Статья о белом шамане Пойгине Чукотка

Эр Соготох Чоронкин
АУТЕНТИЧНЫЙ ОБРАЗ БЕЛОГО ШАМАНА
Предисловие.
Приветствую тебя, дорогой мой собеседник, обожаемый читатель ищущий и жаждущий ответов на сокровенные вопросы.
Что побудило меня написать о белом шамане? Желание поведать о его служении, подвиге, его неизреченной доброте, что особенно ценно для современного мира, испытывающего дефицит доброты. Потрясенность его образом, его неподкупной честностью и служением людям. Важно знать аутентичные образы, потому что, незнание порождает невежество, а невежество порождает инквизицию.
Коснусь темы сокровенной, неоднозначной и оболганной. Темы белых мистиков – шаманов. Скорее их называли бельшаменами или бельшамелями. Так и тянет назвать их белыми шмелями. Бельшамен (или Бельшамель) – имя доброго Божества. Белый Бог (белый в архетипе Гипербореи – непричастный никакому злу). Следовательно его детей можем смело назвать бельшаменами, в мужском и женском обличии. Сразу скажу что потрясает в них и вызывает желание писать о них. Их запредельная доброта, чистота и сочетание, если хотите, духовный брак с Божеством, человечеством и животным миром или всем окружающим миром животных, птиц, рыб, насекомых, растений, трав, цветов, деревьев. С миром Природы.
И еще скажу – шаманизм не возможен без доброты, без доброго отношения ко всему живому. Именно доброе сердце белых щаманов, их многосферное межгалактическое сознание и расширенный ум так привлекает. Это как раз то чего так не хватает современному человеку и особенно адептам религиозных движений. Религиозные химеры ограничивают ум подобно узкой щели. И через эту узкую щель невозможно увидеть аутентичные лики белых шаманов, особенно предстающих в неожиданных и неизвестных современному читателю образах. Именно такими и являются белые мистики – шаманы Сибири, Севера и конкретно в этой статье Чукотки. Я увидел их как добрых духовных людей. В них проявлена доброта Даждьдобродедушки, нашего небесного Отца, Великого Белого Отца Гипербореи. Черная порча наведена на образы белых мистиков – шаманов. Их уничтожало авторитарное государство, религиозная инквизиция всех мастей. Стерта сама память о них. А взамен преподносится образ черных шаманов – махровых колдунов и лунных магов, медиумов и это выдается за единственно возможный и единственно существующий. В данной статье постараюсь раскрыть образ солнечных – белых шаманов на примере жизни чукотского бельца – богомильского старца, доброго белого мистика, белого шамана, бельшамена Пойгина. Об этом дальше. Эта статья плод мистического диалога с белыми мистиками Сибири (Алтая, Хакасии, Тывы, Чукотки), Монголии. Плод моих многолетних поисков и озарений и духовного делания. С детства мечтал встретить белого доброго шамана, взять в руки бубен, пережить потоки неизреченной доброты и присутствия Духа Светлоясного гиперборейского. Но поскольку истинных шаманов практически не осталось, а те кто есть находятся в местах труднодоступных, эта встреча произошла в духе, после прочтения книги В.Шундика «Белый шаман». Эта встреча ничуть не умалена и переживания от прочитанного вполне сравнимы с теми которые бы я пережил случись эта встреча в живую. Дальше в тексте я чаще всего буду называть белых шаманов бельшамелями.
Белые и черные шаманы. Брань солнечного и лунного начала.
Чукотский белец Пойгин (ушел из жизни в 70-х годах 20 века. Его имя означает – копье. Сам он считал что это копье света пронзающее скверного – злого. Он говорил о себе: «Я не черный – я белый шаман. Поклоняюсь солнцу, а не светилу злых духов – луне...». Знали на Чукотке белые старцы – помазанники тайну луны. Знали, что она населена злыми духами. Не принимали луну и её составы, вели ожесточенную борьбу с лунными составами в себе. Побеждая, укрепляли победить лунное (злое) начало в других людях.
« – Не злые духи, а благожелательные ваиргит (так называли на Чукотке добрых духов, духов помощников белых мистиков – шаманов) стали навсегда моими помощниками» – говорил Пойгин о себе. «Еще с детства я прогонял от себя всех злых духов. Я не заключал с ними никакого уговора (завета), хотя они очень хотели, чтобы я поклонился им».
Каждый шаман был испытуем, и испытуем сейчас. Станет он белым – добрым, или черным – злым – зависило от его внутреннего выбора. Смешанным быть было невозможно. Мимикрировать было невозможно. Плоды выдавали. Сразу было видно кто есть кто. И если шаман выбирал сторону луны, сторону зла – становился черным – злым и творил черное зло людям. Радовался горю людскому, убивал и обманывал, обольщал и боролся с добром. Горе тогда людям живущим на земле – много бед тогда будет.
К сожалению современные источники и сохранившиеся свидетельства и предания акцентируют внимание на лунных (злых) шаманах. Об этом говорят их атрибуты  : например шапка закрывающая глаза черного шамана, поскольку при вхождении в него злых духов страшным становится его лицо и глаза. Искорёженным гримасами ужаса и страха, откровенного зла. Вот и стали прятать свои лица, пытаясь скрыть правду. Костюм черного шамана состоит из магических предметов, служащих магии и колдовству. И без бубна не может ничего сделать черный шаман. Ударами колотушки по бубну и звоном колокольчиков вводит людей и себя в лунный транс. В прошлые времена, когда существовали могучие шаманы, были случаи когда черный шаман в духе съедал людей или других, более слабых шаманов. Убивали людей духом зла. Это вырождение шаманизма и порча наведенная, подмена архетипа добра, архетипом зла. Вот например что говорил Пойгин о черном шамане: «Черного шамана, издавна поклонявшегося луне, звали Вапыскат – Болячка (чук.). Был он как болячка на теле чукчей. И сам был весь покрыт болячками, которые постоянно чесались.»
Пойгин вызывал его на поединок: « – Да, я белый шаман, посылаю тебе, черному шаману, вызов! И посрамлю тебя. Увидишь что в своём провидении ты так же слеп, как слепа луна в сравнении с солнцем».
Черный шаман поставил запасную ярангу (жилище чукчей из шкур оленя) в ущелье Вечно живущей совы. Оттуда, по его слову, ему лучше было говорить с луной. У входа в ярангу торчал высокий шест, увенчанный мёртвой головой оленя. Когда черный шаман бил в бубен, он время от времени вздрагивал, подергивая головой, выкрикивал бессвязные слова: начинались (по слову Пойгина: «невнятные шаманские говорения», говорения – потому что эти слова совершали шаманское таинство. У черного шамана – черное, у белого, чьи говорения должны быть просты и понятны каждому, белое). Еще черный шаман курил при этом действе трубку. Он жадно затягивался: табачный дым, как наркотик, помогал ему погрузиться в «иной мир», мир луны.
Однажды черный шаман связал Пойгина и начал душить его шкурой черной собаки, совершал над ним своё чёрное колдовство, желая победить солнце в лице Пойгина. Пойгин с прояснённым сознанием молча наблюдал за тем, что происходит: он понимал, что аркан, которым его связали, не порвать. Сейчас он может противостоять черному шаману лишь заклинаниями. И он говорил про себя: «Я лежу лицом вверх и смотрю на тебя, Элькэп – енэр (так чукчи называют Полярную звезду, дословно гвоздь – звезда, вокруг которой вращается все сущее). Свет, твой, имеющий силу ничем неколебимого неподвижного стояния, входит в мое сердце, внушает спокойствие. Он очень чистый, твой свет. Он дарует силу неумирания. Я наполняюсь этим светом и прогоняю им духов страха. Устыдись черный шаман, своего бессилия. Ты связал арканом мои руки и ноги, пусть я пока буду пребывать в таком состоянии. Но ты не связал своим мерзким арканом мое сердце. Я не боюсь тебя, черный шаман! Свет Элькэп – енэр поможет моему рассудку. Я лежу лицом вверх и смотрю на тебя Элькэп – енэр. Я чувствую, что твой свет со мной, и мне совсем не страшно. Свет луны не может проникнуть в меня, потому что я весь заполнен солнцем, солнцем и только солнцем».
Вапыскат не унимался, вскинул бубен кверху, встал на колени и завыл по-звериному, порой прерывая завывания всхлипом и стоном. Бубен грохотал все неистовей, все чаще вырывались из тщедушной груди черного шамана возгласы, смысл которых было невозможно понять. Бросив бубен на шкуры, Вапыскат схватился за голову, начал качаться из стороны в сторону, стеная и ухая. Порой он вскидывал голову и принимался душить себя, закатывая глаза так, что исчезали зрачки. Потом упал на спину, забился в припадке, изо рта его потекла пена...(признаки одержания злыми духами, подобно приступу эпилепсии).
Черный шаман требовал от Пойгина поклонения луне: « – Скажи, что ты отныне считаешь своим солнцем луну. Всего одно слово ждём от тебя, скажи: лу – на».
Про черного шаман Пойгин говорил: «Проклятый, можно подумать, что он научился мучить людей еще во чреве своей матери».
Белый шаман совершал свои таинства без бубна (мог и бубен использовать, но не как колдовской предмет, а как проводник солнца), без воплей, без невнятных говорений, лишенных всякого смысла. Наоборот, говорения белого шамана должны иметь глубину смысла, ясность чувства и определенность желаний. Это было разумное, доброе говорение, которое должно успокоить больного, вселить в него веру в себя и прояснить надежды... Или подать ключи к победе над злом.
Особое отношение у Пойгина было к бубну. О это диво просто, что значит для Пойгина этот звук! Кажется, что возник он еще во времена первого творения и вот донесся теперь через сны и мечтания многих и многих поколений, которые уже давным – давно ушли в иные миры, оставив Пойгину способность слышать то, что когда – то слышали они. Возможно, что звуки и его бубна поплывут в будущее через сны и мечтания многих поколений, чтобы хоть слабым намёком рассказать, о чём думал он, чего он хотел, как понимал свою жизнь, как прожил её. Пойгин ударял в бубен замысловатым ритмом. Это была речь бубна, возможно добрый совет, успокоение или предостережение тому, кто был способен её понимать.
Бывало, что бубен Пойгина после тихой речи вдруг разражался громким голосом на всю вселенную, от гнева ли, от радости ли. Но Пойгин больше всего любил, когда бубен его гремел на всю вселенную именно от радости, допустим, когда люди встречают после долгой полярной ночи первый восход солнца. Ударить бы в самую сердцевину бубна, в сердце его, ударить 100, 1000 раз, услышать его голос (а голос бубна – голос солнца, голос доброй Матери Моржихи, доброго божества чукчей, голос божеств и богов) от которого всё твоё существо наполняется каким – то особым восторгом. Сама сердцевина бубна – самое сердце, где он особенно звучен.
Образ белого мистика-шамана, бельшамеля, чукотского белого старца.
Солнечный – белый шаман поклонялся и посвящал себя солнцу. Вел непрестанную брань с луной, не принимал от неё никаких посулов. Солнце было населено добрыми духами.
Пойгин взял себе в свои вечные помощники трех благожелательных (добрых) духов: Солнечные лучи, вечное дыхание моря, со стороны которого никогда не приходят злые духи (потому – что в море обитает добрая Мать Моржиха, добрые божества, добрые духи. Море полно добра к людям, кормит их рыбой, тюленьим и нерпичьим мясом – основной пищей чукчей), а еще спокойствие и постоянство Элькэп – енэр (Полярной звезды).
Как проявлялись эти духи – помощники в Пойгине? «Волна великодушия затопляет Пойгина. Ему хорошо знакомо это состояние. Когда он зовет своих добрых духов – помощников, чтобы кому – нибудь помочь, на него всегда накатывает чувство необычайной доброты, чувство великодушия. Лучится далекий свет Элькэп – енэр, вселяя ощущение постоянства, уверенности, душевного равновесия».
Когда наступала полярная ночь и солнце уходило на полгода за горизонт (далеко за рубеж печальной страны вечера), Пойгин говорил:
« – Это неважно, прийдет срок, и оно снова появится в этом мире. Важно, что оно есть в самом мироздании и в памяти человека. А луна, как бы ни притворялась главным светилом, за время полярной ночи, не вытеснит из памяти человека солнце.
Он – Пойгин – добр сегодня, очень добр. И потому способен вернуть солнце в памяти людей».
Часто Пойгин приходил в стойбище молчаливых великанов. Так он называл скалы напоминающие ему каменных великанов. Он долго смотрел на вершину горы, на которой застыли еще со дня первого творения пэркат – изначальные создания творца. В них сохранилась душа живая. Каменные великаны отвечали ему.
Пойгин готов поклясться перед каждым молчаливым великаном, что никогда не станет черным шаманом. А станет ли белым – это зависит от того, насколько много он сможет сделать людям добра.
Пойгин долго не отрывал взгляда от молчаливого старца (каменного великана): если хоть тень проскользнёт по нему, то этим самым он скажет: да, ты можешь выходить на «тропу волнения» (что это скажу позже), ты становишься белым шаманом. И вот оно случилось! Старец мало того что, кажется, разгладил морщинистое лицо в улыбке – он кивнул головой! Да, да, это так, Пойгин ясно увидел!
В лице этих каменных великанов, перед лицом всего мироздания, приносил клятву, что никогда Пойгин не станет чёрным шаманом, никогда не станет просто скверным человеком. « – Я человек, непокорный луне. Я клянусь, что не приму в душу злых духов, не сделаю их своими пособниками. Я обещаю защищать обиженных, голодных, слабых, но честных. И пусть злые духи нацелят в меня все свои винчестеры (ружья) – я не испугаюсь и не отрекусь от солнца. Да, я человек, не покорный луне. Я сказал все (чукотское выражение означающее твердое утверждение сказанного, исключающее любые другие варианты)». И молчаливые великаны угадали в нем душу бельшамеля, белого мистика – шамана...
Перед тем как совершить исцеление или оказать другую помощь людям Пойгин говорил: «Я позову на помощь луч солнца, свет Элькэп – енэр и дыхание моря. Это мои благосклонные духи, мои ваиргит. Я белый шаман. Мне ничего не страшно». И лечил, успокаивал обиженных, больных, теплом и светом солнца, дыханием моря, со стороны которого никогда не приходят злые духи, а еще спокойствием и постоянством Элькэп – енэр.
И еще одна характерная черта белого шамана: дороже всего ему не собственная судьба, а судьба ближних.
Одеяние белого и черного шамана.
У чёрного шамана из самого хорошего меха, с дорогой опушкой, с украшениями. Роскошная кухлянка (верхняя одежда из шкур у чукчей) сшитая из шкур белоснежного оленя (такой олень предназначался в жертву злым богам) отороченная по рукавам мехом огненной лисицы.
У белого шамана не было специальной одежды. По – мнению Пойгина белый шаман не нуждается ни в особой одежде, ни в головном уборе, ни даже в бубне. У Пойгина эта одежда была вся потёртая – каждый рубец на ней виден. С левой стороны на груди заплата, отдаленно напоминающая сердце. Это была не просто заплата, а знак жизненной силы, знак сердца. С левой стороны, через грудь вправо, до самого подола, шло много рубцов, обозначающих песчаную реку (так называли чукчи Млечный путь). На спине рубцами обозначен круг с лучами, идущими от него во все стороны. Это особый знак жизненной силы главного светила – солнца. Вот и всё. Ничего больше, никаких узоров, амулетов, никаких побрякушек.
Доброе божество чукотских белых мистиков-шаманов.
Основным добрым божеством чукотских белых мистиков – шаманов была добрая Мать Моржиха. Пойгин говорил про нее: «Она добра, очень добра, добрая Мать Моржиха. Лёд над морской пучиной для неё всеравно что огромный бубен. Она без устали колотит головой в этот бубен, отгоняет злых духов – келет (чук.) – от морского берега, тем самым оберегая людей от беды. Она добра, очень добра». И Пойгин добр.
Избрание и становление белого шамана.
Еще в детстве почувствовал в себе Пойгин приливы какой-то необычной доброты. Даже самые угрюмые люди вдруг могли ответить улыбкой на его пристальный, по-детски бесконечно доверчивый взгляд, на его словно бы неприметный жест, выражающий уважение, приязнь, участливость. Это размягчало его душу, и потому приходилось ему порой глубоко страдать. Случалось, что мальчик Пойгин погружался в странное состояние беспричинной тоски, чувство какой-то тяжелой вины (переживал страстные состояния, страстные пустыни за чьи-то души).
«Будешь белым шаманом, человеком, отвергающим луну» – говорили ему старики. (Вот сама суть белого шамана – человек отвергающий луну! Луна была олицетворением зла). «– Думай о том, что такое солнце, в чем тайна рассвета. Как можно меньше смотри на луну. Тебе нельзя – сойдёшь с ума. (Знали старики о воздействии луны на человека, её, лунного света. Тем более за полярным кругом это воздействие было гораздо сильнее и ощутимее для человека из – за особо чувствительных сфер Севера) Ты из тех, у кого душа намного обширней, чем надо бы одному человеку. Если на тебя нападает тоска, значит, ты почувствовал тоску другого человека, которому плохо. Если не знаешь куда деваться от тягости непонятной вины, значит, за кого – то тебе очень стыдно, ты еще не знаешь, кто совершил подлость, но ты угадываешь, что роду человеческому причинил зло какой – то скверный (человек совершивший зло)».
Да, такие вот мысли внушали Пойгину мудрые старики, с которыми он проводил времени куда больше, чем со своими сверстниками.
Все чаще и чаще он уходил он в тундру, в горы, в прибрежные скалы, в торосы морского ледяного припая; он постигал приметы природы, повадки животных, а память цепко удерживала многое из того, что слышал он об этом от стариков. Но еще больше привлекали его люди. Уверовав в то, что может помимо своей воли чувствовать горе или подлость других людей, он пытался понять характеры ближних, причины людских поступков. Бывало так, что неосторожное слово грубого человека, будто камень брошенное в кого – нибудь из слабых, несчастных, больше ранило Пойгина: обиженный лишь беспомощно улыбался обидчику, и кажется, на том дело кончалось, а Пойгин иногда чувствовал себя так, буд – то у него с сердца содрали кожу. И чем взрослее становился он, тем точнее постигал, каков тот или другой человек, что от него ждать, чем можно укротить подлеца и в какую пору следует прийти на помощь беззащитному, какое слово сказать ему, что посоветовать. Еще Пойгин умел угадывать поступки людей на много дней вперед. Сама судьба почему – то выделила Пойгина; он должен был знать и уметь больше других, коли уж душа его, как уверяли старики, оказалась намного обширней, чем надо одному человеку.
Постепенно возникла у Пойгина особая дружба с птицами, голосами которых он научился владеть так же, как это умели они сами. Животные для него тоже таили столько сердечного и мудрого, что он в своих рассказах не мог не очеловечивать их. А главное, они буд – то бы и сами выделили среди людей именно его, чтобы раскрывать до конца перед человеком все свои тайны. Т.е. Пойгин владел премудростью универсума добрых миров, которые проявлялись в Природе, природно – животном мире, мире божеств и людей.
Еще несколько штрихов к портрету белого шамана, бельшамеля. Белый шаман значит простой человек с дарами Духа Светлоясного. Он не водит дружбы со злыми духами. Не обманывает с их помощью зверя. Он делает все то же самое, что и обычные люди. Его отличает полная посвященность солнцу и запредельная доброта.
Не каждый понимал Пойгина, когда он впадал в угрюмое молчание, глубокую тоску при большой охотничей удаче. Возвращаясь с перегруженными байдарами (чукотские лодки) с ледяных полей, Пойгин часто не отвечал на шутки, почти ничего не ел, не мог уснуть. Не всякому объяснял он, что его преследуют крики моржат, стоны их матерей, что ему мерещатся моржихи, совсем по – человечески прижимающие мёртвых детенышей к груди.
Старики предупреждали тех, кто уже слишком был озадачен поведением Пойгина: «Не вздумайте язвить его насмешкой, так создан он, что душа нелюдских существ способна вселяться в него, потому и принимают они его за своего. Видно, и он считает их для себя не чужими. Но рожден – то он всё – таки человеком, охотником и чему быть на охоте – тому быть. Однако потом, когда кончается охота, вы спокойно засыпаете, а к нему в сновидениях является добрая Мать Моржиха с убитыми своими детьми (моржами) и мучает его слезами и стонами. Так что остерегайтесь его обидеть».
Пойгину был открыт язык универсума. Понимал и объяснялся на языке тех существ с которыми беседовал. Случалось что он высаживался с охотниками на льдину и начинал свой разговор с невидимым под водой стадом моржей: фыркал, мычал, вздыхал, рычал, трубил. Проходило какое – то время, и начинали появляться у ледяного поля то там, то здесь моржовые головы. Животные с любопытством осматривались, упирались ластами в лёд, высовывались посмелее, с усов их капала вода, лоснились влажные бугристые складки на шее, на спине, животе.
Представление белых мистиков-шаманов о загробной жизни.
Не все уходят вверх, в Долину предков (верхний мир), многие проваливаются после смерти в подземное обиталище умерших. Почему так бывает? Это ясно каждому, пожалуй, ещё со времен первого творения: кто в своих делах, в своих словах не порождает зла, у кого душа всегда чисто пребывает в теле – тот уходит вверх, в солнечную Долину предков; а кто дружит со злыми духами, кто поклоняется их светилу – холодной луне, кто приносит зло другим людям – тот проваливается под землю, где живут особенно злые духи ивмэнтуны. Самый страшный земляной дух – ивмэнтун. Коварный это дух нападает из укрытия, застигая свою жертву врасплох. У него чёрное лицо без тела, огромный рост с острыми кривыми зубами, выпученные красные глаза.
Эти духи приставали к Пойгину. Порой они являлись ему во сне целыми толпами, чёрные, как обгорелые головёшки, пытаются заключить с ним согласие, чувствуя в нём человека, способного стать белым шаманом. Просыпаясь от кошмаров, Пойгин прогонял земляных духов заклятием (обычная практика чукчей – экзортические молитвы против злых духов), говорил им, что ни за что не заключит с ними никакого шаманского согласия, что он никогда не станет чёрным шаманом, человеком покорным луне. Нет, не злые духи, а благожелательные (добрые) станут его неизменными помощниками. Имя их – солнечные лучи, свет Элькэп – енэр и вечное дыхание моря. Вот и всё. А главнейший из ваиргит (благосклонный к людям дух) – светлый рассудок.
А еще хорошо в бубен ударить. Боялись злые духи звуков бубна белого шамана как солнца. Как от солнечного света разбегается тьма, так от бубна – солнца разбегалось зло.
Про Пойгина, его удел говорили: «Наверное ему уготовано место в Долине предков среди верхних людей. Только он там не засидится, вернётся на землю снова, оставив за себя в Долине предков свою тень».
Сам Пойгин нисколько не сомневался что он не слишком засидится в Долине предков. Вернётся, и вернётся в самом лучшем виде. Ведь по – всякому можно вернуться в этот мир: камнем, собакой, совой, оленем, а еще хуже – просто мышиным помётом. Можно и человеком. Почему так по – разному? Да потому, что уж так заведено: лишь тот возвращается на землю опять человеком, кто не оскорблял род человеческий злом!
Древние вести чукотских шаманов, свитки универсума, сказания, говорят что хороший человек может вернуться из Долины предков в образе собственного внука или внучки.
Звезды, видимые на ночном небе чукчи называли глаза Вселенной. Никуда не скроешься от них, не утаишь ни одной мысли. И зачем честному человеку утаивать свои мысли?
По представлениям чукчей северное сияние – это не что иное, как движение душ усопших, играющих в мяч. Красный свет – это души умерших от ножа, от пули; синий, зелёный – от удушья, белый – от заразных болезней.
По преданию, под Элькэп – енэр есть дыра, через которую можно разглядеть иные миры, а сверхъестественные существа даже могут проникнуть в ту дыру. Элькэп – енэр вокруг которой во вселенной всё вращается. Самая твёрдая неподвижная точка во всем мироздании, центр всему сущему.
В чукотских танцах всегда есть смысл: человек подражает движениям того или иного животного или пытается намекнуть на то, что руки его – словно крылья птицы. Чукчи считают – раз есть ритм – значит есть смысл. Подобное отношение к танцу и у других аборигенов – американских индейцев, австралийских, африканских, сибирских.
Один из чукотских охотников пришёл к такому выводу: жара – это холод наоборот, кто может переносить холод, тот перенесет и жару.
Уход к верхним людям чукчи называли «великая перекочевка». Главное дело не в том – чукча ты, американец или русский, дело в том – какой ты человек.
У чукчей существовал обычай после ухода ближнего к верхним людям (кончины) приручить волка. Чтобы понять как поведёт себя волчёнок перед ним ложили печёнку нерпы, почки её и сердце – если набросится зверёныш на печёнку, это покажет, что у него такая непокладная волчья сущность, что его не приручит даже самый добрый человек; если выберет почки, значит, податлив будет на дружбу с человеком; если предпочтет сердце – совсем хорошо: есть надежда, что станет ручным, будь только сам человеком, имеющим сердце.
Пойгину запомнилось еще с детства, как приручал волчёнка его дед. « Ты думаешь, все дело в том чтобы волка сделать добрым? » – спрашивал он не однажды внука. «– Это верно, однако еще не совсем. Больше всего истины в том, что человек при этом должен изгнать дикого зверя из самого себя». Со временем человек и зверь всё заметней сближались именно потому, что проявляла себя сила добра человека, перед которой ничто устоять не может.
Еще к описанию мировоззрения чукчей: умершему давали всё что понадобится в Долине предков. Например женщине давали мешочек, заполненный кусочками шкур, оленьими жилами, вкладывали в него несколько иголок, напёрсток. Рядом с мешочком прикрепляли оленьими жилами кусочек плиточного чая, чашку, ложку. Клали умершего на нарту.
Зло чукчи олицетворяли с росомахой (такое животное). Этот зверь был подлым и злым. Росомаха внушала отвращение и суеверный страх, потому что покровительствует земляному духу – ивмэнтуну; своей похотливостью она превосходит даже жён земляных духов, часто вступает в сожительство с самым злым из них и потому рожает вонючих детей. Способность росомахи помечать землю отвратительными и очень устойчивыми запахами на тех просторах где должна властвовать только она, вызывает чувство гадливости. И если надо кого-нибудь очень унизить за нечистоплотность, за злой нрав, за склонность к клевете и обману – называют его росомахой. Именно росомахой представлял Пойгин злобу чёрного шамана, суть, упрятанную в его слова, жесты, мысли, поступки.
Так как Пойгин возвышал свою душу для противостояния чёрному шаману, и возвысил её, теперь он был способен сделать недосягаемым для зла чёрного шамана многих людей.
В сложных случаях белый шаман давал человеку новое имя. Чтобы сбить с толку злых духов. Пойгин говорил: «Они идут за слабым и сомневающимся, как волк за больным оленем, имя его для них как запах их жертвы. И вдруг (это просто диво!) прежнее исчезло (с переменой имени), нет запаха, следы потеряны. Скулят, бранятся зловредные духи, спорят, где искать след жертвы. Но нет следа! И остаются зловредные духи ни с чем-больной исцеляется. Вот что значит поднять человека на крыльях над самим собой. А если болезнь вызвал чёрный шаман, выпустил по следу больного росомаху собственной злобы, новое имя обезвреживало его зло.
Духи различных болезней очень привязчивы к поверженным в мрак уныния, и здесь выход один: вселить в больного свет солнца, устойчивость и спокойствие Элькэп – енэр».
Представление чукчей о соборности: Как это человек может быть обширнее самого себя? – Когда человек вселяет в себя других людей. Он настолько становится обширным внутри, что кажется там может стая лебедей с одной стороны далеко-далеко показаться, пролететь под солнцем ив другой стороне в небе исчезнуть. А люди, которых ты вселил в себя, смотрят на тех лебедей и тебя самого в себя вселяют. Каков простор в душе Пойгина для той особой стаи.
Катарсис белых мистиков-шаманов.
Катарсис совершался на «тропе волнения». Так говорили бельшамели – выйти на тропу волнения. Это особая тропа! И далеко не каждый может ходить по ней. Выйти на «тропу волнения», чтобы наказать зло.
Много раз приходилось Пойгину выходить на «тропу волнения», когда человек обязан остаться один на один с мирозданием (катарсис перед универсумом добрых светлых миров), с песчаной рекой (Млечным путём).
Человек вступивший на «тропу волнения», самой судьбой предназначен держать ответ перед всем мирозданием за проступки людей, совершивших подлость (зло) и тем самым оскорбивших весь род человеческий . Совершилось чёрное дело (зло). И вот теперь надо роду человеческому отвечать за то, что он, это род, иногда порождает зло.
По – какому-то тайному предопределению жизнь выбирает ответчика, способного раскалить сердце горем или праведным гневом настолько, что чёрное зло пережигается в нём до белой золы.
Пойгин самой судьбой давно выбран таким ответчиком, искупителем. Несколько суток он не будет пить, есть, не будет спать. Он изнурит себя самой трудной и опасной дорогой. И все это время искупитель будет самозабвенно внушать самому мирозданию, что он без всякой пощады осуждает скверного (того кто это зло совершил)... Пусть знает даже самая дальняя звезда, что подлость не осталась безнаказанной, чёрное зло сгорит в раскалённой (огнём Духа Светлосвятого) душе Пойгина до белой золы. И потому пусть произойдет в недрах живых существ, именуемых людьми, очищение. Т.е. Пойгин как агнец возьмёт вину на себя и огненным катарсисом сожжёт зло в своём сердце. Как говорили чукчи и другие северные и сибирские народы – зло пережгётся в сердце до белой золы. Нейтрализуется, исчезнет и снова настанет мир и равновесие, гармония в Природе, божественном, человеческом и природно – животном мире. Подобный катарсис существует у индейцев Северной и Южной Америки, аборигенов Австралии, Африки, Океании.
Пока Пойгин пребывает на «тропе волнения», скверный между тем будет все эти дни пребывать в стыде и тревоге, зная, что искупитель его вины подвергает себя опасности, что он может не только заболеть, но и умереть. И если искупитель не вернётся и на седьмые сутки, мужчины всего селения отправятся на его поиски. Не разрешено будет в тот день одному лишь скверному даже носа высунуть из своего жилья. Совершался добрый суд над скверным через то, что белый шаман пошёл на тропу волнения – суд совести... По добровольной жертве белого шамана совесть жгла виновного, совершая внутри него огненный катарсис. Если бы не Пойгин то скверный не оказался бы в полной мере наказанным: неустыжённая совесть его погибла, а в случае кончины скверного еще и вместе с его телом.
Только честный человек имеет право выходить на «тропу волнения» с чувством праведного гнева и стыда за проступки скверных (злых).
Бесчестный – тот пусть прячется, пусть ищет у луны защиты – всеравно окажется на виду у мироздания, как на ладони.
Заключение.
Какой вывод можно сделать из всего сказанного? Основная черта чукотских белых мистиков – шаманов, бельшамелей – превосходящая доброта.
Вселенское сознание. Посвящение небесной Матери – доброй Матери Моржихе. Непримеримая брань с лунным, злым началом. Победа над луной –злом.
Все сознание чукотских белых шаманов пронизано образами божественного света. Их язык, культура, орнамент, имена, мировоззрение устремлено к доброте и свету.
Белые мистики – шаманы Севера и Сибири верили, что вселенная состоит из 3-х миров: верхнего (небесного), среднего (плоской земли, где живут люди) и нижнего (подземного). Небеса считались твердью, имели 3 слоя и более, куда шаман проникал через особые отверстия.
Для белого шаманизма характерны одушевление или оживотворение всего окружающего мира, населенного добрыми духами, представление о всеобщей взаимосвязи в Природе (включая и людей), тесной связи человека с космосом, его способности приобретать качества духа и посещать иные миры (ходить за тридевять земель, в иные измерения).
Белые мистики шаманы, служили добрым божествам и добрым духам. Белые шаманы посещали иные миры и общались с их обитателями. По радуге (как наша небесная Мать) белый шаман ходил на Полярную звезду, проходил через отверстие в небе около Полярной звезды и шёл дальше по Млечному пути на разные планеты, галактики, звезды, миры. Всё мироздание, весь универсум добрых миров был открыт этим добрейшим белым старцам – белым мистикам Сибири и Севера.
Белого шамана посвящали свыше добрые духи и божества. Через пережитое глубокое страстное менялся его духовный состав, обогащался мирровыми составами и совершалась лепка божественного Духа и посвящение – помазание.
Своё служение людям белый шаман совершал в состоянии божественного экстаза (а не лунного транса, как чёрный шаман), упоении добротой и любовью Даждьдобродедушки – Великого Белого Отца Гипербореи, Доброй Матери Моржихи. Одно из имен небесного Отца у сибирских белых шаманов – вечный Дедушка. Я сказал всё.


Источник вдохновивший написать эту статью: Николай Шундик роман «Белый шаман» москва, «Советская Россия», 1984 г. 3-й том собрание сочинений.