Последний писк

Екатерина Ежевикина
Так всё-таки секс в дУше или в душЕ? Ева Леопольдовна щурилась в монитор. Нонпарель новостей, мелкой россыпью, и в очках не разглядеть. Хотя в свои пятьдесят с гаком, о котором она не вспоминала даже наедине с собой, Ева  выглядела на все "стопятьсот", как говорят в сетях. В том смысле, что прекрасно. Никаких кризов, и даже ходила  пряменько. Как молодая.
  И потому  не уставала мечтать. О путешествиях... о любви. О сексе! И вот бы они сошлись наконец вместе, а не порознь, как бывало всю жизнь.

Секс быстро-быстро в обеденный перерыв в арбатском подъезде напротив Военторга, где  раньше старинный дом был, его снесли. А в подъезде гнездилось  по две квартиры на этаже. И все как вымершие.
 Ева с аспирантом Юрочкой из Кишинева забрели туда как-то в дождь, а потом чуть не каждый день поднимались на последний этаж предаваться страсти  на широком подоконнике, не опасаясь быть застигнутыми.

Даже  вспомнить приятно. Не то что снова бы... Есть конечно Евгений Дмитриевич, он  хоть завтра  к ней переедет, а  к нему некуда,  во всех углах внуки, велосипеды, коляски,  всюду детский визг. Умилительно, но беспокойно.
 А  у нее эти тут…  - сын художник с мольбертами, запах краски,  всегда народ, фанатки-гостьи с выставок, натурщицы  шмыг-шмыг в ванную, на кухню - чай-кофе, его жена сутками на телефоне, рот не закрывается, сделки проворачивает. И тоже неуютно будет. А  лишь бы где,-  зябко... и настроения вне комфорта не поймать уже.
 
С любовью  Еве еще меньше везло. Муж  всё  увлекался,  того требовала  профессия, художник ведь: тусовки, поездки... А семья как причал, вернулся, бросил этот, как его? -  якорь… То есть кучку белья, рубашки, брюки  в стирку, намылся до луж на полу под собственные попурри любимых песен. Потом обед с переменой блюд, потом в кровать пожамкать жену, полизать ее  привычно. Ну и следом конечно торопливые эти толкания во внутренности... Чтобы сразу после подмять родное тельце под себя, грудь в ладонь, ногу сверху,  а то  в сон клонит, дома ведь, покой, сладко и вольно же... Заснуть, а во сне уж наконец лицом к стенке. Выспаться  вдоволь, раскинуться - ноги поперек кровати.. всхрапнуть... -  а что, всё-таки жизнь удалась, даже  получше, чем у некоторых... 
 
Ева любила и мужа, и его искусство. Ей не хватало его ни в доме, ни в сексе, ни в чем. Ева плакала, отчаивалась, училась высоким отношениям. И, спасаясь от уныния, утешалась порой  с чистой совестью, как  только могла. В ее молодости, при социализме, в стране не было  развитого сервиса - гостиниц, кемпингов... И ее любимое Средиземноморье вызывало улыбку, словно оно из сказки, а не, как сейчас, в шаговой доступности при солидном кошельке.

А для нее и сейчас всё то же! -  о нем  можно лишь мечтать! Как и о захватывающем сексе,  чтобы ап! - внезапно - экстрим, адреналин. Потому что уже на пенсии. И для путешествий абсолютно  без средств. Это раз. И два: а где это  у нас  водятся  мужчины с  нормальным драйвом, если вокруг сплошь с комплексами и грыжами  даже 40-летние?!

Но Ева Леопольдовна  всё равно мечтала, елозя  по интернету в поисках невероятного или чего-нибудь подходящего. Или кого-нибудь. Как повезет. А попутно -  клиентов. Эпизодически работала, принимая  на дому. Как косметолог(...кто-то нечто неприличное вообразил?! Новые времена - они такие...).

Муж давно умер, почки не выдержали столько портвейна. И  свято место  Евиной беззаветной любви занял сын. По праву наследования. Неплохой малый, "в общем и в целом". Способный. Но тоже бабский угодник, лентяй, сибарит. Эгоист до мозга всех костей.
 Отцовские гены оказались сильней,  победив Евины  воспитательные усилия. И теперь  она  мирно жила рядом,  в  соседней комнате, ни во что не вмешиваясь во избежание скандалов.

 Недавно сын в пятый раз женился,  причем на дамочке со средствами, промышляющей  то ли маклерством, то ли  торговлей. Весьма предприимчивой, хваткой особе. Из Урюпинска. И вроде  даже   разбогател немножко, и даже с Евой Леопольдовной почти перестал общаться  иначе как в режиме «подай-принеси».
 
Еву это радовало. Освобождало от забот, мечтай хоть с утра до вечера.
А что  ей оставалось, внуков нет, самой себе их наделать, что ли... Из бревнышка,  Буратинчиков? Ха-ха-ха. Если кому-то смешно.
 
Мечтать, кстати, неплохое занятие. Когда ничего нельзя изменить.
 Благодаря ему даже предметы искусства получаются. Под влиянием… Картины. Вышивки. И  разнообразное другое. У многих – стихи!

Однажды, когда Ева за веб-камерой гуляла по Марселю, ее «сон наяву» был прерван громким шуршанием в соседней комнате. Ева выглянула в прихожую. Жена, то есть  ее невестка, чернявая,  рослая,  постоянно с  брезгливым высокомерием  на носатом лице, выволакивала к входной двери мешки, доверху чем-то набитые. И, заметив Еву,  голоснула пионерски: « Генеральная уборка!».
  Следом за  мешками   из комнаты выплыл сын и молча, без  комментариев, потащил всю эту  кучу кое-как упакованного имущества на лестницу.  Дамочка-жена  о чем-то  кудахтала  рядом… Ушли.
 
Ева    приоткрыла дверь в их комнату.  Полка для кассет зияла пустотой. Несколько соседних полок – тоже. Ага. Выкинули прошлое. Которое до нее, до пятой жены. Всякую развлекательную  всячину: игры, фильмы, музыку… Это всё с неба упало? Или кто-то  подарил?  Да ни в коем и ни в каком случае. На ее кровные, на Евины деньги  всё ! От себя отрывала. Он учился, она верила, выучится - и будет им  полная чаша. Как у других.
Хоть бы спросили. Вдруг она  захочет продать или  отдаст кому-то.  Зачем сразу на помойку.

Ева позвонила приятельнице. С прежней работы. Которая считалась мудрой, но слегка того... то есть нервной.  Поделиться. Как обычно.

А та ей пулеметной очередью: - Да привыкни  уже! Тебя вот вышвырнут из квартиры в чисто поле  по неизвестно какому новому адресу. До магазина километр пешком грязь месить. И нас тоже. А что, разве не так?!
 Дядьки и тетки, кого ты в глаза не видела, решат твою участь:«...глянь-ка, она, вишь, Леопольдовна  Демонсерваль, эта Ева, - потомок пленных французов, что ли, или гречанка... Ахаха! А давай ее на 30-й этаж, лифт сломается,- и пусть там... леопольдит!  Ахаха!».

Так и будет! Поедешь, как миленькая, по  новейшей программе, куда сошлют. Как ее название-то, несуразное такое, всё забываю … – реинкарна... нет, это другое... Реновация, вот! 

Не витай в облаках, Евуся! Мир изменился, догоняй! Никто не спрашивает, нравится нам  или нет. Проводят, конечно, обсуждения. Якобы! Для видимости.
 А на деле что хотят творят. Исключительно не в наших интересах.

Заруби это на своем  носишке. В документах "кнопку" твою курносую почти не видно, а сошлют по ним! Как непонятно кого, - нерусь из Европы... приезжую какую-то.
 Или, еще хуже, - засланную. Придумают - и не докажешь. В лучшем случае поселят на верхотуре, под чердаком, с видом на шоссе.   

Ты вот об этом беспокойся! А сын что, и он туда же. Мода такая. Тренд! - решают за тебя, но будто для твоей же пользы! Последний писк! Поняла?!

Ева молча положила орущую трубку.
 " Поговорили... Вот завелась, не остановишь, - с досадой подумала Ева. - Злые все. У всех, что ли, последний писк?..".