По прибытии домой, братья первым делом отвезли домой Аслана, передали его семье и сразу же поехали к старейшине рода, рассказали ему о том, что и как сегодня произошло.
- Нам ничего больше не оставалось, – выслушав Сулимана, ответил старейшина. – К сожалению, обезопасить себя, защитить честь, иногда можно только таким образом. Суровый век, суровые правила выживания. Будем надеяться, что больше желающих унизить и оскорбить нас, не будет.
Сулиман вернулся к семейному очагу.
Жить в республике становилось все тяжелее. Торговля нефтепродуктами уже не приносила прибыли как раньше. Да и вообще, после того что произошло, Сулиман уже не хотел к этому возвращаться. Несколько дней он просидел дома, не зная чем заняться. Единственным приемлемым вариантом в его положении, было уехать в Волгоград, к Андрею. Но Мадина категорически отказывалась покидать республику, да и сам Сулиман особо не горел желанием уезжать. Но так долго продолжаться не могло. Деньги заканчивались, жизнь дорожала. Чем-то надо было заняться. Хотя бы просто чтобы не сойти с ума.
- Ты можешь уехать, куда душа желает, - сказала Мадина, когда они сидели за обедом. – Трудно что-либо посоветовать в создавшейся ситуации. Ничего здравого в голову не приходит. Переживаю я за тебя, Сулиман.
- А ты?
- Я никуда не поеду. У меня тут дочь, родители. Я тебя понимаю, сынок. Ты устал. Но я больше, ни шагу из своего сарая.
Сулиман построил рядом с домом еще один сарай. Уже во второй раз продал стройматериал, продал и нефтевоз, купил десять телят, корм на зиму, чтобы откормить их до весны. И сидел дома, ухаживал за телятами.
Так прошло около года. Летом следующего года, когда семейный бюджет Сулимана уже был равен нулю, он продал уже здоровых бычков, и снова стал вопрос; «как жить дальше?». Ничего позитивного в голову не приходило, кроме как к осени снова купить телят и откармливать их до лета. «А что дальше? – думал Сулиман. – Так и буду крутиться? Как белка в колесе!»
Жизнь не сулила ничего хорошего. Жить в республике становилось уже невыносимо. Стремительно росло количество наркоманов, жуликов и грабителей. Похищения и убийства людей становились нормой жизни. Искусственно создаваемая лидерами боевиков безработица и нищета, чтобы хоть как-то выжить, приводила молодых ребят в их учебные лагеря. Опустели школы и больницы, некому было работать, не выдавалась заработанная плата, ни врачам, ни учителям. Руководство не в состоянии было хоть как-то повлиять на обстановку. Народ был выброшен на произвол судьбы.
Но зато крепко становились на ноги боевики и их лидеры. Они уже начали чувствовать себя хозяевами в республике и стремительно распространяли свою идеологию. В газетах, на телевидении, в мечетях, устраивали своих проповедников, которые призывали народ к войне с неверными.
Терпение народа кончилось. И бывшие ополченцы снова объединились, и решили положить конец распространению их лживой религии в республике.
Восьмого августа девяносто восьмого года, в Гудермесе, где находился центр боевиков, произошло боестолкновение бойцов народной армии с боевиками. В их числе был и Сулиман.
Бой был коротким и с минимальными потерями с обеих сторон. Ополченцы вынудили боевиков сложить оружие и сдаться.
Но через некоторое время, под давлением лидеров боевиков, руководство республики освободило захваченных в плен боевиков. Этим позорным шагом, руководство республики окончательно потеряло уважение и доверие населения. И похоронила последнюю каплю надежды на улучшение жизни народа.
Народ уже был готов принять и поддержать любую власть, лишь бы в республике был хоть какой-то закон, устав, конституция, порядок. Любую власть, только не власть боевиков.
По пятницам, когда в мечетях собиралось больше прихожан чем в обычные дни, для совершения пятничного намаза, лидеры боевиков, отправляли по селам своих проповедников. Те распространяли лживую идеологию, которая призывала к войне, и только к войне.
Так, в одну из пятниц, приехал проповедник и в Ведено. Он не был местным, но сопровождали его двое молодых чеченцев.
- Мы должны бояться мирной жизни, – говорил проповедник перед прихожанами мечети. – Потому что в мирное время, человек забывает об Аллахе в погоне за мирскими благами. В войне, человек всегда готов стать шахидом, и мысли его только о Создателе и о судном дне.
Сулиман находился в мечети рядом с Хизиром. Он видел, как Хизир нервничает, как ему тяжело слушать этот бред. Хизир сидел, наклонив голову, тихо ударяя кулаком по полу.
- Ваши Зиярты*, это самообман, – продолжал проповедник.
Эти слова вызвали бурное возмущение прихожан. Хизир уже не сдержался и встал во весь рост.
- Ни слова больше о наших Зияртах, – крикнул он на проповедника. – Мы не позволим вам даже говорить о них, не то чтобы хоть пальцем притронуться. Ты понял меня?
- Это… это, просто ваши предки, – заикаясь, сказал проповедник.
Он очень растерялся под суровым взглядом Хизира, и не знал как себя вести. И так с трудом говоривший на ломаном русском языке проповедник, теперь вовсе потерял дар речи.
- Что ты знаешь о наших предках? – уже не мог успокоиться Хизир. – Ты, холуй без роду - без племени. Когда твои предки жили в пещерах и из-за страха выйти наружу питались собственным дерьмом и детьми, наши предки в башнях жили и мирно трудились на земле. Когда твоих предков голод все же выводил наружу, и они питались дохлятиной которой брезговали даже животные, наши предки на медведей охотились и за зверей их не считали. Ты призываешь нас к войне. Почему вы у себя не воюете?
- Там… там, тяжело, - заикаясь, отвечал проповедник. – Там пески…
- Вот как? А разве может называться Джихадом – война, если выбирать там, где легко воевать?
- Нас… нас, народ не поддерживал.
- И ты хочешь сказать, что целый народ глупее вас, кучки моральных уродов? Вы призываете нас воевать, взрываться и убивать. Почему сами не воюете? Почему сами бегаете от смерти и ищете легкий путь? Почему сами не станете шахидами, а призываете других? Почему на своем примере не покажете как нужно стать шахидом? А приводите в пример тех, кого уже использовали, и души которых уже, якобы покоятся в раю.
Проповедник не стал отвечать. Он развернулся и направился к выходу.
Сулиман быстро вскочил и побежал к главному входу.
Выбежав из мечети, он пошел навстречу проповеднику и сопровождающим его холуям.
Со времени конфликта на блокпосту, Сулиман не расставался с оружием. Пистолет у него и сегодня был с собой.
Подбегая к ним, Сулиман вытащил пистолет и произвел выстрел в воздух. Левой рукой схватил за бороду проповедника и приставил ствол пистолета ко лбу.
- Если с головы этого человека, упадет хоть один волос, следующую пулю я тебе тварь, меж глаз всажу, – пригрозил Сулиман. – Ты меня понял, урод? Из-под земли достану.
Проповедник настолько испугался, что его трясло всем телом.
- Что ты делаешь, брат? – спросил Сулимана сопровождавший проповедника молодой парень.
- Закрой пасть, мразь! – переключился на него Сулиман. – Если еще раз, вы приведете в наше село подобное животное, Аллахом клянусь, вы не уедете живыми.
В ответ никто ни проронил, ни слова. К тому же, к ним подбежали еще несколько прихожан и встали рядом с Сулиманом.
Проповедник с сопровождающими сели в машину и уехали.
Прихожане вернулись в мечеть, и продолжили пятничную молитву.
* * *