Другие заметки по национальному вопросу

ДРУГИЕ ЗАМЕТКИ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ

Борис Ихлов

В. Волков, член Южного бюро Марксистской рабочей партии, написал статью «Национализм и патриотизм». То есть, он отделяет и даже, как увидим, противопоставляет одно другому. Читаем.

«Анализ развития любой нации показывает, что национальное самосознание может иметь свои основные формы (не считая промежуточных и переходных). Первая форма основана на формуле «мы иные и враждебные другим, так как другие враждебны нам», вторая - на понимании того, что «мы иные, но такие же». Первая исходит из нелюбви к другим, вторая - из любви к своим, где круг своих постоянно расширяется. У первой вектор развития направлен внутрь, к сужению круга своих, у второй во вне. Обозначение этим двум формам искать не надо. Социально-политическая практика давно уже их выявила. Это национализм и противостоящий ему патриотизм. (Сообщества любителей родины… Б.И.)

При рассмотрении феномена патриотизма в первую очередь следует обратить внимание на многогранность самого понятия «патриотизм». В его определении используется как минимум три измерения человеческой культуры: психологическое, нравственное и политическое. С точки зрения формальной логики определяющей здесь является психологическая составляющая, ибо ближайшее родовое понятие, в состав которого входит «патриотизм» - это понятие «чувство любви», раскрывающееся, в свою очередь, через понятия «чувство» и «психический процесс». В результате патриотизм предстает перед нами именно как одна из разновидностей «чувства любви», объектом которой становится Родина (Отечество), а субъективным условием объективации - внутренняя готовность человека к ее совершенствованию и защите. Другими словами, решающие видовые отличия патриотизма от других видов любви состоят именно в ценностном восприятии той части общественного бытия, которая идентифицируется человеком как Родина и Отечество. (Любовь – переворот – любовь… еще переворот и снова любовь… Порнография какая-то, Б. И.)

Следовательно, содержание патриотизма зависит от содержания понятия «Родина», что непосредственно связано с конкретно-историческими условиями жизни общества, его классов, господствующих или оппозиционных политических групп, целей и задач, стоящих перед ними.
Исходя из того, что любое чувство человека - субъективно по форме, носителю, но не всегда во всей полноте объективно по содержанию, возникает проблема объективации патриотизма: чувство любви может принимать различные направления и характер в зависимости от мировоззренческих позиций и политических установок «авторов» этого чувства. Такую разновекторность патриотизма достаточно наглядно продемонстрировала вся новейшая история России: по-разному понимали патриотизм либералы и консерваторы, красные и белые, коммунисты и демократы и т.д. Очень важно подчеркнуть, что, как и любое чувство любви, патриотизм во многом иррационален - предполагает альтруистическое служение объекту любви без расчета на вознаграждение. (Особенно приятно любить родину перед сном. Два любителя родины вполне могут набить друг другу морды. В отличие от любви к женщине, любящему по барабану, любит его родина или нет, сажает она его в лагерь или нет, плюет она на него или нет. Б. И.)

Будучи чувством, патриотизм, вместе с тем, рождается только через ценностное осмысление социально-политической действительности, где главную роль играет понимание степени значимости «своего» «ближайшего» социального пространства. Патриотизм, как одна из форм аксиосферы, не может однозначно рассматриваться как политическая ценность по причине, во-первых, различного понимания самого объекта оценки и, во-вторых, внесения в его состав такого элемента, как деятельность человека по служению Родине. Однако патриотизм как ценность не сливается полностью и с нравственной ценностной сферой, так как этому мешает социальный масштаб ценностного осмысления. Следовательно, патриотизм занимает пограничное место в аксиосфере культуры между политическими и нравственными ценностями.
Все сказанное о патриотизме дает основание, во-первых, избежать его отождествления с национализмом и, во-вторых, закономерно поставить вопрос о его ценностном, нравственном и классово-политическом содержании. Если национализм глубоко враждебен классовой борьбе пролетариата, ибо построен на идее первенства буржуазной нации, то патриотизм может служить ей при правильном истолковании понятия «Родина» (Ох, как неправильно истолковывает пролетариат слово «родина»! Но мы поможем ему… Б. И.) На наш взгляд, без патриотизма, понимаемого, как любовь к людям своей Родины, эффективная классовая борьба невозможна. Дело в том, что при наличии в мотивации наемных работников лишь одного голого интереса (если бы такое было возможно), они, за редким исключением, превратились бы или в абсолютное перекати-поле, или были бы абсолютно не способны к длительному противостоянию с властью и буржуазией. Человеку до определенного момента всегда выгоднее уклониться от борьбы, став мигрантом-гастарбайтером, торговцем или паупером. Очевидно, что наряду с интересом действуют и другие мотивы-скрепы, среди которых патриотизм играет очень важную роль, ибо делает из человека идейного бойца-альтруиста. Поэтому при вдумчивом подходе патриотизм может стать мощным оружием в руках коммунистов. И образец диалектического единства коммунизма, интернационализма и патриотизма показал еще Ленин: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык, свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т.е. 9/10 ее населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты» (Ленин В.И. «О национальной гордости великороссов» // Ленин В.И. «Критические заметки по национальному вопросу». - «О праве наций на самоопределение». - «О национальной гордости великороссов». - М.,1975, с. 96); «Интерес (не по холопски понятой) национальной гордости великороссов совпадает с социалистическим интересом великорусских (и всех иных) пролетариев» (Там же, с. 98)»

Во-первых, патриот в переводе с греческого – земляк. Ничего более. Современное политическое содержание патриотизма – исключительно национализм.  Напомню, что космополитизм – изобретение древних греков.  Сократ был патриотом и воевал за Афины. Против других греков. Ему в противоположность – киники (циники), Диоген, который жил в бочке, и др. Киники заявляли, что они «люди всего мира».

Содержание понятия «патриотизм» описывается двумя противоположными политическими сторонами, выраженными М. Цветаевой:
1) «Так край меня не уберег
Родимый, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей поперек
Родимого пятна не сыщет».
2) «… но если на дороге куст
Встает, особенно рябины…»
Конечно, можно, следуя Энгельсу, заявить о буржуазности такого образования, как семья, маму с папой «огреть протестом», заодно «Белинского закатать», но ясно, что патриотизм имеет хотя и политическое, зависимое, но отличное от классового самостоятельное содержание. Каковы его судьбы?

В 1914 году русская монархия, российская буржуазия эксплуатировали патриотизм для достижения собственных корыстных интересов, преобразив любовь к родине в любовь к империи.
Ленин в сентябре 1914-го объяснил содержание такого патриотизма, указав, что родина вовсе не принадлежит рабочим и крестьянам, она находится во владении помещиков и буржуа. Как говорил Бомарше: «Разве у бедняка есть родина?» И Ленин легко сформулировал: перевести войну патриотическую в войну антипатриотическую, гражданскую, против своих правительств.
Но как только крестьяне получили землю, как только партия рабочих, большевики, взяла власть, Ленин провозгласил новый патриотизм: «Социалистическое отечество в опасности!»
Заметим, как то же самое формулировал Ромен Роллан, который в одной фразе, устами Аннеты Петч («очарованная душа») показал разницу между патриотизмами, Петч возражает против патриотического угара французской армии: «И это французы!»

В Октябре 1917-го Ленин противопоставил патриотизму практическое действие - пролетарский интернационализм. И пролетарский интернационализм был реализован. В условиях, далеких от равенства наций. Что оговаривал Ленин, указывая на разницу в уровне развития разных наций, критикуя Бухарина за чистый, «девственный» интернационализм, под которым Бухарин «протаскивает» обычный великодержавный шовинизм.
Вслед Ленину Сталин писал, что интернационализм как синтез невозможен из ничего, из пустоты, для синтеза нации должны вызреть. Но что значит – вызревание? Не насаждение же культуры, мы это видим по цыганскому театру. Это означает только одно: вызревание национального капитализма.
Дальше – дальше идет синтез! Интернационализуется буржуазия (глобализация), интернационализуется пролетариат (ассимиляция). То есть, включение патриотического в интернациональное, но и его отрицание (снятие). Это, как говорят, мейнстрим.

Что же происходит? Буржуазия желает интернационализироваться отдельно. Пролетарский интернационализм терпит крах во 2-й мировой. Но это не всё!

***
Волков написал еще оду статью – «Коммунизм или национализм?» Читаем.

«Верной ли дорогой идете, товарищи? В последнее время в левых кругах большой резонанс получил т.н. русский вопрос, который, как нам представляется, руководством КПРФ трактуется, как современная российская разновидность национального вопроса, обеспечивая тем самым выдвижение лозунга национально-освободительной борьбы. Для того чтобы понять степень адекватности этой позиции, следует, прежде всего, обратиться к теоретическим основам решения национального вопроса в марксистской традиции, выработанным в трудах наиболее ярких и авторитетных специалистов в области национальных отношений - Ленина и Сталина.
Условиями успешного решения национального вопроса еще в пределах буржуазного общества эти авторы считали осуществление полной демократизации страны и национального равноправия в ней, обеспечение права наций на самоопределение и областной автономии, утверждение интернационального сплочения рабочих. Исходя из диалектического подхода, Ленин и Сталин указывали, что решение национального вопроса возможно лишь в связи с конкретно-историческими условиями (окружающими ту или иную нацию (национальную группу)), взятыми в их развитии, а также с условиями классовой борьбы пролетариата в местном и всемирном масштабах. Отсюда следовали важные политические выводы. Главнейший из них таков: право наций на самоопределение абсолютно, но позиция социал-демократов (коммунистов) по конкретной его реализации относительна, ибо зависит от многих исторически обусловленных экономических, социальных, политических и культурных обстоятельств.
Никаких абсолютов Ленин не признавал
Ленин и Сталин рассматривали несколько форм отчужденного (нерешенного) состояния национального вопроса: национальное неравноправие, национальный гнет, эксплуатация какого-либо народа или нации, национальное порабощение. Когда Сталин писал об угнетающей и угнетенной нациях, то он часто использовал в качестве синонимов термины «командующая нация» и «оттесненная нация». Из этого мы можем заключить, что под национальным гнетом он понимал лишение нации ее самостоятельности. Национальный гнет является условием осуществления национального неравноправия, национальной эксплуатации или даже национального порабощения (что может соответствовать современному понятию «геноцид»). Однако истории известны и такие случаи, когда национальный гнет (национальная несамостоятельность) не предполагал национальной эксплуатации и национального неравноправия, а даже наоборот. Примером здесь может служить статус и уровень развития республик Прибалтики в позднем СССР. Войдя поначалу в целом на основе свободного волеизъявления трудового народа, эти образования со временем и в лице местной элиты, и в лице большинства простого народа перестали воспринимать себя самостоятельными субъектами политики. И парадокс заключается в том, что данный взгляд нарастал по мере получения от центра все большего объема материальных средств.
В чем же проявляется, по мысли Ленина и Сталина, национальное неравноправие? Оно проявляется в ограничении свободного передвижения, лишении избирательных прав, стеснении языка, сокращении школ и других мероприятиях власти, направленных главным образом против национально-несамостоятельной буржуазии, но закономерно задевающих интересы рабочего класса и других слоев угнетенного народа. «Из сказанного ясно, - писал И.В. Сталин, - что национальная борьба в условиях подымающегося капитализма является борьбой буржуазных классов между собой. Иногда буржуазии удается вовлечь в национальное движение пролетариат, и тогда национальная борьба по внешности принимает «общенародный» характер, но это только по внешности. В существе своем она всегда остается буржуазной, выгодной и угодной главным образом буржуазии» (Сталин И.В. «Марксизм и национальный вопрос» // Сталин И.В. Сочинения. - М., 1954, Т.2., с. 308).
Итак, анализ трудов Ленина и Сталина, посвященных национальным проблемам, позволяет придти к выводу о том, что национальный вопрос они понимали очень широко - как вопрос о несправедливых взаимоотношениях между нациями, национальными группами, народами в различных сферах общественной жизни в период развития капитализма, и считали, что его в целом можно решить еще в рамках буржуазной демократии».

(Если есть парадокс, так надо его разрешать, разве не для этого пишут статьи? Вот и Ленин со Сталиным объясняют – никакого угнетения не было! Так и да, прибалты получали 1000-1200 р. дотаций из бюджета, грузины-армяне – 700-800, жители РСФСР – 89 р. 63 коп., аналогично все прочие республики.
Никто не угнетал рядового литовца по литовскому признаку. Угнетали литовского начальника. А Запад в свое пропаганде облекал угнетение начальника в форму угнетения самого рядового литовца, подсовывая ему будущую гордость за не существующую в природе самостоятельность малых государств.
Но тлетворного влияния шамана соседнего племени явно недостаточно, чтобы развалить СССР. Нужно понять, что СССР развалился ДО беловежских соглашений, ДО штурма телецентра в Вильнюсе. И даже горбачевский закон «О госпредприятии», позволявший заводам торговать самостоятельно, стал лишь поводом. Так что Троцкий, указывавший на неверную национальную политику Сталина как причину будущего распада, немного ошибся.
Поставки прибалтийского леса в Сибирь, цемента в Горнозаводск, где цементный завод, сбор марок металла в Пермь из Еревана и Красноярска при наличии массы металлургические производств в самой Перми, т.е высокие издержки – вот пружины, расталкивавшие производства в разных странах, а за ними и сами страны. Национальное выступает здесь лишь в форме бантика, Б. И.)

«Обратимся теперь к постановке русского вопроса руководством КПРФ и посмотрим, какие основания оно для этого использует. В политическом отчете ЦК КПРФ XIII съезду партии названы следующие проявления проблемы:
1.Русские стали самым крупным разделенным народом мира. 2. Составляя более 80% населения России, русские отстранены от решающего влияния в политической, экономической, информационной и культурной жизни страны из-за гнета олигархов, представляющих в большинстве своем национальные меньшинства. 3. Разрушение русских культурных основ и святынь. 4. Насаждение в СМИ русофобии и местного национализма.
К этим пунктам следует прибавить и выдвинутый ранее Г. Зюгановым на X съезде КПРФ тезис о сознательном убийстве русского народа властью и олигархией.
Первый пункт (о разделенности) прямого отношения к национальному вопросу в России (именно в России, а не в Казахстане или Латвии) вообще не имеет. Как говорится, «в огороде бузина, а в Киеве дядька».
Второй пункт, хотя и относится к проблеме взаимоотношений наций и национальных групп в России, но показывает, на наш взгляд, какие искаженные представления сформировались в сознании лидеров КПРФ. «Посмотрите на олигархат, реально управляющий страной, - заявляет Г.А. Зюганов, - на перечень тех, кто доминирует в средствах массовой информации, и вряд ли нужно будет что-либо доказывать». («Советская Россия», 2008 г., N133). «Нет, товарищ Зюганов, доказывать надо, - возразим мы, - ибо из-за Вашей неверной позиции члены партии становятся заложниками националистической политики». Для того чтобы это показать, необходимо в начале договорить за самого Зюганова, который, по всей видимости, побоялся прямо сказать, что в политической, экономической и информационной элите России в послесоветские времена стали преобладать евреи. Именно о них идет речь, ибо представителей других национальностей в элитарных кругах страны явно не так уж много (На самом деле русский капитал в РФ преобладает, если учесть средних и мелких держателей - сильно преобладает, еврейский капитал на 2-м мест, но явно не пропорционально численности, Б. И.). Факт же присутствия в названных сферах большого числа лиц еврейского происхождения неоспорим. Но он совершенно не доказывает правоту Зюганова, так как большинство этих лиц еврейского происхождения евреями не являются (даже при наличии израильского гражданства). Если это не так, то тогда Пушкин - это великий эфиопский поэт. Наши «евреи» говорят и думают на русском языке, имеют русскую ментальность, живут по русским культурным кодам, придерживаются русских современных обычаев, иудаизм не исповедуют, осуществляют единую с другими русскими хозяйственную деятельность на одной общей территории. Поэтому проблему наличия и господства клана «русских еврейского происхождения» (как и других кланов) нужно рассматривать не в рамках национального, а в рамках социально-классового вопроса с учетом многих факторов, в том числе и этнического. Последнее путинское десятилетие наглядно показало, что дело не в национальных корнях олигархов и их лакеев в СМИ, а в той социальной функции (функции капитала), которая господствует в обществе и «подбирает» под себя наиболее подходящие, наиболее созревшие для нее кадры. В постсоветской Латвии, например, эту функцию лучше всего персонифицировали представители русскоязычного населения, в дореволюционной Грузии - армяне, а в современной России - «евреи». Однако ничто не вечно под Луной. Иных уж нет, а те - далече. А свято место пусто не бывает. И вот на место многих олигархов русско-еврейского происхождения пришли олигархи силовые с чисто русскими корнями.
Третий и пятый пункты постановки русского вопроса, так же, как и первый, являются надуманными и притянутыми к проблеме межнациональных взаимоотношений, так как американизация культурной жизни России разрушает национально-культурные традиции всех ее народов, а не только русского народа; так как рыночные реформы бьют с равной силой по демографии и здоровью всех трудящихся России вне зависимости от национальности. Русскому народу в этих условиях чувствуется хуже всего не из-за межнациональных проблем, а по другим причинам. Во-первых, у русских, как и у российских финно-угров, нет «защитной подушки» в виде традиционных институтов низового самоуправления и взаимопомощи. Поэтому современные русские разобщены и несоборны. Во-вторых, бум потребительства последних 20 лет развратил русских больше, чем другие народы России. В-третьих, русским, как наиболее индустриально развитой нации России, был нанесен наиболее сильный удар деиндустриальной волной 1990-х годов, что оказало на них сокрушительное деморализирующее и маргинализирующее воздействие. Другие народы России, менее продвинувшиеся по пути модернизации, оказались более приспособленными к рыночным преобразованиям.

Справедливо указывая на опасность раздувания русофобии и местного национализма, Зюганов лишь мимоходом упоминает русский национализм, но не как вредное для дела пролетарской борьбы явление (равноценного другим национализмам), а только как болезненную реакцию русских людей на «подавление их языка, культуры, обычаев и традиций». Именно при рассмотрении этого пункта становится понятной вся слабость выдвижения русского вопроса как такового. И Ленин, и Сталин говорили не о еврейском, армянском и т.п. вопросе, а именно о национальном вопросе вообще, о национальном вопросе в России. Этим достигались комплексность рассмотрения проблемы и взвешенное отношение ко всем видам национализма, что является важнейшим положением коммунистической программы. Такая «равноудаленность» нацеливает на решение главной политической задачи коммунистов - борьбы с буржуазией всех наций. В.И. Ленин по этому поводу писал: «Во всяком случае наемный рабочий остается объектом эксплуатации, и успешная борьба против нее требует независимости пролетариата от национализма, полной, так сказать, нейтральности пролетариев в борьбе буржуазии разных наций за первенство. Малейшая поддержка пролетариатом какой-либо нации привилегий «своей» национальной буржуазии вызовет неизбежно недоверие пролетариата другой нации, ослабит интернациональную классовую солидарность рабочих, разъединит их на радость буржуазии». (Ленин В.И. «О праве наций на самоопределение» // Ленин В.И. «Критические заметки по национальному вопросу». - «О праве наций на самоопределение». - «О национальной гордости великороссов». - М.,1975, с. 65). Это мы читаем у Ленина. А вот подход Г. Зюганова: «Равенство возможностей для русских и всех других народов России в области деловой активности и предпринимательства». Удивительная забота о буржуазии!

На основании понимания русского вопроса как национального руководство КПРФ выдвинуло лозунг национально-освободительной борьбы: «Задача национального спасения формулируется как национально-освободительная борьба с вовлечением в нее всех мыслящих и чувствующих слоев и сословий общества». Разберемся с этим. Национально-освободительная борьба, как известно, направлена на уничтожение иностранного господства, завоевание национальной независимости, реализацию права на самоопределение, ликвидацию колониального гнета и эксплуатации. Поэтому этот лозунг имел бы хоть какой-то смысл, если бы речь перед этим шла о засилии американского империализма, но он выдвинут именно в связи с русским вопросом. Следовательно, главный враг обозначен очень четко - еврейский олигархат. А учитывая взрывную силу лозунга национально-освободительной борьбы, можно предположить, какие он может иметь последствия для общественно-политической жизни страны. Может случиться так, что рабочие массы вместо классовой борьбы поднимутся на «святое дело» разгрома... нет, не американского империализма и не какого-то далекого от них угнетателя русского народа - олигархата, а более конкретных лиц - еврея и кавказца. Руководство КПРФ надеется, что оно сможет бесконечно долго контролировать ситуацию, перехватив национальную инициативу у националистов и направив националистическую энергию русского народа в классовое русло. Это грубая ошибка! Лидеры КПРФ забыли азбучную истину политической борьбы: когда правое объединяется с левым, то не правое левеет, а, наоборот, левое правеет, ибо поле для бесконечных компромиссов есть только у него. Правые идут на уступки левым только в очень критической для них ситуации, каковой сейчас не наблюдается. Логика развития данной политической конструкции позволит КПРФ остаться важной политической силой в стране, но будет уводить ее все дальше от коммунистических идеалов (Показательным примером этого является интервью Г. Зюганова ведущему телеканала «Россия» 22 января 2011 г., во время которого Г. Зюганов заявил, что основополагающими чертами русских как народа являются государственность, коллективизм и православие.). Со временем сила КПРФ как организации будет всецело определяться уровнем националистических настроений масс. Рост русского национализма неминуемо приведет и к кадровым переменам в партии. Можно предположить, что на смену мягкотелой эклектичной идеологии Зюганова придет более жесткий и более стройный национал-коммунизм Строева. Рассмотрим его более подробно.
Построит ли Строев КПРФ?
Воззрения С. Строева по-своему диалектичны, а точнее, формально диалектичны: они развиваются через диалектические противоречия в рамках гегелевской триады, что еще раз доказывает диалектичность всего существующего и в том числе процесса формирования лжи и отчуждения.
Итак, «триада Строева» состоит в движении его мысли от нации-национализма как единого «надличностного организма» к коммунизму как инструменту национализма и от него к синтезу этих двух элементов в национал-коммунизме, в котором государственный местный (Строев особо подчеркивает: не формационно-стадиальный, а цивилизационно-русский) коммунизм служит средством воплощения преданной «коллективной воли» нации. В этой логике истинным является лишь само движение мысли Строева от одних заведомо ложных понятий к другим.
Строев пишет: «Вывод состоит в том, что ни один из формальных признаков нации не является необходимым и достаточным. Объективное существование нации может успешно обходиться без любого из этих признаков, если наличествует главное: факт национального самосознания, то есть национализм. Национализм есть единственное необходимое и достаточное условие существования любой нации. Получается, что нация есть единство надличностного организма, осознающего себя единым национальным субъектом, причем независимо от того, какие именно формальные признаки в данном конкретном случае служат для самоидентификации. Иначе говоря, нация - это единство людей, обладающее своим собственным национализмом» (Строев С. «Нация и национализм»).
На наш взгляд, данное определение нации является неверным, так как здесь мы имеем явное нарушение логической операции «определение понятия».
Во-первых, обращение к более широкому родовому понятию в построениях Строева фактически не произведено и при этом допущено нарушение закона достаточного основания. Во-вторых, произошло явно зауженное выявление видовых отличий, что привело к неоправданному расширению объема понятия «нация». Поясним.
Признак наличия национального самосознания (которое автор понимает, как заявление «надиндивидуального» «я», что «мы» есть «мы», а они есть «чужие») даже в единстве с признаком исторического времени явно недостаточен. Почему? Потому что только на основании одного этого признака можно говорить о наличии «нации» и «национального самосознания» у бесконечного множества более или менее длительно существующих человеческих сообществ, населенных пунктов, общественных организаций, церквей и т.д., что является полным абсурдом (Это очевидно, Б. И.).
В своем произвольном толковании понятий «нация» и «национальное самосознание» Строев допустил непростительное для диалектика гипостазирование, то есть придание абстрактному понятию (в данном случае - это «национальное самосознание») статуса реально существующего материального объекта. При таком подходе национальное самосознание, как квазиестественное образование, а, следовательно, и нация понимаются как нечто изначально данное, как субстанция, ждущая своего развертывания и осознания своей изначальной субъектности».

(Тут неточно – недавно Мединский произвел аналогичную подмену в понятии материальности. Дело в том, что абстрактные понятия, ставшие газетными фетишами, как поясняет Маркс, не менее материальны, чем стол или табурет. Во-вторых, стоимость – существует только в наших головах. Понятно, что газетный миф и такая материальность, как реальность – вещи разные, а вот стоимость хоть можно изменить, например, каким-то высказыванием какого-то президента, но оспорить ее объективное, независимое существование невозможно. Понятно, у Строева – как отмечено Волковым – общность представляет пустую абстракцию, в которую можно запихать любую группу. Но суть в том, что Строев разрывает национальное с определяющим классовым. И это характерная черта КПРФ, Б. И.)

«Кроме гипостазирования, Строев произвел ценностную рокировку понятия «национализм», которое долгое время в советском и российском обществе обозначало нелюбовь, пренебрежение, агрессию к людям других наций. Строев вслед за современными новомодными российскими политологами производит терминологическую революцию, придавая термину «национализм» как бы естественный изначальный статус человеческого мировоззрения, смешивая его с более широким понятием «национальное самосознание». Тем самым Строев облегчает деятельность буржуазным националистам и фашистам. Его теория обеляет устоявшееся понятие «национализм», придает ему неоправданно позитивный смысл.
Анализ развития любой нации показывает, что национальное самосознание может иметь свои основные формы (не считая промежуточных и переходных). Первая форма основана на формуле «мы иные и враждебные другим, так как другие враждебны нам», вторая - на понимании того, что «мы иные, но такие же». Первая исходит из нелюбви к другим, вторая - из любви к своим, где круг своих постоянно расширяется. У первой вектор развития направлен внутрь, к сужению круга своих, у второй во вне. Обозначение этим двум формам искать не надо. Социально-политическая практика давно уже их выявила. Это национализм и противостоящий ему патриотизм.
(Далее идет повторение части из первой статьи, Б. И.)
Возвращаясь к национальному самосознанию, следует согласиться с тем, что оно является важным основанием складывающейся и функционирующей нации. Однако без длительного, устойчивого, разнообразного общения (экономического, социального, политического, культурного) национальное самосознание сложиться не может. И главным элементом здесь является язык. История свидетельствует, что общность языка возникала двумя путями: или путем военной экспансии, или путем развития национальных рынков, экономического и социального общения народов. Кроме того, для возникновения национального самосознания необходима общность интересов тех или иных групп людей: «мы можем объединиться только тогда, когда нам выгодно объединяться». Но общность интересов невозможна и без общей деятельности в рамках общей территории. В результате, как ни крути, а мы опять возвращаемся к сталинскому определению нации, посрамляющему идеалистические конструкции Строева. Сам Строев это определение использует в своих статьях, но использует метафизически - он рассматривает феномен нации не в системе, не в единстве ее признаков, выделенных Сталиным, а только перебирая эти признаки каждый в отдельности.
Апофеозом рассуждений Строева является заключение коммунизма в объятия национализма. Логика здесь также проста: раз последовательный национализм требует национального единства, то национальное единство закономерно требует бесклассового общества. Но что это за бесклассовое общество? - вот главный вопрос, на который Строев ответ не дает. И правильно делает, ибо тогда всплывет весь его главный замысел: защитить национальное государство ширмой коммунизма (речь идет вовсе не о защите идеи национального государства, см. ниже, Б. И.).
Автор концепции национального коммунизма трактует коммунизм очень широко. По сути, он называет коммунизмом то, что в XIX веке называли социализмом, то есть учением (движением) о целенаправленно создаваемом людьми общественном устройстве, при котором должно происходить уничтожение или ограничение частной собственности. Сам же социализм в широком смысле, исходя из способа распределения продуктов, делился на социализм в узком смысле слова, в котором потребление регулируется доходом при посредстве особого покупательного средства, и на коммунизм, где потребление или совершенно свободно, или же регулируется непосредственным распределением продуктов в натуральном виде между отдельными лицами. Следовательно, коммунизм отрицает необходимость пропорциональности между тем, что лицо дает обществу, и тем, что оно от него получает. Уничтожение частной собственности и условий ее порождающих приведет, по мысли социалистов XIX века, к полной реализации принципов свободы, равенства и братства. Однако Маркс и Энгельс уточнили, что это возможно только во всемирном масштабе в связи с универсализацией производительных сил и общения людей».

(Неточно. Что значит «ее порождающих»? Что значит «универсилизация»? Отношения частной собственности – не самостоятельны, они лишь следствие, потому в определение их закладывать не след. Коммунизм – это бесклассовое общество, а делит общество на классы старое общественное разделение труда. Социализм – это период преодоления этого разделения, в первую очередь, пишет Маркс, на труд умственный и физический, Б. И. Ну, а то, что люди. оказывается, общаются… Мама дорогая. Лясы точат. Школьные драмкружки посещают. Троцкий поясняет –революция может быть только мировой в виду мирового общественного разделения труда, Б. И.)

«Поэтому аристократический, монархический, национальный коммунизмы, о которых с такой теплотой пишет Строев, возможны, но только как временное явление и в обществах низкого уровня развития, как способ буржуазной модернизации. Отсюда следует, во-первых, что социализм в СССР носил докапиталистический характер, во-вторых, возникни национальный коммунизм Строева сейчас, он был бы точно таким же - докапиталистическим, ибо любой местный, национальный коммунизм (советский или, например, кибуцный) невозможен как общество, открывающее царство свободы (причина: неуниверсальность производительных сил и общественных отношений, местный масштаб, государственность, порождающая из бюрократии буржуазию), но возможен при определенных обстоятельствах как форма-способ индустриального возрождения нашей страны. Отсюда вытекает и объективная причина роста русского буржуазного национализма».

(К буржуазному национализму мы еще вернемся, но откуда Волков вытащил связку: «всемирный масштаб» - «поэтому возможен только как временный, как буржуазная модернизация» - «докапиталистический характер»? Тут вообще нет никакой связи, всё это шито белыми нитками, за уши притянуто к изначальной установке на «докапитализм». Для Волкова вся экономика СССР – это докапиталистический феодализм, собственность на землю?  Причем речь идет только о пахотных землях, ведь двор, река, море, лес – были общими. К распаду СССР сельское хозяйство СССР составляло 17% от общего объема. И 1-й секретарь обкома КПСС – не феодал, это статист при отраслевых министерствах. Точно так же, как секретарь заводской парторганизации – при гендиректоре. Электротранспорт, атомная энергетика с атомоходом «Ленин», космическая отрасль, авиапром, радиоэлектронная, химическая промышленность, ЭВМ, использование лазеров, производство средств производства для производства средств производства – это для Волкова «докапиталистический характер»? Мало того, что этот характер у Волкова носит название «социализм», так он еще и забыл, что капитализм – такой способ производства, когда рабочая сила становится товаром, а ведь во всех перечисленных отраслях рабочий продавал за деньги свою рабочую силу! Реверанс в сторону Гриши Исаева с Разлацким, что ли? Б. И.)

«Для того чтобы не допустить путаницы понятий (она и так уже допущена, и допустил ее Волков, Б. И.), особо подчеркнем, что национальный коммунизм (социализм) и национал-социализм - это разные понятия. Национальный социализм - это государственный социализм в отдельно взятой стране. Национал-социализм (фашизм) - это тоталитарный общественный строй, предполагающий корпоративный союз (социальное партнерство) национальной буржуазии и национального пролетариата, основанный на государственном капитализме, идеологии национализма (расизма) и милитаризме».

(Чушь, конечно. С одной стороны, Волков только отругал Строева, и тут же сам пишет про национальный коммунизм. Да не будет при коммунизме наций, успокойтесь! Они отомрут, как национальные государства. С другой стороны, ничем особенным производственные отношения в «тоталитарных» СССР и Германии не отличались, существенное сходство – государственный контроль. Отличие в надстройке. В СССР социальное партнерство обеспечивалось за счет лжи о том, что власть – рабочая, в Германии – на лжи о превосходстве арийской расы и неполноценности евреев и славян. Объективно – Германии требовалось урезанное Антантой жизненное пространство, СССР – имел не образ, а реального врага, всё капиталистическое окружение, Б. И.)

«Мы (Мы, Николай Вторый, Б. И.) хотим напомнить «марксисту» Строеву, что отождествление социалистичности в экономическом плане с государственной монополией, а в социальном - с пролетарскостью не имеет ничего общего с марксизмом. Согласно его основам, установление диктатуры пролетариата и утверждение централизованного планового хозяйства под эгидой государства отнюдь не означает непосредственного социалистического переустройства, предваряющего коммунизм. К. Маркс и Ф. Энгельс по этому поводу писали: ""Несправедливость в отношениях собственности", обусловленная современным разделением труда, современной формой обмена, конкуренцией, концентрацией и т.д., никоим образом не обязана своим происхождением политическому господству класса буржуазии, а, наоборот, политическое господство класса буржуазии вытекает из этих современных производственных отношений, провозглашаемых буржуазными экономистами в качестве необходимых и вечных законов. Поэтому, если пролетариат и свергнет политическое господство буржуазии, его победа будет лишь кратковременной, будет лишь вспомогательным моментом самой буржуазной революции, - как это было в 1794 г., до тех пор, пока в ходе истории, в ее "движении" не создались еще материальные условия, которые делают необходимым уничтожение буржуазного способа производства, а следовательно, также и окончательное свержение политического господства буржуазии." (М., Э., т.4, с. 299); "Социал-демократическая партия не имеет ничего общего с так называемым государственным социализмом, системой огосударствления в фискальных целях, которая ставит государство на место частного предпринимателя и тем самым объединяет в одних руках силу экономической эксплуатации и политического угнетения рабочего". (М., Э., т. 22, с. 623)».

(Лихо. Стало быть, отождествление социалистичности в социальном плане с пролетарскостью не имеет ничего общего с марксизмом. Фрр! То Маркс с Лениным пропеллерами завертелись в гробах.
Напомню: Маркс писал, что социалистическое государство не может быть ничем иным, кроме как государством диктатуры пролетариата. Ленин в «Государство и революция» пишет, что диктатура пролетариата выражается в форме Советской власти, форме, найденной самими рабочими. Видимо, здесь Волков решил, наоборот отмежеваться от Гришки Исаева… Б. И.)

«Очевидная марксистская аксиома, а именно то, что до созревания предпосылок всемирной коммунистической революции всякая пролетарская революция и пролетарская власть есть явления местные, ограниченные, не ведущие непосредственно к коммунизму и подходить к ним нужно с величайшей осторожностью, долгое время признавалась и В.И. Лениным. Размышляя над термином "завершение буржуазно-демократической революции", в работе "Заметки публициста" он писал: "Если его употребляют в широком смысле, то под ним разумеют решение объективных исторических задач буржуазной революции, "завершение" ее, то есть устранение самой почвы, способной родить буржуазную революцию, завершение всего цикла буржуазных революций. В этом смысле, например, во Франции буржуазно-демократическая революция завершена была лишь 1871 годом (а начата в 1789 г.). Если же употребляют слово в узком смысле, то имеют в виду революцию отдельную, одну из буржуазных революций, одну из "волн", если хотите, которая бьет старый режим, но не добивает его, не устраняет почвы для следующих буржуазных революций" (Ленин, ПСС, т. 19, с. 246-247). Еще ранее, в 1908 г., реферируя свою книгу "Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 гг." для журнала польских марксистов "Социал-демократическое обозрение", В.И. Ленин так изложил свою точку зрения: "Наша революция есть буржуазная революция именно потому, что в ней борьба идет не между социализмом и капитализмом, а между двумя формами капитализма, двумя путями его развития, двумя формами буржуазно-демократических учреждений. И Монархия октябристов или кадетов есть "относительная" буржуазная "демократия" с точки зрения меньшевика Новоседского. И пролетарско-крестьянская республика есть буржуазная демократия" (Ленин, ПСС, т. 17, с. 167). Итак, коммунизм невозможен без уничтожения условий, постоянно воспроизводящих старый строй, в том числе национализм».

(Ну и фразочка – уничтожение национализма. Это кого или что уничтожать?? Теперь аккуратно. 1) Версию, что Октябрьская революция была буржуазной, выдвинули Саша Тарасов и конъюнктурщик Кагарлицкий. 2) Разумеется, социализм – это буржуазная демократия, есть государство, сохраняется социальное неравенство, сохраняются буржуазные отношения, о чем и пишет Маркс в «Критике Готской программы». 3) Разумеется. Ленин многократно указывал, что в России – нет социализма, что «ни одному здравомыслящему коммунисту не придет отождествлять существующие экономические отношения с социалистическими, что «госкапитализм – это шаг к прогрессу», что «вряд ли внуки наши увидят социализм».
В той же работе он пишет:
«… единственной абсолютной «гарантией от реставрации» является социалистический переворот на Западе, относительной же гарантией является проведение революции до конца, наиболее радикальное уничтожение старого, наибольшая степень демократии (республика) в политике и расчистка пути для капитализма в экономике».
Но. 4) Данная ленинская фраза взята из работы «Аграрная программа социал-демократии в русской революции», датированной 1908-1909 гг. Ленин писал именно об аграрной программе и относил ее к 1-1 русской революции, его предыдущая работа на это указывает: «Аграрная программа социал-демократии в 1-й русской революции». И Ленин многократно разъяснял, что требование национализации – буржуазное, что аграрная революция – не социалистическая, в ней большевики – на вторых ролях, они не партий крестьян, а партия рабочих. Но, разумеется, пишет и о будущем социалистическом перевороте – на Западе.
Напомню, что в виду отсталости России и большевики, и меньшевики не сомневались, что она не созрела для социалистической революции. Ленин (см. письмо Суханову) уповал на обратную связь между будущей революционно преобразованной надстройкой (ее, по несчастью, вырезал Сталин) и базисом («Все мы знаем. что базис определяет надстройку. Но в каком учебнике написано, что нельзя сделать наоборот?»), но больше – на победивший пролетариат развитых стран. Таким образом, меньшевики хотели ограничиться буржуазной революцией (чтоб отдать власть буржуазии и власть в оппозицию), Ленин же, к удивлению большевиков, провозгласил социалистическую революцию. Они к этому долго привыкали.
Ну, а то, что уже к концу 20-х никаким социализмом в СССР и не пахло… Представим,
является Волков, скажем, к Кромвелю и говорит: «Кромвель, а Кромвель.  А ведь ты не буржуазную революцию делаешь. Не-а. Феодальную! Сначала сами короля посадите, а потом и вовсе реставрация будет». Ну, и соответствующий диалог с несчастным Робеспьером.
Ведь в этой же цитированной Волковым фразе Ленин указывает, что буржуазная революция гуляла по Франции столетие, что революция – не одномоментный акт! Б. И.)

«Выбор сделан! У современных российских коммунистов при этом выбор невелик. Дело в том, что анализ социально-экономических и политических процессов показывает, что в России сейчас назревает национально-демократическая революция, главнейшими задачами которой могут стать устранение экономического либерализма и утверждение независимого от США госкапиталистического строя по типу НЭПа, устранение социального либерализма и развитие социального государства, расширение демократических свобод. В связи с этим никакого непосредственного продвижения к социализму в России в ближайшей перспективе не произойдет, ибо социализм посткапиталистический (действительный социализм), в отличие от государственного социализма, предполагает бестоварное (нерыночное) творческое самоуправление коллективов и всего общества на основе постиндустриальной техники и технологии, введенное во всемирном масштабе. Да и можно ли вообще говорить о переходе к социализму в условиях деградации индустриальных производительных сил? В этой ситуации у левых организаций есть небольшой выбор. Первое. Выйти из борьбы, сохранив идейную чистоту, и исчезнуть как активная политическая сила. Второе. Влиться в русло национально-демократического движения и постараться насытить ее содержание социальными задачами, что с большой степенью вероятности приведет к политическому перерождению левых. Это очень хорошо понимают националистические силы, которые сейчас очень активно вливаются в ряды КПРФ. «Они, по сути своей, - пишет о них один из новонационалистических рекрутов КПРФ Д. Усов, - стали приливом новой здоровой крови, способной, как мощный катализатор, дать новый импульс в развитии и пропаганде всего оппозиционного движения в России, и КПРФ как консолидирующей партии» (Усов Д. «Почему патриоты вступают в КПРФ» // «Минуты века». 2009, N1). Товарищи члены КПРФ, бойтесь данайцев, дары приносящих! Можно левым, конечно, сделать и третье - назвать национально-демократическую революцию социалистической и мобилизовать массы под ее лозунгами. Но готовы ли к этому левые силы? Ведь последние годы они только призывали к борьбе, но не делали самого главного - не готовили социальную базу, способную и готовую пойти на борьбу без всяких призывов. В свете всего вышесказанного русский вопрос, поставленный руководством КПРФ, приобретает прямо-таки судьбоносное значение. Включив его в свой арсенал, лидеры партии осуществили гениальный с тактической и провальный со стратегической точки зрения политический ход. В итоге: партия выживает, но исчезает. Такая вот диалектика».

Ну, во-первых. Штирлиц говорил только по-немецки, жил в Германии, по немецким культурным кодам, придерживался немецких обычаев, православие или коммунизм не исповедовал. И что, он от этого перестал быть русским? Да, Мандельштам – русский поэт, как бы Кожинов этому ни возражал, он на идише или иврите ни строчки не написал. Однако евреи могут сколько угодно говорить по-русски, они от этого евреями быть не перестали. Киссинджер спрашивает Трутнева: «Юра, Вы еврей? – Я русский!! – А я американский…» В поселке Верхняя Курья внутри Перми жила китайка. Говорила по-русски и т.д. А вот хоронили ее по китайским обычаям, хоть и с крестом. Нет, ну, сами посудите: если по-русски говорят с акцентом… Есть ассимилировавшиеся татары, даже грузины – евреев почти нет. Знают не только идиш, но и иврит.
Есть еврейская диаспора, есть община, все евреи до перестройки посещали общину, посещают и сегодня. Ленин недаром писал о реакционных настроениях гетто, о нежелании евреев ассимилироваться. И глупо не видеть, что еврейский капитал в России занимает проамериканскую позицию.

Речь идет о простых вещах: о насаждении не просто русофобии, а о неравенстве перед законом. За попытку ударить ножом в синагоге – 10 лет, за убийство таджиками русской девочки – 7 лет, за убийство русских рабов предпринимателем – 0 лет, но на постановку им же мины-растяжки с надписью «Смерть жидам!» и за то, что русский, попытавшийся убрать надпись, пострадал – 25 лет.
В результате - убыль именно славянского населения. Больше – русских и украинцев.
И, разумеется, язык не является главным элементом в национальном самосознании. Он вторичен. Первичной является производственная культура, которую наша интеллигенция и культурой-то не считает, она только себя считает носителем культуры.

Просто нужно сделать вывод из позиции Зюганова: поменять еврейских олигархов на русских олигархов, которым Россия точно так же чужда.
Зачем, собственно,  Зюганову патриотизм? За тем же, зачем и слоган «Православие, государственность, народность». Вовсе не за тем, чтобы подкрасться к электорату. А чтобы обезопасить задницу. Шовинисты ведь мало идут в КПРФ, они особняком, вот в ПДС НПРС, у Ивашова, в подставных кремлевских организациях типа Славяского союза, а ранее РНЕ.

И, разумеется, национальное государство необходимо! Госкапиталистическое, не госкапиталистическое – как получится. Волков сам об этом пишет, указывания на зависимость от США. В России свыше 50% экономики принадлежит иностранному капиталу, Запад высасывает из России энергоресурсы, металл, алмазы, минеральные удобрения и прочее. А ведь Ленин предупреждал: страна, продающая ресурсы, обрекает себя на гибель.
Только вот никакого роста буржуазного национализма нет. И великодержавного шовинизма тоже.
Особенность политического момента в том, что, с одной стороны, российская буржуазия еще никак не может выбраться из компрадорского состояния, более того, она (ее сырьевая часть) еще едва-едва начала вызревать из класса-в-себе в класс-для-себя, обойдены прибалтийские порты, проложен Северный поток, была попытка Южного. Но вот Алекперов заявил, что ему Украина и США интереснее России. Российский капитал размещается не там, где дешевая рабочая сила, в США, в Канаде, в Германии. То есть: носителя национального государства, буржуазного национализма – национальной буржуазии – еще нет в природе. Потому российские шовинисты болтают ногами в воздухе, а господа Зюгановы этот воздух сотрясают своими заклинаниями.
Потому Кассандра ошиблась – никакой национально-демократической революции (освободительной!) впереди не видно.

Вторая особенность политического момента в том, что при Ленине мелкобуржуазный национализм уравнивал нации, плох был только тем, что ограничивался борьбой с буржуазией угнетающей нации, а со своей, тем более, с еще какой другой бороться отказывал. Ныне мелкобуржуазный национализм – это фашизм, это заявление превосходства над «титульной» нацией, это угнетение титульной нации – при полной поддержке властей, силовых структур, которые, по идее, должны являться носителями великодержавного шовинизма.

***

Третья статья Волкова – «Обыкновенный нашизм».

«… Сразу выдвину Свободину, что называется, встречный иск: а давайте-ка посмотрим на Ваше определение фашизма. Вот оно: «фашизм - это определенный этап в развитии империализма, на котором крупный капитал блокируется с бюрократией при ее ведущей роли и полном экономическом и политическом подавлении пролетариата». … видно, что полное подавление пролетариата означает, что оно должно охватывать всех пролетариев, во всех аспектах и на абсолютном (максимально возможном) уровне. Свободин утверждает, что именно «современный российский фашизм» в лице государства это все и осуществляет. Интересно было бы знать, как Свободин измеряет степень полноты экономического подавления российского пролетариата. У меня много друзей и знакомых - классических и неклассических рабочих. Одни из них, имея 10-12 тыс. р./мес., влачат жалкое существование, а другие получают по 50-70 тыс. р. («я бы так жил»), покупают машины, земельные участки, ездят за границу. В экономической сфере, конечно, многое относительно, но вот есть политическая жизнь, и поддаётся она более чёткому анализу. Например, один из лидеров боевых профсоюзов Этманов, как и многие другие его товарищи, вроде бы в тюрьме не сидит, свободно передвигается по стране, осуществляет свою деятельность. Да, все не так просто и даже очень не просто, но все-таки это не гитлеровские, не пиночетовские и даже не романовские порядки. Ирония судьбы состоит в том, что в РФ сейчас нечего, некого и незачем подавлять, т.к. российский пролетариат (и тот, который имеет 70 тыс., и тот, который довольствуется десятью) не хочет протестовать и бороться. Поэтому функционально и не нужен сейчас российской буржуазной элите фашизм! Дороговато будет. Так что полного подавления пролетариата в РФ мы не наблюдаем. …
При свободинском подходе фашистскими государствами оказываются царская романовская Россия, Австро-Венгрия, перонистская Аргентина, сегодняшняя социал-империалистическая Китайская Народная Республика, ведь во всех этих примерах мы видим, как «крупный капитал блокируется с бюрократией при её ведущей роли» и рабочих очень даже иногда сильно подавляют. В результате к фашистским режимам придётся отнести все, кроме классического либерализма и государственного социализма, о котором шла речь в моей предыдущей статье. Вывод: определение фашизма, которое формулирует Свободин, слишком широкое и поэтому нарушает правило соразмерности операции определения понятия и не может считаться истинным.
Теперь обратим внимание на действительный фашизм и постараемся выделить его главные, определяющие черты. Почти все исследователи европейского фашизма согласны с тем, что он был результатом глубокого социально-экономического, политического и духовного кризиса западного капиталистического общества, который выражался: 1) в издержках структурной перестройки капиталистической экономики на монополистический и госмонополистический лад; 2) в политическом тупике (нестабильном равновесии), при котором буржуазия не могла справиться с рабочим движением «легальными» методами, а пролетариат не мог одолеть буржуазию; 3) в определенном исчерпании идеологического и морально-психологического потенциала буржуазного либерализма, что нашло свое отражение в крушении индивидуалистических иллюзий так называемого «маленького человека».
Решающую роль в становлении фашизма сыграла монополистическая буржуазия. Именно она снаряжала, политически поддерживала и финансово обеспечивала новоявленных праворадикалов. И не зря, ибо ее интересы определили самую главную черту фашизма - маниакальное стремление фашистских вождей перевести классовую борьбу пролетариата и других угнетенных слоев со своими эксплуататорами в русло противостояния с «национальными врагами». Эту задачу еще до появления фашистов пытались решить многие идеологи буржуазии, однако только в движении фашистов было найдено эффективное средство привлечения рабочих на сторону крупного капитала. Им оказалось эклектическое соединение антибуржуазной псевдосоциалистической риторики с империалистическим расистским национализмом. В основе этой демагогии лежало утверждение о том, что субъектом, движущим историю, является элемент, который неразрывно связывает классы в национальную общность. Таким элементом считалась «кровь», а потому вся история представлялась в виде столкновения различных «общностей крови», то есть рас, или же расистски понимаемых наций.

То, что пропагандистская антибуржуазность является лишь маскировкой истинных целей фашизма, уже было видно на примере вытеснения, а затем уничтожения в 1933 - 1934 гг. более 200 тысяч штурмовиков «СА», требовавших от руководства НСДАП выполнения так называемой «антикапиталистической программы». В связи с этим большой интерес представляет тот факт, что борьба «левого» и «правого» направлений нацизма отражала противоречия, сложившиеся между различными монополистическими группами Германии. Если руководители «Дойче банк», химических и электротехнических концернов, саксонской и силезской промышленности, торгового капитала стремились в союзе с Францией осуществить направленный против СССР и США проект «Срединной Европы» и для этого делали ставку на штурмовиков Рема и братьев Штрассеров, то группа Шахта - Тиссина - Геринга выдвигала планы военного уничтожения Франции и поддерживала с этой целью охранные отряды «СС» Гитлера. Как известно, «ночь длинных ножей» 30 июня 1934 г. решила исход этого противостояния.
Соединение расизма с антикапиталистической демагогией могло принести успех только при массовой поддержке «фелькишской» программы широкими народными массами. А это было невозможно без реального решения фашистами некоторых социальных проблем и тотального изменения сознания людей через внушение, воздействие на их подсознание и манипулирование.
Фашистские идеологи чутко уловили тот факт, что атомизированный западный индивидуалист оказался морально и психологически раздавленным пессимистически мыслящим человеком. Воспользовавшись этим, они создали совершенно новый комплекс идеологии, психологии и морали, в котором тяга к солидаризму причудливо переплеталась с элитаристскими поисками «сверхчеловека», что приводило к тотальному конформизму «товарищей по партии» и отсутствию потребности отыскания всякого смысла, ведь всё «сверхчеловеческое» и национально-групповое выражалось в одном человеке - вожде. В арсенале средств фашистских манипуляторов мы находим воссоздание архаических мифов, пропаганду культа смерти, силы и жестокости, призыв к разрыву со старшим поколением, упор на манихейское объяснение мира, поддержку болезненного инстинкта группы. В результате разноплановых усилий нацистов в Германии сложилось социальное партнерство буржуазии и пролетариата. Свободин возмущается: «Непонятно, где Волков разглядел это партнерство? Ведь Гитлер сразу после прихода к власти лишил национальный пролетариат организовывающих его партий, коммунистов и социал-демократов». Неужели Свободину не ясно, что присутствие коммунистов как раз и мешает такому партнерству? Настоящие коммунисты как кость в горле как для с.-д., развивающих либеральное социальное партнерство, так и для фашистов, устанавливающих тоталитарно-корпоративное социальное партнерство национальных рабочих и национальной буржуазии. По сути, и с.-д., и фашисты служат достижению одной и той же цели, но разными методами - они примиряют пролетариат с буржуазией.
Однако в отличие от с.-д. фашисты выстраивают эту «смычку» с помощью тоталитарного государства, которое характеризуется полным (тотальным) прямым контролем со стороны органов гос. власти над всеми сферами жизни общества. При этом, кроме проникновения государства во все и вся, кроме полицейского нажима, тоталитаризм в отличие от авторитаризма предполагает и обратное движение: граждане в большинстве своем сознательно или бессознательно, организованно и горячо поддерживают тоталитарные действия власти».

20 января 1934 г. был издан Закон о регулировании нац. труда, за которым последовали 19 директивных инструкций по его осуществлению. Вместо фабзавкомов, обладавших довольно широкими правами, был введен институт доверенных. Последние под председательством предпринимателя образовывали совет предприятия, обладавший чисто совещательными функциями и имевший целью «достижение согласия и сотрудничества на предприятии, повышение производительности труда, разрешение конфликтов». Этим же законом были существенно расширены права владельца предприятия, который объявлялся фюрером своего коллектива. Решающее слово в случае возникновения споров между «вождем» предприятия и «доверенными» по вопросу об условиях устава предоставлялось «попечителям труда». Согласно его параграфам 18 и 19, «попечитель» является имперским чиновником и высшим уполномоченным центрального правительства по соц.-полит. вопросам в своем р-не, подчиненным имперскому министру труда. В сферу его полномочий входили определение условий заключения договоров, наблюдение за созданием и работой «советов доверенных», при определенных условиях назначение и отзыв «доверенных», принятие решений при спорах, выработка директив и тарифных условий, а также наблюдение за их выполнением. «Попечителю труда» было предоставлено право принятия решений о сроках и масштабах широких увольнений. «Попечитель» должен был принимать решения самостоятельно. Существовавший при нем совет экспертов действовал на правах совещательного органа. В законе были положения, чтобы чрезмерно не провоцировать рабочих. Этой цели служили части закона, в которых, 1) провозглашалось равенство прав и обязанностей работодателя и лиц наемного труда на предприятии и, 2) намечались определенные мероприятия, выглядевшие как соответствующие интересам рабочего коллектива. К числу первых относился IV раздел, посвященный «социальным судам чести». Эти суды должны были рассматривать факты нарушения «соц. обязанностей» как членами коллектива, так и предпринимателями. К нарушениям, подлежащим разбирательству в таком суде, состоявшем из назначенного министром юстиции судьи и двух заседателей - одного от предпринимателей, другого от уполномоченных коллектива, - были отнесены: 1) злонамеренная эксплуатация подчиненных и оскорбление их чести со стороны предпринимателей; 2) нарушение «трудового мира» подчиненными, «незаконное вмешательство» «доверенных» в дела управления предприятием; 3) принесение необоснованных жалоб «попечителю труда»; 4) разглашение «доверенными» секретов предприятия. «Судами чести» могли быть наложены следующие взыскания: предупреждение, выговор, денежный штраф до 10000 марок, лишение права быть фюрером предприятия или «доверенным», увольнение с предприятия без льготного срока. Еще - положения о системе защиты от увольнений. Рабочие и служащие, проработавшие на предприятии, насчитывающем 10 человек и более, не меньше года, получали право на протяжении 2 недель после увольнения подавать в суд по трудовым делам заявления с просьбой о восстановлении. Суд мог принимать решения либо о восстановлении, либо о выплате компенсации. Массовые увольнения, вызванные изменением хозяйственной конъюнктуры или тяжелым финансовым положением предприятия, разрешались только с санкции «попечителя труда». С момента подачи последнему заявления об увольнениях предприниматель был обязан держать соответствующих лиц на работе на протяжении примерно 4-х недель. Если по финансовым соображениям он не мог сделать этого, «попечитель» был вправе разрешить перевести намеченных к увольнению лиц на неполный рабочий день, но не менее чем 24 часа в неделю. Большое воздействие на рабочих оказало изданное на основе закона от 20.1.1934 распоряжение о продолжительности рабочего дня (24.7.1934): рабочий день для промышленных рабочих, в том числе и для рабочих сельских промышленных предприятий, устанавливался в 8 часов. Эффективными оказались такие мероприятия, как создание организации удешевленного массового отдыха «Крахт дурх фройде», ежегодная общегерманская кампания «зимней помощи» «страдающим соотечественникам», к которой были привлечены местные земельные власти и все слои буржуазии. В 1936 г. произошел перелом в отношении рабочего класса к режиму национал-социалистов. …
Придя к власти, фашисты на практике показали себя яростными антидемократами и антисоциалистами, ориентирующимися, в конечном итоге, на удовлетворение интересов крупного капитала в форме государственно-капиталистического вмешательства в экономическую жизнь общества. …»

(Далее следуют огромный объем из двух материалов, один из которых – рецензия Мадиевского на книгу Гёца Али «Народное государство Гитлера». В этой рецензии указывается, что в бюджетная политика Гитлера с самого начала была авантюрной, потому к 1937 году Германия оказалась на грани краха и была вынуждена грабить соседние страны.
Собственно, ничего нового в этом утверждении нет, то там, то сям  утверждают, что фашизм-де не может существовать без войн, что это крайне неправильная экономика. Тоталитарная. Мешающая проникновению американского капитала. Аналогично утверждали и в отношении СССР, мол, «на краю пропасти» и т.д.
Еще Али описывает, что награбленное Гитлер распределял среди немцев. Здесь мы сразу отмечаем, что Димитров в своем определении фашизма был неправ. Вот что он писал:
«Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала… Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам».

Во-первых, гитлеровский фашизм вовсе не культивировал зоологическую ненависть к японцам, итальянцам, венграм, румынам, австрийцам, французам и даже к англичанам и американцам.
Во-вторых, какая же это открытая диктатура, если Гитлер постоянно оправдывал перед мировым сообществом свои действия, а для захвата Чехословакии даже советовался - с Даладье, Чемберленом и Муссолини.
В-третьих, как показывает Али, никакой террористической расправы с рабочим классом, крестьянством, интеллигенцией в помине не было, наоборот, их одаривали из награбленного.
В-четвертых, социальное партнерство достигается не каким-то особым манипулированием массовым сознанием, а вполне определенным – созданием образа врага. Для Германии – это ростовщики, богатые евреи, славяне, большевики (Московские-то процессы были напоказ!), для СССР – капиталистическое окружение.
Ну, а к «надклассовости» мы еще вернемся.

В одном Али неправ. К 1937 году Гитлер ликвидировал гигантскую безработицу. Полностью. Представьте – все работают, производственные мощности загружены, а страна ни с того, ни сего – на грани краха. Да, и грабить Австрию Гитлер никак не собирался. Свои же. Там скопом проголосовали за аншлюс, в марте 1938 состоялось объединение. Грабить Гитлер стал Чехословакию, но страна почти год была на грани краха? Захват состоялось только в конце 1938-го – начале 1939-го.
Али, помимо занятости, забыл еще две вещи: Антанта фактически забыла о репарациях, больше того, стала финансировать Гитлера. Но ему стоило бы вообще посмотреть, чем в экономике занимался Гитлер, поглядеть знаменитые 25 пунктов его программы. Там значатся вполне прогрессивные реформы – установление контроля за финансами крупных предприятий (очень не нравится либералам), дословно – национализация всех акционерных предприятий. «Уничтожение нетрудовых и легких доходов», снижение процентной ставки. Участие рабочих и служащих в распределении прибыли крупных коммерческих предприятий, создание достойного пенсионного обеспечения. «Аннулирование процентов по земельным закладным, запрещение спекуляций землёй». «.. введение смертной казни для преступников, совершивших преступление против немецкого народа, ростовщиков, спекулянтов и др.» «… обеспечить каждому способному и старательному немцу возможность получить высшее образование и занять руководящее положение… Мы требуем, чтобы особо талантливые дети бедных родителей, несмотря на их положение в обществе и род занятий, получали бы образование за счет государства». «… улучшить физическое состояние населения путём законодательного введения общеобязательных тренировочных занятий и физических упражнений, поддержки клубов, занимающихся физическим развитием молодежи». «…Мы требуем введения законодательной борьбы против литературных и культурных течений, оказывающих разлагающее влияние на наш народ, а также запрещения всех мероприятий, способствующих этому разложению». Плюс введение жестких протекционистских мер во внешней торговле и по факту госмонополия на внешнюю торговлю. И где авантюризм? Очень похожая программа – у большевиков. Нет, все же есть авантюризм, вы будете смеяться – точь-в-точь как у большевиков: «Мы требуем ликвидации наёмного войска и создания народной армии».

Аналогичные реформы проводили Перон, Кастро. И, разумеется, Муссолини, причем он вовсе не нуждался, он не хотел участвовать во 2-й мировой, не нужны были ему грабежи.

Что касается России. Нет не только пролетариата, который бы боролся. Нет и тоталитарного государства. Оно настолько слабо, что не в состоянии собрать прогрессивный налог. Разумеется, не особо жесткие меры в отношении пары десятков психов не могут быть основанием для обзывания России фашистской. Тут другое – это бизнес-фашизм, образно говоря, фашизм, растворенный в природе, его непременная черта – тотальная бесчеловечность. Благодаря либеральным реформам в России – свыше 30 млн лишних смертей. За время правления Сталина – 5 млн, Гитлер миллион немцев отправил в концлагеря, полмиллиона погибло.

Теперь об «антибуржуазной демагогии» и «надклассовости». Интересно, какая она, эта надклассовость,  господня, что ли, или с Марса.
Ничего надклассового, ничего антибуржуазного при фашизме нет. (Хотя сам Гитлер полагал, что сам-то капитализм – ничего, только бы процентную ставку обнулить, потому называл прочие страны, где она ненулевая, капиталистическими. Ну, необразованный был.) По той причине, что собственность – это не отношение между людьми и вещами, пишет Маркс Анненкову, а отношения между людьми по поводу вещей. Отношения собственности подразделяются на пользование, владение и распоряжение (управление). Советский гендиректор – буржуа, он хоть и наемный, но распоряжается средствами производства, условиями труда, людьми. Таким образом Гитлер и Сталин – собственники, буржуа.

Так что никаких «издержек структурной перестройки» нет и быть не может, а есть просто государственный капитализм. И не просто «госкап», а централизация финансового капитала. Именно она маргинализует массы, вырывает их из главных общественных процессов, загоняя их в одно общественное русло – честно работать и доносить. «Ты видишь частность, а ОН рассуждает с государственной точки зрения». Помните?
Ну, а исчерпание морально-идеологического потенциала отбросим как несущественное.

Наконец, Свободин неточен: речь идет не об определенном этапе в развитии капитализма. Фашизм – это не привилегия двух-трех стран, это закономерный этап в развитии капитализма, он проявляется не раз и в разных формах. И мы это видим – в США, на Украине, в Прибалтике и, разумеется, в Китае, а ранее – в Аргентине именно при Пероне, не только во времена Виделы и др.

И небольшое уточнение: Этманов как раз и есть представитель фашизма, он поддерживает украинских бандеровцев. А его профсоюз – не «боевой», а курируемый Западом, Б. И.)

«Феномен госкапитализма понимается двояко. 1) госкапитализм предстает как определенный (чаще всего высший) этап развития буржуазной формации, главным содержанием которого, по взглядам его теоретиков, становится тотальное огосударствление всех сфер жизни общества, прямое первичное изъятие государством прибавочного продукта и превращение государственного аппарата в совокупного капиталиста. О таком понимании госкапитализма впервые стали говорить некоторые представители социалистической мысли. Так, например, П.А. Кропоткин в своей книге «Современная наука и анархия» предостерёг социалистов от продвижения к «госкапитализму», т.е. к тому, когда «государство владеет всем необходимым для производства и жизни вообще». Такое же предостережение содержала и программа партии эсеров. Очевидно, именно эта традиция в русле социалистической мысли стала отправным моментом для возникновения целой теории «государственного капитализма», пытавшейся объяснить советские реалии времен сталинского индустриального государства. В современной отечественной экономической науке наиболее последовательно данную точку зрения развивает С.С. Губанов (непонятно, для чего развивает, мы с ним придерживаемся одной позиции, а он за 4 года даже письмишка не прислал, Б. И).
Её слабость состоит в невозможности доказать капиталистическую сущность почти полностью огосударствленной плановой экономики, а именно - наличие в ней рыночного выявления стоимости в гос. хозяйстве, присутствие частнокапиталистического характера присвоения прибавочной стоимости и капиталистического характера наемного труда.
2)  из осмысления опыта организации экономической системы Германии в годы Первой мировой войны. Немецкие и австрийские экономисты и социологи, близкие по своим взглядам к социал-демократическим идеям, называли ее первоначально «военным социализмом», а затем - более адекватно «государственным капитализмом». Известный австрийский социолог и экономист Людвиг фон Мизес (сторонник классического либерализма, Б. И.) так характеризовал госкапитализм: «Управление отдельными отраслями производства было поручено принудительно созданным ассоциациям предпринимателей, работавшим под правительственным надзором. Установление твердых цен и большие налоги на прибыль с несомненностью свидетельствовали, что в данном случае предприниматели были просто служащие, которые получили долю прибыли».

Для выяснения сущности госкапитализма необходимо использовать не только теоретический, но прежде всего исторический подход. Именно исторические исследования позволяют признать, что «эпохи свободной конкуренции никогда не существовало». Ей всегда противостояла система гос. мероприятий в виде протекционизма, меркантилизма, колониализма, национализации, государственно-монополистического капитализма (ГМК) и других вариантов государственного регулирования. Фритредерские тенденции заметную роль играли только в период от первой до последней четверти XIX в. и то лишь в отдельных частях Европы. В. Ойкен (представитель фрайбургской школы неолиберализма, Б. И.) считает, что «всеобщая и полная конкуренция никогда не существовала и не существует. В том числе и во времена классиков...». «Чисто капиталистическое общество, - пишет П. Козловски (считает, что капиталиста нужно только научить хорошим манерам, Б. И.), - которое основывалось бы только на частной собственности, максимизации дохода и рыночно-ценовой координации, до сих пор, насколько нам известно из истории, еще нигде не осуществилось. Капитализм как модель общества обладает утопическими контрафактическими чертами, он сам - социальная утопия».
Все это говорит о том, что капитализм как реальная историческая структура общества и социальный организм никогда не находил своего адекватного самовыражения, минуя различные формы государственного вмешательства, которые таким образом составляют сущностное единство с другими значимыми элементами капитализма (в первую очередь к ним следует отнести рыночное выявление стоимости, развитую рыночную инфраструктуру, эксплуатацию наемного труда и капиталистической периферии), ибо только с активным участием государства более полноценно реализуется общественный характер труда при частнокапиталистической форме присвоения. И поэтому В.И. Ленин был полностью прав, когда подчеркивал, что «государственный капитализм есть налицо - в той или иной форме, в той или иной степени - всюду, где есть элементы свободной торговли и капитализма вообще».
Государство с первых шагов генезиса капитализма выступало в качестве крупнейшего участника процесса накопления денежного капитала, мобилизуя, аккумулируя и централизуя сбережения общества для их последующей перекачки в сферу частного или смешанного предпринимательства. Для этого проводились фискальная, таможенная, валютная политика, осуществлялся контроль над бюджетом, денежной эмиссией, кредитом. Затем государство освоило функции гаранта частных инвестиций, пионера в наиболее рискованных и капиталоемких сферах вложений, пайщика и участника смешанных компаний, владельца коммерческих предприятий. Для поддержки национальных производителей первостепенное значение имела еще одна сфера активных операций правительства - крупные казенные закупки и заказы своему частному сектору, быстрый рост государственного потребления товаров и услуг, производимых вне государственного сектора.
На Западе период становления капитализма выделялся интенсивным государственным вмешательством в экономику и огромной затратой государственных средств с целью ускорения развития капитализма. Государство при этом использовало целый набор внеэкономических и экономических средств: участие в экспроприации мелких производителей и создании армии наемного труда; содействие образованию крупных капиталов путем колониального грабежа; насаждение капиталистических мануфактур путем выдачи ссуд, субсидий, вывозных премий, освобождения от налогов, передачи земли, зданий и дешевой рабочей силы, закрепления разнообразных привилегий. Государство и само выступало в качестве крупного предпринимателя: создавало горнорудные предприятия и различные мануфактуры.
С победой капиталистического способа производства и с приходом к власти крупной буржуазии непосредственное государственное вмешательство в экономику госкапиталистическими методами сократилось, но продолжало играть определенную роль в капиталистическом развитии до того момента, когда госкапитализм проявил себя уже в новом качестве и в новой форме в период империализма.
Таким образом, госкапитализм - это особый имманентный вид организационно-хозяйственной деятельности буржуазного государства по ограничению рыночно-ценовой координации и частной собственности в основном в интересах развития класса буржуазии и буржуазного государства путем опоры на государственную капиталистическую собственность и государственно-капиталистическую инфраструктуру. Следовательно, госкапитализм как форма собственности и хозяйственной деятельности является атрибутивным укладом капиталистического способа производства, всегда в той или иной форме, в той или иной степени пронизывая последний. Что позволяет говорить о госкапитализме как форме, в которой реализуется закон огосударствления капиталистической экономики, согласно которому развитие производительных сил капиталистического общества неминуемо предполагает «становление и развитие планомерных и организованных отношений эксплуатации наемного труда государственным капиталом» в интересах класса буржуазии.

Госкапиталистический уклад проявляется по-разному. Это зависит как от ступени развития самого капитализма, так и от сочетания различных конкретно-исторических обстоятельств. Один вариант госкапитализма присутствовал в мануфактурном периоде развития буржуазных отношений, другой вариант - на этапе индустриального домонополистического капитализма, третий - в эпоху ГМК. В корне отличалась, по мнению Л.И. Рейснера (советский востоковед, сын Ларисы Рейснер, Б. И.), «функциональная направленность данного феномена в суверенных и колониально-зависимых странах...», в государствах первого эшелона капиталистического развития и в переходных обществах, расположенных на той или иной «орбите» мировой периферии. Однако, несмотря на формационное и цивилизационное разнообразие, госкапитализм всегда предполагает наличие двух главных компонентов системы: государственно-капиталистическую собственность на средства производства, рабочую силу и национальный доход и вмешательство государства в экономическую жизнь страны. Последнее может присутствовать в следующих формах: осуществление государством массы «учетно-регистрационной работы»; государственно-капиталистическое предпринимательство; реализация тенденции к планомерности в различных секторах и, в первую очередь, в государственном, вплоть до образования государственно-капиталистических монополий; работа капиталистических предприятий по правительственным заказам; контроль частных предприятий со стороны государства; национализация и выкуп частнокапиталистических предприятий; перераспределение компонентов национального дохода; таможенный протекционизм; централизованное регулирование цен и квот; участие государства в образовании и деятельности монополистических союзов и т.д.
Несмотря на столь массированное наступление буржуазного государства на капиталистическую, а также и некапиталистическую экономику, оно всегда оставляет незыблемой основу капитализма, единство общественного характера производства и частного характера присвоения прибавочной стоимости. Это достигается, во-первых, за счёт того, что продолжает сохраняться, хоть и в урезанном виде, рыночно-конкурентный механизм выявления стоимости и, во-вторых, благодаря тому, что «нигде никакой сектор буржуазной бюрократии, -- как отмечал Э. Мандел (бельгийский троцкист, Б. И.), -- не был в состоянии поколебать решающую власть денежного богатства» и деньги продолжают играть «роль регулятора частного присвоения капиталистами прибавочной стоимости», созданной как на частных, так и на кооперативных и государственных предприятиях. Государство, кроме того, может стать в некоторых случаях и коллективным управляющим капиталистическими предприятиями, обеспечивая получение прибавочной стоимости, созданной на них, капиталистами, предоставляющими кредиты государству. Даже в предельно национализированной капиталистической экономике, когда государство решает все производственные вопросы, именно денежное обращение позволяет капиталистам и напрямую, и опосредованно влиять на экономику. В этой ситуации государственные предприятия и банки (государственные и частные) привлекают финансовые ресурсы буржуа в разной форме - чаще всего в виде разнообразных ценных бумаг. Т.е. индивидуальные буржуа, определяя совокупный спрос и предложение на финансовых рынках на финансовые ресурсы разного срока оборота, в конечном итоге влияют на производительное потребление. Государство же напрямую или через государственные предприятия, реализует частное присвоение прибавочной стоимости индивидуальными буржуа через обслуживание рынка ценных бумаг, неминуемо подключая к этому процессу и другие рынки: кредитный, валютный, товарный, труда. «Все общественные функции капиталиста, - писал об этой ситуации Ф. Энгельс, - выполняются теперь наемными служащими. Для капиталиста не осталось другой общественной деятельности, кроме загребания доходов, стрижки купонов и игры на бирже, где различные капиталисты отнимают друг у друга капиталы».
Социальная структура при развитом государственном капитализме не претерпевает существенных изменений. Буржуазия, хоть зачастую и в новых формах, продолжает покупать рабочую силу и извлекать прибавочную стоимость. Единственным дополнением становится усиление роли государственной бюрократии, но не настолько, чтобы приобрести классообразующие признаки. Таким образом, государственный капитализм не устраняет капиталистический механизм, но побуждает его более эффективно (для буржуазии) функционировать под эгидой или бдительным оком государственных органов. Все сказанное в адрес государственного капитализма позволяет признать его формой и тенденцией развития любого капиталистического хозяйства, имеющего своё цивилизационное, национальное и стадиальное лицо. …»

(Неясно, на кой в полемике Волкова – Свободина заговорили о госкапитализме. Другое ясно – наукообразие, которое тут нагородил Волков, начисто скрыло смысл. Итак.
1) Волков неверно разделяет якобы два подхода к госкапитализму. И Энгельс,  Кропоткин под госкапитализмом понимали тотальную национализацию всех частных предприятий. Именно Энгельс писал о государстве как о совокупном капиталисте. Никакого существенного отличия госсобственности от ассоциаций под надзором государства – нет.
2) Тотальное проникновение государства во все сферы, как и установление твердых цен – существует во ВСЕХ развитых странах мира.
3) Волков полагает, что слабость понимания госкапитализма как огосударствления всего состоит в «невозможности доказать капиталистическую сущность почти полностью огосударствленной плановой экономики, а именно - наличие в ней рыночного выявления стоимости в гос. хозяйстве, присутствие частнокапиталистического характера присвоения прибавочной стоимости и капиталистического характера наемного труда».
А вот при настоящем госкапитализме «продолжает сохраняться, хоть и в урезанном виде, рыночно-конкурентный механизм выявления стоимости». Так? Или что хотел сказать Волков, в его, прости господи, стадиальности?

Ну, хорошо – а зачем Волков требует, чтоб доказывали «капиталистическую сущность»? Вот Энгельсу это не требовалось, в «Антидюринге» он пишет, что полное огосударствление вовсе не отменяет частную собственность, наоборот, частнокапиталистические отношения доводятся до предела, что госсобственность – это форма частной собственности. Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 г.» говорит о всеобщей форме частной собственности.
Да и сам Волков под занавес пишет, что «госкапииализм не устраняет капиталистический механизм»! Если не устраняет – тогда как может существовать «невозможность доказать капиталистическую сущность почти полностью огосударствленной плановой экономики», о которой пишет Волков? Волков сам понимает, что нагородил?

Во-вторых, вовсе не государство изначально вмешивается в деятельность частного капитала. Еще Рикардо отмечал, что капиталистическая монополия ликвидирует свободную игру спроса-предложения, навязывая потребителю цену по максимуму покупательской способности. Монополии устраняют конкурентно-рыночный механизм определения стоимости уже безо всякого государства. Чтобы этого не случилось, государство вводит антимонопольные законы. Но уже в начале 90-х американские консьюмеристы выяснили, что антимонопольное законодательство в США не действует. И как же это несчастные американцы остались без конкурентно-рыночного ценообразования?!
Можно долго рассказывать, как именно осуществлялось вполне капиталистическое ценообразование в СССР, но суть в другом. Волков сводит капитализм к сфере обмена. Это вторичная сфера. Главная сфера – производство. Способ производства – это способ соединения рабочей силы со средствами производства. При капитализме они соединяются через посредника, капиталиста, владельца средств производства.
Капитализм – это такой способ производства, когда на уровне всеобщего возникает товар нового типа, производящий прибавочную стоимость – рабочая сила. При госкапитализме, в т.ч. в СССР, рабочий ежедневно продает свою рабочую силу, является наемным. У наемного труда не другого характера, кроме как капиталистического (конечно, повторим, же на уровне всеобщего, т.к. наемные были и при феодализме).
И ведь опять нет конкурентно-рыночного ценообразования рабочей силы! Особенно ее не было в капиталистической Японии, где до распада СССР существовал институт пожизненного найма, 5%-я безработица в начале тысячелетия стала для японцев шоком, Б. И.) Доказательство того, что в отношении рабочей силы в СССР действовал закон стоимости, я уже многократно приводил.

«Говоря о тенденциях фашизации современной России, следует подчеркнуть, что они не имеют пока еще того накала, с которым столкнулось европейское общество 20-30-х гг. XX в. И это несмотря на распространение в массовом сознании (особенно после войны в Чечне) культа силы и жестокости, присутствия расизма и национализма, облаченных часто социальной демагогией фашистского толка. Причина такого вывода одна - в стране нет сильного и организованного революционного рабочего движения, для нейтрализации которого главным образом и привлекают фашистов.
Однако отсутствие у фашизма в ближайшем будущем властных перспектив не означает, что праворадикалы останутся без работы в современной России. До поры до времени они нужны как контролируемое пугало и громоотвод протестных настроений; их могут использовать и для локальных акций государственного террора.
Большой интерес сейчас представляют и различные «мутантные» «переходные» к фашизму идейно-организационные формы, в том числе созданные кремлевскими политтехнологами. В их проекте заложена идея причудливого сочетания имперского национализма и социально-экономического либерализма. Отсутствие социалистического антуража, антибуржуазной демагогии и расизма вроде бы отодвигает данные организации из рядов фашистских объединений. Однако другие признаки фашизации (оголтелый антикоммунизм, тоталитарный вождизм, манипуляция сознанием) говорят о появлении совершенно нового праворадикального движения - «нашизма», ставящего на первое место принцип «либеральной империи», и что очень вероятно в монархической упаковке. Важнейшим направлением деятельности нашистов явилась попытка выстроить свою систему социального партнерства буржуазии и трудящихся через структуры народного фронта. В переживаемое кризисное время мы все чаще будем становиться свидетелями пропагандистских, политических и силовых акций различных категорий нашистов.
Итак, нашизм - это буржуазная идеология и практика, предполагающая господство крупного бюрократически-олигархического капитала на основе социально-экономического либерализма, имперского национализма, псевдодемократических процедур, манипуляции сознанием и попыток создать социальное партнерство буржуазии и трудящихся».

То, что власти создают не только фашистские, но и все прочие организации – всемирный факт. Марин Ле Пен – это  «системная» оппозиция, без которой не состоится буржуазный парламент. Этот парламент провалился во всем мире, даже в США на президентские выборы пожаловали менее 50% избирателей. а в образцово-избирающей Франции – 47%. Следовательно, бегать в разные националистические структуры перерождаться, да еще вовлекать националистов в собственные (как это делает Леонов в своем ПДС НПСР) – дело бессмысленное и вредное.

Безусловно, русский вопрос, национализм и «нашизм» - вещи связанные. Если в статье, где критикуется Зюганов, не четкого ответа, что делать левым, то в финале третьей статьи за лесенками определении (которые ну – ну вряд ли кому будут нужны в практике) можно увидеть, что Волков против подобного рода организаций.

Таким образом, что будем делать, граждане левые, когда восстанет новый Пугачев? Будем блокироваться с оголтелыми антикоммунистами? А до этого – сквозь пальцы смотреть? А по поводу США – будем сотрудничать с имперскими националистами? Или махнем рукой на США?
Волков рассматривает национальный вопрос без привязки к рабочему вопросу. Поскольку рабочий класс не сопротивляется – о чем говорить.
Однако ж – к кому тогда обращены его статьи? К российской, прости господи, интеллигенции? Других-то ведь социальных адресов нету. Не к сумасшедшим же в разношерстных политических группах обращаться, одна рассылка Янахметова чего стоит.
Потому и нет четких выводов у Волкова. А ведь явно стоит каждый раз увязывать подобного рода статьи с ситуацией в рабочем классе, с положением на заводах. Причем именно в русском, национальном вопросе идти на два шага вперед от имперцев, нашистов, монархистов и прочего дерьма. Чего левые умудрились не сделать, когда грянул майдан. Прошляпили!


ПОРАЖЕНИЕ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМА
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС НА ПРИМЕРЕ НОВОРОССИИ

Революционер капитализма Эдварс Деминг завещал нам, сирым, что не всё выгодно, что дешевле. Он приводит пример: новый менеджер нашел поставщика дешевле. В результате на швейной фабрике начались сбои,
аварии и пр. Деминг рассказывает: "Я сделал то, чего бы не сделал ни один управляющий в США (а мы заметим: и ни один лидер ДНР) - пришел в цех поговорить с рабочими. Оказалось - нитки не стыкуются по качеству."
Вывод: пусть связи с несколько большими издержками, но они устойчивы. И потому более выгодны.

Что мы имели? Повторим: поставки цемента в Горнозаводск, где цементный завод. Поставки металла на пермский з-д Октябрьской революции из 35 точек СССР – при наличии 4-х металлургических заводов в Пермской области и десятке металлургических производств на заводах в самой Перми. Один пермский химик сделал анализ некоего хим. продукта, который синтезируется и продается в Перми. Ему пришлось, чуть ли не как Менделееву, определять состав вещества, пересчитывая вагоны с реагентами. Обнаружил, что все реагенты производятся в самой Перми, а поставляют их из всех точек СССР. Он начал варить это вещество из пермских компонент, а продавать по союзным издержкам.

Высокие издержки и послужили той пружиной, которая разорвала СССР. Аппарат же оказался неспособным охватить всё богатство хозяйственных связей (Никишина) и удержать систему в единстве. Деминга господа кравчуки не читали, издержки возросли многократно, число контрагентов возросло, как в 1-ю мировую, до полутора десятков.

Потому, когда говорят, что у Москвы имперские амбиции, говорят про "собирательство земель" - то глубоко неправы. Поп не для того повесился, чтобы его беспокоили. Аппарат не для того распадался, чтобы собирать
экономику воедино. У Москвы нет кадровых ресурсов, чтобы охватить Новороссию. (Причем не по количеству, количество захребетников, наоборот, возросло в сравнении с СССР, а по качеству.)

Но совершенно другое дело, когда в ходе разрыва связей типа встречных перевозок рвутся технологические цепочки, когда ликвидируется госмонополия на внешнюю торговлю. Шахты нерентабельны?
Накрывается коксохимическое производство. Ивановским текстильщикам продавать ткани за доллары выгоднее? И накрывается пошив детских костюмчиков в Глазове. Таким образом - констатируем - СССР распался раньше, чем были заключены Беловежские соглашения. Они лишь оформили распад юридически.

Избавилась ли при этом Украина от угнетения еще и по национальному признаку? Конечно, нет, т.к. такого рода угнетения в природе не существовало.
Избавилась ли Прибалтика от угнетения по национальному признаку? Конечно, она перестала угнетать Россию, т.к. бюджет шикарно дотировал прибалтов, тогда как славян и южных (кроме Грузии и Армении) – вдесятеро меньше.

Избавилась ли Украина от угнетения российским капиталом? Конечно! Если технологические цепочки разорваны, предприятия останавливаются, а рабочие образуют армию безработных. Свобода!
То есть - пока рабочий класс не обладает 1) такой силой, чтобы экспроприировать основные средства производства и 2) такими способностями, чтобы взять в руки управление экономикой, он нуждается в угнетении.
Иначе кушать будет нечего.

Результат в том числе освобождения от российского гнета - порядка 12 млн лишних смертей на Украине.

Всякий раз, когда мы желаем рассуждать с классовых позиций, мы должны исходить из того, насколько прогрессивно то или иное общественное преобразование, из того, что развивающийся капитализм
развивает производительные силы.

Потому Ленин писал не просто о формальном праве на отделение, как о нереализуемой возможности, а именно об отделении - т.к. внутри национальных границ капитализм развивается более интенсивно.
То есть: дробление выгодно тогда, когда капитализм только возник и начинает развиваться (пишет Ленин), и невыгодно тогда, когда он достаточно развился. Потому и произошло отделение Прибалтики и Финляндии после Октябрьской революции.

Никакого пролетарского содержания в праве на самоопределение нет, пишет Ленин, это чисто буржуазное право. Это и есть «национальное самосознание», т.к. буржуазия отождествляется со всей нацией, она ее главный представитель. И марксисты поддерживают это право тогда, когда его реализация прогрессивна. И против этой
реализации права, когда она ведет к регрессу. И объединяются пролетарии со своей буржуазией не против пролетариата угнетающей страны, а против буржуазии угнетающей страны. И правильно делают.

А вот разделение пролетариев по национальному признаку - это из другой оперы, и нет такой картины, что одни пролетарии - с одной буржуазией, а другие - с другой, т.к. буржуазия всегда более интернационально солидарна,
чем пролетариат. Вовсе не русская буржуазия стремится в Россию, экономические связи в России - и у Коломойского, и у Порошенко, и у Фирташа и т.п.
Случай с Януковичем - чуть ниже.

Чтобы не мешать всё в кучу, пока условимся, что русские и украинцы - это не одно и то же.
Мы получили, что отделение Украины - невыгодно. Экономики всех бывших республик просели. Особенно четко это видно на примере Чечни, которая после Хасавюрта осталась без штанов, не помогла и нефть.
Потому во всех странах, которые отделились от СССР, возникло крайнее угнетение по отношению к русским (и не только русским) - для канализирования недовольства по шовинистическому руслу. Отделим котлеты от мух: рядовые украинцы были вовсе не в восторге от украинизации, даже киевляне возмущались оголтелым шовинизмом властей, задолго до оранжевой революции.

В таких условиях отделение Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии, Новороссии - абсолютно прогрессивно.
Жестокое уничтожение жителей этих республик молдавскими, грузинскими, украинскими войсками сделало невозможным дальнейшее сожительство, не хотят в этих республиках жить вместе с теми, кто их убивал. Это главный и новый мотив. Разумеется, никакого развития капитализма при сожительстве быть не может, может быть только угнетение производительных сил в Приднестровье или Новороссии.
Отделение Косово – абсолютный регресс, несмотря на то, что 70% региона составляли албанцы. Ленин призывал в каждом конкретном случае национального вопроса не исходить из общих схем, а рассматривать детали.
Конечно, стоит указать, что «самоопределение» Косово прошло без референдума, что оно было лишь предлогом, как права судетских немцев для Гитлера, что албанцами руководили США и ЕС, именно они захватили экономику региона. НАТО вооружало албанских боевиков, состоявших из псевдомарксистской партии и исламских фундаменталистов. Запад обманул мировое сообщество, вбросив миф об этнических чистках и миф о трагедии в Сребренице.
Однако главной деталью здесь является то, как образовались эти 70% - путем угона скота, сжигания домов сербов, выдавливания сербского населения. Албанцы прорывались на территорию Косово нелегально, у них не было паспортов. И мы видим регресс своими глазами – массовый исход 200 тысяч сербов из Косово, в условиях, когда албанцы отлавливали сербских детей и продавали их на органы.
Присоединение Украины к ЕС – тоже абсолютный регресс, даже не потому, что договор об ассоциации – кабальный. А потому, что его база – ненависть к России, а вовсе не стремление возродить экономику Украины. И не может быть развития украинской экономики, потому что первое желание «убежать от русских» - это съехать в ЕС.
***
Единственный плюс для пролетариев реализации права на самоопределение, пишет Ленин, в том, что при ликвидации претензий малых наций к центру создается основа для пролетарского интернационализма. Однако, как это четче всего видно на примере Чечни, вместо пролетарского интернационализма возникла жгучая ненависть к русским. Не говоря уже о том, что для пролетарского интернационализма нужен сам пролетариат, чеченский или албанский, которого не было ни в Чечне, ни в Косово. Да и этого мало - в одном цехе невозможно организовать пролетарскую солидарность - по сей день.

Разведение пролетариев по национальным квартирам на Украине еще не имело места, когда смещали Кравчука. Тогда шахтеры шли вместе с либералами. Более прагматичным хохлам удалось сместить Кравчука, чего не удалось сделать расхлябанным кацапам в отношении Ельцина. (Забавный эпизод в Енакиево: либералы собрались свергать памятник Ленину, нацепили трос, пригнали трактор. Мимо шли шахтеры, чуть не
побили: "Если б от этого колбаса стала дешевле, мы б вам еще и помогли...")

Не было размежевания пролетариата и в оранжевую революцию. И вообще это была не революция, хотя троцкисты всего мира радостно припрыгивали и визжали: "Да здравствует революция на Украине!" Припрыгивало и пермское РСД, возглавляемое Настей Мальцевой. В Буэнос Айресе меня долго пытали, с чего это я не подписываю резолюцию в поддержку революции. Я ответил, что с удовольствием подпишу, но добавлю, что поддерживаю ее вместе с недавним восстанием рабов против работодателей на Луне.

Размежевание пролетариев происходило так: Госдепартамент платил оранжевым по 300 долл., Янукович (который получил от Путина 3 млрд. долл., но большую часть положил себе в карман) платил шахтерам - по 40 долл. В результате отмежевавшиеся шахтеры не доехали до Киева и устроились в забегаловках пить водку. Янукович потом удивлялся: "Сам формировал поездные составы - и никого нет!"
Т.е. события имели отношение к переделу сфер влияния, к глобализации - но не к внутренним проблемам Украины, которыми обе стороны махали как флагами, и которые в результаты были вынесены за скобки "революции" (как это случилось и с евромайданом).
То есть: не было бы американских денег - не было бы никаких массовых движений.

Однако в результате воцарения Януковича пролетариат попал в состояние стагнации: о каком классовом движении можно было говорить, если поддержали Януковича. От этой любви рабочих к олигарху (которую
пыталась внедрить в рабочих и КПУ!!) пришлось избавляться уже в ходе антифашистского восстания.

Своеобразие ситуации в Новороссии в том, что украинский и русский пролетариат вовсе не противостоят друг другу вслед за буржуа. Они едва шевелятся, а пролетариат Западной Украины оттаскивает своих сыновей от войны с Новороссией.
Своеобразие в том, что...
Лирическое отступление. Повторим: отношения собственности со времен римского права подразделяются на 1) пользование, 2) владение, 3) управление (распоряжение). Следовательно, чиновник есть буржуа.
Так вот, в национально-освободительном движении Новороссии (кажется, я где-то оговорился, что это революция - это революция лишь в смысле противостояния Штатам – всего остального мира) вызревающая в Новороссии управленческая буржуазия противостоит владеющей МЕСТНОЙ буржуазии, которая настроена прокиевски.
Парадоксальность ситуации в том, что евромайдан начал (еще в январе) якобы наступление на олигарха
Ахметова и др. (а те хотели усидеть на двух стульях), а закончил лицензиями Коломойского на убийства.

Ясно, как божий день, что нет решения национального вопроса вне решения вопроса классового (хотя, как всем понятно, что даже если национальное есть форма проявления классового, то и форма содержательна. и т.д.)
Однако это применимо лишь к одной стране. У нас же с вами открытая система, с диссипацией, прости меня господи, хуже - с доминирующими внешними факторами. Не надо толкать в восстание в Новороссии то, для
чего ни она, ни мир вокруг еще не дозрели, приплетать туда классовое, да еще и социалистическое, как это делают господа кагарлицкие (по аналогии с тем, что грицкивы и пр. откапывали революцию на евромайдане).
Восстание в Новороссии направлено против фашистских США, со всеми привходящими "эффектами" - русофобией, бандеровщиной, яценюками с тимошенками, порошенками, аваковыми, ярошами и пр., со сланцевым газом, ВТО с ассоциацией с ЕС и т.п.

Теперь нужно сделать шаг от достигнутого: мир сегодня - это не 1917 год с аграрной, отсталой Россией, отпускающей Финляндию с Прибалтикой.
Капитализм находится на новой стадии развития, пусть временно и на регрессивной, ниспадающей кривой.
"20 лет «независимости» доказали химеричность абсолютного суверенитета малых народов, живущих между двух крупных держав", - писал Альфред Розенберг. Сегодня ясно, что высказывание нациста становится
(особо после Кубы, Югославии и пр.) верным. Потому не надо поднимать возмущенный визг насчет того, что ах "с олигархической Россией". Хоть с чертом, только бы подальше от США, подальше от проспекта имени Шухевича.

Если в 1-ю мировую пролетарский интернационализм был действенен, то во 2-ю мировую Кремль, видимо, от большого стеснения Кремль  не апеллировал широко к рабочим Германии, Италии, Чехословакии, Франции, Японии. Братья по классу с упоением сжигали советские деревни и пахали на Гитлера. Какая, к черту, апелляция – после краха Веймарской республики и пакта Риббентропа-Молотова. И апофеоз – роспуск Коминтерна в угоду США и Великобритании.

Что же произошло нынче? А то, что на Донбасс первыми побежали имперцы, реестровые монархисты-казаки, отпетые антисемиты и тому подобное. КПРФ – нет! Задница дороже. Зачем побежали? Не просто защищать. Продвигать Русский мир, расширять границы! Мало того, что перессорились со всеми, кто против. Так и Киев сказал им за этот мотив больше спасибо.
Наше объединение «Рабочий» криком исходило: «Рабочие Горловки! Рабочие и технари Днепропетровска! Рабочие Запорожья!» Но нас с гулькин нос. Где были прочие левые? А левые либо поддержали бандеровцев (грицкивы, назаренки, жвании с Левым фронтом), либо, как провокаторы, стали звать к социалистической революции на Донбассе.
Повторю: какой может быть пролетарский интернационализм, когда рабочих одного заводского цеха на протест объединить невозможно. Такова реальность.

Особенность политического момента – видна невооруженным глазом. 1) Это унификация массового сознания в форме плюрализма, когда истину заглушает разноголосое враньё. 2) Это наиболее варварские методы манипуляции массовым сознанием – путем вбрасывания наиболее диких и бессмысленных лживых идеологем, историй, фактов. Причем возражения принимаются! Просто в виду плюрализма и гигантского объема вбросов их никто не слышит. 3) «Спусковой крючок» – распад СССР, исчезновение баланса сил, отсюда перетекание финансового капитала со всего мира в один центр – США, где спекулятивный сектор составляет 80%.
4) Становятся актуальными части определения Димитрова – о террористической диктатуре, только теперь уже по всему миру, и, соответственно этому, о террористической расправе с рабочим классом и прочими трудящимися.
Общемировая фашизация.
И кто в первых рядах борьбы с фашизмом? Разумеется, именно фашисты, с приданными либералами.

Я не прошу извинений за отсутствие ссылок. Я столько раз выписывал со ссылками цитаты, приведенные выше, что обрыдло. Кому надо – пусть сам ищет.