Я лежу на облаке. Дует холодный ветер. Мое тело покрыто разноцветными бабочками. Им остается жить меньше дня, но они продолжают пытаться отогреть меня. Почему они делаю это? Почему греют именно меня?
Я не такой, как все. Я отношусь к особому обществу. Раньше жил под землей с подобными мне людьми. У нас похожая жизнь, и в нас нет чувств (об этом нам твердили с детства!). Но мне всегда было интересно, что такое любовь и почему о ней так много строчек в литературе, так много сцен в кино. Я прицепился к первому попавшемуся вагону в метро и попал на землю. Здесь я стал настоящим эгоистом. Встречался с девушками, слушал их рассказы о любви, признания, это все меня не задевало, и я просто уходил. Но однажды я встретил девушку, изменившую весь мой мир. Из-за неё сейчас лежу здесь и воспоминания о том, что было, прилипли ко мне, словно бабочки.
Помню, заинтересовала она тем, что не пыталась заставить меня что-то испытывать к ней, а просто была со мной и постоянно втягивала в нелепые диалоги.
« - Какое ты любишь мороженное? Я ,например, зеленое: с киви или кактусом.
- Я ем только белое.
- Твоя жизнь такая же светлая и стабильная, как этот цвет?
- Не думаю. Я просто не ощущаю колючек, и меня не передергивает от кислоты.
- Что, шоколадное тоже не любишь? Его невозможно не любить.
-У меня на него аллергия».
Она смеялась и, возможно, считала меня самым загадочным человеком на свете. После сводила разговоры к другим темам.
Однажды мы попали под дождь и промочили ботинки. Ожидая автобус на остановке, она закинула голову и, увидев, как из-за туч выглядывает солнце, спросила:
- Как думаешь, это Первое или Второе?
-Солнце? Оно одно.
-Нет, я думаю, что их два. Просто они скрываются. Одно светит, освещает, предвещает что-то хорошее, радует, согревает, гладит по лицу и помогает появляться улыбке. С ним хорошо и уютно, хочется рисовать и фотографировать. Вместе с ним расцветают цветы и прилетают бабочки. А второе палит, безжалостно палит, от него хочется плакать, оно душит. Все живое медленно гибнет, все болит, и кажется, что дома, птицы, деревья, люди, дороги, бордюры раскалены, что вот-вот все задымится и исчезнет. Так как думаешь, это какое?
Я заметил, что для нее важен ответ на этот вопрос. Мою грубость будто смыло дождем, и неожиданно для себя я произнес:
- Судя потому, что твои ботинки почти высохли, то, наверное, это - Первое. Думаю, что у Второго горячие острые лучи, они бы проткнули твою обувь или сожгли её.
Она не оценила мою взаимность и сухо бросила:
-Только что грузовик сбил бабочку.
-Значит второе?
- Нет, первое. Несмотря на то, что оно хорошее, оно тоже умеет ранить и иногда похлещи острых лучей Второго. Идем, дождя сегодня уже не будет. На небе радуга, высушим ботинки на ней?
- Не в этот раз.
Подобные размышления, вопросы и ответы сводились к тому, что я стал интересоваться ею, ее миром, я привязался к ней и стал дорожить нашими отношениями.
Однажды, идя по тротуару, она запрыгнула на бордюр и уже собралась пройтись по нему, как вдруг над ее головой пронеслись птицы. Я, испугавшись, что она потеряет равновесие и упадет, схватил ее за руку. К моему удивлению, она отстранилась.
- Зачем ты так? - спросила она.
- Ты что, умеешь летать? – старался я перевести все в шутку.
- Ты знаешь, нет. Когда птицы так близко, а потом так высоко, мне кажется, что это не они взлетают, а я падаю.
- Падать, наверное, больно. Но ты не взяла руку.
- Так я же и не упала.
Я начал осознавать, что она не такая, как все, и что она меняет меня. Я ощутил в себе нечто земное, чего раньше во мне не было. И это мешало мне. Я понял, что никогда не смогу смотреть на мир её глазами, и принял решение оставить ее, вернуться в свой бесчувственный мир. В тот день я задумался о боли. Мне даже показалась, что она во мне, но я не хотел в это верить.
На следующий день мы сидели в кафе на вокзале. Она очень удивилась, что я первый пригласил ее куда-то. А я все продолжал наблюдать за ней.
-Смотри, едет поезд. Как думаешь, сколько вагонов? – спросила она и, не дождавшись моего ответа, сказала: «Тридцать»
- Тридцать пять, - произнес я наперекор ей.
И мы принялись считать вагоны, надеясь каждый на свою правоту. Представьте наше разочарование, когда их оказалось всего шестнадцать. Я понял, что пора менять тему:
- Мы ошиблись.
-Да ладно, с кем не бывает.
- Нет. Мы, правда, ошиблись. Я не об этом. Я хотел сказать, что…
Она перебила меня, и я был этому рад, так как о самом важном говорить почему-то оказалось сложно.
- Так время быстро летит, уже и месяц кончается. Иногда я думаю: почему ты не появился раньше?
- Самое лучшее всегда в конце. Но постарайся понять. Это не твой конец.
Она задумалась. Женский голос объявил приближающийся поезд. Я встал.
-Я уезжаю. Это мой поезд. Мне пора.
К своему удивлению, никаких эмоций на ее лице я не увидел. Она встала, обняла меня и спросила:
-Ты будешь звонить?
-Да.
Я запрыгнул в вагон и понял: то, что мы теряем, для нас всегда самое дорогое. Поезд увозил меня, и я уже скучал по тому, что остается позади. Как странно, что те места, которые недавно были чужими, становятся столь родными и ассоциируются с дорогим человеком. Мне стало интересно, догадывается ли этот человек, что по нему скучают и что на пыльном столе в купе выводят пальцем его инициалы.
Я чувствовал грусть, одиночество, пустоту. Я чувствовал боль, которую до этого приносил девушкам. Я стал другим и больше не мог жить под землей. Я оказался над ней. Я попал на небо.
И сейчас я лежу на облаке. Дует холодный ветер. Мое тело покрыто разноцветными бабочками. Им остается жить меньше дня, но они продолжают пытаться отогреть меня. Почему они делаю это? Потому что они, как и я, любили ее и нам всем ее не хватает. В жизни, в обычной жизни, хранящей в себе и падения, и взлеты, и острые колючки, и мягкие сердца, обязательно должен быть кто-то родной. Я надеюсь, что каждый человек встретит в этой или в другой жизни того, кому скажет, что солнце одно, а лучей у него много, и есть один лучик, который греет и радует только тебя и твоих близких людей, с которыми ты обязательно будешь сушить ботинки на радуге и пробовать зеленое мороженное.