Попутчик

Было проведено исследование безопасности автостопа,
согласно его итогам, каждый третий автостопщик
становился жертвой преступления или несчастного случая.
Википедия.

Ночь в Ростове-на- Дону выдалась ужасной и тем приятнее выглядела предстоящая дорога в  автомобиле с кондиционером. В доме, где супруги Сомовы и их восьмилетний сын Даня, остановились у своего старого приятеля Гарри, вечером вырубилось электричество. Жара стояла невыносимая, и дом немедленно превратился в духовку, как только стихло жужжание сплит-систем.
Сомовы - Андрей и Анна возвращались в Москву после летнего отдыха на море. Целый год они работали, изнывая от необходимости функционировать в системе, а летом срывались, движимые инстинктом перемещения, который был сродни инстинкту перелётных птиц. Облюбовав курортный городок или местечко, Сомовы обживались там и принимались его "лохматить".  Андрей был хорошим музыкантом и ему всегда везло найти себе подобных, чтобы приятно провести время. Он играл, не стесняясь, прямо на улицах свои и чужие песни, а Анна подпевала ему и создавала атмосферу лёгкого и приятного интеллектуального общения в контексте местных спиртных напитков.В каждом городке или местечке, куда заносила их судьба, они находили интересных людей, воспоминания о которых бережно хранились и напоминали коллекцию. Вот и это лето пополнило коллекцию потомком венгерских аристократов, хористкой известного этнического ансамбля и археолога из Владимира.
 Андрей Сомов не любил путешествий за рулём автомобиля, предпочитая спокойно перемещаться в поезде, попивая пивко. Но у автомобиля имелись свои преимущества, одним из них была возможность навестить в Ростове давнего друга, с которым Андрей познакомился лет десять назад в палаточном городке под Новороссийском.
 
До Ростова доехали удачно, серебристый «бычок» Тигго Черри бежал бодро, овевая супругов прохладным ветерком кондиционера. По дороге подхватили красивую девушку - автостопщицу. Анна всегда ратовала за то, чтобы подбирать попутчиков.
- Нам же это ничего не стоит, а людям помогать надо,  – говорила она. На самом деле, прожив вместе уже более двадцати лет, они достигли такого уровня отношений, когда общаться друг с другом было тоже самое, что разговаривать с самим собой. поэтому, им нужны были люди, новые знакомства, новые впечатления. Каждый новый человек для них был равносилен прочитанной книге. С годами они также убедились, что мир страшно узок, а слой тонок, так как из встреченных ими людей каждый третий оказывался или знакомым знакомых или где-то про каких-то знакомых слышал.
Андрей был полностью согласен с женой в необходиости подбирать попутчиков, но останавливать резво бегущую машинку не любил. С людьми он предпочитал общаться за бутылкой чего-нибудь приятного, а не за рулём.
- Здесь нельзя останавливаться!  - отмахивался  он, когда жена указывала на очередного туриста с поднятой рукой на обочине, или, - Я поздно его заметил!
Однако, возле такой девушки грех было не остановиться – осанистая, с копной светлых волос, заплетенных в дрэды, с большими серыми глазами. Андрей автоматически нажал на тормоз, не сводя с красавицы глаз. Девушка возвращалась из Крыма домой в Орёл. Попутчица оказалась немногословной. Пояснив, где побывала в Крыму, она замолчала и устремила свой безупречный профиль  в окно - там расстилались пёстрым покрывалом холмистые кубанские степи.
- Долго вот так приходится ждать, пока кто-нибудь остановит?
- Другой  раз с полчаса можно простоять, - ответила попутчица, слегка улыбнувшись, - особенно неприятно в дождь. Всё быстро покрывается грязью – одежда, волосы. Главное, выбраться на трассу из какого-нибудь захолустья, а там уже проще.
- Ты одна путешествуешь?
- Да.
- Не страшно тебе?
- Я стараюсь ловить попутки на трассе, а не в городе. На трассе люди спешат по своим делам, им не до глупостей, а в городе полно бездельников, ищущих развлечений.
 Анна подумала было, что желающих поразвлечься полно и на трассе, но спрашивать  больше не стала и достала из бардачка диск исландской группы «Амина».
- Да надоела она уже! – отмахнулся Андрей от диска.
- Она прекрасно гармонирует с пейзажем! – Анна настойчиво сунула диск в проигрыватель, подумав при этом, что муж её ещё орёл в свои сорок с лишним лет, раз на девчонок по дороге заглядывается.
«Амина» сделала своё дело.
- Я первый раз слышу в машине такую сказочную и медитативную музыку! – донёсся с заднего сиденья певучий, низкого тембра, голос девушки.
Теперь до Ростова Андрей рассказывал ей о своих музыкальных предпочтениях и проектах, о путешествии в Исландию и в другие места, о фестивалях, клипах и концертах, а девушка о своих путешествиях автостопом на Алтай, Байкал, на север. Анна не вмешивалась, наблюдая за их разговором со стороны. По голосу, по неуловимым движениям рук на руле, она поняла, что девушка заинтересовала её мужа, но ревности не чувствовала. Слишком много лет было прожито вместе и располневшая, подурневшая она знала, что в каждой встреченной девушке Андрей всё равно видит её, Анну, молодую, воздушную, красивую. Да и сама она, порой глядя в зеркало, видела там совершенно постороннего человека, точно её запихали в чужое тело.
 Она доставала из коробки и ставила диски в проигрыватель, словно иллюстрируя, задавая фон этой мимолётной дорожной встречи. За окном проносились золотистые, ровные  холмы и долины, а солнце, чудесным яйцом, катилось к горизонту.
  Ростов встретил их чёрной бархатной ночью и огромной жёлтой луной. Девушку высадили на автозаправке у въезда в город. Андрей предлагал ей деньги, чтобы купить билет на поезд, но она отказалась. Он дал ей свой электронный адрес  и просигналил на прощание.
 
Окна, открытые нараспашку, не помогали. Лёгкий ночной ветерок лишь изредка пытался прорваться сквозь густую духоту комнаты. Под окнами проезжали машины с музыкой, грохочущей из акустической системы, выли на луну собаки. Свет дали только часа в два ночи. Два дня они провели у Гарри на кухне за просмотром фильмов про британскую новую волну и распитием спиртных напитков. Программа, конечно, не блистала разнообразием, так как планировалась поездка в Таганрог, но у Гарри заболела дочка и пришлось довольствоваться обществом Тони Уиллиса и его "Factory".*
Утром, пообещав  Гарри в случае его ответного визита к ним в гости «яхту и флигель с прислугою», Сомовы выехали, следуя указателям с оптимистичным словом «Москва». И вздохнули с облегчением, когда перед ними снова расстелилось полотно трассы «Дон». Они прикидывали проехать Павловск и уйти на Светлогорье, там побывать в монастыре и  потом заночевать где-нибудь на берегу реки в живописном местечке.
У самого выезда из Ростова дежурили автостопщики. Парнишку в голубой маечке Андрей проскочил и притормозил дальше, возле немолодой пары – мужчина  и женщина.
- До Волгограда подбросите? – мужчина с надеждой заглянул в открытое окно.
- Нет, братан, извини, мы на Москву.
Андрей тронулся с места, но метрах в десяти, взмахнул рукой ещё один парнишка. «Черик», не успевший разогнаться, снова остановился. 
- Какой-то он… - пробормотал Андрей, подозрительно взглянув на парня.  Потом махнул рукой - Да, ладно, – и  остановился, опустив стекло.
- Пожалуйста! Подвезёте до Москвы? – в голосе у парня звенело отчаяние.
- На Москву завтра поедем, сегодня до Павловска.
- Хорошо, до Павловска.
- Запрыгивай!
Подождав немного, пока парень усядется, Андрей включил зажигание и снова вывел «Черика» на трассу. Заднее сиденье у Сомовых было завалено колбасой, бутылками с водой, тюками с продуктами и всякой другой дорожной хренью. Даня восседал там, в детском кресле, заведуя продовольствием.
- Сгребай там всё это барахло в сторону, да устраивайся  - сказала парню Анна, - там есть вода и колбаса. Бери, не стесняйся.
- Москвич, стало быть? - спросила она спустя какое-то время.
- Нет, я из Питера, - парень неловко притулился на заднем сиденье, обнимая двумя руками свой рюкзак. Он пытался определить – повезло ему с попутчиками или нет, пытался поймать их волну, угадать нестроение. Была очевидна его неловкость и щенячье желание понравиться. Ему было на вид дет двадцать – плюс-минус. Неуклюжий, волосы торчком, с простоватым лицом.
«Беспечный, с ленцой, не особо умён, впрочем,  добродушный и бесхитростный. Этакий современный Иванушка-дурачок, который за чудом пошёл, - подумала про себя Анна,  - что ж, гляди, может быть и явится тебе чудо».
Гаишник взмахнул палочкой, Андрей выругался, сворачивая на обочину, припарковался и полез за документами. Анна обернулась назад, к парню – Пристегнулся?
Тот помотал головой, судорожно вцепившись в рюкзак.
- Пристёгивайся!
Гаишник подошёл, глянул в документы, бегло оглядел салон, козырнул и разрешил следовать дальше.
Парень возвращался с другом из Туапсе, тем самым, в голубой маечке, который стоял на трассе первым. Ребята решили разделиться, у каждого из них поодиночке было больше шансов поймать машину. В Москве у них была «вписка» на один день, после чего путешественники снова встанут на трассу в сторону города на Неве.
- И сколько вы в Ростове стояли?
- Часа два, наверное, жарко очень, - ответил парень.
Он недоверчиво усмехнулся, услышав рассказ про девушку -автостопщицу,  - Полчаса! Это для нас большая удача! Я по пути туда в Павловске рекорд побил – восемь часов простоял. Ноги, руки, лицо – всё сгорело на солнце.
Потом покачал головой и добавил, - Как же ей не страшно, одной путешествовать? Моему другу вчера предлагали… это… - парень замялся, покосившись на Даньку, - ну вы поняли, что предлагали. Парню, представляете? Он всю ночь в палатке не спал, боялся, что тот вернётся за ним.
- Что ж ты бросил своего друга? В голубой-то маечке,  - поддел парня Андрей,  - а ну как ему опять предложат?
Питерец снова хохотнул, но уже напряжённо, и полез тыкать пальцем в смартфоне – Автостопом путешествовать рискованно. Мы связь друг с другом держим. – пояснил он.
- Толку от вашей связи.
- Ну, так всё же спокойнее.
- Вот,  - сообщил он спустя какое-то время, - друга дальнобой подобрал. Завтра утром в Москве будет.
Сомовы остановились  купить воды и хлеба, питерский рюкзак перекочевал в багажник, где был тщательно утрамбован среди таких же рюкзаков и канистр с вином и чачей.
- Если завтра до Москвы довезёте, то можно я с вами тоже переночую в Светлогорье? – попросил юноша.
- Ночуй, места не жалко. Еда у тебя есть?
- Продукты у друга остались. Мы с ним нехорошо разошлись – у него есть еда, но нет денег, а у меня есть немного денег на карточке, а еды нет.
- С карточками тут сложно. Ладно, накормим, не проблема! – Анна покосилась на Даню.
Пообедать заехали в придорожное кафе, неподалёку от Павловска. В кафе было пусто, тихо и скромненько.
- Ну раз уж мы делим трапезу, наверное, имеет смысл наконец познакомиться?
Парня звали Саша.
После обеда проехали Павловск и отыскали поворот на Светлогорье. Дорога петляла среди живописных холмов, беловатых от известняка, местами - голых, местами - поросших соснами, которые окаймляли долину реки Дон.  Анна смотрела в атлас автодорог России и указывала, куда ехать.
- Первый раз вижу людей без GPRS  навигатора, - подал голос Саша с заднего сиденья.
- Да на кой он нам! Есть же карты и есть люди.
Проехав через деревню, указатель «Пляж», источник с часовней, путешественники выехали к огромной меловой горе, вокруг которой прокладывали дорогу. «Черик» окутали облака известковой пыли, он лавировал между самосвалами, экскаваторами и кучами щебня. Наконец, показались монастырские ворота. За воротами простиралось огромное поле, а вдалеке просматривался новый бревенчатый храм.
- Надо брюки надеть, - забеспокоился Андрей, - неудобно в монастырь идти в шортах.
- Не выдумывай! У тебя вполне приличные бриджи.  И у Саши тоже, – махнула рукой Анна, повязывая на голову бандану.
Тут только все заметили, что ноги у автостопщика, обутые в сланцы, его ступни и икры, были покрыты ровным слоем чёрной автомобильной копоти. Саша тоже покосился на свои ноги и  вздохнул.
- Так, не заморачиваемся! – решительно сказала Анна и двинулась в сторону указателя «в пещеры».
Спустившись по лестнице немного вниз, он вышли на каменную террасу, которая тянулась мимо входов в пещерные храмы. Сложенные штабеля кирпича свидетельствовали о том, что идут работы по восстановлению, и конца-края им нет. С террасы открывался вид на реку Дон, что плескалась далеко внизу и на холмистую долину, которая простиралась до самого горизонта.
Сашу с Данькой заинтересовала звонница. Помимо колоколов тут висела массивная пластинка била. Данька постучал по билу пальчиком, прислушиваясь к тяжёлому металлическому гулу.
- Колокола на Руси появились из Западной Европы, довольно поздно, в Византии звонили вот в такие била, – пояснила Анна.
  У ворот пещерного храма собралось несколько человек – пожилые мужчины и женщины.
- Сейчас будет экскурсия по пещерам. – сообщил Андрей, - Саша, ты с нами?
Тот кивнул.
«Явно невоцерковлённый, но на антиклерикала не похож,» - подумала Анна про Сашу, заметив чёрную сутажную верёвочку у него на шее. На таких верёвочках обычно вешают крестики.
Вскоре появился худощавый, высокий человек с маленькой птичьей головой и отпер двери храма. Саша, неловко перекрестившись, направился вслед за Сомовыми внутрь.
У входа полагалось внести пожертвование на экскурсию и взять свечи.
- Мне надо, чтобы вы все взяли свечи, - объявил экскурсовод, - и желательно потолще. Нам предстоит спуститься на тридцать метров вглубь горы. Электричества там нет, и пещерные храмы предстанут перед нами такими же, как и сотни лет назад.
- Не забоишься? – Анна обняла Даньку за плечи. Тот отрицательно помотал головой. Андрей взял несколько свечей, одну из них протянул Саше.
- Эти пещеры выкопали христиане в восьмом веке, спасаясь здесь от иконоборческой ереси, - начал свой рассказ экскурсовод. – Потом в результате нашествия степных народов, пещеры пришли в запустение и разрушились. Далее их история связана с именем Марии Шестаковой, которая родилась в 1795 году, рано вышла замуж. Её семейная жизнь была несчастной. Муж её пьянствовал и умер, когда Марии было сорок пять лет. Мария после его смерти тоже ударилась в пьянство и быстро спилась, валяясь под заборами. Ей пугали детей, презирали и всячески  гнушались. В возрасте пятидесяти пяти лет Мария отправилась в Киево – Печерскую Лавру на покаяние, где ей было велено вернуться и расчистить заброшенные светлогорские пещеры. Получив благословение Мария вернулась и принялась разбирать завалы. К ней присоединились другие люди…
Они шли по белым меловым коридорам, спускались по щербатым лестницам, ведомые только неровным светом свечей. Перед ними разворачивалась удивительная история верующих людей, определивших судьбу этого места.
- А если она погаснет? – испуганно спросил Данька, прикрывая ладошкой дрожащий огонёк.
- Ничего, зажжёшь у кого-нибудь другого, - шёпотом успокоила его Анна.
- Жители Светлогорья стали писать жалобы на Марию Шестакову, не веря, что такой падший человек, может заниматься богоугодным делом. Жалобы дошли до самого царя Александра III. Царь отправил в Светлогорье специальную комиссию. Комиссия не нашла ничего предосудительного в действиях Марии и её сподвижников, и  царь повелел выделить средства для основания в Светлогорье монастыря.
Анна быстро взглянула на Сашу, словно ожидая увидеть на нём скептическую усмешку атеиста, но его простоватое лицо было серьёзно и будто освещено изнутри каким-то духовным, внутренним светом.
Экскурсовод остановился в небольшом квадратном помещении с вырубленной в стене нишей.
- Мария расчистила старые пещеры и выкопала ещё два километра новых пещер. Преставилась она в возрасте восьмидесяти двух лет. В этой келье она завещала похоронить себя, но народ изъявил желание приходить к ней на могилу и поэтому её захоронили наверху, в храме Воскресения Господня. Во время гонений в советское время храм разрушили, могилу её разорили, а останки выбросили. К лику святых Мария Шестакова так и не причислена.
И они снова двинулись по уходящим вниз коридорам. Бабочки серыми треугольничками усиживали стены пещер, образуя замысловатые геометрические узоры. Было странно их такое изобилие в пещерном холоде и мраке. Может быть это были особые пещерные бабочки.
- В этой пещере Мария Шестакова готовилась встречать царя-императора, - экскурсовод привёл их в маленький храм с печкой-буржуйкой в углу. На потолке пещеры были высечены византийские символы раннего христианства.
Потом снова коридоры – свечи уже прогорели на две трети, а они спускались всё ниже и ниже.
- Это келья покаяния. По особому благословению человек запирался здесь для молитвы. А вот в это окошечко раз в день приносили еду.
В келье царила мёртвая тишина. «Тишина, мрак и холод, - подумала Анна, - Только ты и Бог. Страшно. Невыносимо. Зато вот она, истина – человек один и только один рождается, живёт и умирает. Всё это - семья, друзья, коллеги по работе: иллюзия присутствия, одиночество - вот настоящая реальность состояния человека». Ей стало не по себе от этого, ни за что не согласилась бы она остаться в этой келье даже на ночь.
Они постепенно двинулись вверх.
- Вот эти два коридора выходят на обрыв над Доном. Люди копали пещеры  и почти не выходили наружу. Только посылали кого-нибудь за водой и за ягодами. Обломки известняка по этим коридорам вытаскивали и сбрасывали в реку. После революции и во время Великой Отечественной войны тут всё было разрушено и нам удалось восстановить только треть того, что было.
Ошеломлённые, они оказались в том же помещении, откуда вошли, пройдя крестным ходом по всем пещерным храмам. Свечки воткнули в песок у иконы св. Серафима Саровского. Саша понемногу приходил в себя. Его пальцы были покрыты оплавленным воском – он не замечал, не чувствовал, как плавилась свеча, как воск обжигал пальцы.
- Скажите, что здесь было во время Отечественной войны? – спросила Анна у эксурсовода.
- Немцы здесь окопались, ихний штаб был. Наши на том берегу Дона были.
Анна хотела ещё спросить, как же удалось нашим всё-таки выкурить отсюда немцев, но в запертую дверь храма уже кто-то настойчиво стучал и экскурсовод ринулся открывать.
Выйдя из храма, Анна воскликнула, обратившись к своим спутникам – Эту страну не победить! Если пенсионного возраста женщина, измученная «нарзаном», бросает пить и сдвигает гору! Вот, что может сделать русский человек, у которого есть цель! Проблема в том, что цели – то, как правило, у русского человека и нет. У нас национальная проблема с целеполаганием.
- Спасибо! – вдруг сказал Саша, - Так странно, если бы я не поехал с вами, я никогда бы здесь не побывал. Мы, когда двигались в ту сторону, на юг, ночевали где-то поблизости, на Дону, но нам и в голову не пришло сюда заехать.
- Значит не просто так. Значит, так было надо. – отозвался Андрей.
- Странно всё это. Я полторы недели у святого отца жил. Ему матушка домик сдаёт.
- У кого? – удивилась Анна. У православных не принято обращение «святой отец». – У священника? - уточнила она.
- Да. Ему и его семье одна монахиня сдаёт домик в Туапсе. Мы подружились с ней, она очень добрая. Это она мне крестик на шею повесила. Мы ещё с сыном священника подружились, он в семинарии учится.
Пока Саша рассказывал, с кем ему посчастливилось провести лето, они не спеша спустились дальше вниз по лестнице к самому берегу реки. Там оказался небольшой песчаный пляжик. Вокруг не было ни души. Андрей и Данька бросились купаться. Саша задумчиво побродил по мелководью, потом принялся тщательно отмывать ноги.
  Покинув монастырь, они отправились искать место для ночлега. Андрей предлагал остановиться на горе, поросшей сосновым лесом, Анна ратовала за берег Дона, где можно было искупаться и помыть посуду. Андрей, продвигая свою версию стал апеллировать к Саше, но тот явно чувствовал себя не вправе поддерживать какую-либо точку зрения и стушевался.
Наконец, «Черик» свернул по указателю «на пляж». На пляж дорога почему-то не привела, но высокий обрывистый берег реки приглянулся Андрею.  Под берегом река крутилась в водоворотах, зияла омутами, в которых стояла хитрая, большая  рыба. Время от времени рыбёшка помельче всплёскивала над поверхностью воды, спугнутая хищником, и снова река неспешно несла свои мутные, чёрные воды. Данька рвался спуститься по узенькой рыбачьей тропке к самой воде, охотиться за лягушками и стоило больших усилий его отговорить от этой рискованной затеи.
Они установили палатки, достали провизию, поставили складной стол, газовую плитку. Андрей откупорил бутылку с пивом. Солнце клонилось к закату и уже не палило так, как в Ростове. От реки навевало прохладу, шумели берёзы, по которым путешественники уже успели соскучиться. Всего каких-то пятьсот километров на север и совсем другой климат.
- Костёр у нас будет? – спросил Саша.
- Будут дрова – будет костёр.  А я вас вёз,– сказал Андрей, давая понять, что за дровами он не пойдёт.
Саша изобразил понимание и отправился в лес. Анна вскипятила на плитке воду и развела в ней картофельное пюре, приправив его банкой тушёнки.
-Ну что? С «приехалом»!  - Андрей плеснул в кружку себе и жене таманской кизлярки.  – Эй, ты как?– крикнул он появившемуся из леса с охапкой веток парню, - Выпьешь с нами?
Тот не отказался и с готовностью полез в рюкзак за кружкой.
- Что ж, - сказала Анна, чокаясь с мужчинами, - Если уж мы теперь и выпиваем, то надо поближе познакомиться. Чем ты, например, занимаешься?
Саша немного смутился – Я собираюсь заняться татуировками. У меня есть машинка, и я немного учился академической живописи.
Андрей и Анна переглянулись.
- Ты что, художник? Я почему-то подумала, что технарь, – удивилась Анна.
- Я два курса отучился на инженера-технолога, потом бросил.
- Почему?
- Понял, что это мне неинтересно.
- А поступал зачем?
- Чтобы в армию не идти, ну и отец так хотел.
- Ну и что армия? Институт ты же бросил.
- Мама денег заплатила, мне справку сделали.
- И теперь ты учишься на художника?
- Нет, я собирался поступать, поэтому работал в Академии художеств.
- И кем же ты работал?
- Натурщиком. – Саша снова смутился, - А что, хорошая работа, - сказал он, словно оправдываясь, - С девушками можно познакомиться, в кафе пригласить.
- Предварительно надев трусы.
- Ну да. – Саша застенчиво улыбнулся и сглотнул кизлярку.
Налили ещё по одной.
- А сейчас-то где работаешь?
- Нигде, безработный я, - гордо ответил молодой человек.
- Ты хочешь сказать "в поиске". - скорректировала Анна.
- Ну да. Хотите, я покажу свои рисунки? – предложил он.
- Валяй, показывай.
Саша достал из рюкзака блокнот. Рисунки были в стиле «анимэ» или уличного «граффити», ничего похожего на академическую живопись в них заметно не было. Однако, уличные зарисовки характеризовались чёткостью линий, точностью углов и окружностей.
"Всё-таки технарь и неплохой чертёжник" - вздохнула про себя Анна. Они с Андреем снова переглянулись, словно задав друг другу один и тот же вопрос: «А, вообще, с какого такого перепугу этот парень решил, что у него талант к живописи?»
- Сам набивал? – поинтересовался Андрей, указав на скорлопендру, оплетающую правое запястье.
- Ага, - гордо ответил юноша.
- А почему не доделал?
- Заживает долго, а надо было уже на юг ехать.
- Почему скорлопендра? Ты знаешь, что татуировка не просто рисунок – это символический портрет  самого человека или какого-либо значимого события, состояния. Статус, короче.
Саша пожал плечами. – Не знаю, понравилась сколопендра. Монахиня сказала, что татуировки уродуют образ Божий. Вы тоже так думаете?
- Нет, я так не считаю, но относиться к этому следует серьёзно. Это не рисунок на бумаге,не понравилось - выбросил. - ответила Анна. – Ты должен сначала узнать человека, которому будешь набивать татуировку, его помыслы, его чувства, заглянуть ему в душу, чтобы подобрать правильный рисунок. Это не просто. Твоя татуировка может изменить судьбу человека в лучшую сторону, указать ему верный путь, а может стать клеймом на всю жизнь. Поэтому, быть татуировщиком – большая ответственность. Ты не только художник, но и психолог, и провидец. Твоя задача помочь человеку познать самого себя.
  Саша озадаченно замолчал и задумался. Хлебнули ещё кизлярки. Солнце садилось за горизонт, окрашивая реку, небо и лес в багряные, уже почти осенние тона. На другом берегу реки катер катал отдыхающих на водных лыжах. Один из них, видимо перепил, так и не смог встать на лыжи, грязно и смешно ругаясь, он барахтался в воде, пока его не затащили на катер.
- Вот бы мне попробовать так научиться! – воскликнул Саша, с завистью глядя на отдыхающих. – Я и на таких-то лыжах не умею.
- Как, а уроки физкультуры зимой в школе?
-  Да, какие в Питере лыжи! – махнул рукой Саша.
- Действительно, какие в Питере лыжи...
- Я хочу зимой поехать в … Как называется город севернее Питера на «М»?
- Мурманск?
- Да, в Мурманск. Хочу северное сияние там посмотреть. Возьму палатку…
- Специальное снаряжение нужно – в твоей палатке без печки околеешь.
- Да? Печку, конечно, неохота тащить. Ещё я хочу поехать на… Озеро в середине России большое такое, как называется, забыл?
- Байкал?
- Точно, Байкал! Я вообще путешествовать очень люблю.
- А по географии ты случайно ЕГЭ не сдавал? – поинтересовался Андрей с ехидцей.
- Нет, я физику сдавал - Саша простодушно не заметил сарказма.
- Понятно. И куда ты путешествовал?
- В Псков и вот, в Туапсе.
- Путешествовать это хорошо, это правильно, когда ещё путешествовать, как не в твои годы? - одобрил Андрей.
Когда-то, пока были помоложе, они с Анной, увлёкшись рафтингом, прошли не одну реку. Карелия, горный Алтай, Хибины. Это поистине  незабываемый кайф, когда тебя несёт мимо скал бурлящий поток, обдавая водой по грудь, когда река, точно бешеный зверь, которого ты оседлал, как быка на родео, встаёт на дыбы и норовит тебя опрокинуть. Потом постарели, обросли бытовыми водорослями и опустились на дно, всплывая только летом в сторону моря.
- Оле-оле-оле-оле! – заорал вдруг Данька во всё горло.
- Россия, вперёд! – донеслось  с того берега. Это позабавило Даньку и он снова принялся орать.
- Хорош! – осадил его отец. Мальчик забрался в машину и включил CD проигрыватель.
- Это что за группа? – спросил Саша.
- Старая группа. «Озрик тентаклес» - ответил Андрей.
- Интересно. Тентаклес – пузыри. А «озрик» что?
Андрей пожал плечами.- Сам не знаю. Я английский знаю на уровне "читаю и перевожу со словарём".А ты, какую музыку предпочитаешь?
- У меня вкус очень испортился последнее время – оправдывался Саша, - я хардкор слушаю.
- Обожаю хардор, он помогает почувствовать себя моложе, - откликнулась Анна, - Bring Me the Horizon, Bleed from Whithin**, например, или что-то в этом роде? Так?
- Да, да, они самые.
Они выпили ещё кизлярки. Солнце село, катер с отдыхающими уехал. На бледном небе, точно веснушки проступили звёзды.  Андрей зажёг костёр при помощи газовой горелки. Пламя мощной струёй вырвалось из трубки и сухие ветви  тотчас вспыхнули. Саша пришёл в неописуемый восторг.
- Вот это штука! А я, на карачках, по два часа раздувал, раздувал! А тут – раз и готово. Я такую же хочу!
- Кстати, недорого и удобно. Раньше мы тоже мучились, раздували. А теперь никакой дождь не страшен. Становишься старше и обзаводишься всякими комфортными мелочами.
 Андрей отправился бродить по зарослям. Уже слышались всякие ночные звуки, шелест, вдалеке пронзительно прокричала сова. Из-под берега выпорхнула летучая мышь и, заметавшись, исчезла в лесу. Данька подобрался к матери, и она прижала его к себе, вдохнув запах реки от его волос. Полная луна вышла из-за леса, осветив всё серебристым светом.
- Там кто-то шурует по кустам. Наверное, лисы. О, гляди, гляди, вот она! – Андрей почти закричал свистящим шёпотом, направляя фонарик на деревья, позади полянки.
На полянку и в самом деле выбежало какое-то существо, размером с небольшую собаку. У зверька имелись острые ушки и пушистый хвостик. Данька рванулся было, но Анна его удержала, - Тише ты, спугнёшь! Лисы, они знаешь какие осторожные.
Все вместе они, затаив дыхание, разглядывали лису.
- Надо же, фонарика не боится, – удивился Андрей. – Может быть, бешеная?
- Сам ты бешеный. Их, наверное, рыбаки тут подкармливают, вот они и не боятся. Где колбаса? - зашипела Анна.
- В машине.
Машина оказалась закрыта. Анна взяла ключи, вспыхнула-пискнула сигнализация. Лисица испугалась и убежала. Её ждали, вооружившись колбасой, но она больше не появилась.  Данька полез в палатку спать, Андрей выдал Анне плед  и отправился вслед за ним.
- Я счастлив, я совершенно счастлив! – проговорил Саша.
Они глядели на небо, и оно казалось живым. Звёзды мигали, падали, двигались куда-то.  Огни самолётов, спутники, космический мусор, метеориты – всё это, то вспыхивало, то гасло, создавая иллюзию постоянного движения. Над лесом зажглась и упала вниз большая зеленоватая звезда.
- Как из ракетницы, - сказала Анна, - только звука почему-то не слышно.
- НЛО?
Анна пожала плечами – Не знаю, многие утверждают, что видели НЛО, даже некоторые мои знакомые.
- Да, мои тоже, - согласился Саша, - а они, знакомые эти, вполне адекватные люди?
- Ну как тебе сказать, - ответила Анна, - если честно, не очень.
- Меня инопланетяне даже один раз забрать хотели. – отозвался из палатки Андрей - «Поехали!», говорят.
- Ага, расскажи лучше, под чем ты был.  – перебила его Анна.
Они рассмеялись, и беседа плавно перешла на излюбленную тему о разных веществах, изменяющих сознание.
- А от кислоты***, что может быть с человеком, какие проблемы? – поинтересовался Саша.
- Шизофрения, - Сомовы сказали это почти хором.
- Моему другу, который употребляет, поставили диагноз в психушке – F25 и F 45. Это как понять?
- Это по МКБ – 10, F20  - как раз таки шизофрения. Правильно F20, запятая 5. Цифра пять означает разновидность заболевания. Шизофрений много – параноидальная, гебоидная, кататоническая. У твоего друга скорей всего неуточненного генеза, то есть не пойми какая, нетипичная. А F40 – что? Андрей, вспоминай? F 80 – ЗПР, F- 90 – поведенческие расстройства…
- F 70 – олигофрения!  - Андрей вылез из палатки и направился к машине, чтобы достать из рюкзака вещи.
- А, вспомнила, это неврозы. Тоже пакость, иной раз похуже шизофрении. Так что не повезло твоему приятелю, – закончила Анна.
- У нас друг работает психиатром на «скоряке». Говорит – молодёжь, уехавшая от наркотиков, не возвращается, – подтвердил Андрей.
- Откуда не возвращается? - не понял Саша.
- Из «зазеркалья», – ответила Анна.
- Человеку отпущено определенное количество мистического опыта, можно исчерпать его в самом начале, очень быстро. И сказка закончится – все впечатления прекратятся. Останется лишь пустота, которую нечем заполнить.  – пояснил Андрей,  - Я тоже когда-то увлекался, пока не оглянулся - а вокруг никого нет. Кто сел, кто умер, кто - сошёл с ума.- он снова забрался в палатку и застегнул полог.
Саша и Анна остались вдвоём у костра. Впервые за много дней этой ночью они почувствовали прохладу и потянулись к огню. Анна переложила поленья , и уснувший было костёр вспыхнул с новой силой.
- Ещё кизлярки выпьешь? – спросила Анна у Саши.
- Конечно.
- Хулиганить не будешь, не буйный?
- Не-а, я адекватный. – Саша сел в позу лотоса на пенке.
Анна плеснула ему в темноте слишком много.
- Ничего, - парень выпил одним духом, отёр рукой рот и снова начал разговор про наркотики. Видимо тема эта была для него особенно актуальна.
 - Один мой друг… - он вдруг замолчал, потом внезапно, точно решившись, сказал, - Ладно, открою всю правду! Чего уж...Я сам употребляю эту кислоту. Только редко, раз в неделю, не больше, ну два раза. Компания у нас подобралась такая. Но у меня с головой всё в порядке. Никакой шизофрении нет, и в роду не было. Если редко употреблять, то это ведь не опасно?
- Всё индивидуально. - Анна снова переложила поленья в костре, - Зависит от наследственности человека, его возраста, социального статуса.  У людей зрелых, имеющих работу, семью, деградация идёт медленно.  У подростков и молодёжи – быстро. Не шизофрения, так шизотипическое расстройство, депрессия,  - хрен редьки не слаще.
- У меня была депрессия. Это, наверное, смешно, но я в двадцать два года, уволился с работы и сидел дома безвылазно. Почти ничего не ел – утром геркулес с водой, а вечером яйцо. Мне не то чтобы хотелось умереть, просто не хотелось жить. Я не видел смысла, рядом не было людей, ради которых стоило жить.
- Разве? А мать?
- Мать сказала, чтобы я шёл работать. А я не видел смысла работать. Зачем? Чтобы тачку себе купить? Шмотки? Скучно. Так и сидел четыре месяца, на улицу не выходил, только в интернет, в «Доту»**** там, в соцсети – язык у парня стал заплетаться.  – Потом вот друзья появились, очень хорошие люди.
- Наркоманы.
- Ну да, наркоманы. Но они очень добрые, классные. С ними интересно. Они умеют просто радоваться жизни.
- А те, кто не употребляет  наркотики – не умеют?
- Нет. Они какие-то мрачные все, озабоченные.
- Саш, а жизнь на самом деле - страшная штука,  - проникновенно сказала Анна, -  просто радоваться ей способен только умственно недалёкий человек. Хочешь, я постараюсь объяснить тебе, что происходит с тем, кто употребляет наркотики?
- Давайте.
- Наш мозг продуцирует сам всякие психоактивные вещества. Существуют вещества, ответственные за наше хорошее настроение и чувство комфорта,  - например серотонин. Если его мало – у человека возникает депрессия, если много – возбуждение нервной системы. Или дофамин – в норме он позволяет нам любоваться красотой природы, писать стихи и музыку, если его много – начинаются галлюцинации, если мало – судороги. Пока все эти вещества вырабатываются в необходимом количестве – мы психически здоровы. Но если человек начинает принимать какие-либо вещества, психтропного действия – баланс смещается и некоторые собственные вещества перестают вырабатываться мозгом вообще. Вот тогда небо с овчинку и кажется, но восстановить баланс невероятно сложно, а иногда невозможно совсем.
- То-то я думаю, почему у меня память стала плохая! Это от дешёвых подделок! Клянусь, я не буду больше эту кислоту, по крайней мере, дешёвую. Хотя это так прекрасно!
- Что прекрасно?
- Ну, особенно, когда умирает твоё «эго»! Я сейчас нормально разговариваю? – Саша не удержался в позе лотоса, завалившись на спину.
- Ты лыка не вяжешь. Продолжай. – Анна понимала, что должна вытянуть из него сейчас всё, что его мучает, как вытягивают гной из раны, чтобы потом появилась возможность её залечить. Ей хотелось повернуть его к себе лицом, чтобы он посмотрел на себя её глазами, а там всё будет зависеть уже от него.
Парень мотнул головой и засмеялся, - Зато я всё буду помнить. От алкоголя я всегда всё помню. Хотя я попробовал первый раз только полгода назад, если не считать выпускного. А он кислоты я всё забываю. Смерть «эго» это когда ты не помнишь что было пять минут назад. Будто действуешь не ты, а тебя просто нет. Это прекрасно и это так страшно. Я больше этого не буду делать. Не хочу.
-Будешь, куда ты денешься? Я, таких как ты, много видала. Поначалу все так говорят, а потом… Ты ведь недавно в это дерьмо залез. Врать ещё не научился, совесть не потерял. Ты сказал тем людям, у которых ты жил: монахине, священнику, что ты наркоман?
- Нет.
- Почему? Ты же не считаешь это чем-то дурным? Или всё-таки как?
Саша помолчал,потом ответил,- Они бы не поняли, испугались, расстроились. Мне не хотелось их разочаровывать.
- Есть ещё одна сторона вопроса – продолжала Анна. - Мы все живём в мире, наполненном бесплотными сущностями. От рождения мы защищены от ненужных контактов с этими сущностями, от проникновения на их территорию. Есть сущности низшего порядка, суть демоны, а есть высшего, то есть ангелы. Сущности высшего порядка к общению с нами не стремятся – им незачем. Стремятся, как правило, сущности низшего порядка – они питаются нашей энергией или ещё какие свои интересы преследуют. Употребляя наркотики, особенно, такие как ЛСД или другие галлюциногенного типа, человек отключает защиту и становится добычей низших сущностей. То что ты называешь смерть «эго» - это замещение тебя в твоём теле «чужим». Он «подключается» к твоему телу через мозг, как через  спутниковую связь, а ты в это время «выключен». Это не проблемы с памятью – это проблемы контакта с телом. Может произойти такое, что «чужой» останется в твоём теле надолго или навсегда. Тогда медицина бессильна. Это будет действительно смерть «эго».
- Но многие люди употребляют ЛСД и ничего. У меня сейчас всё хорошо, всё плохое в прошлом. У меня друзья, у меня девушка даже есть.
- И почему тогда ты здесь счастлив с чужими людьми? Где твои друзья, где твоя девушка? Почему она не захотела отправиться с тобой путешествовать? С тобой! Подумай об этом и спроси себя -  есть ли у тебя девушка?
- Но кислота помогла мне многое познать в себе, познать своё «эго», познать  бога. - не сдавался Саша, - Я стал совершеннее. Это, наверное, смешно, но я видел бога – это большая радужная лужа.
- Послушай, это, наверное, и было бы смешно, если бы не было так грустно. Ты ведь неглуп, неужели ты думаешь, чтобы достичь совершенства, познать Бога, достаточно полизать "промокашку"*****? Или скушать таблетку? Или что-то покурить? Так вот запросто! Люди годами копают пещеры в горе, молятся день и ночь, без еды, без сна, чтобы этого достичь, а у вас всё просто. Тебе не приходило в голову, что если бы так было, то все бы только тем и занимались, что жевали какую-либо дрянь испокон веков и были бы счастливы.А вместо этого аскетизм, годы подвижничества, изнурительный труд, выработка предельной концентрации. Посмотри, любая духовная практика включает эти моменты. Даже шаманские и индейские практики допускали употребление галлюциногенных веществ только для посвящённых и для повседневной жизни не годились.
- Да, пожалуй, в этом есть смысл. – согласился он, подвигаясь к костру.  – Наверное, мне стоит отказаться от кислоты. Вот сейчас, например, мне хорошо здесь и без неё. Я счастлив.
-Нет, ты путаешь счастье и удовольствие,  – возразила Анна, - Счастье это долговременное состояние человека, который чувствует себя востребованным. Счастье в служении другим людям, обществу, государству, в преодолении самого себя, – не в работе ради личной выгоды или успеха, а именно в служении, чтобы там не говорили. Это банально звучит, но что поделать, человек так устроен. Почему те, кто дорвался до власти всё хапают и хапают? Они несчастны и просто не понимают, где найти своё счастье в силу убожества своего. Ты сегодня получил все подсказки – найди свою гору и копай, а то танцы с бубнами вокруг своего «эго» можно до старости плясать, только время уходит. Двадцать три года – уже немалый срок. Поэтому отказаться от наркоты это, конечно, здравая мысль, но приоритетом должно быть то, чем ты займёшься, как реализуешь себя.
- Я бы хотел набивать татуировки.
- Но это опять же больше для своего удовольствия. Кстати, знаешь, что означает твоя скорлопендра?
- Что? – Саша с тревогой посмотрел на руку.
- Цепь. Правда, похожа? Ты заковал себя цепью, лишил свободы. Подсознание не обманешь, оно тебя с потрохами выдало. А, знаешь, почему ты её не доделал?
- Почему?
- Страшно стало. Так?
- Наверное, - помолчав, согласился Саша. - Я никогда так глубоко в себя не залезал.
Они ещё сидели некоторое время у потухающего костра,  разговаривали. О книгах, о религии и о наркотиках - про Кена Кизи, Керуака, Сэлинджера, Кафку и Сартра. Саша рассказывал о своих переживаниях, связанных с употреблением ЛСД. Как они в Питере с приятелем лезли по крутому скату крыши, опьянённые, не чувствуя опасности, как он сорвался и зацепился за ограждение, чудом не упав вниз. Как боялся в Туапсе, что его арестует полиция  и посадит в тюрьму за наркотики.
- Я и там татуировки могу бить. Я знаю кому и какие, я изучал. Себе паука набью в паутине.
Анна мучительно думала о том, осталась ли ещё на свете здавомыслящая  молодёжь и кто виноват в том, что молодой двадцатитрёхлетний парень не знает, зачем живёт на свете. Родители? Мать -учительница, отец – инженер. Интересно, а они, наверное, с ними ровесники. Одно поколение. По ним проехался каток девяностых годов и продолжает катиться теперь уже по их детям. Она вспомнила, какими они были в молодости - оборванные, цветастые панки с волосами, выкрашенными гидроперитом и зелёнкой. Многие из них уходили в религию. Набирала силу и расправляла крылья тогда полузапретная ещё и этим более привлекательная православная церковь. Из уст в уста передавались легенды о хиппарях, уходящих в монастыри, о чудесных старцах, переживших ужасы лагерей. Они-то знали – есть места, куда можно прийти и тебе укажут верный путь к спасению. А что сейчас? Куда податься? В контору, где оказывают ритуальные услуги чиновники в рясах? Кто виноват в этом? Какова доля ответственности высшего священноначалия, священнослужителей рангом пониже и их, простых христиан? Несомненно, она есть. Сколько можно молчать и оправдывать всё то, что творит верховное духовенство? Но что делать? Не надо, ох не надо было церкви срастаться с этой вороватой властью, стоило бы иерархам занять более принципиальную позицию по отношению к «верхам». Да ворон ворону глаз не выклюет. Легко говорить. А делать-то что? Мир стоит на пороге новой религии, или учения, основанного на употреблении наркотиков. Без наркотиков скоро немыслима станет жизнь, они будут необходимы, как зубная паста, прочно войдут в обиход. Сколько их уже придумано, создано в лабораториях – безопасных, лёгких, не вызывающих абстинента, а главное дешёвых и доступных. Ложь, парадигма лжи. Homo sapiens заменит Homo demens, человек безумный. Им будет проще манипулировать, он не будет сопротивляться, этот человек, не будет жаждать справедливости, подвергать всё сомнениям, с готовностью обрекая себя на смерть. Он не будет стремиться покорить вершину или переплыть океан, отправиться в космос или совершить подвиг для блага человечества. Всё заменит небольшое количество вещества с красивой формулой. Вот тогда и "наступит он, вожделенный Армагеддон". Человек утратит свою функцию и своё значение, станет ненужным, устаревшим биоматериалом.
Но пока они, эти молодые люди, мальчики и девочки, куда-то двигаются, что-то ищут, пытаются постичь, познать, повстречать, порой сами не зная Кого. Позабыв про свои гаджеты и наркотические иллюзии - не всё ещё потеряно, ещё есть надежда. И тот, кто вынашивает этот дьявольский план зомбирования человечества,превращения его в послушный биомусор, в конце-концов останется с носом.
 Анне не хотелось скатываться в нравоучения и переливать из пустого в порожнее, она отправилась спать, пожелав спокойной ночи. Молодой человек услышал всё, что нужно было услышать, и рассказал, всё, что на душе накопилось. Он раскрылся как цветок, перед чужими людьми, потому что так – безопасно, никто не узнает и был благодарен за эту возможность раскрыться. Теперь надо было терпеливо ждать, когда заброшенные в него этим днём (да и предыдущими) семена прорастут. Дай Бог, чтобы проросли побыстрее, чтобы не случилось ничего непоправимого. Анна знала, что она помолится за него и за девушку из Орла тоже.
Утро было прекрасно по -летнему. Его не портила даже матерная ругань рыбаков, разместившихся на берегу ещё затемно. Над тусклой поверхностью Дона курился парок, гомонили птицы.
 На завтрак была овсяная каша.
- Первый раз вижу человека, пытавшегося покончить с собой с помощью овсянки, - рассмеялась Анна, протягивая Саше тарелку с кашей.
- Ну, эта вкусная , со сгущёнкой, - сказал он, облизывая ложку.
К вечеру они добрались до Москвы и распрощались с попутчиком у железнодорожной станции.

* "Factory" - британский панк-рок клуб, организованный Тони Уиллисом в 80-х годах прошлого века.
** Bring Me the Horizon, Bleed from Whithin - известные группы, исполнители музыки в стиле хард-кор.
*** Кислота - здесь диметиламид лизергиновой кислоты ЛСД, наркотическое галлюциногенное вещество.
****Дота 2 - компьютерная игра, стратегия.
***** Промокашка - (сленг.), ЛСД, форма выпуска в виде кусочка бумаги, пропитанного активным веществом.

Продолжение: http://www.proza.ru/2018/02/28/2199