Не бросай меня
– Левмир! – Голос во тьме.
Сквозь сон мальчик ощущал, что его трясут, но только ворчал и пытался завернуться в одеяло. Одеяло полетело на пол, маленькие руки трясли сильнее.
– Левмир, проснись!
Открыл глаза. В тусклом свете блестят пуговицы матерчатой куртки. Простой покрой одежды навел Левмира на мысль, что к нему зачем-то пришла Арека. Поднял голову и ахнул. Ладошка И быстро зажала ему рот.
– Тихо! – прошептала она. – Одевайся. Быстрее! Только молчи, прошу! Там, на улице спросишь.
Левмир окончательно проснулся. Соскользнув с кровати, принялся натягивать одежду, смущаясь присутствия девчонки. Впрочем, И не смотрела – она выглядывала в окно. Разожженный ею звездный огонек чуть теплился на кончиках пальцев.
Завязывая шнурки ботинок, Левмир обратил внимание, как оделась сегодня И. Куртка, брюки, простые ботиночки. Куда же делись ее платья? Должно быть, не хотела запачкать в грязи.
– Готов? – прошелестел ее голос.
Левмир кивнул.
– Тогда пошли!
Перемахнула через подоконник, Левмир последовал за ней. Не успев приземлиться на чесночную грядку, почувствовал ладонь И. Она потянула за собой, пришлось бежать. Огонь девочка погасила, но в этот момент в просвет между тучами выглянула луна.
– Поздно! – прошептала И. – Сядь!
Левмир понял, где они находятся, и покраснел, вспомнив дневное происшествие с Арекой. Но от кого прятаться за колодцем?
Девочка, привстав, следила за кем-то, едва выглядывая из-за сруба. Потом повернулась к Левмиру. Судя по лицу, готова заплакать.
– Пожалуйста, не бойся, – шепнула. – Ничего не делай, ничего не говори. Не испугаешься?
Левмир даже рассердился. Чего это он вдруг должен бояться? Но прежде чем успел раскрыть рот, И обняла его одной рукой и прыгнула. Свистнул воздух в ушах, голова закружилась. Левмир не сразу понял, что произошло и где они оказались.
– Обними меня крепко. – Голос щекотал ухо, И прижалась щекой к его щеке. Левмир обхватил девочку, ожидая почувствовать тепло, но ощутил холод.
– Еще крепче. И не отпускай.
И отпустила его. Левмир решился посмотреть по сторонам. Черные влажные бревна, свисающая веревка: И затащила его в колодец, и теперь они непостижимым образом висели. Левмир держался потому, что обнимал И. Но на чем держалась она? Присмотревшись, Левмир увидел, что девочка вцепилась в бревна сруба обеими руками. Вцепилась так крепко, что пальцы проткнули дерево. Левмир задохнулся от удивления, хотел что-то сказать, но И закрыла ему рот. Так уж случилось, что единственный способ, которым она могла это сделать, оказался поцелуем. Холодные губы заставили его содрогнуться.
– Не говори. Не двигайся, – снова попросила И. Левмир не ощутил ее дыхания.
Ногами нащупал бревно. Жесткие подошвы ботинок вгрызлись в дерево, удалось приподняться. Если уж надо прятаться в колодце, то имеет он право хотя бы узнать, от чего!
– Пожалуйста! – Голос И не колыхнул воздуха. Левмир ощутил это, потому что губы ее прижимались к его шее.
Наконец, он выглянул из колодца. Дрожали от напряжения ноги, рукам тяжело.
Левмир увидел свой дом, открытые ставни и чей-то силуэт. Человек стоял, заглядывая внутрь.
Мальчик перестал дышать. Если бы не И, лежал бы сейчас там один, под взглядом незнакомца. Но незнакомец не стал задерживаться. Он отвернулся от окна, пошел к колодцу. Левмир вздрогнул, ботинки скользнули по дереву, и он рухнул бы вниз, бестолково взмахнув руками, но его подхватила И. Как ей это удалось? Левмир завертел головой. Девочка висела на одной руке. Левмир услышал, как она скрипит зубами от усилий, и торопливо обнял ее. И снова перенесла вес на обе руки, мальчик почувствовал ее облегчение. Но почему же она так холодна?
Шаги слышались близко. Левмир старался дышать как можно тише, стиснул зубы, чтоб не стучали. Он узнал этого человека. Санат.
Шаги затихли. Санат не дошел до колодца. Левмир услышал его тихий голос:
– Слишком поздно.
Потом он добавил:
– Ни звука. Ни шороха. Если захотят – разорвут обоих.
Один за другим послышались шесть порывов ветра, и Левмир услышал голос, который надеялся никогда больше не слышать. Голос того, кто, не раздумывая, убил младенца. Голос лорда Эрлота:
– Ну что тут у нас? Кажется, маленькое восстание?
Вампир расхохотался, его поддержали несколько голосов. Левмир отчетливо расслышал женский смех.
***
Санат стоял на коленях со связанными за спиной руками и смотрел в землю.
– Выглядишь как настоящий, – сказал Эрлот, прохаживаясь перед ним. – Особые пожелания будут?
– Да. – Санат посмотрел в глаза вампиру. – Детей не тронь.
– Это зависит от того, скольким ты задурил головы, – усмехнулся Эрлот. – Если ребятам покажется мало, я не смогу отнять у них детишек. Ты ведь знаешь, детская кровь так сладка...
– Не знаю, – отрезал Санат.
Отовсюду слышался треск ломающихся досок, крики и ругань. Пятеро вампиров разбрелись по деревне, выполняя простой приказ: тащить всех, у кого во дворе растет чеснок. Люди пытались бороться. Саквобет бросил в лицо Атсамы пригоршню маковых зернышек, но она рассмеялась и одной рукой вышвырнула его на улицу. Маком бросались многие. Несколько человек пытались очертить круг сталью. Мэросил позволил кузнецу Балтаку окружить себя, после чего схватил за шиворот и потащил к Эрлоту. Больше всего неприятностей доставил староста Лакил. Он ударил топором вломившегося к нему Варэлла. Лезвие рассекло вампира от плеча до середины груди. Воя диким голосом, Варэлл отобрал топор и выволок старосту наружу.
– Люди! – крикнул Эрлот, подняв голову. – Выходите все, не заставляйте меня умолять!
Рядом с Санатом на колени бросили старосту. Потом – Саквобета и Ареку. Выволокли их родителей и даже старуху. Один за другим бунтовщики падали возле дома Саната, и Атсама связывала им руки, мурлыча песенку. Арека тихонько всхлипывала, Саквобет же словно одеревенел. Снова и снова повторял:
– Она даже не глянула на зернышки, даже глянула на зернышки...
Лорд Эрлот тряхнул рукой, на пальцах заплясал красный огонь.
– Здорово, да? – спросил у коленопреклоненных. – Только вот сил забирает до жути много. Не буду злоупотреблять вашим вниманием.
Эрлот бросил огонь в дом Саната. Сначала казалось, огонь просто разбился о доски и исчез, но вот дом вспыхнул. Насвистывая, Эрлот подошел ближе, выломал кол из забора и поджег от пожара.
– И принесла Река вам смерть! – провозгласил он.
Следующим запылал дом Лакила. Пространство у колодца постепенно заполнялось людьми. Иных сгоняли вампиры, но большинство шли сами. Любопытство и страх вытаскивали людей из домов. При виде Эрлота, чье благородное белое лицо освещалось огнем пожаров, многие падали на колени. Дети рыдали, девушки прятались за парней. Но одна рванулась к Санату, Эрлот поймал ее.
– Куда торопишься, милая? – улыбнулся он.
– Пусти! Пусти меня к нему! – билась девушка.
– Пусти ее! – сказал Санат.
Эрлот подчинился.
Исвирь приникла к Санату, шепнула на ухо:
– Что теперь... Как ты...?
– Я человек, – еще тише ответил Санат. – Запомни: я – человек. Меня просто увезут в тюрьму, вот и все.
– Как я тебя найду?
– Никак. Я говорил, что все кончится. Не хочешь навести беду на родных – играй. Моли, чтобы они оставили меня в живых.
Эрлот оттащил девушку от Саната. Исвирь упиралась, ей не нужно было изображать страх. Она действительно тряслась, но выражала ужас не теми словами, что просились на язык:
– Нет, не убивайте его, не надо! – кричала Исвирь. – Только не его, пожалуйста!
Эрлот отшвырнул ее в сторону и повернулся к стоящим на коленях бунтовщикам.
– Четырнадцать человек! – провозгласил он. – Неплохо, неплохо. Кто зачинщик?
Он переводил взгляд с одного лица на другое, и все отворачивались.
– Ох, простите, я же забыл представиться! – спохватился вампир. – Меня зовут лорд Эрлот, и я – хозяин этой деревни. Так что же, с кем я могу поговорить?
– Давай ближе к делу, сладкий, а то у меня в горле пересохло! – крикнула Атсама, застывшая позади Саквобета. Она смотрела то на его шею, то на шею его сестры, видно, не зная, с чего бы начать.
– Попей из колодца, заодно рот свой займешь, пока я тут делом занимаюсь, – оборвал ее Эрлот. – Я задал вопрос, твари. Кто затеял эту дрянь? Кто? Ты, здоровяк? А? Ты тут главный?
Он подошел к Саквобету и схватил его за горло длинными пальцами. Парень захрипел.
– Ну? – Эрлот ослабил хватку.
– Лакил, староста, – просипел Саквобет.
– Хороший мальчик, на, пожри. – Эрлот сунул ему в рот кусок шоколада. Атсама расхохоталась, а Саквобет задвигал челюстями, с ужасом глядя на вампира.
Эрлот подошел к старосте.
– Ну что, это ты? – спросил он. – Твоя затея была? Отвечай!
Лакил посмотрел вампиру в глаза. Рядом с ним всхлипывала Юдера.
– Каждую неделю – это слишком много, – сказал он. – Я пытался донести до вас, я обращался в приемную, но...
– Но я плевать хотел на твои обращения, так?
– Вы не ответили. У меня не было другого выбора. Если кто-то и должен быть наказан, то пусть я.
Сапог Эрлота с силой ударил в грудь Лакила. Староста, охнув, повалился назад, но его сразу же поднял стоящий сзади Варэлл. Его длинное лицо перекосилось от злости.
– Не убивай его, – сказал он. – Этого подонка я хочу выпить лично. Погляди, как он порвал мне плащ!
Часть рукава болталась, обнажая плечо, испачканное кровью.
– Послушай, староста Лакил, – вздохнул Эрлот. – Послушайте и вы все. При Освике вы жили слишком хорошо. Настолько хорошо, что в ваши тупые разлагающиеся головы пришла мысль, будто у вас есть какие-то права. Так вот, на самом деле ничего подобного. Вы – скот. Ваша задача – пастись, когда скажут, стоять, где указано, и доиться, когда положено. Видите, до чего вы меня довели? Мне приходится говорить на вашем языке, пропахшем навозом. Разве мало того, что я стою здесь?
– Я отвечаю за деревню, – заговорил староста, стараясь не обращать внимания на то, что горлом идет кровь. – У меня не было выбора.
– Был у тебя выбор – сдохнуть самому и позволить сдохнуть остальным. Но ты решил, что ваши жизни чего-то стоят. Итак, староста Лакил, вы не справились с задачей. Должны были пасти скотину, а вместо этого спрятали ее от дойки. Что ж, Варэлл, давай. Но имей в виду, это не за плащ, а за то, о чем я сейчас говорил.
Варэлл легко поднял Лакила и вгрызся ему в шею. Вскрик, судорожное движение, и вдруг человек, казавшийся живым и полным сил, обмяк. Лицо посерело, щеки ввалились, глаза запали внутрь черепа. Кто-то закричал, и толпа подхватила крик. Люди бросились врассыпную, но их остановил возглас Эрлота:
– Стоять! Каждый, кто убежит, будет убит.
Варэлл поднял голову к небу, оскалил клыки.
– Почему король запретил нам это счастье? – завыл он.
Поднял опустевшее тело Лакила над головой и швырнул в сторону колодца. Лакил упал спиной на ворот, треск хребта заставил людей содрогнуться. Труп медленно перекатился и упал вниз. Загрохотало ведро, ворот провернулся несколько раз, плеснула вода. Все стихло. И тут закричала Юдера.
– Заткнись! – рявкнул на нее Эрлот. – Можно подумать, не знала, что так будет. Где твой сын?
Женщина смотрела на него безумными глазами.
– Я читал записи, скотина. Говори, где ребенок. Мальчик, двенадцать лет, зовут Левмир. Мы с ним еще как-то болтали на донации. Почему его здесь нет? Я хочу выпить этого милого щеночка досуха.
Юдера молчала. Рот беззвучно открывался и закрывался, глаза казались пустыми. Эрлот поморщился.
– Каммат, – сказал он. – Осмотри дом.
Вампир шагнул к дому, но тут же остановился. Эрлот засмеялся:
– Прости, забыл, что дом горит. Ладно, стой на месте, жди ужина.
Каммат метнул на Эрлота злобный взгляд, но промолчал.
– Возвращаемся к делу, – вновь обратился Эрлот к Юдере. – Где твой сын? Я мог бы соврать, что пощажу его, что возьму к себе в дом мыть посуду или еще что-нибудь, но я не герцог Освик. Скажу честно: я выпью его до последней капли у тебя на глазах. И ты сейчас скажешь мне, где он. Говори!
– Я не знаю! – завизжала Юдера. – Не знаю, не знаю, не знаю!
Раздался сильный и спокойный голос Саната:
– Мальчик сбежал. Я видел.
Вся деревня глядела на него, как на безумца. Он осмелился раскрыть рот в присутствии вампира! Эрлот подошел к нему и остановился, уперев руки в бока. Санат смотрел ему в глаза.
– Мальчик сбежал, – повторил он. – Не нужно трогать детей. Отпусти Ареку. Хватит. Убей нас всех, чтобы дети видели, но их не тронь.
Губы Эрлота растянулись в улыбке.
– Видел, да? А почему же ты его не остановил?
– Потому что он не перебегал мне дорогу.
В следующий момент все ахнули – лорд Эрлот налетел на Саната и принялся избивать ногами. Санат упал на бок, вскрикнул, скорчился, пытаясь защитить живот, но удары посыпались в голову. Закричала Исвирь. Она рвалась к любимому, но ее крепко держали отец с матерью.
– Не перебегал дорогу, да? – рычал Эрлот. – Это на что ты, дрянь, намекаешь? Что я тебе дорогу перешел?
– Эрлот, ты ведешь себя недостойно! – сказала Атсама. За вальяжным тоном ощущалась тревога.
Эрлот занес каблук над головой Саната. Удар должен был превратить череп в кровавую кашу, но когда он почти достиг цели, Санат дернулся, и каблук ударил в грязь. Брызги полетели на черные брюки лорда Эрлота.
Санат вскочил на ноги, раздался треск лопнувшей веревки. Сжав кулаки, Санат смотрел на Эрлота.
– Коровка взбунтовалась, – улыбнулся вампир, и, сделав один шаг, оказался рядом с Санатом. – Пора ее на мясо.
Вся деревня замерла в ожидании укуса, но произошло странное. Санат, схватив лорда Эрлота за грудки, поднял его над головой. Держал без всяких усилий, а Эрлот смеялся все громче.
– Какая неожиданность! – воскликнул он. – Вот уж простите, не признал сразу, что вы благородных кровей. С моей стороны весьма опрометчиво было...
Санат не дал ему договорить, отбросил в сторону. Эрлот на мгновение исчез, в лунном свете блеснули гладкие кожистые крылья, и вот он снова стоит перед Санатом, держа руку у него на плече.
– Силен, малыш. А замашки все равно деревенские. Но ничего, мы тебя поднатаскаем, герцог Санат.
Лорд Эрлот повернулся к жителям деревни, обнимая поникшего Саната одной рукой.
– Дамы и господа! – воскликнул он. – Позвольте представить вам герцога Саната, который с завтрашнего дня становится единоличным хозяином вашей вонючей дыры.
Санат сбросил руку Эрлота с плеча и выпрямился. Во взглядах, направленных на него, читалась ненависть. Он усмехнулся – ничего не изменилось. Когда был человеком, на него смотрели точно так же.
– Заканчивай представление, – велел он.
– Нет-нет, малыш, все не так просто, – покачал головой Эрлот. – Видишь ли, формально деревня все еще моя, пока мы не подпишем документы в присутствии короля. К тому же герцогом я тебя назвал рано. Пока тебя еще даже за вампира не признали. Поэтому отойди подальше и смотри. Наслаждайся. Или же поучаствуй, если хочешь. А будешь мешать – нас здесь пятеро. И любой с удовольствием подтвердит, что уничтожить тебя было необходимо.
Санат смотрел в черные глаза Эрлота и понимал, что тот прав. Он ничего не сможет поделать. Дернувшись, Санат отошел к пылающему строению, в котором жил последние месяцы.
– Девушка, – сказал он. – Дети.
– В виде одолжения оставлю девушку, – кивнул Эрлот. – Эй, ребята, начинаем пир!
***
Когда мимо пролетел труп отца, Левмир закричал. Он не мог ничего с собой поделать, крик рвался наружу, но уткнулся в холодную ладошку И. Просочился чуть слышный стон.
– Тс-с-с! – прошипела девочка. – Молчи!
Молчи? Что значит, «молчи»? Его отец внизу, в воде, убитый вампиром!
Левмир рвался, боролся, но И умудрялась держать его одной рукой. Он чувствовал, как напряглось все ее тело, понимал, каких усилий стоит ей держаться на весу, но все равно пытался освободиться. Там, снаружи, кричала мама.
В отчаянии Левмир вцепился зубами в ладонь И. Девочка вздрогнула.
– Нет, пожалуйста! – прошептала она. Левмир увидел ее широко раскрытые глаза, ощутил дрожь в голосе, и понял, что речь идет не о боли. Она пыталась его защитить. От чего-то, что казалось ей куда более страшным, чем происходящее снаружи.
– Нельзя! – простонала девочка чуть громче, чем следовало бы. К счастью, снаружи в это время Эрлот бил Саната.
Левмир замер, глядя в глаза И. Почувствовав ее страх, он сам вдруг успокоился. Оставалась лишь тупая боль в сердце.
Левмир кивнул, и девочка, помедлив, убрала руку.
– Дамы и господа! – услышал Левмир возглас. – Позвольте представить вам герцога Саната, который с завтрашнего дня становится единоличным хозяином вашей вонючей дыры.
– Как? – прошептал Левмир. Моргнула, соглашаясь со словами Эрлота, И. – Ты знала?
Снова моргнула. Холод ее тела стал нестерпимым. Руки Левмира занемели. Он смотрел в красивое лицо девочки, и думал: «Вампир!»
Снаружи лилась кровь. В криках жертв трудно различить чей-нибудь голос, но Левмиру показалось, что он слышал, как задохнулась в вопле и потом замолчала мама. Он будто заледенел, не в силах ни двинуться, ни заговорить. Лицо И выглядело испуганным и измученным. Она дернулась, прижалась холодными губами к его шее, словно целуя. Со стоном отстранилась и закрыла глаза.
Крики смолкли. Лорд Эрлот что-то говорил оставшимся селянам. Что-то про их место в жизни. Левмир не придавал значения услышанному. Его место было здесь. Он висел в колодце, вцепившись в девочку-вампира, которая боролась с желанием убить его. Внизу плавал труп отца, снаружи лежал труп матери. Наверное, рядом лежала Арека и многие другие. Все те, кто высаживал чеснок под окнами.
– Не меня, не меня, пожалуйста, не меня! – слышался чей-то писк. Это скулил Саквобет. Здоровенный бесстрашный парень плакал, умоляя о пощаде.
– Тебя не тронут, сладенький, – раздался женский голос. – Ты хороший производитель. К тому же, нам нужен кто-то, кто останется живым напоминанием об этой ночи.
Смех. Всхлипывания. Селяне молча расходились.
– Идите к себе домой и тряситесь от страха! – гремел голос Эрлота. – За все приходится платить, а у вас есть одна монета, которую мы принимаем. Уходите. Утром заберете этот хлам.
Снова послышались порывы ветра – на этот раз семь подряд. А потом стало тихо. Только Саквобет все еще всхлипывал неподалеку.
– Не смотри, – тихо сказала И. – Мы сейчас вылезем и побежим на нашу полянку, хорошо? Ты, главное, не смотри. Обещаешь?
Она подтянулась на руках, и Левмир неуклюже перевалился через сруб. В ладонь тут же вцепились холодные пальцы. Левмир вырвался.
Тени пляшут на бледных лицах, глядящих в небо. Будто мертвецы продолжают гримасничать от боли. Вповалку, один на другом, со сломанными шеями, связанными руками. Среди них сидел, обхватив голову руками, раскачивался и подвывал Саквобет. Иногда в его стонах слышалось: «Мама!». Иногда: «Арека!»
Левмир поискал взглядом мать. Она лежала, уткнувшись лицом в землю, казалась живой. Мальчик двинулся к ней, но И схватила за локоть.
– Пошли. Тебе нельзя здесь больше, – прошептала.
***
Чернеет во мраке старое бревно, журчит ручей. Луна притаилась за тучами.
– Попей, – сказала И. – Нам... долго идти.
Черпая холодную воду руками, Левмир услышал звук, ни на что не похожий. Он быстро обернулся, но успел лишь заметить, как И прячет в карман что-то, вытирает губы.
– Ты готов?
Левмир подошел к И, она попятилась.
– Ты все знала заранее.
– Пожалуйста, не надо так, – прошептала И, прижимая ладони к сердцу. – Не бросай меня!
– Ты все знала, и ничего мне не сказала. Знала про Саната, знала, что он сделает. Ты знала, что папу и маму убьют, но молчала, смеялась, танцевала и таскала горячий шоколад сюда!
Левмир кричал. Голос звенел от слез, кулаки сжимались. Он хотел убить И, но, глядя на ее грустное лицо, по которому тоже струились слезы, понимал, что не сможет даже толкнуть. Это ведь была И, его И!
– Не бросай меня, – еще тише сказала девочка. – Я не уйду все равно.
– Я не хочу тебя больше видеть.
Бросился в лес, перескочив через ручей. Бежал прочь от деревни, не зная, куда и зачем. Бежал и плакал. Голубой огонек блуждал среди деревьев – И шла следом. Левмир несколько раз свернул, а когда обернулся в очередной раз, огонек пропал. Лопнула последняя ниточка, связывающая с прошлым.
«Не бросай меня!»
Левмир задыхался – он никогда еще столько не бегал. Гудят ноги, каждый шаг отдается в голове громом. Споткнулся, упал на колени. Хриплое дыхание заглушало все звуки леса, кроме одного.
«Не бросай меня!»
Раскатистое рычание. Мальчик подумал, что ему послышалось, но краем глаза уловил движение. К нему шел волк. Большой, больше самого крупного пса в деревне. Хищник шагал, не торопясь, зная, что добыча никуда не денется. А за ним, одна за другой, появлялись тени. Еще семерых волков насчитал Левмир.
Мальчик медленно поднялся на ноги, в спину толкнулось дерево. Волки приближались. Вожак пригнулся перед атакой. Левмир приготовился умереть. Когда последняя перед броском дрожь пробежала по телу волка, сзади раздался вой. Вожак замер, оскалился. Стая зарычала, и все, кроме вожака, принялись медленно отползать.
Левмир слышал, как что-то бежит, все ближе и ближе, но боялся повернуть голову, выпустить из виду вожака.
Словно серебряная молния промелькнула, ударила чудовище в грудь. Еще один волк, серебристо-серый, вступил в битву с черным. Рычание, глухие удары, звуки когтей, дерущих плоть, зубов, разрывающих шкуру.
Стая не вмешивалась, вожак бился один. Серебристый казался щенком по сравнению с этим чудовищем, но двигался гораздо быстрее. На один укус вожака приходилось три – серебристого.
Предсмертный крик волка напоминал человеческий. Серебристый перегрыз вожаку горло, обагрил пасть кровью павшего. Тело вожака, дернувшись, замерло. Серебристый поставил лапу на бок поверженного соперника, лес огласился победоносным воем.
Стая отступала. Рыча, колотя по бокам хвостами и облизываясь, волки таяли в потемках один за другим. Серебристый долго стоял, не двигаясь. Казалось, он прислушивается, что делает стая. Когда их звуки затихли, запах рассеялся, серебристый задрожал. Лапы подогнулись, волк рухнул рядом с противником.
Левмир вспомнил этого волчонка, вспомнил, как он рычал, пытаясь напугать смеющихся мальчишек. Вспомнил, как освободил его лапку. Спустя два года зверь вспомнил о долге и пришел на помощь. Но вот Левмир вспомнил и то, чем закончилась та история.
– Ты, – прошептал мальчик, склонившись над серебристым. Рука остановилась, не дотянувшись до тяжело вздымающегося бока зверя. Волк исчезал. Туманная дымка скрала очертания, а в следующий миг Левмир увидел И. Глаза закрыты, веки трепещут, пытаясь подняться. Губы беззвучно шевелятся, и мальчик разобрал шепот: «Не бросай меня!»
Левмир коснулся плеча девочки и вздрогнул. Почему-то сразу не обратил внимания, что И без одежды. Теперь он касался ее обнаженного тела, чувствовал мертвенный холод.
Левмир огляделся, надеясь увидеть неподалеку одежду девочки, но не увидел. Стянув куртку, Левмир прикрыл ее наготу. Без труда поднял безвольное тело – И оказалась легкой, гораздо легче, чем можно было даже предположить. Но чем дольше шел Левмир, тем тяжелее она казалась. Он шел и шел, не зная куда. В голове мутилось от усталости, от горя и страха.
«Пока я буду идти, пусть она не умрет, – думал Левмир. – Пока она не умрет, я буду идти. Кроме нее, нет никого».
Небо серело, занимался рассвет, а он все шел и шел. Наконец, споткнувшись о корень, упал. Даже не пытался подняться, только уберег от удара И.
Левмир осторожно положил девочку на землю, прикрытую первыми желтыми листами, свалился рядом, обессиленный. Наверное, скоро появятся волки. Может, давно идут следом.
На изломе между сном и явью Левмир услышал шаги. С трудом разлепляя веки, увидел ноги в сапогах. Сапоги казались гигантскими. Сильные и большие руки подняли Левмира.
– И, – прошептал он, указывая на девочку. – Она...
Слабый стон раздался рядом – великан поднял девочку. Покачиваясь в такт шагам, Левмир уснул, больше не тревожась. Если им и суждено умереть, то вместе. Никто никого не бросил.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/08/30/190
Хотите читать в удобном формате? Полную версию романа, а также бумажную книгу можно приобрести здесь: http://ridero.ru/books/po_tu_storonu_aloi_reki/