ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
За всю жизнь землянин Нурлилс Кар – капитан третьего класса научно-исследовательского звездного судна даль-разведки не испытал столько противоречивых и в основной массе отрицательных эмоций сразу - сколько за последние четыре года в рейсе, затерявшись из-за вынужденного пребывания на чужой планете в неисследованной области дальнего космоса.
Во-первых, старт состоялся раньше намеченного срока на три недели. Это стало первой неприятной неожиданностью во всей череде неудач постигших восемьдесят девятую экспедицию по маршруту созвездия Орион в составе четырёх научных сотрудников в самых разных областях и четверых членов экипажа, в том числе с капитаном. Старт был обусловлен спешкой, иначе совет звездоплавания мог отложить экспедицию до лучших времён или отменить как таковую вообще.
Само собой, что вело автоматически к отмене льгот и приостановке звездного стажа на неопределённый срок, а также значило для капитана и экипажа заморозку карьерного роста и отмене всех плановых полётов ещё на пять лет. “Настоящая” катастрофа для астронавта.
Кар с этим согласиться никак не мог. Допустить этого также. Он не хотел навечно быть приписанным к космопорту планета Земля, ограничивая себя малозначащими полётами в Солнечной системе, как какой-нибудь кадет. В то время, как шёл к этому всю сознательную жизнь и вдруг остаться, что называется на бобах - ветераном, сделавшим единственный возможным полёт за пределы галактики. Когда здоровье и возраст позволяли большего, а главное в нём всё кричало и возмущалось. Как это так? Его забраковали, как капитана? Тяга и стремление сделали главное. Он мечтал о новых галактиках. Но льготы и слава, всё же были лишь на втором месте. В нём возобладал пыл первооткрывателя. Он жаждал новых путешествий и грезил о приключениях в глубины вселенной, но не таких, что выпали вскоре на его долю в изобилии, как из сказочного рога Амалфеи.
Во-вторых, в слаженный за десять лет коллектив экипажа затесался строгий и скрытный бородач механик Уильям Кильвер, так как своему родному механику Жану Пьеру Бермонту, не долечившемуся всего две недели в госпитале, полёт в составе восемьдесят девятой категорически запретили врачи.
Механик сразу почему-то не приглянулся капитану, хотя он и попытался - не показывать виду, замаскировать по возможности свою антипатию к новому члену экипажа более старшего возраста и вероятно более опытного, чем он и все остальные. Но выбора не было! Раз кандидатура утверждена и одобрена сверху без мнения капитана, а подбирать другого кандидата времени уже нет, да им и никто не позволил это сделать бы в такой короткий срок, а скорее отменили напрочь рейс на Орион. При таких раскладах Кар согласился, скрипя зубами.
Третья неожиданность, что с момента прибытия в заданный участок космоса всё пошло не так. Как-только автоматика перестала контролировать путь, звездолёт начал вести странную игру с экипажем, закончившуюся для него крайне плачевно, в том смысле, что экспедиция сорвалась и задача осталась не выполнена.
Корабль выведен из строя из-за непонятной поломки, диагностировать которую ни одним из способов не удалось ни помощнику ни механику ни дублер-механику. Звездолёт терпел крушение и полностью потерял управление. Показания навигационных инструментов исказились до неузнаваемости. В виду аварийной обстановки на борту, оставалось подать прощальный сигнал SOS и ждать покорно бригад спасения, пребывая как щепка в бурном космическом потоке. Учитывая тот факт, что в космосе расстояния гигантские, ждать мгновенной или скорой помощи не следовало ни в коем случае, рассчитывать приходилось только на самих себя.
При экстренной проверке всех систем обнаружилось к тому же ещё одно обстоятельство, привносившее в общую картину ещё меньше радости. На звездолёте пожар.
Очаг возгорания образовался в стыке жилых и командных пунктов в малом топливном резервуаре. Где-то в районе вентиляционных шахт с насосами со сжиженным воздухом. К счастью, никого поблизости там не находилось. Что стало причиной? Конкретно примитивный искусственный интеллект так и не сообщил. Давал невнятные вразнобой команды и советы, зачастую противоречащие друг другу. Пришлось в первые минуты отказаться от его услуг простым отключением.
Диверсий быть не могло. Отметается. Никто не враг своему здоровью. Разве только странный механик не решил, таким образом, свести счёты с жизнью. Но то, что Кильвер не пожелал остаться в собственной каюте после объявления о пожарной тревоге, говорит об обратном. Жить он хотел и вероятнее всего долго.
Команда звездолёта и все участники экспедиции после предупреждения срочно покинули опасные зоны и переместились в зоны эвакуации.
Однако ужасное воспламенение за полчаса уничтожило практически весь пункт управления полностью, разве что за исключением вспомогательных средств навигации, стоящих особняков в боковом ответвлении и никак не соприкасающимися с малым защищённым резервуаром, что дало время и спасло всех людей. Понимание того, что может быть гораздо хуже, наводило на мысль, что им ещё повезло. Отделались испугом. Никто не получил ни единого ожога. Все могли погибнуть, будь как-нибудь задет большой активный резервуар, тогда, всё закончилось бы в считанные секунды, и спасать, естественно, было бы уже некого.
Последовала жёсткая консервация нежилой части звездолёта. Таким способом, хотя бы отрезан дальнейший путь огню.
Воспламенение погасить штатными и допсредствами до конца не удалось. Огонь, хотя и сбитый, но упорно продолжал своё разрушающее действие в открытой части. Была опасность, что очаг возгорания через какое-то время продолжит распространяться и поползёт к жилым каютам и спецхранилищам через воздушные каналы, чего остановить уже будет никак невозможно. Полная консервация также.
Самое опасное, что пожар мог сместиться в гаражные отсеки, чего допускать нельзя ни в коем случае.
В связи с чем экспедиция должна оперативно покинуть судно и не в заданной точке, как предполагалось ранее, а много севернее звездного неба, в отклонении от маршрута на Орион. В области непонятной системы с яркой звездой. Вокруг неё вращалась молодая голубая планета с множеством спутников, что не могло не вызвать симпатию и не подогреть здоровый интерес исследователей такого уровня.
- Что это за планета? – спросил капитан.
Ответа не последовало. Никто из экспедиции не знал о её существовании.
- Планета интересная! – взглянул биолог. А что если туда…
Биолог осёкся, но его поняли.
- По моему, это идея! – поддержал биолога доктор Личер.
С ним неожиданно согласился капитан и помощник. Все средства к этому имелись.
- Летим! Готовьте планетар!
Как-только на горизонте забрезжила эта живая экосистема вокруг яркой сформировавшейся звезды, то созрело спонтанное совместное решение отправиться туда. Законсервировать полностью звездолёт, вместе с жилыми отсеками, чтобы погрузиться в планетар для следования на замеченный ориентир. А совершить там посадку, подстегнуло капитана изменить повестку дня на более приемлемую, чем всё время заниматься восстановлением и реставрацией выгоревшего звездолёта, негодного для продолжения рейса на Бимальгаут, как и не способного уже самостоятельно возвратиться назад. Что либо делать на борту, практически, во время аварии, всё ещё чревато. Если что-то пойдёт не так - это может привести к гибели всех в горящем звездолёте. Гарантии нет. Рисковать людьми нельзя.
Высказанное решение мгновенно нашло отклик в сердцах членов экипажа и всей экспедиции. Все сведения в бортовом компьютере по поводу новоявленной звезды ограничивались одной фразой ни о чём. Кратким номерным обозначением и характеристиками самого светила. Это звезда HD5222148769f. О её планетах ни слова. Расстояние до звезды вполне достижимое, чтобы покрыть на планетаре. И точно также достичь её планетарной системы представленной одной единственной, но гордой планетой с признаками атмосферы.
Капитан посчитал. Открытие новых планет всегда даёт плюс экспедиции. Посему работой до самого спасения экспедиция обеспечена. Надо только бережно относиться ко всему, что встретиться в походе. Что там может быть? Вопрос открытый. Возможно природного газа там больше, чем даже на Бимальгауте, куда держали путь до аварии. Кто проверял? Никто. Раз данных нет. Месторождения этого газа дадут дополнительные плюсы восемьдесят девятой и покроют расходы на организацию всего мероприятия и на ремонт звездолёта или сдачу его же в утиль. Миссия вполне может быть выполнена таким экстравагантным способом. Почему нет?
Дальнейшие действия продиктованы инстинктами самосохранения и коэффициентом полезности данного беспроигрышного варианта. Если не Бимальгаут, то хоть какая-то замаячившая альтернатива. Если дело выгорит, совет выскажется в защиту дальнейших рейсов экипажа. Хоть экспедиция провалилась, времени зря не теряли. Совет звездоплавания одобрит.
Стоит помнить, любое даже малое отклонение от заданного маршрута способно осложнить поиски спасательных кораблей в бескрайности космоса на столько, что может затянуться ни на один год, а то и потерять вовсе всякие следы экспедиции. Все это понимали, но предпочитали действовать.
Предварительные расчёты по поводу звезды были собраны за полчаса работы. Звезда обнадёживала экипаж, а не пугала.
Поскольку ничего другого на тот момент предпринять мы не могли, как срочно оставить законсервированный и теперь уже замороженный до самых антенн звездолёт. Пусть, как в криокамере, кружит в системе вокруг одного из мёртвых звездных гигантов на высокой орбите, а сами тем временем на спасательном шлюпе УБК 40– планетарном вертолёте отправимся преспокойно для исследования этой заманчивой планетки. Кто если не мы? Замечательно, что планета ни сколько не уступает в размерах земному шарику, а даже превосходит его не менее, чем в два раза. Ласкает глаз до боли такими знакомыми очертаниями и дымкой, свидетельствующей о наличии здоровой атмосферы.
Грубый расчёт предварительных данных о массе, орбитальной скорости, наклон оси, эксцентриситет и т.д.. только подтверждали догадки. На планете к тому же существовало подобие смены времён года.
Если бы не эти дьявольские обстоятельства мы вряд ли бы узнали о существовании этой планеты и уж само собой никогда бы не подумали там совершить посадку по своей воле.
Но, что сделано, то сделано.
Видимо нелюбовь к механику была взаимной. Скоро механик перестал реагировать на команды и вёл самостоятельную жизнедеятельность, игнорируя общие собрания и командирский совет, пребывая в отдельной каюте и никак не пересекаясь с остальными членами экипажа во время рейса, как будто бы он являлся федеральным проверяющим. Он вёл довольно таки отстранённый образ жизни. Благо размеры корабля это позволяли делать безболезненно, но здесь на вертолёте в тесном и ужатом пространстве до одной кают-компании, двумя спальными каютами, компактными лабораториями, ограниченными подсобными помещениями и общими системами с узлами коммуникаций всё изменилось. Всё это могло способствовать сближению. Однако сближения с коллективом не состоялось и на этот раз. В связи с аварией на звездолёте, механик замкнулся окончательно. Не считал нужным ни с кем вести частные беседы. Лишь по тому, как он иногда, поскольку уже не мог никуда деться, терпеливо высиживал положенное время на общих собраниях, внимательно и спокойно слушая общее решение большинства, можно сказать, что с головой он дружит и не совсем потерян для общества.
Наверное, это в частности была и вина капитана, что во время не смог выправить перегиб в отношениях внутри коллектива. Это не снимает с него ответственности за судьбу экипажа и нисколько не умоляет роль командира в таком внеплановом межзвездном рейсе.
Попытки наладить добрые отношения со всеми членами, а особо с механиком отшельником номер один ни к чему хорошему не привели, хотя и предпринимались с завидной регулярностью не однажды, будучи в пути. Уильям лишь больше стал сторониться всех остальных, включая и самого капитана. Эти спонтанные неофициальные встречи лоб в лоб только ещё больше вызывали подозрение, подливая масла в огонь, и окончательно поселили недоверие в сердцах. Механик замыкался всё больше и больше. Видимо, такой уж у него был склад характера, вкупе с общими неудачами звездной экспедиции, замыкаться в случае опасности, зарывать голову в песок, как страус, уходя в себя и медитируя. Мало того, что он здесь чужой, так ещё и неудачник. Моя, мол, теперь хата с краю, я ничего не знаю. Наверное, это была позиция.
Кар закрывал на все эти вольности глаза, считая, что это вызвано, прежде всего, боязнью механика, что в аварии на звездолёте могут обвинить только его, как единственного техника, не уследившего за перегревом двигательной системы, если действительно возгорание было вызвано именно этой причиной. Кто проверит?
- Возможно, он как-нибудь проштрафился на Земле, а потом на кого-то очень сильно сердится за то, что с ним так поступили, отправив с чужим экипажем! – высказывал догадки помощник капитана ещё до аварии.
Достоверной информации нет. С этим капитан поделать ничего не мог. На счёт этого в уставах не говорилось ни слова. Астронавт мог разговаривать в рейсе, а мог молчать. Запретить молчать в компетенцию капитана не входило. Это право каждого члена экипажа и участников экспедиции. Принимает решение капитан. Капитан механика пожалел.
Далее всё пошло по нарастающей. Скачками в геометрической прогрессии. После полной консервации звездолёта, пересадка всех членов экспедиции в тесный вертолёт ничего хорошего не сулила для разрядки напряжённой ситуации, а ещё более усугубляла общую нервозность. Вместо того, чтобы вместе решать что им следует делать дальше, многие стремились побыть в одиночестве в тишине и покое, забивались как мыши в недосягаемые уголки планетара, будь то лаборатория или склад для хранения продуктов, отсек с питьевой водой, душевая или кухня со столовой, медблок, гаражное отделение или отсек с горючим.
Выбор предстоял сложный. Все пребывали в жутком ожидании чуда. Никто не знал, как следует поступать. Капитану не с кем даже было обсудить то, куда следует лучше всего высадиться на незнакомой планете. Он неподвижно просиживал сутки напролёт в кают-компании, разглядывая очертания планеты. При приближении навязчиво обретающей и обрастающей всё большей реальностью. Все разбежались, как тараканы по щелям. Видимо, всем страшно или всё равно. Одно из двух.
Что предпримет дальше капитан? Любое решение будет принято безоговорочно, как единственно верное. Планета выбрана большинством. Дальше дело техники. Пусть думает за всех капитан. Пусть отвечает за их жизни. Никто не знал, на сколько может затянуться эта новая реальность и жизнь на незнакомой планете. Такая позиция не могла не бесить командира, но вины и ответственности за то, что они оказались заложниками такой ситуации благодаря его командованию он с себя не снимал ни на секунду и нёс свой крест до конца. Нет сомнений, что скоро работы у всех будет предостаточно, но совершенно другого рода, нежели та к которой каждый из них привык.
Не смотря на то, что планета всем своим видом напоминала огнедышащего дракона. Одно безопасное место всё-таки на ней имелось. О нём надо сказать отдельно. Это стало понятно после первых же витков вокруг планеты на низкой орбите. Прежде всего, скопление материков выгодно представляли сушу. Эти участки мест обитания местной флоры и фауны располагались друг к другу слишком близко, что их легко принять за единый континент или за его расползшиеся части, как некогда распавшаяся на осколки Пангея.
Таким образом, выбор ограничен Северным полушарием. Вся остальная поверхность планеты покрыта водой. Огромным океаном. Постоянно испаряющимся.
Ещё до того, как планетар совершил благополучную посадку, а новая планета открытая представителями человечества обрела имя, на ней было замечено единственное отделённое от общей массы океанской воды и закрытое внутри суши запертое пространство. Море. Тут же с чьей-то лёгкой руки получившее название Внутриматериковое.
- Пусть вокруг океан, а это будет море внутри материка! – согласился капитан с мнением помощника.
Море, потому что превосходит любое озеро на Земле по размерам, а Внутриматериковое - так как находится аккурат внутри скопления гигантских участков суши.
Много позже эти участки станут каждый отдельным материком со своим именем.
Такие ощущения, что вся поверхность планеты кипит. Бурлит, как будто кипяток в чайнике. И лишь одно белое пятно суши под облаками, зовущее для разгадки тайн, сохраняет завидное спокойствие. Скопление неведомых континентов. Вплотную друг к другу. Такое не часто встречается даже на Земле. Столкновение тектонических плит.
Один континент напоминал причудливостью формы фас филина или совы. Второй, чуть ниже первого, амёбу с множеством выпущенных в разные стороны щупалец. Третий над ними, сверху, венчал, как подкова над дверью в другой мир или бублик с толстым слоем масла, но больше напоминающий всё же сапог. Ол так и прозвал его: Ботфорт! Ещё один ботфорт!
Забавное сходство. Встретить в нескольких сотнях парсеков что-то напоминающее, хоть и смутно, но Италию на планете Земля. Согласитесь, очень удивительное обстоятельство!
И тогда капитан подумал. Занятное дело! Пусть будет ещё один ботфорт. Ботфорт так ботфорт. Посмотрим на сколько этот отличается от земного итальянского?
На орбите успели провести пару дней до посадки. После сто двадцать седьмого витка облёт удачно завершился. Легко уяснить следующее. Открытые материки уже практически на ходу обретали имена, а сама планета и звезда ещё нет.
Тем не менее, половина этого голубого шарика, а точнее Южное полушарие горит ярким пламенем и выкидывает в атмосферу облака водяного пара или густого дыма. Океан перенасыщен подводными вулканами, которые в результате рождения и смерти постоянно выбрасывают лавовые потоки. Трудно предположить, что происходит в недрах. Какие страшные умопомрачительные процессы волнуют изнутри эту планету. Вторая же половина находится в состоянии относительного покоя. Это, как мы видим, белое пятно суши. Единственный просвет. И именно эта малая часть способна принять инопланетных гостей с распростёртыми объятиями. В центре водной бурлящей глади располагаются континенты. Два назовём интуитивно по форме. Филин и Амёба. Третий Ботфорт. Островок жизни, где возможно причалить. Занимает менее десяти процентов всей площади планеты. На этом островке самый крупный, конечно, этот самый Ботфорт. Два других уступают. Логика проста. Значит, открыть месторождений газа там можно намного больше, чем на других. Ботфорт выделен особо. По единоличному решению капитана, туда должен устремиться планетар с Земли.
Изучать годичное обращение планеты вокруг звезды предпочли непосредственно на самой поверхности, заодно испытать все климатические зоны и изменения всех сезонов года на собственной шкуре. Это намного интереснее и познавательнее любой теории в науке. Сейчас планета двигалась скорее от звезды, чем к ней. Значит, самое тёплое время года оставалось позади. Впереди холода, если они вообще здесь могут существовать в таком ракурсе. Учитывая тот фактор, что планета кипит и горит.
Перед решительным часом вместе не собирались. Совещание провели формально. Возражений, когда решение уже созрело, не последовало, тем более в кают-компании на тот момент находились всего два человека из восьми. Дело сделано. С остальными общались исключительно по каналам связи капитан и его помощник. Трое из которых отошли ко сну. Запросили краткого совета у биолога и получили согласие без комментариев.
- Планета с атмосферой, почти, как родная Земля. То, что мог сказать - уже сказал вчера. Подобная планета находка. На две освоенные галактики их не больше двадцати штук. Думаю, сверху нам простят. Для биолога там куча работы.
Существует негласное правило. Совершить незапланированную посадку на незнакомой для человечества планете возможно лишь в случае крайней необходимости или безвыходного положения, в котором может оказаться экипаж и люди на борту звездного корабля, терпящего бедствие. Во всех других случаях принимает решение совет звездоплавания после доклада капитана о её координатах. Окончательно решение остаётся за капитаном. Решит ли он, что подходящая ситуация настала именно сейчас или немного позже или к тому его подтолкнут коллеги или же во имя спасения людей или другие обстоятельства не важно. Сделать ситуацию чрезвычайной и повернуть её именно так, он в праве в любое время, без одобрения совета звездоплавания, лишь бы это не вело к дополнительным человеческим жертвам.
Кар серьёзно считал, что такая ситуация уже настала. Пожар на звездолёте такого масштаба это веский аргумент в его пользу. Это единственный выход спасти и занять экспедицию новым делом, перенести акцент на открытую планету, поставив другие задачи перед каждым участником. Открытие месторождений газа на этой новой планете, не идущими вразрез с планами корпорации – святое. Тем более экспедиция серьёзно заточена на это. Попутно организовать досуг и надлежащие условия жизни для людей, находящихся в его подчинении. Восстановлением звездолёта должны заниматься исключительно звездные техники - высокие специалисты профи. Таких на борту нет.
Предпосадочная подготовка проведена. Прежде всего, запущены два искусственных спутника. Один для связи на планете, второй для сводок о погоде. Ещё следует выслать на поверхность десант в несколько разведывательных зондов для определения приемлемого места посадки, а также для осмотра и зачистки роботами посадочной территории, если грунт окажется желеобразным, бугристым или грубым, что и было сделано незамедлительно.
Врата в другой мир раскрылись без скрипа. Облюбованный материк стал приближаться и расти в размерах, как разбухающий початок кукурузы. Планетар ухнул своей громадой в неизвестность, как только сигнализаторы подтвердили, что контрольная точка избрана.
Продолжение следует