Николай ПАХОМОВ
КРЕДО – ЛИЧНОСТЬ
Очерк о литераторе А.А. Грачеве
СЛОВО О ГРАЧЕВЕ-ПОЭТЕ
С Александром Алексеевичем Грачевым я познакомился в 2007 году, когда начал ходить на заседания литобъединения «Курские вечера», ютившегося при писательской организации, возглавляемой Владимиром Павловичем Детковым. Собирались тогда, если память не изменяет, по вторым пятницам каждого месяца в 18 часов (отсюда, пожалуй, и название объединения) в помещении современного Дома литератора на Красной площади. Правда, Дома литератора как такового в то время еще не было, имелись лишь пара комнатушек, заставленных шкафами с книгами, и небольшой зал (тоже со столами-прилавками для книг), занимаемые писательской организацией, а остальная полезная квадратура в большом помещении знаменитой «шестерки» принадлежала каким-то коммерческим структурам. От высоких потолков, давно не ведавших побелки, от засиженных мухами древних люстр, от сереньких стен, расхлюпанных стульев веяло неухоженностью и неуютом. Впрочем, как только начинались «чтения» и жаркие обсуждения, все эти бытовые неудобства уходили куда-то далеко-далеко и теряли всякое значение.
Помнится, в один из таких литвечеров после очередной публичной порки кого-то из «начинающих» (а «пороть» тогда любили, особенно остро и язвительно это получалось у ныне покойного поэта Алексея Шитикова) со своими стихами на экзекуцию напросился интеллигентного вида мужчина лет пятидесяти пяти. Этим храбрецом, как потом выяснилось, и был Александр Грачев, профессиональный ученый-историк и правозащитник на общественных началах, а еще, естественно, любитель поэтического слова. Он прочитал два или три стихотворения и приготовился к «товарищеским» отзывам. Но когда его попытались «клевать» не только по делу, но и ради самой экзекуционной традиции, то без малейшего стеснения начал давать отпор и коллегам из «начинающих», и маститым поэтам. Чувствовалось, что знает цену не только себе, но и своим критикам. А, кроме того, располагает крепким багажом теоретических познаний в области стихосложения и поэтики. Этим и запомнился с первого дня знакомства.
В 2008 году небольшую подборку его стихов я увидел в журнале «Толока» – официальном печатном издании Курской писательской организации и других творческих союзов, учрежденном еще в 1997 году издательством «Славянка (Николай Гребнев) по инициативе писателя Бориса Агеева, ставшего его главным редактором. Тронули душу следующие строки, навеявшие что-то есенинское, правда, едва уловимое, так как написаны были в ином поэтическом ключе:
В небе нет уже ультрамарина,
Воздух полон серым хрусталём,
Но горят калина и рябина
Под окошком красным янтарем.
К этому времени я уже знал, что Александр Грачев родился в Воронежской области (ныне эти места находятся на Белгородчине) и что большое влияние на становление его как личности оказал отец, о котором он говорил и говорит по сей день с большой теплотой. Отец был ветераном Великой Отечественной войны, а потом после окончания Воронежского пединститута – директором сельской школы, инспектором РОНО. Александр после службы в армии окончил с отличием исторический факультет одного из лучших вузов СССР – Воронежский государственный университет и аспирантуру Московского института народного хозяйства имени Г.В. Плеханова. Кандидат исторических наук. С 1977 года проживает в Курске, работает в РОСИ, преподает историю государства и права России и права человека. Знал, что он автор нескольких десятков научных работ, соавтор учебника «История России: Курс лекций», антологии «Права человека и правовая мысль России (XVIII – начало XX веков), учебного пособия «Роль неправительственных правозащитных организаций в формировании гражданского общества в России» и Почетный работник высшего профессионального образования России. А еще то, что перестроечные годы он, поверив в демократические преобразования в стране, пробился в Курскую областную Думу. Но, подепутатствовав один созыв, сильно разочаровался как в людях, вопивших о демократии и правах человека, а под шумок об этом занимавшихся прихватизацией и хапужеством, так и в возможностях областной Думы и властях области сделать что-то существенное в пользу простых людей. Потому, оставив в покое мечты о депутатстве и глобальном изменении общества, вновь возвратился к преподавательской деятельности, чтобы продолжать сеять доброе и вечное, а для души – заниматься стихами. И здесь, на мой взгляд, важным было то, что имея такой внушительный багаж знаний и жизненного опыта за плечами, он никогда не кичился этим перед коллегами-литераторами. Мало того, всегда спешил первым придти на помощь всем нуждающимся в добром слове или ином совете. Подкупает и то, что Александр Алексеевич публично «признается» в том, что «соловьиный край стал его духовной родиной». Следовательно, он считает себя курянином. А потому входит в замечательную когорту курских поэтов и прозаиков, родившихся за пределами Курской области, но проявивших себя на ее территории. Например, таких, как Петр Сальников, Исаак Баскевич, Юрий Бугров, Владимир Детков, Владимир Муха (Чемальский), Юрий Першин, Валентина Коркина, Владимир Кулагин и многих других.
В первых числах сентября 2009 года не стало Владимира Деткова, и помещение писательской организации закрылось на долгое время в связи с начавшимися там ремонтом и тяжбами между писательской организацией и коммерческими структурами, возжелавшими занять все помещение. Члены литобъединения «перебазировались» в «Асеевку», где находилась школа-студия стиха Анатолия Афанасьева. Активным участником школы-студии стал и Грачев. И здесь наше знакомство обрело более тесные очертания. Он, человек с развитым чувством коллективизма и взаимовыручки, одним из первых горячо откликнулся на мое предложение создать собственный альманах, чтобы публиковать в нем свои произведения. Мало того, что дал подборку своих стихов, но и написал (по моей просьбе) вступительную статью к первому выпуску «Перекрестков». (Идею о создании литературного альманаха тогда поддержали Алла Пехлецкая, Вадим Шеховцов, Владимир Рябинин, Борис Останков, Иван Зарецкий и ряд других курских литераторов, а я стал составителем).
И если в статье сквозила горечь от того, что в постперестроечное время все реже и реже на полках книжных магазинов можно видеть поэтические сборники не только начинающих поэтов, но и отечественных классиков, а у книжных полок – юных читателей и книголюбов, то в его стихотворной подборке (а это более 20 стихотворений) накатывающими волнами прибоя неутомимо и неистребимо билась любовь к родному краю, его природе и людям-созидателям. Многие стихи посвящались нашему Черноземью, богатому березами, соловьями и церквями.
Люблю тебя родное Черноземье,
Люблю, переживаю за тебя.
Ты – мой источник сил и вдохновенья,
Ты – Родина моя и соловья.
Первый выпуск альманаха увидел свет в издательстве ЮМЭКС в начале 2010 года. В середине этого года вышел второй номер, посвященный 65-й годовщине Великой Победы. В нем наряду с известными курскими литераторами – Владимиром Рябининым, Вадимом Шеховцовым, Борисом Останковым и другими – вновь принял участие Александр Грачев, предоставив несколько стихотворений патриотической направленности. Конечно, всех их не процитировать, но одну строфу из стихотворения «Курск» привести стоит, чтобы почувствовать и ритмику, и пафос, и авторское отношение:
Краса соловьиного края,
Курск молод и в тысячу лет!
Как крепость стоит коренная,
Как символ всех русских побед!
Третий выпуск «Перекрестка» посвящался годовщине со дня смерти Владимира Деткова, проще говоря – памяти этого писателя. И Грачев, в отличие от многих «корифеев», знавших Деткова многие годы, но не пожелавших написать о нем несколько строк для данного альманаха, опять без лишних заморочек принял участие. На этот раз не только очередной подборкой стихов, но и очерком «Масштаб личности». И тут, как я заметил, проявились особенности Грачева не только как публициста, но и как ученого: строгая констатация фактов, критический анализ, объективность и обстоятельность изложения содержания. И все – при хорошем литературно-художественном слоге.
Не многие отважатся на передачу портретных данных «героя», а психологического портрета – тем более, но Александр Алексеевич не побоялся пойти на такой шаг. И вот Детков встает перед нами таким: «Он всегда выделялся из толпы. Высокий, статный, гривастый, с очень выразительными глазами и интеллигентной улыбкой. Его можно отнести к типу мужчин, который психологи называют «журналист». А он и действительно был журналистом: энергичным, общительным, умеющим расположить к себе».
Всего несколько штрихов – и образ Деткова передан не только колоритно, но и точно. А далее – речь о масштабе ушедшей от нас личности и ее вкладе в дело развития литературы и культуры соловьиного края, а также собственное отношение к этой личности.
Это был уже второй очерк Александра Алексеевича, касающийся литературы и литераторов Курского края. В целом они давали представление о публицистических способностях автора, профессионально подмечающего и передающего читателю самые важные детали исследуемой проблемы или творческой личности, как в случае с Детковым.
Осенью 2010 года по инициативе нового руководителя Курской писательской организации (КРО СПР) Николая Ивановича Гребнева был создан Курский союз литераторов, позже (на 2-м съезде курских литераторов) переименованный в Союз курских литераторов (СКЛ). Естественно, образовалось и Курское городское отделение (КГО) этого союза, в жизни которого активную позицию занял Александр Грачев, став одним из надежных помощников Гребнева во всех его начинаниях. Во-первых, в 2011 году он не только принял участие, но и вложил личный вклад в разработку литературных премий имени В. Алехина, К. Воробьева, А. Гайдара, П. Сальникова, А. Фета и Г. Шелихова, учреждаемых КРО СПР. Во-вторых, постоянно участвовал в разработке нормативных документов и предварительных сценариев проведения таких общественно-значимых мероприятий, как съезды курских литераторов, книжные ярмарки-выставки в Курске. Участвовал он и в разработке проектов положение о «Дне литератора» в Курской области, литературного конкурса «Литератор года», проекта Соглашения с администрацией области о совместной властных структур и литературно-писательского сообщества области по развитию литературы и культуры в крае.
Да, не все предложения, внесенные Грачевым, вошли в окончательную редакцию принятых документов – такова реальность наших дней, особенно в области законотворчества: что-то принимается, что-то уточняется, что-то изменяется, что-то отменяется… Однако важен сам факт. Ведь многие известные в области писатели, когда речь заходила об общественной деятельности и надо было проявить свою гражданскую позицию, предпочли оставаться в тени, а Грачев спешил выйти на «передний край» этой весьма непростой деятельности, часто встречаемой в штыки некоторыми ревностными чиновниками от культуры и власти.
Не устранился он и от общегородских мероприятий, таких как «Читающий троллейбус», «Трамвай – книгочей», когда на протяжении всего маршрута транспортного средства надо было читать стихи, рассказывать о курских писателях, прославивших наш край своим вкладом в отечественную литературу – Николае Асееве, Аркадии Гайдаре, Афанасии Фете, Николае Корнееве, Евгении Носове, Константине Воробьеве и других. Одним словом – просвещать. А это – дело весьма непростое: и стук трамвайных колес, и дребезжание вагона, и людской гомон на остановках, и часто барахлящая звукоусилительная техника… Да и пассажиры, прямо скажем, всякие бывают… Кроме того, сотрудниками городских библиотек систематически проводились встречи с курскими писателями и литераторами в парках отдыха – и здесь Александр Грачев один из активных гостей – выступающих. Поучаствовал Александр Алексеевич и в таком мероприятии, как «Бессмертный книжный полк», проведенном впервые в 2017 году комитетом по культуре администрации города Курска. На этом, весьма важном, на мой взгляд, мероприятии, особенно для молодых поколений, речь велась о творчестве курских писателей-фронтовиков Михаила Обухова, Михаила Козловского, Федора Голубева, Николая Корнеева, Евгения Носова, Константина Воробьева, Петра Михина, Савелия Чернышева и других, писавших правдивые произведения о войне.
Продолжая систематически печататься в «Толоке» и «Курских перекрестках» – новое название «Перекрестка» с шестого номера, – а их с 2011 по 2015 год вышло не менее двух десятков, Александр Грачев в издательстве «Славянка» опубликовал две книги стихов: «Золотой туман» (2013) и «Соловьиная аномалия» (2015). Наконец-то удалось исполнить давние мечты и задумки.
Сборник «Золотой туман» вышел в твердой цветной обложке и весьма впечатляющим для провинции рыночной России тиражом – 250 экземпляров. На 192 страницах сборника более сотни стихотворений, разделенных на пять тематических глав – «Любовная память», «Поют соловьи по-курски», «Возвращение домой», «Назначение стиха» и «О главном в себе…». Уже сами оглавления разделов прямо указывают, о чем будет речь в стихотворениях.
Книга «Соловьиная аномалия» такого же полиграфического исполнения, как и «Золотой туман», только в ней уже 224 страницы, да и стихотворений побольше. К тому же все стихотворения размещены в семи тематических разделах: «Слияньем душ зовут любовь», «Весной солистом служит курский соловей», «Растут стихи из мук душевных», «О важном в жизни: образно и кратко», «Эпоха перемен – перестройка», «Глаза есть зеркало души» и «Песенные варианты».
Как видим, тематическая мозаика произведений поэта широчайшая: это и лирические описания природы, и любовная лирика, в которой женщина – символ нежности, чистоты, преданности и красоты; это и мотивы патриотического воспитания молодежи на примерах героического прошлого наших дедов и отцов, сломивших хребет европейскому фашизму и национализму; это и философские размышления о нашем бытии, когда с ростом количества церквей не видно роста духовности, когда справляют бал хамство, чванство, меркантильность и жажда потребления, а не созидания. Это – многое другое, волнующее душу поэта и гражданина, в том числе и роль личности в развитии культурной, общественной, социальной жизни общества. Много внимания автором уделяется и такому феномену земной цивилизации, как русский человек с его высоким духом, его патриотизмом, его жертвенностью, его героизмом при защите Отечества. Потому и появилась «Поэма о русском гении». Большинство современных литераторов и писателей с прохладцей относятся к «большим поэтическим формам», предпочитая им короткие, но емкие стихи. А Грачев не побоялся «большой формы» и на дюжине страниц изложил непростую историю России и ее главных героев, от первых князей, до «вождей-перестройщиков», акцентировав главное внимание все же духовным лидерам – Серафиму Саровскому, Ломоносову, Пушкину, Некрасову, Льву Толстому, Тютчеву, Фету, Есенину, Шолохову, Шукшину, и творцам-созидателям – Королеву, Келдышу и другим.
Поэма, задавая ритмику произведению и его содержанию, начинается такими строками:
Неукротим и плодовит
Многострадальный русский гений…
Заканчивается же не только верой автора в счастливое будущее России и россиян, но и призывом ко всем нам, ныне живущим бок о бок с автором, добрыми мыслями и делами всячески приближать это будущее:
Россия потому стоит,
Её душа живёт и дышит,
Что гений прочен, как гранит,
Трудом его наш дух возвышен.
………………………………….
Россия! На пути к себе,
К своим корням, своим героям,
К Творцом намеченной судьбе –
Мир справедливости построим!
И вслед за автором хочется верить, что «мир справедливости», о котором мечтали наши прадеды и деды сто лет назад, мы все же когда-нибудь построим… О нем в лихолетье девяностых ельцинских годов как-то подзабыли, подменив лживыми понятиями о демократии, частной собственности и рыночной экономике. Но ныне все чаще и чаще поднимаются голоса в защиту справедливости, причем не просто справедливости, а социальной, что значительно важнее для русского человека.
Одним из лучших поэтических произведений Александра Грачева стоит назвать его поэму «Светлояр», а также его стихотворения о малой родине – городе Алексеевка Белгородской области и Курском крае, среди которых можно выделить цикл стихотворений о курском соловье.
Предисловие к первому поэтическому сборнику Грачева написала поэтесса Тамара Кравец, которая отметила искренность автора в «поэтических рассуждениях о человеке и его мятущейся душе». Потому и приводит в качестве примера такие замечательные грачевские строки:
Чтоб стыд не жег железом душу мне,
Я честным быть хочу, как дети могут…
Кстати, в этих строках не только «поэтическая искренность» Грачева, но и его жизненное кредо: быть честным по отношению к людям и к себе – качество весьма важное, но в рыночные времена не очень-то приветствуемое…
Тамара Кравец также сообщает читателю, что «стихи автора, несмотря на обращение к сложным темам, несложны для восприятия, его поэтические образы просты и понятны» и что «тема духовности занимает одно из главных мест» в творчестве. Что ж, подмечено верно…
В предисловии же к книге «Соловьиная аномалия» писатель Владимир Дмитриевич Чемальский (26.01.1935-27.01.2016) справедливо отмечает, что «поэзия для Грачева на протяжении сознательной жизни была сферой вторичной, но чрезвычайно важной для души». И в качестве духовной доминанты во многих стихах Александра Алексеевича приводит следующие афористично-философские строки:
Душа – весы добра и света,
Мерило благ, свобод предел…
Он же отмечает присущие поэту Грачеву «философскую глубину анализа событий, основанную на его научной, преподавательской и юридической деятельности, лирическую тональность и некоторый романтизм», а также то, что автору удается доходчиво сказать о сложном и что «его поэзия доступна простому молодому человеку, еще не обремененному глубокими знаниями и жизненным опытом».
Полагаю, что сказать о поэзии Грачева лучше, как это сделал Владимир Чемальский – ученый, профессор и тонкий лирический поэт – вряд ли удастся. Остается лишь присоединиться к этим словам.
СЛОВО О ГРАЧЁВЕ-ПУБЛИЦИСТЕ
Не забывая о поэзии, Александр Грачев в то же самое время все чаще и чаще стал обращаться к жанру аналитико-критической и литературоведческой публицистики, причем краеведческой направленности. Из-под его пера вышли очерки о жизни и творческой деятельности Пимена Карпова – «Поэт есенинского круга», Афанасия Фета – «Поэт любви и красоты», и Николая Асеева – «Поэт стали и соловьиной трели», сокращенные варианты которых увидели свет в альманахе «Курские перекрестки». (Выпуски «Курских перекрестков», соответственно, № 19, № 20 за 2015 год и № 25 и № 31 за 2016 год).
Данные работы получились настолько крепкими и удачными в новизне подхода к их изложению, в стилистике, в языковой гамме, что вызвали интерес не только у коллег по литературно-писательскому сообществу, но и у специалистов городских библиотек и преподавателей литературы и русского языка в школах. Оно и понятно: поэт писал о поэтах-земляках, достигших значительных высот на поэтическом Олимпе страны, то есть о том, что ему близко и дорого, что постоянно бередило его душу… Теперь, когда нужно было провести мероприятия по творчеству Фета или Пимена Карпова, работники библиотек и школьные педагоги обязательно приглашали Грачева, и он с радостью, на высоком профессиональном уровне, делился с читателями своими знаниями и наработками. То же самое он делает и по просьбе работников Курской областной научной библиотеки имени Николая Николаевича Асеева, что нашло отражение на официальном сайте этого храма знаний и культуры.
К слову сказать, публицистические произведения способствовали тому, что в 2016-2017 годах Грачев написал три знаковых в его поэтическом творчестве стихотворения, посвященных А.А. Фету, П.И. Карпову и Н.Н. Асееву.
Но раз речь пошла о публицистической, литературоведческой деятельности в творчестве Александра Алексеевича, то необходимо хотя бы по несколько слов сказать о каждой вышеназванной работе.
Отметив в первых абзацах очерка «Поэт есенинского круга» место рождения «незаслуженно забытого» Пимена Ивановича Карпова (1886-1963) и его корни, он по-стихотворному емко, в несколько строк, сообщает о карповских «университетах» и круге его знакомых на литературном поприще: «П.И. Карпов не учился в университетах, его главной школой стала школа грамотности Рыльского уезда Курской губернии. Однако жизненные университеты Пимена Ивановича поражают. Он участник или активный сторонник народных революций в России начала XX века. Круг его знакомств невероятно богат знаковыми фигурами своего времени, с ними он общался, дружил, вел переписку, у них учился и мастерству писателя и поэта. Его знакомыми были: Л.Н. Толстой, А.М. Горький, Александр Блок, Валерий Брюсов, Дмитрий Мережковский. Он дружил с Сергеем Есениным, Николаем Клюевым, Сергеем Клычковым, Алексеем Ганиным, Александром Ширяевцем и другими видными прозаиками и поэтами своего времени».
Всего несколько строк – и целый пласт жизни писателя. Затем следует анализ первых произведений Пимена Карпова, начавшего свой путь в 1906 году, – сборника «Говор зорь. Страницы о народе и интеллигенции» (1909) и романа «Пламень» (1913).
Говоря о сборнике, Грачев отмечает, что Пимен Карпов «справедливо обвиняет интеллигенцию в незнании народа и его духовном ограблении, в то время, как помещики и капиталисты грабили его материально». Александр Алексеевич не проводит параллелей с нашим временем, когда после контрреволюции 90-х годов либеральная интеллигенция также способствует новым российским капиталистам-рыночникам и олигархату и в духовном, и в экономическом ограблении народа, но это читается между строк.
Исследуя роман «Пламень», Александр Грачев пишет, что «положительную оценку» этому произведению дал «выдающийся поэт Серебряного века Александр Блок», а также отмечает, что «роман стал буквально «литературным землетрясением», в котором Карпов не только выступает как обличитель эксплуатации крестьянства, но и предсказывает, что Россию ждет революция. А после «очистительного пламени» революции в условиях построенного «Светлого Града воцарятся справедливость, правда и любовь». Роман «Пламень», по мнению Грачева, был настолько острым для своего времени, настолько революционным, что возмутил Святейший Синод – один из высших государственных органов Российской империи, следивший не только за делами церкви и религии, но и за нравственностью и благочинностью православного населения.
(По специальному решению Синода почти весь тираж романа «Пламень» «был конфискован и брошен в топку». Хорошо, что хоть самого автора не предали анафеме, как подобное сделали во времена Петра Первого с другим земляком курян Сильвестром Медведевым (1641-1691), многие произведения которого также по решению патриарха Иоакима были изъяты из обращения и сожжены).
Придерживаясь давно устоявшегося мнения, что Пимен Карпов в первую очередь – поэт, а уж потом – прозаик, Александр Грачев большую часть своего исследования посвятил поэтическому творчеству этого писателя. «Перу Пимена Карпова, – пишет он, – принадлежат три поэтических сборника: «Знойная лилия» – 1911 года и вышедшие в 1922 году «Звездь» и «Русский ковчег», а также стихи разных лет». А еще отмечает, что Пимен Карпов был мастером цветописания и широкого использования неологизмов типа «цветопад», «солнцеструи», «бурнопламенный» и других, которые украшали стихи и придавали им своеобразие.
Среди «стихов разных лет» Грачев выделяет стихи Карпова, увидевшие свет в середине 20-х годов, в разгар «преследования новокрестьянских поэтов»: «История дурака» (1925), «В застенке» и «Три поэта» (1926).
Если в первых поэтических сборниках преобладает вера автора в Светлый Град, как порождение революции с ее «очистительным пламенем», то в стихах середины двадцатых годов этой веры, по мнению Грачева, уже нет. Одна обида за обманутое крестьянство и утраченные надежды. «Гораздо раньше других народных поэтов, – отмечает Александр Алексеевич, – он пишет пророческое стихотворение «История дурака», где признает социалистическую революцию роковой ошибкой народа и фактически предсказывает период сталинских репрессий». А несколько ниже, конкретизируя эту мысль, констатирует: «В стихотворении «История дурака» (1925) чувствуется, во-первых, разочарование в социалистической революции и ее лидерах: Владимире Ленине, Льве (Лейбе) Троцком и Иосифе Сталине, а, во-вторых, в них он высказал пророческие мысли о начинающем формироваться тоталитарном государстве…»
И в качестве доказательства цитирует некоторые строки этого стихотворения:
Ильич разбит параличом,
А Лейба вылетел «в отставку»!
С чекистами устроив давку
И сто очков вперед им дав,
Кавказкий вынырнул удав –
Наркомубийца Джугашвили!
При нем волками все завыли…».
Естественно, кроме данного стихотворения, Александр Алексеевич проводит детальный и весьма профессиональный анализ многих других стихотворений Пимена Карпова разного периода творчества, как «светлых» (о Светлом Граде), так и «темных», к которым относит «Черный знак», «Посол звезды» и некоторые другие, как «крестьянских» о земле и воле, так и о природе родного края. Но не менее важной в данной работе Александра Грачева является и та часть исследований, в которой говорится о наших современниках, возвративших из забвения и людского беспамятства имя талантливого поэта и прозаика Пимена Карпова. В числе их он называет журналиста и член Союза писателей России Николая Аверьяновича Шатохина, проживающего в Хомутовке, столичного литературоведа и критика Сергея Станиславовича Куняева, курского писателя и издателя Николая Ивановича Гребнева и ряд других.
Вслед за Грачевым отметим лишь некоторые. Николай Шатохин своими волнующими публикациями в газетах и журналах разворошил, пробудил народную память о земляке, добился учреждения ежегодных Карповских чтений на малой родине и литературного конкурса его имени(1996), издал сборник очерков, статей и зарисовок «Друг ты мой, товарищ Пимен…» (2013). Сергей Куняев в серии «Забытая книга» в непростые перестроечные годы добился выхода в свет романа «Пламень», стихотворений и воспоминаний П. Карпова (1991). Николай Гребнев в содружестве с Николаем Шатохиным и редактором Борисом Агеевым при поддержке губернатора Курской области выпустили собрание сочинений нашего земляка в двух томах (2010-2012).
И в этом, на мой взгляд, также немалая ценность данной работы.
К сказанному стоит добавить то, что в 2015 году Александр Грачев побывал и на Карповских чтениях. И не просто побывал в качестве очередного гостя из столицы соловьиного края – таких всегда хватало, – а поучаствовал в чтениях со своим очерком «Поэт есенинского круга». Причем сначала очерк был опубликован в одном из июньских номеров хомутовской газеты «Районные новости», а затем прочитан местной публике на могиле поэта – учителям, школьникам, работникам культуры и гостям из других регионов. И как заслуженный итог всего этого действа – признание его победителем очередного литературного конкурса имени Пимена Карпова.
Как уже отмечалось, не меньший интерес у читателей вызвал и очерк Александра Грачева «Поэт любви и красоты». Рассказав о родословных корнях будущего родоначальника отечественной лирической поэзии Афанасия Афанасьевича Фета (1820-1892), его детстве, годах учебы, первой юношеской любви к Марии Козьминичне Лазич, трагически погибшей в 1850 году, и женитьбе на некрасивой, но богатой купеческой дочери Марии Петровне Боткиной, Грачев отмечает, что его становление «как русского поэта» происходит в студенческие годы. «Именно в этот период он подружился с будущим поэтом и литературным критиком Аполлоном Григорьевым, автором известного изречения «Пушкин – наше всё», – пишет Александр Алексеевич. – Вскоре Фет переезжает жить в их дом в Москве. Здесь он погружается в атмосферу философских бесед и споров, знакомится со ставшими в будущем известными интеллектуалами: историком С.М. Соловьевым, юристом и публицистом К.Д. Кавелиным, поэтом Я.П. Полонским, художником-иллюстратором П.М. Боклевским».
Поведав о выходе первых лирических сборников Фета в 1840 и 1850 годах, вызвавших интерес у литературных критиков, в том числе и у В.Г. Белинского, Грачев также освещает и такую сторону творческой деятельности и жизни начинающего поэта, как тяготение его к славянофилам.
«Зародившееся в 40-е годы XIX века деление русской интеллигенции на славянофилов и западников не могло обойти и А.А. Фета, – пишет Александр Алексеевич. Не занимая в этих движениях важного места, немец по происхождению и русский по воспитанию, А. Фет скорее был славянофилом, чем западником. Об этом свидетельствуют его отношения с литературными критиками и писателями. Западники И.С. Тургенев, В.Г Белинский, Н.Г. Чернышевский и другие подвергали его творчество резкой критике, а у славянофилов он чаще находил поддержку. Так литературный критик Н.Н. Страхов и поэт Ф.И. Тютчев высоко ценили его поэтические произведения».
Называя Афанасия Афанасьевича Фета «певцом «чистого искусства» – любви к женщине и красоты природы», Грачев вместе с тем не забывает и о том, что в личности этого земляка курян «сочетались как минимум два человека: поэт-лирик и рачительный хозяин». Отмечает он и факт того, что «лирика Афанасия Фета не утратила актуальности для нашего времени, замутненного поиском недостатков, несовершенства во всем». А проводя параллели с нашим временем, с горечью констатирует: «Пораженная сегодня супермодным постмодернизмом российская литература теряет традиционные ориентиры, путая, а иногда, даже оправдывая перестановку местами добра и зла, красоты и безобразия, любви и секса, богатства и достатка, труда и развлечения, благородства и подлости, целомудрия и порнографии. В этих условиях «чистая поэзия» А.А. Фета, за которую так ругали его современники и советские литературные критики, способна, словно эликсир здоровья, лечить больные души россиян, запутавшихся в сетях «рыночных» отношений».
Не обошел молчанием Грачев и такой период в жизни замечательного поэта и публициста, как курский, во время которого Фетом было написано и опубликовано четыре цикла стихотворений Вечерние огни», а пятый вышел уже после его смерти. Много говорится и об «активном сотрудничестве» Афанасия Фета с видными деятелями российской культуры: писателем Л.Н. Толстым, поэтом Я.П. Полонским, с литературным критиком Н.Н. Страховым, философом и поэтом В.С. Соловьевым. Упомянут и такой момент в жизни Фета, как его общественная деятельность – более десяти лет он был мировым судьей.
Уделив большое внимание поэтической и литературной деятельности Фета в целом, Александр Грачев напоминает нам и о его хозяйственно-экономической деятельности, в том числе в Воробьевском имении, в котором все сельхозработы были поставлены на рельсы капиталистических отношений, использующих наемный труд. (Кстати, одним из первых курских писателей, обративших внимание на эту сторону деятельности Фета, был Юрий Першин, написавший и опубликовавший в газете «Курская правда» статью «Всё приобрёл усиленным трудом»).
Немало страниц своего литературоведческого исследования Александр Грачев уделил и анализу конкретных стихотворений великого лирика, цитируя не только отдельные строки, но и целые строфы. Но в данном случае «идти по его стопам» мы не станем, лишь упомянем названия стихотворений, на которых обратил внимание исследователь. Это элегия «Старые письма», «Ты отстрадала, я еще страдаю…», «Нет, я не изменил…», «Долго снились мне вопли рыданий твоих…», «Когда читала ты мучительные строки…», «Печальная береза», «Чудная картина…», «Облаком волнистым…», «Степь вечером..», «Ивы и березы…» и другие. Естественно, к этому ряду относятся и стихи, положенные на музыку выдающихся композиторов (С. Танеева, Н. Римского-Корсакова, М. Балакирева, С. Рахманинова, А. Варламова, А. Аренского, А. Гурилева): «Шепот, робкое дыханье…», «На заре ты ее не буди…», «Я пришел к тебе с приветом…», «Я тебе ничего не скажу…», «На качелях».
Заканчивая речь о данной публицистической работе Александра Грачева, не могу не отметить того обстоятельства, что о творчестве Афанасия Фета в разные годы писали курские журналисты и литераторы. Наиболее известны очерки о нем писателя и литературного критика Исаака Зельмановича Баскевича (1918-1994), в том числе и в книге «Курские вечера», изданной в 1978 году в Воронеже. Не менее двух статей принадлежат перу Евгения Ивановича Носова (1925-2002), активно добивавшегося учреждения Фетовских чтений и восстановления имения Фета в Воробьевке. С этими статьями, как рассказывают курские писатели, Евгений Носов выступал на первых Фетовских чтениях. Небольшую статью о поэте написал Александр Дмитриевич Балашов, писатель, проживающий в Курчатове. Как отмечалось выше, писал о Фете и Юрий Петрович Першин, поэт и прозаик. Стихотворные посвящения Фету напечатали Владимир Николаевич Рябинин, Татьяна Ивановна Страхова и Вадим Михайлович Шеховцов. И тут Александр Грачев не только продолжил дело своих предшественников и современников, но и значительно продвинул его вперед.
Работа Александра Грачева «Певец любви и красоты», как, впрочем, и предыдущая, по своему объему и содержанию претендует на небольшую монографию, поэтому всего сказанного в ней тут не процитировать. Можно лишь обратить внимание читателей на отдельные моменты, что, на мой взгляд, и сделано. Но пройти мимо такого факта, как использование Грачевым в ней трудов предшественников, тоже нельзя. А круг их, как показывает Александр Алексеевич, широк. Это и работы Б.Я. Бухштаба, Д.Д. Благого и Л.М. Лотмана. Это и диссертации ученых-филологов Г.В. Петровой, П.А. Гапоненко, Е.С. Скляр, М.А. Глушковой, А.Ф. Коковина, В.К. Гончаровой и Л.В. Татаренковой. Это и исследования В.А. Шеншиной, Н.М. Мышьяковой, М.В Строганова и многих других.
Естественно, такое обилие литературы позволяет провести более полновесное исследование жизни и творчества Афанасия Фета, осветив каждый уголок, но с другой стороны преподносит высокие требования, в том числе и не «скатываться» до банального пересказа чьих-то выводов. И с этим, на мой взгляд, Александр Грачев блестяще справился.
Что же касается третьей работы Александра Алексеевича – «Поэт стали и соловьиной трели», то это не просто большой очерк или литературное эссе, но и настоящая многостраничная монография, претендующая на то, чтобы быть изданной отдельной книгой. С дотошностью настоящего ученого и публициста Александр Алексеевич исследует буквально каждый эпизод жизни и творчества поэта Николая Николаевича Асеева (1889-1963). Даже в первой части этой работы, опубликованной в «Курских перекрестках» и занявшей двадцать страниц, было немало ссылок на других авторов. Причем ссылок не простых, а подчеркивающих каждую деталь сказанного и написанного, уточняющих допущенные прежними биографами и литературоведами неточности и противоречия. А чтобы этого достичь, необходимо «перелопатить» десятки и десятки книг и журналов – дело не одного дня и даже не месяца. Поэтому Грачева можно было часто видеть в «Асеевке» среди книжных, журнальных и газетно-подшивочных стоп с ручкой и блокнотом. Зато новая публицистическая работа о нашем земляке-поэте вышла у него не только познавательной и интересной, но и захватывающей, как детектив, и убедительной в своей исследовательской полноте, искренности и художественности.
Уже в первых предложениях работы автором вставлена откровенная «затравка» к предстоящей интриге и драматургии: «В современной российской литературе сложился устойчивый стереотип, что в советский период в литературе, как и в других видах искусства, в силу исторических причин не было реальных возможностей для развития общественно значимой личности, индивидуальных творческих способностей писателей и других деятелей искусства. Действительно, 74 года советской власти в нашей стране приходятся на один из сложнейших периодов в истории России. Три революции начала XX века, гражданская война, восстановление экономики, а вслед индустриализация, коллективизация и, особенно, установленный в 30-е годы под руководством И.В. Сталина тоталитарный режим создавали объективные трудности для взращивания талантов».
Задав тон и динамику повествования, Александр Алексеевич затем подробно, с прорисовкой отдельных деталей, знакомит читателя с родословной будущего ведущего советского поэта, обстоятельствами переезда его из Льгова, где родился, в Курск, где стал жить у дяди Василия Николаевича Асеева и учиться в реальном училище. Не были «забыты» и страницы его жизни, когда принимал участие в революционных событиях 1905-1907 годов. Затем речь повелась о московском периоде жизни Асеева и его учебы на экономическом отделении Московского коммерческого института (1909-1912 гг.) и на историко-филологическом факультете Московского университета в качестве вольнослушателя. Нашло место и упоминание об учебе Николая Асеева в Харьковском университете, о чем многие биографы Асеева предпочитают промолчать. При этом много внимания уделяется как началу поэтической деятельности Николая Николаевича Асеева, так и его встречам с представителями писательского сообщества того времени – поэтом и основоположником русского символизма Валерием Яковлевичем Брюсовым (1873-1924), поэтом и теоретиком символизма Вячеславом Ивановичем Ивановым (1866-1949), а также будущими лучшими друзьями-поэтами, яркими представителями футуризма Борисом Леонидовичем Пастернаком (1890-1960) и Владимиром Владимировичем Маяковским (1893-1930).
Важно отметить то, что все это подается Александром Грачевым как бы в диалоге с другими исследователями жизни и творчества Асеева, а порой – в острой дискуссии с ними. Недаром же говорится, что только в спорах (дискуссиях) рождается истина. К тому дискуссионный характер подачи материала придает ему особую остроту, яркость и выразительность, а читателя побуждает не просто читать текст, а и размышлять, сопоставляя одни данные с другими…
Примером такого заочного диалога являются следующие строки: «Трудно не согласиться с крупным советским литературоведом, одним из исследователей поэзии Н.Н. Асеева Ю.А. Мешковым, который отметил: «Советские литературоведы доказывают, что творческая индивидуальность поэтов не теряется и не растворяется в общности идейно-эстетического идеала, литературного направления и метода». А вот с выводом автора статьи «Вежливый футурист» М. Замшевым, что Николай Асеев «не стал кумиром ни одного поэтического поколения», а вошел в историю в качестве «друга и соратника Маяковского», Александр Грачев согласен не во всем. «Необходимо отметить, – пишет он, – что в биографии Н.Н. Асеева, поэта 10-х – начала 60-х годов ХХ века, были настоящие творческие взлёты и популярность в народе. Асеев был известен, особенно в периоды подъёма его творчества в 20-е годы, когда вышли его зрелые стихотворения и народ запел его песни, написанные совместно с композитором А.А. Давиденко. Большой интерес вызвало у творческой общественности и народа издание знаменитой книги о его ближайшем друге «Маяковский начинается», написанной в 1936 – 1939 годы и опубликованной в 1940 г. В 1941 г. за эту поэму он получил Сталинскую премию первой степени».
А чтобы поставить твердую «точку» в заочных спорах с оппонентами, Грачев приводит высказывания современника Асеева, а также его постоянного оппонента поэта Ильи Сельвинского и поэта-шестидесятника Андрея Вознесенского. Первый заявил: «Сила Асеева в том, что это, прежде всего – личность. Можно не помнить его стихов, не знать ни одной строчки, но когда говоришь «Асеев» – перед тобой возникает силуэт, у которого нет двойника», второй дополнил: «Асеев автор «Синих гусар» и «Оксаны», менестрель строек, реформатор рифмы. Он зорко парил над Москвой…».
Акцентировав внимание читателя на том, что «фундаментальные основы личности, конечно, закладываются в детстве и юности, а закрепляются в молодости», Александр Алексеевич переходит к анализу отдельных произведений любимого им поэта, написанных в самом начале поэтической стези. И здесь мы видим не только успехи Асеева, но и неудачи, а еще видим круг его знакомых, среди которых писатель, критик и художник Сергей Бобров, поэты В. Хлебников и Г. Петников.
В отличие от других исследователей жизни и творческой деятельности поэта, в том числе и курских – И. Баскевича, Е. Спасской, М. Шехирева, Ю. Бугрова и других, «отделавшихся» лишь краткой констатацией факта, – Александр Грачев целый раздел своей работы посвящает вынужденному участию Николая Асеева в Первой мировой войне и активному участию его в революционных событиях на Дальнем Востоке.
«Социалистическая революция всколыхнула все слои и классы российского общества, – пишет Грачев без оглядки на современные веяния в либеральных кругах интеллигенции, как можно сильнее опорочить идеи социалистической революции. – Последовавшая за ней гражданская война 1918 – 1920 годов, а на Дальнем Востоке, где в это время находился Н.Н. Асеев с женой, она продолжалась до 1922 года, заставляла занимать гражданскую позицию, особенно, если ты творческий человек, литератор… Здесь не затеряешься в толпе, не скроешься за другого. Это формировало и одновременно закаляло характер Н.Н. Асеева. Находясь в это время во Владивостоке, он целиком и полностью поддержал большевиков, явившись в новый орган власти – Совет рабочих и солдатских депутатов, где вначале получил должность заведующего биржей туда, а затем начинает сотрудничать в качестве журналиста в местной прессе».
Дав представление о общественно-политических событиях того драматического времени, являющихся не только фоном, но и естественной средой, в которой проходила жизнь поэта, Александр Грачев далее знакомит нас с его творческой деятельностью. И опять со многими подробностями, которые другие авторы редко используют, мол, не до мелких деталей нам, когда речь о большом…
«Во Владивостоке, – сообщает он, – Н.Н. Асеев вначале создаёт литературно-художественное общество «Балаганчик», а затем в 1920 году на его основе создается футуристическая группа «Творчество», в которую входили С.М. Третьяков, Д. Бурлюк, Н. Асеев и другие». И далее говорит, что в этот период Асеев выпускает сборник «Бомба» (1921) и публикует два цикла стихов: «Заржавленная лира» и «Стихи сегодняшнего дня», в которые вошли произведения, «полные пафоса, страстной поддержки народной власти». А еще информирует нас о том, что именно здесь, во Владивостоке, был подготовлен Асеевым к изданию и сборник стихов «Стальной соловей», который удалось выпустить в свет лишь позднее в Москве.
Сообщает Александр Грачев и о репрессиях со стороны белогвардейцев и иностранных интервентов, в том числе и по отношению к сотрудникам газеты, в которой работал поэт Асеев. Это заставило чету Асеевы срочно покинуть Владивосток и бежать в Читу – столицу Дальневосточной республики. (О данном эпизоде в жизни Асеева курские исследователи, за исключением разве что М. Лагутича, как-то не «вспоминают»).
Конечно же, наиболее широко и подробно в рассматриваемой работе Грачева освещен столичный период жизни и творчества Николая Николаевича Асеева, начавшийся с 1922 года, когда нарком просвещения А.В. Луначарский вызвал его в Москву, и длившийся до самого последнего вздоха поэта в 1963 году. Десятки и десятки страниц глубоко продуманного, осторожно взвешенного на весах ученого, поэта и публициста крепкого, доброго, правдивого текста, который хочется читать и читать, словно весной дышать вешним свежим и чуть влажным воздухом. Ибо здесь речь идет не только о большом советском поэте, чьим «стихом говорило само время», поэте, стоявшем у истоков создания Союза писателей СССР (1934), не только о его дружбе с Владимиром Маяковским (они познакомились в 1914 году) и отношениях с Борисом Пастернаком, но и о нашей истории, и о роли личности в истории в целом и в литературе в частности.
Стоит отметить, что в этом массиве крепкого публицистического текста не затерялись моменты жизни и творчества поэта, связанные с Курском и Курским краем. (Курск был посещен Николаем Николаевичем Асеевым и Владимиром Владимировичем Маяковским в феврале 1927 года). О малой же родине – Курщине – поэтом написаны стихотворный цикл «Курские края» (1930-1943) и «Богатырская поэма», посвященная курянам. (Много говорится о малой родине, земле «сведомых кметей», и в его автобиографии, и в статьях, и в письмах С.В. Лагутичу – Н.П.). А в качестве наиболее яркого примера любви поэта к Курску и Курскому краю Александр Грачев приводит следующие строки из стихотворения «Город Курск», заключающего стихотворный цикл «Курские края»:
Город Курск на веков гряде
Неподкупный и непокорный,
На железной залёг руде,
Глубоко запустивши корни.
(На мой взгляд. эти строки являются такими же крылатыми, как и знаменитые строки еще одного земляка курян, проживавшего в Москве, Николая Николаевича Сидоренко из стихотворения «Давным-давно»: «Еще Москва лежала в колыбели, а Курск уже сражался за Москву»).
Будучи искренним почитателем женской красоты, что следует, в том числе и из его стихов, Александр Алексеевич с особой теплотой пишет о взаимоотношениях Николая и Ксении Асеевых. «В детстве и юности он (Николай Асеев – Н.П.) был любимым внуком деда и бабушки по материнской линии, а в молодости судьба подарила ему любовь на всю жизнь, сделав его однолюбом, – радостно делится своими познаниями Грачев с читателями. – Можно не сомневаться, что поэт Николай Асеев вряд ли бы состоялся, не встреть он не просто свою любовь, а музу в лице одной из сестёр Синяковых (харьковских муз русских футуристов): Ксении (Оксаны) Михайловны Синяковой, с которой он вступил в брак в 1916 г. и прожил всю жизнь в любви и верности». А несколько ниже, поведав об обстоятельствах их знакомства в 1911 году в Харькове, цитирует поэтические строки поэта, посвященные любимой:
Не за силу, не за качество
золотых твоих волос
сердце враз однажды начисто
от других оторвалось.
Я тебя запомнил докрепка,
ту, что много лет назад
без упрёка и без окрика
загляделась мне в глаза...
Многие биографы Николая Асеева предпочитают промолчать о его деятельности как литературоведа и критика, или же отделываются кратким упоминанием, а Грачев и об этой форме деятельности поэта говорит «во весь голос». Громко заявляет он и о помощи Асеева молодым поэтам-шестидесятникам, стихи которых, по признанию некоторых из них, любил читать.
«Как литературный критик Н.Н. Асеев в 1961 г. издаёт книгу «Зачем и кому нужна поэзия», полную глубоких философских размышлений о поэзии, – пишет Александр Алексеевич со знанием дела. – Несмотря на то, что Н.Н. Асеев в своей литературной деятельности, как правило, был новатором, в последние годы жизни он серьёзно задумался о вопросах преемственности в отечественной литературе. Он отдаёт должное классикам и прежде всего А. Пушкину, М. Лермонтову, Ф.Тютчеву и А. Фету и, одновременно, говорит о важности для поэзии поэтов-новаторов В. Маяковского, С. Есенина, А. Твардовского и других крупных советских поэтов. С большой надеждой он смотрит на зарождающееся племя поэтов-шестидесятников. Сотням из них Н.Н. Асеев стремился доброжелательно оказать профессиональную помощь, хотя иногда их и критиковал».
И в этом, если не новизна данной работы Александра Грачева, то ее полнота и объективность, о чем многие биографы поэта, в том числе и курские, как-то помалкивали.
Ныне в биографических работах, особенно на страницах Интернета, можно прочесть критические замечания в адрес Николая Асеева, основанные на словах дочери Марины Цветаевой Ариадны Эфрон, что Н.Асеев, будучи представителем Литфонда СССР, в годы войны не оказал помощь в трудоустройстве её матери, и это, мол, послужило причиной её самоубийства. Давая отповедь самой мадам Эфрон и ее последователям, Александр Грачев пишет: «Это так не похоже на Н. Асеева, что мало кто этому поверил» И следом приводит аргументированное доказательство: «Несколько лет назад Вера Чикрина провела расследование, которое показала полную непричастность Н. Асеева к этому поступку Цветаевой, у которой было достаточно много жизненных и творческих проблем».
К этому можно добавить и то, что Николай Асеев по просьбе самой Марины Цветаевой (в письме к нему) помог ее сыну Георгию Сергеевичу Эфрону прописаться в Москве и получить жилплощадь.
В начале семидесятых годов ХХ века ученый-филолог, литературовед, критик и писатель-прозаик Исаак Баскевич в газетных статьях не раз высказывал сожаление, что в Курске, в отличие, например, Воронежа, мало внимания уделяется краеведческой литературе, и призывал к устранению этого пробела. А чтобы слова не были пустым звуков, первым издал в 1978 году книгу очерков о наших земляках, в том числе и писателях разных эпох, «Курские вечера». Само собой, в ней имелись сведения и об Асееве, одним из первых давших определение «сведомым кметям» из бессмертного «Слова о полку Игореве». Призыв Баскевича был услышан, и вскоре появились не только отдельные статьи и очерки о курянах, прославивших край в различных областях человеческой деятельности, но и книги, как, например, коллективный сборник «Гордость земли курской» (1991), «Курские встречи» (1991) Юрия Бугрова, «Льговские истории» (2001) и «Провинциальная хроника» (2014) Михаила Лагутича и другие. Немало статей и очерков было написано курянами и о поэте Николае Николаевиче Асееве. Среди авторов статей стоит назвать И. Баскевича, М. Шехирева, С. Лагутича, М. Лагутича, Ф. Панова, Е. Спасскую, Н. Гетьмана и Ю. Бугрова. И в этом ряду наших видных литераторов-краеведов ныне стоит назвать имя Александра Алексеевича Грачева, публицистические работы которого достойны самых высоких слов одобрения и признания, а литературоведческий труд «Поэт стали и соловьиной трели» дорос, на мой взгляд, до лидерства в этом деле.
В 2015 году в 65-м номере «Толоки», посвященном Году литературы и 70-летию Великой Победы, было опубликовано эссе Александра Грачева «Правда и право войны», направленное против фальсификаторов истории всех мастей. Говоря, что «писать о войне сегодня модно», Александр Алексеевич с острой горечью и сердечной болью отмечает, что чаще и больше всего о ней пишут всевозможные фальсификаторы, расплодившиеся не только в странах Европы, США и Канады, но и на Украине, в лице своих нынешних лидеров порвавшей братские узы с Россией. Здесь героями стали бандеровцы – кровавые приспешники гитлеровцев.
К концу 2015 года ряды Курского городского отделения Союза курских литераторов выросли до 70 человек. Возникла необходимость в заместителях руководителя отделения. И одним из них стал Александр Алексеевич, на плечи которого возлегли многие организационные функции: проведение заседаний секций поэзии и прозы, проведение Фетовских чтений и ряд других. А это, должен заметить, совсем непростая работа. Она требует не только больших организаторских способностей, но и такта, и высоких душевных качеств.
Активная деятельность Александра Грачева на ниве литературного творчества и взаимодействия курских литераторов с общественностью послужила основанием для выдвижения его кандидатуры на соискание учрежденной губернатором премии «Литератор года». И по итогам данного конкурса он был признан победителем (за 2016 год). Вручение награды состоялась 10 июня 2017 года, накануне дня памяти Евгения Ивановича Носова (12 июня), одновременно с вручением главной губернаторской премии по литературе имени Е.И. Носова, лауреатами которой стали известный курский поэт Юрий Асмолов, поэт и руководитель Белгородской писательской организации Владимир Молчанов и председатель КРО СПР, прозаик Николай Гребнев.
…Возможно, именно во время Карповских чтений зародилась в нем идея о создании книги очерков о творчестве поэтов, имевших отношение к Курскому краю. Возможно… В любом случае, начиная с 2016 года, он стал активно готовить рукопись книги. И эта его деятельность активно приветствовалась в литературно-писательском сообществе Курска.
Однако пока шла шлифовка материалов, подготовка рукописи, время даром не терял. Обладая незаурядными качествами лидера и организатора, возглавил одно из отделений Литературного лицея, учрежденного стараниями Николая Гребнева при Союзе курских литераторов в 2014 году. Подопечные Грачева – Владимир Шведюк, студент ЮЗГУ и Сергей Грешилов, ученик 7 класса – не только стали победителями внутригородских молодежных творческих конкурсов и издали авторские сборники стихотворений, но и со своими работами вышли на всероссийские просторы: их произведения опубликованы на интернетовских страницах «Российского писателя». Не многим юным литераторам оказывается такая честь…
Продолжая работу над будущей книгой, Александр Грачев не забывал и о текущих делах. Так, в 2017 году он опубликовал вторую часть своей монографии о творчестве Николая Николаевича Асеева – «Поэтический стиль Николая Асеева». (Она вышла в сборнике «Современной поэзии и прозы Соловьиного края» (гл. редактор Б. Агеев), изданном «Славянкой»). Отличительной чертой второй части стало то, что здесь речь идет об особенностях асеевской поэтики – тематике и структуре литературно-художественных средств (тропах, фигурах, рифмах), а также категориях художественных приемов (пространстве, ритме, фонике). Если в первой части шел общий разговор о произведениях поэта, то во второй приводятся конкретные примеры и анализ отдельных стихотворений.
Чтобы не быть голословным, приведу некоторые высказывания Александра Грачева о поэзии Асеева. «Поэзию Николая Асеева можно назвать возвышенной, образной, метафоричной, – констатирует он. А несколько ниже дополняет: – Анализ лучших произведений Н. Асеева убеждает, что он сторонник металогии, которая считает главным в поэзии искусство употребления слов не в прямом значении, а в переносном, то есть в образном, фигуральном. (…) В его поэтической речи широко представлены такие поэтические тропы, как сравнения, метафоры, оксимороны, метонимии, олицетворения, эпитеты, гиперболы, литоты и другие приемы переноса свойств одного предмета или явления на другой».
Поведав читателю об использовании Асеевым в стихах синтаксической инверсии, градации, анафор и эпифор, Александр Грачев обращает внимание и на богатство поэтического языка поэта. «В его поэтических произведениях много слов из славянской мифологии, народного фольклора, русских сказок, песен, былин и пословиц, – констатирует он, согласуясь в этом с другими исследователями поэтического творчества Асеева. И тут же добавляет, что Асеев «внес существенный вклад в словообразование, что является автором множества неологизмов».
Интересны наблюдения и выводы Александра Грачева об использовании Николаем Асеевым рифм, особенно «неточных». Перечислив с десяток образцов асеевских рифм, Грачев цитирует следующие строки нашего земляка из стихотворения «Объявление», написанного в 1915 году:
Я запретил бы «Продажу овса и сена»…
Ведь это пахнет убийством Отца и Сына?
Несколько страниц текста с приведением конкретных примеров посвящены Грачевым ритмике в поэтическом творчестве Николая Асеева.
Конечно, всех примеров богатой палитры использования Асеевым художественных приемов, указанных Грачевым, мне не повторить (их десятки и десятки), но некоторые моменты показать я просто обязан. Например, ведя речь о фонике и, конкретно, о напевности, Александр Алексеевич цитирует строки из стихотворения «Работа»:
Ай, дайбль, дайблью.
Блеск домн. Стоп. Лью!
Дан кран – блеск, шип.
Пар, вверх пляши!
Как известно, Николай Асеев был одарен редким чувством ритма. Это позволило ему внести существенный вклад в изменение ритмической картины российской и советской поэзии. Во многом, благодаря Асееву, становятся популярными дольник, тактовик и акцентный стих (форма чисто тонического стихосложения), которыми написаны его ранние стихи. И Александр Грачев пример «дольника» находит в стихотворении «Венгерская песнь», написанном в 1916 году:
Там, где увяли ивы,
где остывают ручьи,
чаек, кричащих «чьи вы?»,
мы обратим в ничьих.
А ниже приводит пример «тактовика» из стихотворения «Реквием», написанного поэтом в 1924 году:
С горем наперевес,
зубы бедой сжав,
фабрик и деревень
ширься тугой шаг:
«Станем на караул,
чтоб не взошли враги
на самую дорогую
из наших могил!»
Вот так, с любовью и профессионализмом, с чистым сердцем и бескомпромиссностью, с бережным отношением к чужому труду и дотошностью настоящего исследователя отнесся Александр Грачев к поэтическому наследию нашего замечательного земляка Николая Асеева, вложив еще один прочный камень в фундамент доброй памяти о нем. И в этом – весь Александр Алексеевич Грачев, ученый, поэт, публицист, педагог и общественный деятель; человек, живущий в XXI веке, но с благородством души писателей XIX века.
Будем надеяться, что книга художественной публицистики появится в скором времени и привлечет внимание к себе не только краеведов и литературоведов, но и всего нашего просвещенного общества. А пока пожелаем Александру Алексеевичу творческих успехов в поэзии, публицистике и художественной прозе.