Сегодня как будто что-то изменилось. Она быстро поставила кофе на перила и, рискуя вывалиться с балкона, свесилась из окна. Времени было не так уж много – вот он останавливается на светофоре, вот – наклоняется что-то сказать своим таксам, потом выпрямляется, бегло смотрит на Полин дом (но не на неё, конечно) и переходит улицу. Ещё несколько мгновений – и сворачивает в арку Дома Художника.
Абсолютно все показалось таким же, как обычно. С трудом запихнув себя обратно, оцарапав локоть о деревянную раму, Полина вцепилась в чашку и сделала вид, будто ничего не произошло. Знаете, такое невозмутимое лицо. Не то, чтобы у неё было много зрителей – ее коту было в принципе все равно, дрожат у хозяйки губы или нет. Но Поле хотелось вернуть вещи на свои места и убедить себя, что ничего страшного не случилось.
То, что повторялось каждое утро последние два месяца, стало неотъемлемой частью естественного хода событий. Незнакомец с двумя таксами, заплаканные светофоры и блестящий осенний асфальт. Практически нет машин и нет людей – они шумно появятся только через час. «Начинай утро правильно!», - гласила по радио реклама какой-то овсянки, и Полина начинала: её «правильно» означало стоять на балконе, считать вдохи-выдохи и ждать своих пяти минут наедине с собачником. Каждый день одно и то же, одно и то же. Ей очень нравилось.
Наверное, он был в другом шарфе. Она судорожно перебирала в голове причины, из-за которых сегодня могла испытывать сложности с держанием чашки прямо. Обычно бордовый ведь. А сегодня – тёмно-зелёный. Черт, и зачем только так делать! Захотелось ему, видите ли, образ сменить! А ей теперь успокаиваться полдня. «Придётся купить себе эклер по пути на работу» - злобно решила Полина, стремительно покидая балкон и кота, который всегда оставался наблюдать утро немного дольше.
…Артём её, конечно, заметил и даже успел рассмотреть. Зрение было стопроцентное. Сегодня она почему-то аж свисала из окна, щурилась на него и смешно размахивала одной рукой, пытаясь удержать равновесие. Наверное, новый шарф действительно выгодно подчёркивает цвет его глаз! Он хмыкнул и представил, как держит её сзади за свитер, присобрав ткань, чтобы она не упала. А потом засовывает обратно и прижимает к себе, отыскивает холодный нос и дышит на него. Балкон у неё был старый, Артём мог поклясться, что она ужасно мёрзнет там каждое утро, пока маячит с неизменной чашкой в руке.
Он очень быстро представил себе все это, буквально за секунду. Ещё одну секунду подержал в голове. А потом привычно отогнал мысли за поворотом. Таксы снова переплели проводки и, поскуливая от радости, стали пачкать его мокрыми лапами, когда он присел их распутывать.