Летом в заполярье самая доступная и азартная рыбалка, пожалуй, на хариуса. После схода льда в начале короткого заполярного лета хариус поднимается по ручьям и речкам и активно кормится на перекатах. Причём в стае рыб существует строгая иерархия. Впереди стаи на самом быстром перекате в месте наиболее вероятного поступления пищи с потоком воды стоит самый крупный хариус, остальные за ним по мере уменьшения в размере.
Ловить лучше всего на мушку, пускаешь её по течению и ощущаешь всегда неожиданный сильный и резкий удар. Ещё хороший вариант – комар. Насаживаешь на крючок три штуки, благо размер у комара на севере позволяет это сделать. В основном это были небольшие экземпляры хариуса, сантиметров по тридцать, реже попадались и вполне солидные, с полметра длиной.
Единственным существенным минусом было удаление ручьёв с хариусом от цивилизации. Для хорошей рыбалки нужно было прошлёпать по тундре часа полтора. Идти очень тяжело. На голове накомарник, иначе не спастись от туч комара и мошки. Дыхание через москитную сетку затруднённое.
Карликовая растительность, которой тундра сплошь заросла, цепляет ноги в резиновых сапогах при каждом шаге, помимо всего прочего приходится постоянно обходить или перепрыгивать мелкие заболоченные участки.
Собирался я заранее, за пару дней, хотел половить на ручье с названием Болгохтол. Он был на расстоянии примерно пяти километров от аэропорта. С собой для поддержания сил бутылка коньяка, термос с чаем и еда на сутки. Стоял полярный день, солнце не садилось совсем, так что я планировал за сутки обойти почти весь ручей и его притоки.
На служебных жигулях мастер отвёз меня на ближний привод аэропорта, и я пустился пешком в путь. Дошёл до ручья с большим трудом, сильно устал. Отдохнул, попил чайку. Настроил снасть и через полчаса первый небольшой, но такой желанный харюзок уже был пойман.
Погода была на загляденье, солнце и ветерок, отгоняющий тучи комаров и мошки. Я брёл не спеша, тщательно облавливая все перекаты и заводи, встречающиеся на пути. После меня если и оставалась в ручье хоть какая-то мелкая рыбёшка, то найти её можно было с величайшим трудом.
Когда уставал, делал короткий привал, перекусывал и промачивал горло. Удалось даже несколько раз вздремнуть, прислонившись спиной к валунам, нависающим над ручьём. Сколько километров я прошагал, трудно сказать, но по времени получились почти сутки. Ноги в конце пути передвигал с большим трудом.
Всего я поймал шестьдесят восемь рыбёшек. Почистил их, промыл в ручье, сложил в пакет и пустился в обратный путь.
На ближнем приводе аэропорта позвонил мастеру, тот быстро приехал за мной на машине. Вся бригада трудилась на взлётной полосе. Люди только что закончили бетонирование плиты и окружили нашу машину. Подъехала дежурная машина с работниками аэродромной службы аэропорта.
-Хвастайся, сколько поймал, настойчиво потребовали они.
Я потупил глаза, тихо ответил:
- Стыдно показывать, только ноги убил. Я тянул время, представляя их удивление от количества хариуса. Ребята не отставали, и я достал пакет с рыбой. Пронёсся вздох зависти, и со всех сторон посыпались вопросы:
- Где? как?
- Вы не поверите, тихо ответил я. Ручей прямо весь кишит от рыбы. Пришёл, как присел на одном месте, так и просидел сутки. Накачу рюмашку, попью чайка, а хариус удочку из рук вырывает.
- Что ты гонишь! Возбуждённо закричал начальник смены аэродромной службы Серёга, заядлый рыбак. На Болгохтоле нет рыбы и никогда не было! Хватит трепаться! Кого вы здесь слушаете!
Я устало улыбнулся ему:
- А ты знаешь какой-нибудь ручей, кроме Болгохтола с хариусом рядом с аэропортом? Можете не верить, вот отдохну пару дней и опять схожу. Такой знатной рыбалки давно у меня не было!
Хорошенько отдохнув и откушав хариуса, через сутки перед началом работ захожу к начальнику смены аэродромной службы, чтобы узнать условия работы в ночь. В ночь опять работает Серёга, который не поверил мне пару дней назад.
Я громко приветствую его, он же буркает что-то недовольно себе под нос и отворачивается от меня к окну. Я не понимаю, что происходит. Сергей мой давний приятель, адекватный нормальный мужик, с которым мы всегда находим общий язык, в отличие от некоторых недружелюбных его коллег. Он подробно рассказал мне в самом начале работы об особенностях рыбалки на Севере, и я ему очень за это благодарен.
В прошедшем году в начале сентября мы трудимся в торце взлётной полосы. Погода прекрасная, светит солнце. Комаров и мошки уже нет. Я организовал рабочий процесс, выбрал сопку повыше и посуше, расстелил куртку и отдыхаю. Подъезжает Сергей на служебном УАЗе. Подходит и после приветствия радостно делится новостью – на Диксоне омуль пошёл! Надо сказать, что вкуснее омуля нет рыбы. Хорош копчёный угорь или осётр, слов нет. Но копчёный или малосольный омуль – это просто песня! Нет рыбы ароматнее и вкуснее!
- Омуль, отвечаю я, хорош малосольный да под рюмочку и вот здесь на газетке, а на словах это полное издевательство! Серёга радостно ржёт, потом выдерживает длинную театральную паузу, оглядывается и делает знак рукой водителю. Тот приносит из машины пакет. Оказывается, он позвонил знакомым в аэропорт Диксона и те передали ему с бортом посылочку. Я, затаив дыхание наблюдаю, как из пакета появляется крупный малосольный омуль, буханка белого хлеба и бутылка водки.
Не проронив ни слова, Серёга умело срезает пластики рыбы, укладывает их на хлеб и наливает по первой… Этот вечер я часто вспоминаю с теплотой.
В этот раз Серёга весь ощетинился, как ёжик. Начинаю расспросы, и он в сердцах бросает:
- Быстрей бы ты уже уехал, как ты реально задолбал своими приколами! Как мне теперь ребятам в глаза смотреть! Опозорился на всю жизнь, проходу не дадут!
Оказывается, он, несмотря на имеющиеся веские сомнения в моей искренности, всё-таки повёлся на мой рассказ о кишащем хариусом Болгохтоле, и как заядлый рыбак зажегся мыслью о рыбалке. А если рыбак или охотник воспылал какой-то идеей, переубедить его и свернуть с намеченного пути практически невозможно.
Остановить фанатика может только цунами или ядерный взрыв, и то на время. Серёга немедленно обзванивает знакомых рыбаков, сообщает новость дня о хариусе. Ребята-рыбаки назубок знают местную фауну вдоль и поперёк, знают, какая рыба, где, когда и на что клюёт, как и по каким маршрутам передвигается весной и осенью, поэтому особо не раздумывая посылают его по известному абсолютно всем адресу. Нет настоящей рыбы в том ручье и не было никогда!
Но он не унимается и настойчиво склоняет их к срочной поездке на рыбалку. Все попытки друзей образумить его, пристыдить и вернуть на заполярную землю разбиваются, как морские волны о бетонный причал:
- Да я сам видел полный пакет хариуса!
Друзья чрезвычайно медленно и очень неохотно сдаются под неослабевающим фанатичным напором Серёги, срочно меняют свои ближайшие жизненные планы, отпрашиваются с работы, набиваются в две машины и возбуждённо пересказывая набившие оскомину рыболовные байки, рано утром мчатся к желанному ручью, с каждой минутой всё более явно представляя себе картину, где весь каменистый берег усыпан огромных размеров хариусом, который уже наполовину высунулся из воды и, дрожащий от голода и нетерпения, недоумённо поводит головой в поисках рыбаков с удочками в руках.
Оставив машины на трассе, ещё с час они медленно, с большим трудом передвигая ноги, бредут по тундре. Наконец поднимаются на холм перед ручьём и замирают. Вдоль ручья уныло бродит с удочками в руках моя бригада рыбаков-строителей в полном составе. Пошли даже люди, никогда раньше не рыбачившие и не понимавшие совершенно, как может человек здравомыслящий переться не знамо куда с палкой в руках, теряя силы и время ради какой-то рыбёшки! Надо рыба – сходи в магазин и купи!
О хариусе сейчас нет и речи. Ни одной рыбки в ручье!
Можно представить себе, сколько нового и интересного услышал Серёга на обратном пути от своих обескураженных неудачным походом друзей об их навязчивом желании немедленно породниться с ним самим и с его родственниками, об этих многочисленных способах и о своих умственных способностях!