воспоминаний.
Илона часто говорила:
- Мне тебя бог послал, чтобы я делала без тебя? Ты мне ничего не оставляешь сделать, я прихожу на всё готовое. Я так тебе благодарна.
- А кто научил тебя всему этому? Мама? - спросила Илона.
- Нет, бабушка. Мама... Мамы нет. Она погибла вместе с папой в автокатастрофе.
- Ой, прости, прости, я не хотела, - Илона подошла к Машке и обняла её.
- Всё хорошо, - сказала Маша, - а давайте я вам пирог испеку со смородиной.
- Давай, давай, конечно, - как ребёнок запрыгала Илона.
Они с Сергеем уже отпробовали Машкиных пирожков, пельменей, вареников, котлет и других вкусностей. Каждый день их ждал сюрприз. Они радовались, как дети.
А время напоминало песок, который тонкой струйкой высыпался из одной половинки песочных часов в другую, и никто не мог его удержать или остановить.
Наступил последний день. Машка собрала сумку, оглядела комнату, в которой она прожила почти два месяца.Ладонью прошлась по столу, по подоконнику, по дверной ручке. Вышла из комнаты, прикрыла дверь.
Илона стояла с большим пакетом в руке.
- Я вызвала тебе такси, всё оплачено, поезжай спокойно. Это тебе, - протянула Машке пакет.
Машка хотела возразить, но ничего не получилось. Она обняла Нику. Ей было тяжело с ней расставаться, сразу стало как-то жарко. Машка опустила Нику и побежала на кухню, выпила воды и намочила лицо.
- Тебе нехорошо? - спросила растерянная Илона.
- Нет-нет, всё в порядке.
Они обнялись.
- Приходи к нам, мы будем скучать, - сказала Илона, стараясь скрыть волнение, - и будем всегда рады.
- Вот и всё, - подумала Маша, закрывая дверь такси.
Продолжение следует.