Новеллки. Авантюра

Лето в августе шикарное. Настолько шикарное, что сравнивают его не с самой последней по престижности тканью. Кто бывал на море, знает, что такое – бархатный сезон. Но то – на море. Побывавшим хоть раз вдали от моря, положим, в Прикаспийских степях, сезон этот вовсе не казался бархатным. Да и было от чего. Невыносимая, убивающая всякое желание думать жара делала каждый божий день не очень добрым. Впрочем, и ночью довольно часто у желающего прогуляться сводило челюсти от холода. Часто, но не всегда.

На улицу ночью они не выходили. Не было никакой необходимости. Хотя, если разобраться, спали они на улице. Разве можно назвать помещением брезентовую армейскую палатку человек на двадцать? От холодных ночей оборонялись с помощью шерстяных одеял, которые напяливали повыше, на голову и грелись, выдувая из лёгких тёплый воздух. Впрочем, бывало и так, что ночи становились теплыми. И тогда спали, укрывшись лишь простынями. Август – месяц, всё-таки, летний. И в этот последний летний месяц поспевают сочные, налившиеся плоды, овощи ли,фрукты,а то и ягоды, к разряду которых относится и бахча. Вот, на сбор этой самой бахчи, а другими словами, арбузов и приехали студенты, жившие в этих палатках.

В те времена, когда ещё существовала общность советских людей, люди эти были неприхотливы настолько, что полтора месяца пребывания в палатках, не казались им чем-то экстремальным. Всё, что ныне относится к разряду экстрима, тогда считалось обычной жизнью. Спали в палатке. Удобства – на улице. В палатке – тумбочка и металлическая кровать на уникальных железных сетках. Полог от комаров над койкой служил, кажется,и другой цели: каждый студентик чувствовал себя под ним, как в собственной комнате. Полог был большой, шириной в две кровати, плотный и практически непроницаемый. В самый раз, чтобы скрыть личную жизнь. Но, поскольку, пологи были сшиты из марли, то по поводу звуконепроницаемости - здесь уж увольте! И если, в одном конце кто-то всхрапнул, то, будьте уверены, в другом люди обязательно слышали всё. Хотя…Плюсы были тоже налицо. Удобно было рассказывать и слушать анекдоты, а также наслаждаться в часы досуга пением Гарика, который сопровождал свой вокал игрой на гитаре. А что, хороший парень, правда, очкарик. Ребятам почему-то он казался малорослым и нелепым, а он девчонкам нравился. Непонятно за что и непонятно чем. Но парень был целеустремлённым мэном: добивался того, чего хотел. А песни он пел классные, пацанам и девчонкам нравилось. Серёжка, его приятель, довольно часто заказывал Гарику развлечения. Да и сам Серёжка был остряк-самоучка. Когда он анекдотировал, от хохота заливались все обитатели этого, волей судеб, временного пристанища. И когда Сергей по какому-либо поводу начинал травить анекдоты, эстафету у него подхватывал эффектный по внешности Андрей, довольно говорливый тип и ,к тому же, пижон и себялюб. Любую фразу, которую он произносил, обязательно начинал со слов:
- Прикинь, да?
Эти два орла, Сережка и Андрюша, были бы приятны во всех отношениях, если бы не доставали своими подколками простодушного,незлобивого,и потому, казавшегося глуповатым,одногрупника Георгия, которого все просто звали Жорой.Девчонки,которые также квартировали в палатке, пацаны эти всё-же нравились.Почему?Это до сих пор никому не понятно.Да,вобщем,это и не важно. Понять женщину…всё-равно невозможно!

Так и жили: работали и отдыхали. За время сельхозработ всё уже порядком обрыдло. Хотелось домой. Хотя. Оставалось совсем немного. Через пару недель уже намечался отъезд. В ближайшую субботу, когда ребята расслаблялись,вдруг,послышался шум мотора грузовика. Вышли из палатки. Грузовой Газон с крытым брезентом верхом допылил до стана и остановился. Из кабины на землю сошёл местный бригадир из калмыков. Как звали его калмыки, только им самим и  было известно. Все остальные величали его Иваном Ивановичем. Так вот, этот самый Иван Иванович, выпрыгнув из кабины, сразу пошёл назад, к кузову. Но стоило ему только приоткрыть дверь в машине, как Сережка, увидев его, сразу ретировался в глубь палатки и скрылся под пологом, висевшим над кроватью. И тому были причины. Еще в первые дни по приезду, непонятно почему, может быть потому, что Серёжка не любил узкоглазых,а может потому, что со слабым и малым можно обращаться как захочешь, и за это не получишь от них п..ды,он,смеясь и при этом рисуясь, как герой, напялил на голову сына бригадира, десятилетнего пацана, корку от выеденного арбуза. Сделано это было при всей честной студенческой компании. После сделанного, Серега отвесил парню такого пенделя под задницу, что тот чуть не навернулся. Злобная искра оскорблённого самолюбия сверкнула в глазах обиженного парнишки. Мальчишка схватил валявшуюся на земле палку, непонятно откуда появившуюся в этих забытых Богом краях и, не думая о последствиях, размахивая ей, зело борзо двинулся на Сергея. Ну а Серёга, не будь дураком, рванул ножками по дороге. И, конечно, пацан намного поотстал от оскорбителя и, поняв это, запустил палку в бежавшего от него студента. Палка не попала в намеченную для неё цель, но ребёнок всё-таки пожаловался отцу на своего обидчика. На следующий день возмущённый бугор собрал студентов, и, не стесняясь в выражениях, объяснил «почтенному собранию», что будет с тем или с теми, кто хоть ещё раз обидит его сына. А Сергея сорокалетний мужик предупредил, чтобы тот не показывался ему на глаза, иначе Серёжино заднее место окажется натянутым на его уши.
Вот и сегодня, памятуя об этом, Сергей старался не показываться на глаза этому человеку. Чай, очко не железное. Итак, Иван Иванович подошёл к кузову, из которого спрыгнули ещё несколько человек, членов бригады.
- А что Вы сегодня приехали? – Спросил Александр, самый серьёзный из всей студенческой оравы, лидер отряда.
- Вы же скоро уезжаете, а работать кому-то надо.
- И что из этого следует?
-Работы много. Работать кому-то надо. – Повторил бригадир.
- И что?
- Бригада из Астрахани, шефы наши приезжают. Арбуз убирать будут.
- А, теперь понятно. – Александр и другие увидели, как приехавшие выгружали из машины кровати, тумбочки, брезентовые мешки и ещё что-то, складывая скарб рядом с машиной.- Теперь нам всё понятно. Ладно, не будем вам мешать.
Студенты, узнав, в чём дело, потихоньку стали расходиться. Кто куда. Большинство пошли спать. Кто-то побрёл гулять. День был выходной. На работу идти не надо, да и скоро уже отъезжать. Помогать местным никто не стал. С какой стати? На помощь никто не звал, и заплатить не обещали. Товарно-денежные отношения даже в те годы, годы развитого социализма, еще никто не отменял. Хотя, дураки  работать за бесплатно в те времена ещё находились, особенно идейные. Но за полтора месяца тяжёлой работы идейность у многих повыветрилась. Да и бугра никто не любил. Так что, и бригадир, и работники за несколько часов сами растянули и поставили палатку, расставили кровати и тумбочки, натянули над кроватями пологи. Сделав свою несвою работу, мужики сели в машину и отчалили восвояси.

На следующий день, вернувшиеся с полей студенты, обнаружили, что ещё с утра пустая палатка к вечеру перестала быть таковой. Совхозные шефы, приехавшие из Астрахани, располагались здесь на житьё-бытьё. На пришедших с работы студентов, никто из них никак не среагировал, а, следовательно, никто и не вышел из своей берлоги. Вновь приехавшие не обращали внимания на молодых людей и далее, и телепались в своём новом жилище. Студентики же, уставшие после трудовых будней  отдыхали в своём «вигваме» и им тоже не было интересно, что там происходит у соседей. Правду сказать, у новых поселян было довольно весело, если весельем считать пьяные базары мужиков и звон стекла, раздававшийся от падения пустых бутылок на деревянные доски, служившие полом для палатки. По всему было видно, вернее сказать, слышно: бухать мужики умели. О том, что сюда приехали одни мужики, ребята догадались только по исключительно мужским голосам, разносившимся по округе. Потом новые жильцы долго о чём-то говорили, видимо вели «разговоры за жизнь». Языки заплетались, при этом полудикий пьяный ор перемежался с отборными матюками, потом становилось тихо, снова слышался звон стекла о стекло, и опять – пьяные базары и разливающийся по воздуху во все стороны мат.

Там протекала своя жизнь. А здесь, у студентов, происходили другие события. Чтобы девчонки не краснели, слушая мастеров «художественного слова», Гарик достал гитару и начал концерт «по заявкам». Он пел. Когда же он заканчивал своё исполнение, ребята просили его спеть ещё и ещё. И он продолжал петь песни из своего репертуара.

На перроне я так и простоял,
А тебя другой с поезда встречал,

Звуки музыки наполняли большую армейскую палатку и летели прочь, услаждая уши слушателей.

Наташка, Наташка, ах, если бы диво
Случилось, и стала б ты
Вдруг, некрасивой…

Клапаны на входе палатки приоткрылись, и в неё вошёл крепкий светловолосый мужик, потертый и уже не первой свежести, но на вид лет сорока-сорока пяти. Передвигаясь зигзагами, он дошёл до источника звука и присел рядом с Гариком, сидевшим для удобства музицырования на кровати, рядом с тумбочкой. Ну и амбре! Запах алкоголя исходил изо рта пришельца. Да и от тела, впрочем, несло тухлятинкой.

Тогда бы, тогда бы на всём
Белом свете…

Гарик допел песню и отложил гитару в сторону.
- Хорошо поёшь! Краси-и-и-во! – Изрёк незнакомец.
- Спасибо, мужик! – Полунагловато и немного вежливо ответил Гарик,- Какими судьбами?
-Меня Вася зовут.
-Ну и что, Вася?

Мужик оказался довольно миролюбивым, но, как мы видим, склонным к порокам существом.

- Поёшь хорошо. А из Аркаши Северного знаешь что-нибудь?
-Знаю,Вася.Вот эта пойдёт?

Поспели вишни в саду у дяди Вани,
А тётя Груня…

И Игорь-Гарик спел как-будто бы гостю песню. При этом пьяненький Вася перебирал ножищами сорок пятого размера, пританцовывая сидя, разводил в стороны ручищи и молча, открывал рот, подпевая исполнителю. Пьяная добродушная улыбка расстелилась на Васином помятом лице.

- А ещё чё-нибудь?
-Неа, Вася, я устал. На сегодня – достаточно.

Но Вася, заявка которого не была утверждена, уходить из чужого жилья не собирался. Более того, он встал, прошёлся вглубь палатки, развернулся, продифилировал до выхода, осматривая поверхности тумбочек, затем подошёл к кровати Сергея, на тумбочке которого стояли пузырьки с лосьоном, присел на кровать рядом с тумбочкой, без спроса, дрожащей рукой дотянулся до одного из пузырьков, отвернул его крышку, поднёс содержимое оного к носу, понюхал и, не стесняясь никого, спросил:
- А там есть эфирные масла?
- А чёрт его знает. – Ответил Серёга, закрыв полностью ладонью лицо, таким образом, чтобы Вася его не видел. И, наоборот, мимикой он показывал, смотревшим на него товарищам, что перед ним сидит полный придурок.
- А, ладно, сейчас проверим,- и обратился к девчонкам, сидевшим напротив него, - марля у вас есть?
- Есть бинт, пойдет? – спросила Катя, Серёгина подруга.
- Давай.

Получив бинт, Вася, схватил и пузырёк, не благодаря и, не прощаясь, выбежал из палатки. Хозяева вначале опешили от наглости гостя, а потом все дружно рассмеялись. А гость, не обращая никакого внимания на смех, исчез в своих чертогах, где и продолжил проводить опыты по избавлению лосьона от эфирных масел, а может и не продолжил, а просто вылил содержимое пузырька к себе в кружку и выпил. Кто знает, на что способна «голь» для удовлетворения собственных потребностей. Вася этот был бугром и заводилой у той компании пролетариев, которая прибыла из Астрахани на смену студентам. И хотя, жили они рядом, но сталкивались вместе редко. Работяг не заботило, что происходит у студентов, а молодёжь вовсе не парилась, чем занимаются соседи. И тех и других это устраивало. Иногда, отдельные индивиды из обеих групп покуривали вместе и обменивались новостями или просто беседовали. Правда,мужики практически всегда находились под шафе и, как это ни странно, не проявляли никакой агрессии. Кроме того, в один из дней, а точнее, дня через три после знакомства с Васей, вышеозначенный предложил курившим вместе с ним ребятам, а их сидело на лавочке человек пять, съездить вместе с астраханцами на конопляное поле, которое ушлые мужики обнаружили километрах в десяти от стана. Студенты,как известно, народ просвещённый и продвинутый, но в те далёкие времена, мало кто из них знал об истинном предназначении конопли, из которой на Руси, как известно, делали пеньку. Поскольку трава эта студентов никаким боком не интересовала, ехать куда-то они отказались.
А мужики, у которых имелась целая грузовая машина, после работы загрузились в кунг и отъехали добывать кайф. Подъехав к вожделённым зарослям, машина остановилась. Дверь кунга открылась. Если бы кто наблюдал за тем, что было потом, он, от непонимания происходящего и удивления, открыл бы рот. Из кунга, друг за другом, выскакивали совершенно голые мужики, влетали в заросли конопли, оставляя за собой проложенные зелёные тропки. Пробежав голяком метров пять-десять, мужики валились на бок и начинали крутиться вокруг своей оси, вначале на живот, затем на другой бок, на спину, и снова на бок. Так, прокрутившись, раз двадцать, мужики резко вставали на ноги и бежали снова в машину. Когда ритуал был закончен последним старателем, кунг закрылся и машина двинулась в обратном направлении. Через полчаса машина остановилась на стане, и голые мужики зашли в своё зимовье. И здесь, опять проходил ритуал, ритуал, похожий на мытьё в бане. Но, то баней вовсе не было. Мужики начали ладонями тереть себе тело, где могли – тёрли сами, со спины тёрли товарищи. Катышки с кожи складывали в заранее подготовленную бумагу. Собирали котяки довольно приличное время. Закончив,мужики взялись за папиросы марки «Беломор-канал».Аккуратно выдув на газетку табак, каждый мужик, участвовавший в операции брал на ладонь очень небольшую дозу добытого вещества, и начинал забивать его в папиросную гильзу, после чего вновь наполнял её табаком. Набив таким образом имевшиеся у них папиросы, труженики успокоились и ,всё-же,пошли помыться в стоявшем на стане душе. На сегодня они всё сделали и могли расслабиться. На что только не способен был советский человек, чтобы утолить свою тягу к вредной привычке, ежели «горели трубы». Ну, не унывали советские работяги под грузом сложившихся обстоятельств. Нет этого – плевать! Найдут замену всему. Так жить, их приучила Советская власть. И мужики на сельхозработах,которые казались студентам тяжестью, эти вот мужики из города Астрахани, областного центра, стоявшего прямо на великой русской реке Волге,расслаблялись.Василий со приятели за неимением спиртного, кайфовали от дури, которую сами же и добыли. И заметьте – совершенно бесплатно! Выходя к курилке, они садились  на лавочку и закуривали папироску, от затяжки которой шёл сладковатый запах. Мужчины были не жадные и предлагали студентам, сидевшим рядом, закурить папироску. Мальчишки почти все отказались.И,лишь один Андрюшка, любивший эксперименты взял из предложенной пачки «Беломора» папироску и закурил.Затянувшись,он вдруг изменился в лице, глазки вдруг отстранились от обозрения мира. В тот день, Андрей, по всей видимости, испытал  невероятные эмоции, но вовремя понял, что может подсесть на это зелье и больше его не пробовал, хотя ребята стали довольно часто слышать из его уст популярную в те времена блатную песенку:

Анаша, анаша,
До чего ж ты хороша!

Прошли дни. Студентам до отъезда оставалось пару дней. Денег не было, а отъезд следовало бы отметить. На сухую отмечать – не русская традиция. И опять – Вася. Этот вовремя подворачивался под руку. И снова обкуренный и качающийся Василий заходит в студенческое бунгало:

- Привет всей честной компании.
-Здравствуй, Вася. – Вяло поздоровался Саша, суровый лидер учащейся молодёжи.
- Привет.
- Привет.
- Привет. – Со всех сторон раздались возгласы ребят.

Кто теперь не знал Василия? За ним уже закрепилась кликуха – Бухарест. Иначе, как бухим  ребята и девчата его ни разу не видели.

- Какими судьбами? – задал вопрос Александр.
- Да я по делу, давайте выйдем, поговорить надо.

Вышли из палатки Вася-бухарест, Саша, Андрюша и Жора. Сели, закурили.
- Ну что там у тебя?
-Есть возможность заработать.
- И много?
- Да сколько получится.
- И что от нас нужно?
- Да я вам хочу помочь.
- И как?

Бухарест, несмтря на состояние «лёгкого кайфа», объяснил присутствующим «схему» заработка. По его словам, заработать действительно было легко. Тем более, как утверждал Василий, у него везде всё схвачено. Вася всё говорил о какой-то там «трубе», на которой можно приобрести, сколько хочешь, бухла, а может быть и денег. Главное, привести арбузы и поменять их на выпивку. Как поняли собеседники, место это находилось где-то недалеко от Астрахани. А до города этого было всего-то километров пятьдесят. На машине – туда-обратно и обмен – часа три, от силы четыре. Поняв план действий, пацаны пошли посоветоваться, стоит или нет, ехать, и если решат участвовать в деле, то кто будет в нём участвовать.

Решали недолго. Расчет они получат только в институте, а значит, денег не было. Подумали – прикинули. Одобрили авантюру. С Васей-Бухарестом и иже с ним, решили ехать втроём: Сережка, Андрюшка и Жора. О решении совета изъявил желание сообщить Сергей. Для того, чтобы ехать нужна подготовка. И вот, уже заведена машина. По темноте поехали на плантацию. В течение часа отбирали и забрасывали в кунг арбузы. Побросали порядка пятидесяти плодов. Автомобиль был заполнен наполовину. Решили-хватит. Теперь, к операции всё готово. Завтра, с утра тронутся в путь. Подъехали к стану. Сговорились о времени отъезда. День будет выходной. Можно ехать с утра.
Молодые люди, за день утомившиеся, потихоньку засыпали. А их беспокойные соседи так же, как и всегда, галдели о чем-то, что-то выясняли между собой, кажется, чокались металлическими кружками и, спать, наверное, не собирались. А небо нависало над землёй, подсвечивая яркими, мерцающими звёздами-фонариками и бодрствовало в этот ночной час, подслушивая, как пели свои песни, летающие в воздухе сверчки.

Рано поутру, когда остальные ещё спали, участники демарша уже выехали. Правда, с самого начала, возникли сомнения. Да и как не сомневаться, если из троих мужиков, ехавших с молодыми людьми, все, включая и шофёра находились под кайфом. По молодости, видимо, на многое закрываешь глаза и веришь только в хорошее, а все обстоятельства и препятствия кажутся мелочью. Вот и сегодня, мальчишки положились на извечное русское «авось». Что касается Бухареста и второго мужика, которого он всё время называл Витюшкой, то они вовсе, кажется, не парились по поводу их приятеля-водилы. Пьяному море по колено. И вот этой компанией из шести человек, из которых полубухой водитель и Вася сидели в кабине, тронулись навстречу своей судьбе. Чтобы доехать до шоссейки предстояло преодолеть путь, состоящий из множества узких грунтовых дорог нелучшего качества, вдоль которых тянулись искусственно вырытые канавы с водой, называемые аборигенами арыками.

Как только машина тронулась, сидевшие в кунге, начали испытывать «некоторые» неудобства. Если, конечно, подпрыгивание на ухабах, кочках и трещинах можно назвать неудобствами. Плевать. Ради предстоящего веселья можно «немного» потерпеть, всего каких-то шестьдесят километров. Эти четверо, местный и студенты, уже с первых минут поняли, что спокойно посидеть не удастся. Пришлось всем лечь на катающиеся по всему кунгу плоды. Казалось, так можно уберечь нежный бьющийся продукт от порчи. Манёвр этот может быть смягчил ситуацию, но вовсе её не устранил. Машина двигалась как-то странно. Сзади сидевшим казалось, что она идёт, то зигзагами влево и вправо, то отталкивается от земли, и прыгает метра на два вперёд. И вместе с авто летали и арбузы, и лежавшие на них пассажиры. Сколько длилось это путешествие, предположить никто из сидящележащих сзади пассажиров не мог. Им казалось, что едут они уже часа два. И Бог его знает, сколько будет продолжаться эта пытка. И, вдруг…Что-то в этом приключении пошло не так. Машина, подпрыгнув в очередной раз, накренилась, медленно-медленно начала сползать в сторону крена, затем покатилась на боку вниз, и, перевернувшись, упала на другой бок. Что произошло, так никто ничего и не понял? Только в головах у лежавших в кунге моментально пронеслись ещё доселе не приходившие мысли о бренности всего земного. Прошло несколько минут, прежде, чем снаружи задвигалась ручка от кузовной будки. Это Вася и гореводила, выбравшись из кабины, открыли дверь кунга. Из открытой будки выкатывались оставшиеся невредимыми арбузы, а также вытекала красно-липкая мякоть битых плодов. Вслед за этой массой, больше уже похожей на гниль и слякоть, чем на товар, стали выкатываться и пассажиры злополучного грузовика. Сначала выполз на четвереньках уже не весёлый,с ошарашенным от пережитого лицом,Сергей.Затем,вперёд ногами, опираясь на локти и выпячивая вперёд пятую точку, на арбузах, как на роликах выкатился пижонистый Андрей. Выкатился с всклокоченными волосами и не менее обалделым, чем у Сергея, фейсом.
- Жора?
-Жора?
-Жорик, ты где? – начали попеременно вызывать третьего горемыку эти двое испуганных.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем из завалов появился Георгий, опиравшийся одной рукой на арбузы, служившие ему опорой для дальнейших движений. Вторая рука его была неподвижна. Что случилось, ребята увидели, когда Жорик выбрался  наружу. Осмотрев его, Сергей с Андреем поняли, почему Жора был бледен и не двигал левой рукой. Просто, по руке разливалась струя крови, заливавшей футболку. Когда её сняли с Георгия, увидели, как на его плече зияла большая рваная рана. Да, парню сегодня явно не повезло. Чтобы остановить кровь, на кровоточащую рану положили более-менее чистую тряпку, сделанную из чьей-то футболки. Из неё же нарвали длинные полосы, заменившие на время отсутствующие бинты. Кажется, смогли остановить кровь. Перевязывая рану, внезапно услышали истерические вопли:
- Ре-бя-та!!! Ре-е-е-бя-я-я-та-а-а!!!
Услышали – осмотрелись. Не хватало ещё одного путешественника, члена авантюрно-коммерческой шайки.
- Витька нет, - опомнившись, наконец, пробубнил сквозь зубы Василий.
- А где он?

Осмотрелись. Вокруг скатившейся в кювет машины никого не было.

- Спа-а-а-а-си-и-и-те-е-е!!! По-о-о-о-мо-о-о-о-ги-и-и-те-е-е!!! – И опять вопли. Посмотрели внутри будки, заваленной  побитой бахчой. Никого не увидели.
-Я зде-е-е-еся! Зде-е-е-е-ся-я-я-я  я! – голос испуганного человека вылетал откуда-то из глубины будки.
- Витюшка, где-е-е ты? – засунув голову в каунг, громко спрашивал вмиг отрезвевший Василий.
- Зде-е-е-е-сь я, зде-е-е-е-ся, в машине! – истерично рыдал Витя.

Начали откапывать утонувшего в машине страдальца. Вытаскивали арбузы, складывали их в кучу. Наконец, показались ноги. Залезли в будку. Вчетвером кое-как разгребли завал. Виктор дернулся, двинулся задом, выбрался вперёд задницей из будки машины, и, неожиданно, полез наверх, из канавы на дорогу. При этом,видимо,в шоковом состоянии он начал орать что есть мочи:
- Ой,свободен!Ой,ура,живой!
Выскочив наверх, на грунтовку, он пробежал по ней ещё метров двадцать с кличем: «Ура! Живой!». Потом схватился обеими руками за голову и тихо произнёс:
- Ой, как болит голова. Голова у меня прямо трещит.

И опять он подпрыгнул, пробежал немного, держась руками за голову, и опять кричал: «Ой, больно! Ах, как голова болит». Его остановили, успокоили и, смочив длинную тряпку водой из канистры, обвязали голову пострадавшему. Всем стало понятно - поездка закончилась. И закончилась неудачно. Василий, успевший протрезветь за время происшествия и понявший, в какое дерьмо все они влипли, завёл разговор о последствиях всего этого безобразия. Было видно, что «очко» у него не железное, и, отвечать за всё ему вовсе не с руки.
- Мужики, вдруг прогнусавил он плачущепросящим голоском, - а, мужики, давайте сделаем так, что ничего не было, а?
-Как ничего не было? А пила кого в плечо порвала? А, Жора, чуть руки не лишился? Это-ничего не было?! – Парировал Сергей.
- Вы просто не говорите начальству, что произошло.
- Вась, а как ты себе это представляешь? Машина в кювете. Жорик  ранен, твой кадр,наверное,с сотрясением мозга лежит. А? Как с этим быть?
- Да как быть? – Вновь продолжил бубнить Вася-Бухарест. – Как быть? Спрячьте его. Не показывайте начальству.
- И как ты себе это представляешь?
- Как- как! – Вмешался, очухавшийся от каскада ударов по «репе», Витёк. – Оденьте на него телогрейку,- никто ничего не заметит.
Жора, сидевший в сторонке, в разговор не встревал. Природная застенчивость или воспитание были тому причиной, а может быть, боль в левом плече, но он просто молчал и думал о том, как он покажется в таком виде пред глазами любимой матушки. И ему вовсе не хотелось разговаривать с этим испуганным пьянчугой.

- Ладно, оставте. Пусть всё идёт так, как идёт. Нам надо идти, - произнёс он.
-Вась, покажи, в какую сторону идти?- Согласившись с Жорой, произнёс Сергей.
- Покажи им дорогу, обратился Василий к горешофёру.
- Ага, щас, - ответил тот и подошёл ближе к студентам.

Водила с пропитым, сиплым голосом, помогая себе руками и показывая направление, кое-как объяснил обратную дорогу, которую предстояло пешком освоить уходящим с места катастрофы людям. Вместе с ребятами пошёл и контуженый Виктор, которого Бухарест отправил также в лагерь. По словам водилы, предстояло идти километра три. «И всего-то проехали!» – Произнесли студенты вместе. Так уж получилось. В этой фразе чувствовалось всё раздражение, возмущение, разочарование от «удивительной» поездки.

Вначале, шли, молча, все вместе, рассредоточившись по всей ширине грунтовой дороги. Шли не быстро. Шагали молча. Двое поддерживали под руки контуженого Виктора, Жора шёл сам. Для его удобства, из тряпок, была сделана перевязь через  шею, на которую была переложена раненая рука. Правда, слабый от ранения Жора стал отставать. Снизили скорость и подхватили его под здоровую руку. Прошли немного, Обернулись. Ни людей, оставшихся на месте аварии, ни самой машины видно уже не было.
- Не, прикинь, да? Попутешествовали. - С сарказмом произнёс Андрюха и рассмеялся. Вместе с ним заржали и его товарищи. Витёк, у которого, по всей видимости, трещал «котелок» никак не отреагировал ни на Андрюхины слова, ни на смех.
- Да, попали, - сказал потом Серёга.
- Прорвёмся,- заметил оптимистичный Жора,- главное, чтобы никто из начальников ничего не заметил. Слава Богу, уезжаем уже. Может и пронесёт?

Андрюхе и Сергею ничего не оставалось, как согласиться с ним. В течение часа дошли. Заметив «бойцов», из палатки высыпали ожидавшие их, товарищи. Надеялись увидеть «улов», а нашли пострадавших. Ребята, подошедшие к лагерю, вначале передали Витюшку на руки мужикам, затем подошли к своей палатке. Здесь уже засуетились девчонки, взявшие под свою опеку раненного Георгия. Вскипятили и принесли воду, обмыли рану, обработали её зелёнкой, завязали бинтами. Во время всей процедуры спасения Жоры, сердобольные девочки, что было сил, костерили окаянного Василия и сочувствовали «бедненькому»  Жоре. Парню, не избалованному женским вниманием, приятно было такое к себе отношение, и, на все вопросы девчонок, он отвечал им, что во время падения машины, домкрат (или пила), лежавший в будке машины сдвинулся с места, где он лежал и ,чудом пролетев рядом с Жоркиной головой, упал на плечо, которое и повредил. «Бедненький!»- Жалели девчонки жору, каждый раз, как видели его. И если Жоре вначале льстило внимание девушек, то через некоторое время, всё это ему порядком надоело. Стараясь, не обидеть слабый пол, после перевязки он сослался на слабость и ушёл к себе на кровать, где спокойно и заснул. К вечеру, пока Жора ещё спал, подъехала перевернувшаяся утром машина. Как и каким образом, Вася с водителем сумели вытащить авто, об этом история умалчивает. Но после их приезда, говорили обозлённые на аборигенов девчонки, Вася пришёл и оставил специально для Жоры, телогреечку. Позаботился, гадёныш!

На следующий день, студенты уехали. Доехали на автобусах, «любезно» предоставленных совхозом, до вокзала. Там, на вокзале, было уже и курировавшее студентов институтское начальство. Вся бригада, включая девчонок, как ,могла, прикрывала Жору. Да и Жора старался не светиться, для маскировки надев чёрную телогрейку – подарок Василия. Под ней не было видно  полученных травм. Правда, один рукав телогреечки был пуст. Но рукава-то были длинные. И если, кто-то из начальства увидел бы Георгия, то в порыве отъезда, ничего бы не заметил. До Москвы доехали без приключений. И это  уже радовало.
До дома, Жору проводил Андрей. Пижон-пижоном, но душа, то добрая. А дома мама встретила Жору, и, увидев руку на перевязи, разрыдалась. Жора утешил матушку, как мог. А ещё угостил арбузом, одним из двух, которые он волок с Астраханских полей. До сих пор не понятно, как можно волочь однорукому два арбуза, каждый весом примерно килограмм по десять?

Конец. Июнь 2017 года.