Замкнутый круг

               
Миниатюра
Она любила мужа до самопожертвования, еще больше она любила  детей, но в своей любви была груба, несдержанна; понятие женственности отсутствовало полностью. Всем было тяжела с ней, она же видела только их черную неблагодарность.
Когда муж ушел к маленькой, слабой, бесплодной женщине она обвинила его в эгоизме, жестокости так ничего и не поняв.
Сейчас она теряла детей и тоже не понимала этого.
Прекрасно, со вкусом одетая  (на наряды денег не жалела), источающая тонкий аромат духов, она была бы очаровательной, если бы была немая.
Ее речь была речью диктатора: возражать было бесполезно. Твердые складки у рта указывали на упрямый характер. Безапеляционность суждений утомляла собеседника: порой казалось, что это робот. При  всем этом она была непомерно чувственной, что еще более усугубляло ее трагедию.
Мысли о мужчинах – этих неблагодарных тварях  и источнике плотских наслаждений, постоянно преследовали ее. Каждого из них она, как платье,  примеряла на себя. Нервная система была вконец разбалансирована. Но будучи, по ее мнению, порядочной женщиной на случайные связи не шла, а серьезных намерений никто к ней не испытывал.
Уже с вечера у нее кружилась голова, волнение охватывало ее всю: возбуждало даже прикосновение одежды к телу. Там внизу, ниже пупка, сладко ныло, волновалось, увеличивалось в размерах; голос слабел, она еле-еле, расставив ноги, добиралась до постели и валилась в нее, вся в слезах. Господи, что же это такое!
Сон успокоения не приносил, утром, на смену слабости,  приходило раздражение. Грубо накидываясь на детей, крича по любому поводу, оскорбляя их, она, сама того не замечая, снимала стресс. Дети,  поспешно глотая завтрак, спешили вон из дома.
А она, остыв от утренней баталии, на ходу прыгала в отходивший автобус и начинала препираться с  пассажирами. Ее уже знали,  и каждый раз пытались оскорбить побольнее.
На работу являлась темнее тучи и до обеденного перерыва лихорадочно работала, не поднимая голову от кульмана.
В служебной столовой оживлялась: громко смеялась, с мужчинами говорила намеками, порой цинично. Щеки ее возбужденно горели, глаза сверкали, она была бы очень милой, если бы была немой.
Вторая половина рабочего дня проходила не так напряженно и к вечеру она была почти спокойна.   А затем все сначала и никакого просвета впереди.                Замкнутый круг!