Петля Апокалипсиса. Глава 15. Мене, Текел, Перес

 
   Валтасар царь сделал большое пиршество для тысячи вельмож своих и пред глазами тысячи пил вино.
   2. Вкусив вина, Валтасар приказал принести золотые и серебряные сосуды, которые Навухудоносор, отец его, вывез из храма Иерусалимского, чтобы пить из них царю, вельможам его, женам его и наложницам его.
   3. Тогда принесли золотые сосуды, которые взяты были из святилища Дома Божия в Иерусалиме; и пили из них царь и вельможи его, жены его и наложницы его.
   5. В тот самый час вышли персты руки человеческой и писали против лампады на извести стены чертога царского, а царь видел кисть руки, которая писала.
   25. И вот, что начертано: МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН.
   26. Вот – и значение слов: МЕНЕ – исчислил Бог царство твое и положил конец ему;
   27. ТЕКЕЛ – ты взвешен на весах и найден очень легким;
   28. ПЕРЕС – разделено царство твое и дано Мидянам и Персам.
   30. В ту же самую ночь Валтасар, царь Халдейский, был убит.*



   *Библия. Даниил, Глава 5.
   С некоторых пор, выражение «Валтасаров пир» стало синонимом неотвратимости возмездия за святотатство, кощунство и извращения ( прим. авт.).

 Конечно, и я, и дядя Вася отлично знали, что отметить некое событие в моей личной жизни в более торжественной обстановке вряд ли удастся. Говорилось все это, скорее, для отвода глаз, разумеется,  с учетом весьма неопределенной перспективы. Одним словом, мы дали друг другу понять, что такое, в принципе возможно. Когда? Время покажет. Главное – верить и не терять надежды.
   Первую часть миссии, которую адмирал Киселев поэтично обозначил как космическую навигацию, я завершил достаточно успешно и с опережением графика. Впрочем, такие словесные украшения вроде «успешно», «отлично» и так далее в деятельности астронавтов хождения не имеют. Рядовая работа в космосе всегда связана с выполнением жизненно важных и первостепенных задач, поэтому о плохом качестве просто и речи быть не может. Пять земных порталов, объединенных единой, выражаясь земной терминологией магистралью, соответственно зеркально отразились почти симметрично на Теллусе.
   Вторая часть миссии, вопреки моим ожиданиям, полностью сместилась в плоскость решения проблем, которые постоянно, тут и там, возникали на Теллусе. События прокручивались в таком бурном темпе, что я толком не успел оценить те изменения, которые произошли на планете. Главное все же не ускользнуло от моего внимания: я дышал нормальным воздухом, видел самые обыкновенные траву и деревья и даже слышал пение птиц. Когда, кем и как все это, было, сделано оставалось в области самых невероятных загадок. Судя по всему, физические и прочие параметры Теллуса постепенно приближались к земным. Оставалось только признать, что пределы человеческого гения выходят далеко за черту возможного. В какой-то степени и мне довелось способствовать тому, чтобы подтвердить подобное умозаключение. Судьбе было угодно снова отдать меня в распоряжение полковника Маклауда.
 -Андрэ,  извини, но  без тебя,  никак, -без всяких дипломатических выкрутасов начал он. - Ситуация резко сместилась в отрицательную область. По предварительным данным, плазменные ракеты планировалось запустить с Марса через шесть-восемь часов после посадки транспортника на Землю. Оказалось не совсем так. Вернее, совсем не так. Ракеты стартуют с таким расчетом, чтобы нанести удар с тем же интервалом именно после приземления космолета. Тем самым, время, отводимое на эвакуацию, сократилось на порядок. Практически, времени у нас совсем не осталось. Но это еще полбеды. С твоими порталами мы получили возможность значительно ускорить темпы переброски людей.
   Главная опасность пришла оттуда, откуда ее никто не ждал. В атмосфере Теллуса обнаружен ингредиент, который связывает озон. Это, Андрэ, граничит с катастрофой. Все усилия поддержать озоновую оболочку дополнительной накачкой оказались безуспешными: озон выводится из строя быстрее, чем мы в состоянии его производить. При таких обстоятельствах вопрос об эвакуации теряет всякий смысл. Какая разница, где погибнуть, там или здесь? Проблема теоретически может быть решена. Необходимое оборудование для нейтрализации ингредиента есть на Луне. Друзья готовы его передать хоть сейчас. Однако пока транспорт доставит его сюда, боюсь, оно уже не понадобится. Симптом тот же – нехватка времени. Ты единственный из всех людей, Андрэ, кому доступны многократные пространственно-временные скачки. Ни убеждать, ни просить – не имею права. Свой лимит ты исчерпал в последней операции, но кто знает, где предел разумного риска?
  - Не представляю себя в роли жертвенного барана,- как можно деликатнее возразил я. - Суть не во мне, а в том, как к этому железу отнесется портал. В качестве транспортного средства мне выступать, пока, еще не приходилось.
 - Такой опыт уже есть, -подхватил Маклауд. - Мы хоть и черепашьими темпами, однако, переправили все оборудование с Фобоса и кое-что в придачу прихватили с Марса!
 - Решено! –сказал я. –Приступаем немедленно.
 - Технологические площадки для оборудования подготовлены,- обрадовался Маклауд. –Будем запускать по мере его доставки.
   Откровенно говоря, я несколько покривил душой, бравируя своей готовностью тотчас ринуться в дело. Устал я далеко не смертельно, но где-то близко к красной черте, все же, пребывал. С другой стороны, обстановка складывалось так, что медлить было никак нельзя. Сложилась именно та ситуация, о которой обычно говорят: промедление – смерти подобно. К тому же не один я работал на износ. Все буквально валились с ног, отдавая последние силы. Мог ли я после всего оставаться в стороне? Другое дело – мысли. Мысленно я то и дело переносился на Авангард. Странное дело, этот крохотный, оторванный от всего мира, осколок металла и пластмассы стал для меня чуть ли не домом родным. Можно представить себе такое? Можно, если учесть, что на Авангарде оставался Роберт и, возможно, туда по случаю заглянет Рита. Маклауд, словно, прочитал мои мысли.
 - Рита на Марсе, - виновато произнес он. -Недавно была здесь, но, к сожалению, вы разминулись…
   Святой Георгий! Уже и начальник штаба в курсе дела! Как в захолустной деревне или на режимном объекте, где все знают друг о друге самые ничтожные подробности! Собственно, секрета из наших отношений никто не собирался делать, но к чему раньше времени делать ветер? Возмутиться, как следует, я не успел, поскольку вспомнил: не так давно сам все выложил как на духу дяде Васе. Вот и ищи после этого виновных.
 - Решение будет таково,- подвел итог Маклауд, проигнорировав мои  психологические этюды. - После того, как доставишь первый блок, шесть часов отдыха. Никаких оговорок и объяснений. Считай, что это приказ!
   Оговорок и объяснений я предъявлять не стал. Знал, что в любом случае никто их придерживаться не будет. Скоро, говорят, сказка сказывается, да вот в жизни все получается наоборот. На эксперимент использования меня в качестве бульдозера и подъемного крана одновременно, ушло больше трех дней. Это был последний резерв времени. Последний… Вот так, дядя Вася! Наша встреча в торжественной обстановке откладывается на неопределенный срок. Если она вообще когда-либо состоится.
   Душу постепенно охватывала тревожная безысходность. Где-то в глубине подсознания едва трепетала жалкая искра надежды: а, вдруг, все это  блеф? Плод больного воображения? То, что было во мне от человека, буквально взбунтовалось и отказывалось воспринимать очевидную абсурдность сценария взаимного уничтожения. Не может человек, даже пусть он имеет абсолютную власть, принять решение на уровне, близком к идиотизму! Что-то здесь не так…
   Небольшая пауза, которую я получил, якобы для восстановления жизненного тонуса, заполнилась размышлениями о том, как будут развиваться события дальше. Нас учили крутить варианты и выстраивать всевозможные, самые невероятные, с использованием элементов фантастики, версии. И, тем не менее, каждая из них в любой интерпретации натыкалась на один и тот же камень преткновения: отсутствие в известном сценарии логической цепочки. Мировые, революционные, гражданские войны, перевороты, восстания, бунты – все это, так или иначе, но имело под собой определенные логические обоснования, те или иные аргументы. В данном случае, имеем дело не со стихией человеческих эмоций, а с полным вакуумом.  Фюрер, что, желает собственной смерти? Или фолсмены с восторгом под звон фанфар и барабанный бой приносят себя в жертву из принципа: умрем сами, но вместе с собой уничтожим весь мир? Нет, не сходятся концы с концами, или я не понимаю чего-то очень важного.
   Вертелась, правда, одна назойливая, как настырная в знойный летний день муха, идейка: возможно, наша разведка что-то упустила, не учла, или просто не знает некоего запасного варианта фолсменов? А, вдруг, на Земле заложены в самых уязвимых местах плазменные фугасы, о которых никто и в мыслях не держит? А рядом бродят, безобидные с виду зомби, ожидая установки на включение в работу…
   Фюрер должен иметь стопроцентную гарантию успешного проведения акции. Иначе она действительно приводит к абсурду. Ракеты – средство для финальной части, добить, так сказать, зверя, который утратил способность кусаться. Впрочем, транспортный космолет с плазменными боезарядами кое-как вписывается в логику сценария. Но и здесь просматривается серьезная нестыковка: они допускают вариант сбоя. Следовательно, транспортник играет роль вспомогательного средства. В соответствии с поговоркой: каши маслом – не испортишь. Где-то должно быть основное решение со стопроцентной гарантией!
   Я срочно разыскал Маклауда, бесцеремонно прервал его разговор с группой незнакомых мне людей, и решительно отвел в сторону. Выслушав мои аргументы, он, как мне показалось, на время потерял дар речи. Потом как-то странно, с какой примесью мистического страха, поглядел на меня.
 -Извини, Андрэ,- наконец, с трудом вымолвил он.-Разумеется, тебя посвятили не во все детали. Безусловно, наступательную операцию они продублировали по трем каналам. О двух последних тебе известно. Первый и основной, на который делается главная ставка… Не воспринимай это как факт недоверия, но… Сам понимаешь, каждому дано знать то, что необходимо…
 -Да я, собственно, не в претензии,- сказал я,- Думал, может, смогу помочь чем-либо.
 -У меня к тебе убедительная просьба, -Маклауд умышленно снизил тон почти до шепота. -Не предпринимай никаких попыток его вычислить. Смею тебя заверить – ситуация под полным контролем. Мы его нейтрализуем в нужный момент. При одном категорическом условии: они не должны знать, что об этом знаем мы. В этом гарантия нашего успеха.
   Долго объяснять, что к чему нужды не было. Достаточно того, что я выяснил - акция фюрера не сумасбродное самоубийство. Это четко спланированная, продуманная операция, направленная на то, чтобы на первом этапе лишить землян способности к ответному удару, а там уже дело техники. С этой целью они предпримут все мыслимые и немыслимые меры для дублирования и подстраховки. Я случайно вломился  не в ту дверь и слегка получил по носу. Разумеется, проблемой занимаются специалисты, которым, в соответствии с профессией, и положено этим заниматься. Никто ведь не лезет поучать меня как совершать прыжки с планеты на планету. И на том – спасибо.
   Хотя замысел Фюрера и приобрел приемлемые для меня логические формы, принять его, как целостную концепцию, я был не в состоянии. Ну, чего ему, спрашивается, не хватает для полного счастья? Абсолютный диктатор, хозяин целой планеты, зачем пошел на заведомо смертельный риск? Предположим, реализует свои коварные намерения, уничтожит потенциального противника, что дальше? Земля ведь окажется непригодной не только для жизни, но и как источник ресурсов на многие сотни лет! Если, вообще, окажется пригодной для чего-либо. Гораздо предпочтительнее развивать прогрессивные технологии в прямом контакте с Землей, поскольку многие компоненты для этого можно получать только на Земле. По крайней мере, тот взаимовыгодный обмен, который установился сегодня между Землей и Марсом, базируется именно на этом основании! Прервать этот обмен, значит, затормозить развитие того же Марса на многие сотни лет. Зачем?
   Часы своего досуга я часто использую для экскурсов в историю. Прекрасная возможность значительно расширить пределы восприятия объективного мира. Так вот, многие весьма любопытные вещи проистекают именно из глубин древней истории человечества. Почему, например, изначальные цивилизации Египта, Греции и Рима навсегда канули в небытие? Цивилизации, которые складывались в течение тысяч и сотен лет оставили после себя лишь жалкие обломки?
   Вначале я попытался построить аналитические модели этих уникальных цивилизаций и выяснить причины их гибели, используя современные методологические приемы. Информации, конечно, кот наплакал, но с высоты нашего времени многое видится по-другому и, к тому же, выбор различного рода вариантов можно производить до бесконечности. Постепенно я пришел к выводу, что причиной египетской катастрофы была не всегда удачная смена одних фараонов другими (по принципу: умный создает, глупый разрушает). Греческой – раздробленность полисов и роковое нежелание объединиться в единое государство (никто не хотел уступать). Римской – владение огромным по тем временам геополитическим пространством (невозможность эффективно управлять).
   Разумеется, все эти мои «открытия» изрядно отдавали дилетантством, но рациональное зерно в них все, же присутствовало. И главное даже не в том, насколько профессионально я провел историческое исследование. Важно ответить на вопрос: можно ли  было  избежать  катастрофы?  Предпринять  что-либо,  упредить нежелательные последствия, что-либо поправить и так далее? Вывод, к которому я пришел, был малоутешителен. Если рассматривать каждую цивилизацию как итог поступательного движения в замкнутой социальной системе, то можно с определенной степенью условности, сказать: каждая из них на, том или ином, этапе развития человеческого общества исчерпала свои возможности. Да разве только Египет, Греция и Рим? А Вавилон, Шумер, Ассирия, Скифия?
   Все эти явления гармонично вписываются в законы и категории диалектики. Однако каждый мыслитель, при всем, при том, может трактовать их в меру своей испорченности. Правда и ложь, добро и зло, свет и тьма не могут пребывать в реальном мире в чистом виде. Правда всегда содержит в себе элементы лжи, ложь тесно переплетается с толикой правды. Мы находимся где-то в условном пространстве между этими крайностями, иногда приближаясь, то к одной, то к другой, но никогда их не достигаем. Отсюда высокая степень неопределенности, которая на руку, если только, Дельфийскому оракулу. Любое предсказание можно при  необходимости повернуть в нужную сторону.
   Азартный игрок, даже зная основы теории вероятности, тем не менее, идет на риск, полагаясь на случай. Кто-то, когда-то ухитрился сорвать баснословный куш, почему не попробовать? Можно предвидеть финал каждой конкретной акции? Согласно теории вероятности, да. Игрок, в конце концов, разорится, покончит счеты с жизнью – выбор в принципе не так уж и велик. А, вдруг, выиграет вопреки всем известным теориям? Возможно и такое. Тогда мы с умным видом вынесем вердикт: случай тоже явление закономерное. Клио, видимо, тоже предпочитает играть в закономерную случайность. Потому и предвидеть ее практически невозможно. Ученые мужи с чистой совестью ссылаются на исторический опыт, иногда на его основе вырабатывают толковые рекомендации, но, право, я не встречал, ни одного примера их положительного использования. История нужна нам, скорее, для того, чтобы лучше понять и познать самих себя. Тоже, скажем, занятие достойное, но до какого уровня - понять и познать? Предвидеть то, что человечество с фанатическим упорством готовит собственную погибель, можно было и тысячу, и сто лет назад. И ведь были такие прогнозы! Не те, которые из мрака мистики и всякой чертовщины предрекали огульный конец света, а предвидения, основанные на научной аргументации. Предвидения именно рукотворного конца света! И что же? Вняли, прислушались, насторожились? Прекратили производство и применение оружия массового уничтожения? Перестали уродовать Землю, уничтожать ее флору и фауну? Постыдились калечить людей наркотиками и прочими губительными средствами, превратив тем самым генофонд человечества в свалку биологических отходов? Повернулись лицом к основам морали  и стали жить по принципам свободы, равенства и братства? Ничего подобного не произошло. Потому, межпланетная катастрофа – явление закономерное. А то, что ее инициатором стал Фюрер – это уже случай. Предвидеть смогли, предотвратить оказались не в состоянии. Святой Георгий, от всего этого можно сойти с ума!
 - Андрэ,- очень кстати прервал мои размышления голос Маклауда. -Коль скоро, мы с тобой беседуем конфиденциально, не будем откладывать проблему в долгий ящик. От имени адмирала Киселева передаю тебе его поручение. Ваша личная встреча стала невозможной в силу фактора времени. Транспортный космолет уже на трассе. На Авангарде, вместе со спецгруппой, вам необходимо обезвредить плазменные боеголовки. Пилотировать и сажать на Землю транспортник придется тебе, поскольку экипаж – люди другого профиля. Навык не утратил?
 - Разумеется, справлюсь, какие проблемы, - бодро отозвался я.
 -Далее, после посадки переходите в разведывательный космолет. На Земле заранее спланирована научная экспедиция на Теллус. Все формальности улажены, тебя там ждут. Экипаж – астронавты-разведчики. Доставите на Теллус группу людей и уникальное электронное оборудование. Все детали и подробности конкретно на месте. Вопросы?
 - Кто возглавляет научную экспедицию?
 - Намек на адмирала Киселева?- Маклауд едва заметно улыбнулся. -Нет, не угадал. Адмирал уйдет с последней группой. По той самой, твоей космической магистрали.
   Мы обменялись крепким рукопожатием. Наших традиций и всяких ритуальных штучек полковник, очевидно, не знал. А, может быть, и знал, но по скромности характера и здравому смыслу, посчитал нетактичным изображать из себя бывалого астронавта. У меня в сознании автоматически запечатлелось его серое от усталости лицо и уже знакомая доброжелательная улыбка. Можно было только догадываться какие моральные, и физические нагрузки выдерживает этот человек.
   На Авангарде царила патриархальная тишина. От шлюзовой камеры я сразу направился к люку сообщения, поскорее хотелось увидеться с Робертом и поделиться с ним новыми впечатлениями. А таковых, само собой, накопилось выше всякой меры. Лишь через мгновенье я сообразил, какой допустил просчет. Подобные ошибки не прощают даже безусым новичкам. За один такой прокол списывают на берег без права апелляции! Сразу за поворотом коридора я едва ли не нос к носу столкнулся с неизвестной мне личностью. На станции появился чужой!
   Вначале я испытал только  горькую досаду на самого себя за преступную беспечность. Однако каяться и посыпать голову пеплом посчитал занятием бесполезным. Не тот случай, когда покаянную голову меч не сечет. Я поставил под угрозу срыва определенную часть глобальной операции и грош мне цена как профессионалу, если дело окончится именно так. Впрочем, вариантов не так уж много. На каждый из них необходимо найти адекватное решение. Итак, враг, друг или нейтрал?
   Что-то знакомое промелькнуло в сознании, и тут же возник образ, который мне показывал некий седовласый мудрец в келье храма памяти предков. Ба, да это же… потомок Валлаха! Что ему нужно, кого он ищет здесь, на всеми забытой, станции!? Стоп! Мудрец говорил - он очень опасен. Предупреждал о нашей возможной встрече. Потомки Валлаха ищут Книгу тайн природы, но какое отношение к этому имеет Авангард? Выходит, мудрец хранит ее где-то здесь? Ерунда какая-то. Тем не менее, передо мной стоял конкретный живой человек, весьма обыкновенный, в заурядной рабочей робе астронавта. В руках он держал какую-то штуковину, похожую на миниатюрный граммофон эпохи Эдисона. Сомнений больше не оставалось, передо мной – враг! Первая исходная точка отсчета!
   Потомок,  судя по  всему, был ошарашен нашим неожиданным столкновением, намного больше, чем я. Хотя фактор времени явно склонялся в мою пользу, я никак не мог спрогнозировать ход развития событий. Как себя вести, что делать дальше? Оглушить, связать, допросить? С какой стати? Почему Роберт не проявляет никакой инициативы? Ведь на его половине появился чужак! Да жив ли он вообще!?
 - Ты кто? – спросил, наконец, придя в себя, потомок.
 - Абориген,- коротко ответил я, все еще пребывая в плену многочисленных сомнений. – А кто ты?
 - Я тот, кто пришел по твою душу! - с оттенком садистского восторга воскликнул потомок.
   Возразить что-либо я не успел. Не то, чтобы не среагировал, просто не ожидал такого рода сюрприза. Полагался на свою биологическую защиту и, как выяснилось, переоценил ее возможности. Неодолимая сила легко оторвала меня от пола и чувствительно припечатала к стене. В глазах потемнело, затем пространство заполнилось плотным туманом. Когда он рассеялся, я, к своему удивлению, оказался в пресловутой келье мудреца, которую однажды уже имел честь посетить. Правда, на сей раз, меня неведомо каким способом доставили сюда без музыки, военных маршей и прочей атрибутики. Передо мной вместо убеленного благородными сединами мудреца, предстал… Роберт.
 - Обойдемся без бутафории,- непривычно серьезным тоном сказал он. - В нашем распоряжении всего несколько минут. Не удивляйся тому, что видишь и слышишь, хотя, понимаю, задача не из легких.
   Совет я, разумеется, принял к сведению, безоговорочно. Когда тебя шандарахнут до потери сознания, затем неизвестно каким путем перенесут в другое место, можно навсегда утратить способность удивляться. Впрочем, удивляться у меня уже просто не было сил. События последних дней, часов и минут составили такую пеструю мозаику, что я стал терять нормальное восприятие реального мира. Человеческая психика может войти в режим раздвоения личности, когда субъективное и объективное воспринимаются сознанием и подсознанием как самостоятельные стороны бытия. Какая из сторон моей личности преобладала в данный момент?  Эпизод встречи с древним мудрецом как раз и был подтверждением возможности такого раздвоения. Я, естественно, никому о нем не рассказывал. Воспринял сие необычное приключение как результат очень сильного психологического стресса. Оказывается, все гораздо сложнее. Появление на станции потомка Валлаха, которого мне показали в виртуальном мире, произошло не в субъективной, а в реальной действительности!
 - В первую нашу встречу на этом уровне я представился тебе в образе праотца рода людского и провел с тобой нечто вроде сеанса психотерапии, - продолжил Роберт. - Пойми, ведь надо было что-то делать с твоей маниакальной охотой на парадоксального зверя. Ее финал нетрудно было предвидеть.
 - Как ты это делаешь?
 - Для проводника это не сложно. Телепатия через подсознание в минуту смертельной угрозы. Главное вовремя выйти в указанные координаты. От меня для этого не потребовалось особых усилий, поскольку оба раза ты находился в пределах станции. В этом нет ни грана мистики. Жрецы Вечности издавна использовали такой прием для связи друг с другом.
 - Ты хочешь сказать, что … являешься одним из них!?
 - И да, и нет. Орден Посвященных распался еще в кои то веки. Осталось всего несколько человек, которые несли ответственность за сохранность Книги тайн природы. Теперь нас только двое – ты и я. Миссию хранителя я должен был передать тебе.
 - Святой Георгий! Я то, какое имею отношение ко всему!?
 - Самое непосредственное. Ты отмечен знаком жреца Вечности. Тем самым, что у тебя на запястье левой руки. Это не шрам, Андрэ. Это свидетельство того, что в вашем роду был Посвященный. Он передал тебе все свои качества. То, что ген Созидания обнаружен именно у тебя – явление вполне закономерное.
 - Почему такого гена не оказалось у тебя?
 - Наш род представляет одну из ветвей, которую основал Валлах. У него ведь было десять жен…
   Мне показалось, что на лице Роберта промелькнула, едва уловимая, ироничная улыбка. Когда он так улыбался я, как правило, внутренне безоговорочно признавал его превосходство. Как, например,  робеют  мальчишки перед  взрослыми  людьми.  Или как Эдмон Дантес преклонялся перед аббатом Фариа. В этот миг я интуитивно начал понимать, почему он со столь странным упорством тяготел к образу литературного героя. По отношению ко мне он, пожалуй, и был полным соответствием аббата Фариа.
   Относительно его принадлежности к родословной Валлаха, я никакого мнения составить не мог. Что, собственно, в этом плохого? Или порочного? Хоть один человек может похвастаться тем, что выбрал своего создателя еще до появления на свет? Важно то, кем и чем ты есть на самом деле. Не зря говорят: мерзавцами не рождаются, ими становятся. Можно было только удивляться тем невероятным превратностям, которые творит с нами судьба на жизненном пути.
 -  Что я теперь должен делать, Боб?
 - Ровным счетом, ничего. Высший Разум унес содержание Книги. Она в полной безопасности. Потому мы и ведем разговор открытым текстом. Можешь сказать потомку Валлаха, что он зря потратил время и силы.
 - Извини, Боб, я могу  узнать, что такое высший Разум?
 - А  можно  ли  получить от муравья ответ на вопрос, что такое компьютер?- без тени сарказма сказал Роберт. – Я это не к тому, что вопрос глупый, он как раз к месту. Просто не вижу близкой к этому понятию аналогии.
 - Постой, Боб, одну секунду. Те картинки или фильм, ты, что ли прокручивал? Как ты это делал?
 - Это  были  не  картинки,  и не фильм. Функционировала часть пространства и времени в реальном масштабе. Как проводник в сфере этой стихии ты тоже способен ею управлять. Умение придет чуть позже. Я оставил в твоем подсознании всю необходимую информацию. Извини, мне пора. Посланник Вечности, иногда они называют себя Странниками, показал мне дорогу в другой мир. Это все, что я хотел и мог тебе сказать. Кое-что дополнит Рита. Она любит тебя, береги ее. Будь осторожен с потомком. Он вооружен. И последнее. Возьми этот талисман и храни как память о наших предках. В меру своих сил они несли миру доброе, разумное, вечное…
   Роберт надел мне на шею довольно массивную на вид цепь, на которой  держалась платиновая пластинка с изображением золотой молнии. Я смотрел на него недоуменными глазами и пытался осмыслить то, чего никак не мог охватить мой рассудок. Куда он должен уйти? Какую дорогу в иной мир показал ему Странник? Кто он такой?
 - Боб, зачем тебе нужно куда-то идти?- почти выкрикнул я. -Это как-то связано с Фантомами?
   Ответом мне была та же непроницаемая для глаз туманная пелена. Спустя мгновенье я увидел испуганное до крайности лицо потомка. Вид у него был довольно жалкий. Челюсть отвисла, глаза неподвижно уставились в одну точку. Я, скорее всего, тоже созрел для того, чтобы разделить с ним подобное состояние. Потомок заворожено глядел на талисман, который мне, якобы, несколько секунд или минут назад вручил Роберт. Каким образом!? Ведь я ни на шаг не сходил со своего места!
   Варианты прокручивались со скоростью, которая не имеет в нашем мире осязаемой меры. И кое-что, слава Георгию, стало проясняться. Режим суперсимметрии для обычных людей – явление сверхъестественное. Мы с Робертом оба владеем этим качеством достаточно профессионально. В таком режиме время сжимается до долей секунды. За этот, недоступный для восприятия посторонних наблюдателей, промежуток времени, и могла состояться наша встреча. Правда, Роберт что-то говорил о телепатии. О канале связи через подсознание. О том, что обе наши встречи происходили в пределах станции. Следовательно, прыжки сквозь пространство и время в данном случае не имеют под собой оснований.
   Как бы там ни было, такое толкование меня устраивало. Хотя многое еще продолжало оставаться тайным, физический мир очистился от примесей мистики и прочих признаков чуда. Потомок, по-видимому, тоже приобрел способность нормально мыслить. Довольно быстро, значит, тоже прошел где-то качественную подготовку. Может быть, и режим суперсимметрии освоил? Вряд ли, но чем черт не шутит…
 - Брат, извини, не узнал!- довольно внятно и твердо произнес потомок. - Извини, если можешь…
 - Насчет братьев, что-то не припомню,- стараясь придать голосу нейтральную интонацию, отозвался я.
 - Брат по духу,- не моргнув глазом, ответствовал потомок .-Ты – Посвященный и знаешь все. С тобой необходимо говорить откровенно. Мы последователи учения жрецов Кармы, следовательно, стремимся к одной и той же цели.
 - Как понимать твое «мы» – организация, секта орден?
 - Мы – это клан. Семейный клан потомков Валлаха. Правда, среди нас есть и ренегаты, но они свое получат. Разве ты не в курсе, кем был Валлах?
 - Мое знание не в вашу пользу. Как раз Валлах и был ренегатом. По его инициативе был уничтожен орден жрецов Вечности. Посему, у нас не может быть одной и той же цели.
   Потомок умолк и призадумался. Начало разговора пошло не в то русло и явно его не устраивало. А, может быть, как раз, наоборот, таким приемом он проверял меня на предмет возможного самозванства.
 - Это было очень давно,- продолжил потомок,- Тысячу лет назад. Валлах хотел сделать людей счастливыми, его не поняли. Время показало, что Валлах был прав. Человечество в своих пороках дошло до крайнего предела. В итоге наступил момент истины – искупление грехов.
   Такого логического выверта я, признаться, не ожидал. Вспомнилось как средневековые схоласты при подготовке кадров в системе религиозной иерархии, часто прибегали к весьма оригинальным методам. Например, претендент на высокий церковный пост подвергался такому испытанию: в присутствии искушенных экзаменаторов ему предстояло доказать, что белая стена в действительности есть черная и наоборот.
   Такую задачку, надо полагать, удавалось решить далеко не каждому, тем более что высокая комиссия, под страхом смертной казни, взяток не брала. Можно себе представить, какого уровня искусства врать достигал тот, кто проходил подобного рода тесты! Знаменательно то, что такая практика не была предана забвению. Ею успешно пользуются политики, дипломаты, разведывательные службы всего мира до сих пор. Потомок, безусловно, неплохо владел искусством демагогии.
 - Каким  же таким путем Валлах собирался  сделать людей счастливыми, - разыгрывая наивность, спросил я.
 - Валлах хотел научить людей жить по законам справедливости. Назови мне место, где люди живут сегодня по законам справедливости? Нет такого места, брат. Верхи во все времена дрались за власть и богатство, а низы как собаки грызлись за остатки отбросов. Потому все необходимо начинать сначала.
 - Какими способами и средствами?
 - Есть только один путь: разрушить до основания все старое и гнилое. Земля будет уничтожена.
 - Фюрер – последователь учения Валлаха?
 - Нет,- иронично усмехнулся потомок. – Возмездие – это наша инициатива. Мы имеем на Фюрера большое влияние. Он – мистик и легко поддается внушению. Да, это мы склонили Фюрера к проведению акции.
 - Надо уж очень ненавидеть людей, чтобы решиться на такое,- мрачно произнес я.
 - А за что их любить?- вкрадчиво возразил потомок.- Впрочем, любовь и ненависть не имеют к делу отношения. Генофонд человечества катастрофически деградировал и способен воспроизводить лишь стадо слабоумных животных. Стадо, которое живет по принципу: лишь бы мне, да побольше. А сколько нынче нарожали идиотов? Ты ему подашь стакан воды, а он тебя в ответ пырнет ножом. Просто так, без причины. Из спортивного, как говорят, интереса. Любопытно ему стало, как в натуре умирает живой человек. Разве не так?
   От этих слов у меня по спине поползли мурашки. Действительно, разве не так? Далеко ли я ушел от них со своей концепцией парадоксального зверя? Давно ли вынашивал мысль о необходимости уничтожить человечество, как потенциального носителя такого зверя? Как в страшном зеркале слова потомка отразили часть моей собственной сущности, которая, увы, не исчезла, а лишь пугливо спряталась в труднодоступных закоулках подсознания. Потомок тонко уловил миг моего замешательства.
 - Мы создадим расу новых людей!- с пафосом произнес он.- Людей физически и нравственно совершенных, с высоким интеллектом и приоритетным чувством ответственности за свои деяния. В новом обществе будет царствовать принцип справедливости. Этого  хотел  Валлах.  Во имя этой  цели я пришел просить у тебя совета и помощи, брат!
 - Чем я могу вам помочь?
 - Нам нужна Книга тайн природы. Мы не просим раскрывать нам тайны современных научных и технических достижений. Нам необходимо только то, что относится к социальной сфере.
    С моих глаз словно спала магическая паутина, которую искусно плел все это время потомок. Все-таки кое-что от древних жрецов Кармы он перенял. Скорее всего, неплохо владел приемами гипноза и был неплохим психологом. Я, в свою очередь, тоже не дремал. Успел протестировать и составить довольно четкий образ «брата» по духу. Все представилось теперь довольно ясно. Он пришел конкретно за Книгой. Как они вычислили Роберта, остается и, наверное, навсегда, останется загадкой. Видать, разведка у них поставлена неплохо. Вместо Роберта явился я. Интересно, чем это он оглушил меня в первый раз? Потом увидел талисман и запаниковал. Однако вскоре убедился, что я не самозванец. Значит, Книга у меня. Не будем спешить. По мере возможности поиграем в дипломатию.
 - Как я могу раскрыть вам только то, что относится к социальной сфере? - изобразив озабоченность, спросил я.
 - Тебе виднее, брат,- едва скрывая радостное возбуждение, промолвил потомок.
   Он и не мыслил оставить меня в живых в любом случае. Книга ему нужна совершенно для иных целей. Расу новых людей они уже создали. Книга нужна лично ему, чтобы навсегда утвердиться наверху новой иерархии. Уничтожив Землю руками Фюрера, он станет полновластным диктатором всего живого, что останется после катаклизма. Святой Георгий! Да сколько таких попыток в нашей истории уже было!?
 - Надо подумать,- нерешительно сказал я.
 - Разве это так сложно, брат? Или Книга далеко отсюда?
 - Да нет, Книга со мной…
   Это он и хотел услышать. Интересно, как он мыслит считывать информацию? С живого или с мертвого? Пырнет ножичком как тот идиот, которого он так красочно описал, и начнет сканировать. Этот граммофон, наверное, и есть сканер. Только вся его проблема в том, что меня не так просто взять.
 - Беда, брат, извини,- сокрушенно сказал я. – Только что была Книга и, вдруг, исчезла. Высший Разум унес содержание Книги с собой. Так что напрасно потратил ты время и силы!
   Я полностью выполнил последнюю волю Роберта, передал потомку его слова почти дословно. Как ни странно, но он мне поверил. Поверил сразу без всяких ахов и охов. Лицо его вмиг стало серым и тусклым, однако, глаза приобрели до жути нечеловеческое выражение. Такой взгляд я видел однажды в зоопарке, где в клетке беспокойно металась черная пантера. Иногда она останавливалась и  смотрела на посетителей. Желтые неподвижные глаза были лишены всякой мысли, однако излучали такую неистребимую ненависть, что мало у кого могло возникнуть желание встретиться с таким зверем один на один.
 - Силы и время я потратил все же не зря. На один мешок с дерьмом в этом мире станет меньше!
   Потомок вскинул  граммофон и направил раструб мне на грудь. Я был готов упредить любое его движение ровно настолько, чтобы избежать повторения первой ошибки. Я не был готов к другому исходу: со стороны коридора раздался выстрел. Потомок стал медленно оседать на пол. У поворота в пяти шагах от нас стояла Рита. В правой руке она держала заурядный пистолет штатного сотрудника Авангарда.  Начало встречи, о которой я так мечтал в последние дни, произошло при весьма непредвиденных обстоятельствах.
 - Это было так уж необходимо?- не скрывая упрека, спросил я.
   Рита, молча, подошла и подобрала с пола то, что я принимал за раструб от граммофона.
 - Ты имеешь представление о том, что это такое?- голос ее заметно дрожал.
 - Я полагаю, некое подобие сканера…
   Рита взяла меня за руку и отвела в сторону. Затем направила раструб туда, где лежал повергнутый потомок. То, что за этим последовало я принял бы в другой обстановке за сверх оригинальный и эффектный фокус иллюзиониста. Над телом вспорхнуло легкое, похожее на дым, облачко, после чего на пол плавно осели одежда и обувь. Вариантов – никаких. Хотя мою нервную систему долго и добросовестно готовили ко всякого рода неожиданностям, время адаптации в данном эпизоде не соответствовало ни одному приемлемому нормативу. Инструктор в тот же миг списал бы меня на берег без всяких разговоров.
 - Последнее достижение научной мысли Марса,- сказала Рита. –Аннигилятор! Разрушает исключительно биологические структуры. В перспективе планировались оснастить этим оружием полицию. Весьма удобно. Человек испаряется, а весь его реквизит при этом остается в целости и сохранности. Хорош сканер…
   Только сейчас до меня дошло, чем мог закончиться мой поединок с потомком. Безусловно, шансов больше было у меня. Однако на его стороне был фактор внезапности. Я мог элементарно не видеть движение его пальца. Собственно, так и произошло в первый раз. Меня спасло биополе. Вся энергия его аппарата ушла на то, чтобы пробить мое биополе. Он этого не понял и испугался не на шутку. Возможно, даже подумал, что перед ним привидение или голограмма. Потом стал тянуть время. Видимо, решил, что содержание Книги у меня внутри, тогда аннигилятор, как оружие, терял всякий смысл. Во всяком случае, финала нашего сражения не предвидели ни он, ни я.
 - Он пришел за Робертом,- сдавленным голосом произнесла Рита. -Только Роберта больше нет! Андрэ, милый, да ты же ничего не знаешь! - за этими словами последовал срыв. Рита прижалась лицом к моей груди. Ее плечи судорожно вздрагивали. Я ласково гладил эти плечи и с болью сознавал, что ничем помочь не могу. Для этого требовалось время. Когда психически нормальному человеку случается убить другого человека, реакция бывает непредсказуемой. Рита, наконец, подняла лицо. Я попытался утереть ей слезы, она на мгновенье прикоснулась щекой к моей ладони, и тихо произнесла:
 - Извини, истерики больше не будет.
 - Ты мне хотела мне что-то рассказать, - напомнил я.
 - Да, сейчас… Это очень важно, по крайней мере, для нас. Несколько секунд Рита молчала, собираясь с мыслями, затем продолжила:
 - Я давно знаю этого… Они где-то откопали миф, про какого-то Валлаха и вообразили себя его прямыми потомками. Создали секту  последователей  учения Валлаха и начали вовлекать в нее всех, кто, по их мнению, так или иначе, был связан родственными узами с мифическим прародителем. Думаю, это было не так уж и важно. Им нужны были люди, которые занимали видное положение в области науки, политики и других сферах жизни. Не обошли они вниманием и нас. Разумеется, в первую очередь, их интересовали исследования отца, ну, а что касается Роберта, комментарии, сам понимаешь, излишни. Астронавт-разведчик, сильная личность, у них он, безусловно, имел перспективу стать звездой первой величины.
   Мы с отцом безоговорочно отвергли всякое родство с последователями, а Роберт, не знаю из каких побуждений, но поверил им. Однако позиция, которую он занял, вызвала у потомков бурю негодования. Роберт сказал, что коль уж так получилось, необходимо наш род реабилитировать, восстановить его добрую репутацию. Между нами и сектой сложились отношения, которые со временем переросли в открытую вражду. Вокруг нас начали плести паутину интриг, оговоров и доносов. В результате мы с отцом оказались в концлагере на Фобосе. С Робертом получилось сложнее. Он состоял в элитной структуре, куда секта доступа не имела. И все же они сумели добраться и до него. После аварийной посадки на Фобос и побега трех астронавтов в нашу колонию, Роберт попал под подозрение. И тут случилось самое страшное. Они ухитрились внедрить ему матрицу и, до поры до времени, сослали на Авангард. Матрица была настроена на режим неизвлекаемости. Роберт не мог покинуть пределы станции более чем на десять метров. Об этой матрице мы узнали незадолго до твоего прибытия на станцию. Роберт, строго-настрого, запретил нам говорить тебе об этом…
   Внутри у меня словно взорвалась бочка с порохом. Можно представить состояние человека, когда он в бессильной ярости готов крушить, ломать, разносить в щепки все вокруг без разбора? Мне ничего не надо было представлять. Я находился в состоянии, похожем на буйное помешательство. Мысленно всех носителей семейной тайны Старков я обозвал жалкими интриганами и безмозглыми тупицами.
 - По.. по.. почему вы  не ска… ска…зали об этом мне?! – заикаясь,  отрывистыми  фразами  прокричал  я. – У  нас  каждый разведчик в индивидуальном пакете имеет сыворотку! Понимаешь, ты это или нет!?- я сильно встряхнул Риту за плечи. – Сыворотку, которая составлена из биороботов на атомарном уровне! Она предназначена для вывода из организма радионуклидов в случае сильного облучения. В научной лаборатории есть более эффективная сыворотка! От вашей матрицы за минуту не осталось бы и следа! Ты понимаешь, что вы наделали!?
  Рита не сильно ударила меня по щеке и посмотрела так, как обычно смотрят на несмышленого ребенка.
 - Мы оба в шоке, - тихо произнесла она. – И к тому есть причина. Ты ведь не в курсе, что в области нанотехнологий Марс давно обошел Землю на целый порядок? Проблема состояла в том, что именно биороботы смонтировали эту матрицу. Твою сыворотку они съели бы за пол секунды, как ты выразился, без следа. Извини, что получилось не совсем корректно…
   Бывает похмелье и без похмелья. Проанализировал, сопоставил, сравнил и передо мной совершенно отчетливо, но в ином свете прошли эпизоды, которые вызывали у меня когда-то недоумение и досаду. Недомолвки, оговорки, полные трагического отчаяния, взгляды… Роберт, строго-настрого, запретил мне об этом говорить. На его месте я сделал бы то же самое. Я, например, не люблю, когда на меня смотрят с жалостью и сочувствием. Как на обреченного к неминуемой смертной казни. Или еще хуже – как на потенциального недочеловека. Очевидно, он абсолютно точно знал, когда они запустят в дело матрицу. Знал и упредил их, совершив прыжок сквозь пространство и время. Ушел в то место, которое указал ему таинственный Странник…
 - Рита, Роберт жив,- твердо и внятно произнес я. Она поглядела на меня так, словно я был способен сотворить чудо.
 - Роберт жив!- непререкаемым тоном подтвердил я. – Этот талисман он передал лично мне несколько минут назад. Я его видел, я разговаривал с ним. Он ушел в другое измерение…
   Какое-то время мы, стояли молча, обняв друг друга. Трагическая развязка, участниками которой нам выпало стать, сблизила нас еще больше. Наконец, Рита, по-видимому, желая рассеять последние крупицы сомнения, все же спросила:
 - Если так, почему он не может с нами общаться?
 - А почему с нами не может общаться тот, кто еще не родился?
   Откуда и каким образом возникла в моем мозгу эта, нелепая, на первый взгляд, фраза я не мог сказать. Скорее всего, возникла спонтанно. Тем не менее, мне показалось, что Рита от этих слов слегка вздрогнула, как от случайного мимолетного испуга. Затем ее лицо, вдруг, осветилось мягкой нежной улыбкой.
 - Представь, себе, общается,- голосом загадочной древнегреческой пифии произнесла она. - Он уже может общаться с нами.
   В это время раздался противный пронзительный вой сирены. К Авангарду приближался транспортный космолет. Выработанные многолетней практикой рефлексы, мгновенно вытеснили из сознания все, что мешало выполнению поставленной задачи. И лишь позднее, уже в командирской рубке до меня дошел смысл, сказанных Ритой слов. Мир снова приобрел для меня свои естественные краски и смысл человеческого бытия. Жизнь продолжается несмотря ни на что. Так было, так есть и так будет! И никто не помешает нам стремиться к тому, чтобы сделать нашу жизнь прекрасной…
*
   
   После космической одиссеи Узник полностью отрешился от мирской суеты. Надолго останавливался поочередно в каждом углу камеры и что-то нечленораздельно бормотал. То ли читал молитву, то ли произносил таинственные заклинания, а, может, разговаривал сам с собой – понять было в высшей степени затруднительно. По крайней мере, надзиратель четко зафиксировал в его поведении некую патологию.
   Особого удивления при этом он не выказал. Серая унылая работа всемерно способствовала утверждению садистских наклонностей и единственным, пожалуй, его развлечением – были мелкие издевательства над жалким и безответным подобием человека. Тем более что инструкция всячески поддерживала такого рода творчество и даже предписывала необходимость постоянно держать арестованного в страхе и напряжении.
   Первая мысль стража Системы свелась к тому, что Узник повредился умом, и это было вполне естественным финалом. Такое  случалось  довольно  часто,  однако, каждый индивид выражал функциональное нарушение психики по-разному. У этого оно проявилось в такой форме, ну и что тут особенного? И все же звериное чутье врожденного садиста подсказывало надзирателю некое отклонение от стандартных моделей. Он невольно насторожился и стал неотрывно наблюдать в глазок за своим подопечным, забыв, про пресловутые пять минут сна.
   Картина, между тем, не располагала к развитию событий, все оставалось по-прежнему. Узник столбом застывал в углу и продолжал свои невнятные монологи. Через некоторое время переходил в другой угол и продолжал бормотать. Невольно создавалось впечатление, что Узник беседует с кем-то невидимым для посторонних, но вполне реальным для него. Явный признак тихого помешательства. Надзиратель, тем не менее, интуитивно угадывал, что это не так. Ему было не по себе, он испытывал на себе действие какой-то непонятной потусторонней силы, которая выбивала его из привычного состояния всевластия пусть на мизерной, но его территории.
   На вверенном ему клочке бетона в десять квадратных метров, он на вполне законных основаниях мог считать себя генералом, маршалом, царем, императором, кем угодно. На данный момент эта уверенность стала, вдруг, терять почву.
 - Эй, ты, вражина!- строго прикрикнул надзиратель и тут же запнулся. Узник не совершил ничего такого, за что его можно было бы подвергнуть укоризне. Так на жаргоне Системы назывались разнообразные методы и способы тюремного воспитания. Узник не проявил на окрик никакой реакции.
   Хотя надзиратель подобное отношение воспринял как личное оскорбление, он преодолел внутренний дискомфорт и махнул на сумасшедшего рукой. Решив благоразумно воспользоваться пятью минутами спасительного сна, он, вдруг, обнаружил, что лишился этого весьма ценного качества. Сон не шел, привычный ритм жизни тюремного надзирателя полетел кувырком. Это был уже действительно тревожный симптом.
   Из состояния смутной неопределенности его вывели четкие уверенные шаги. Это не могла быть смена, поскольку дежурить оставалось еще добрую пару часов Вероятнее всего, к его камере  следовал  тюремный  конвой, тем более  что шаги отдавались
гулким эхом не одной пары ног. Надзиратель напряженно застыл по стойке смирно. Конвой, как правило, возглавлял офицер. Причина прихода конвоя никогда не оставляла сомнений. Каждый, кто входил сюда свободным гражданином, выходил врагом народа. Исключения из правила история тюрьмы не знала. Значит, для его подопечного пробил час, смертный час…
 - Да минет нас чаша, сия,- скороговоркой пробормотал надзиратель и преданно уставился на офицера, стараясь произвести на него приятное впечатление. Офицер собачьей преданности мелкого служки Системы просто не заметил. Его функция была куда более значительной – доставить очередного врага народа в строго указанное место и время. Серьезным проступком считалось опоздание на несколько секунд и отклонение от места доставки хотя бы на один метр. Столь строгие предписания требовали филигранного искусства, достигаемого систематическими, изнурительными тренировками. Естественно, что офицер считал свою миссию на порядок выше, нежели жалкая суета тюремного надзирателя. Ритуал начался как обычно.
 -Говорить только шепотом,- предупредил офицер,- Отвечать фамилию и инициалы. Фамилия?
   Узник не шелохнулся. Стоял в противоположном углу и беззвучно шевелил губами. На бунт это не было похоже, скорее всего, он просто не расслышал слов, сказанных в его адрес. Офицера подобный инцидент, тем не менее, выцвел из равновесия. Ситуация грозила нарушением графика, а это было чревато.
 - Отвечать фамилию и инициалы! Фамилия?! – заорал офицер что, было, мочи и громко грохнул кулаком по металлической обшивке двери. С таким же успехом он мог кричать на табуретку, кровать или откидной столик, что находились в камере. Узник являл собой неодушевленный предмет, не проявляя никаких эмоций.
 - Разрешите доложить,- попытался вмешаться, напуганный, едва ли не до смерти, надзиратель,- Имею подозрение, что у него, у Бурова, то есть,  того… крыша поехала.
 - Почему не доложил?!- гнев офицера тотчас же переключился на более покладистый объект для устрашения.
 - Так  ведь,  с  ним  эта  штука приключилась не более получаса назад… Стоит как истукан и бормочет чевой-то…
 - Открой дверь, скотина безмозглая! Быстрее!
   Офицер, разгневанной до крайности фурией, ворвался в камеру и занес руку то ли для удара, то ли желая схватить Узника за шиворот.
 - Буров Н.И., дерьмо собачье! Я научу тебя власть уважать!
   Узник, наконец, повернулся к офицеру лицом. Офицер, вдруг, испуганно сжался в комок и неловко попятился назад, пока не уперся спиной в холодный грязно-серый бетон. Волосы на его голове зашевелились, словно живые и встали дыбом. У всех на лицах мертвой маской застыло выражение крайнего ужаса. Глаза заледенело, и неотрывно глядели в его Глаза. Это были глаза не человека, это были глаза Рока… Каждый из слуг Системы, вероятно, увидел свою судьбу и, судя по всему, она оставляла желать много лучшего…
   Тюремная стража так и не оправилась от шока, однако, график традиционной процедуры не был сорван. Узник, не вымолвив за все время ни единого слова, заложил руки за спину и самостоятельно повел своих палачей в нужном направлении. Место для проведения экзекуций располагалось в центре тюрьмы в одиночной камере и считалось в некотором роде привилегированным. Во-первых, из-за того, что там проводились в исполнение приговоры над самыми опасными врагами народа, то есть, над теми, кто занимал высокие посты в структуре партии, армии и правительства. Во-вторых, штатные категории тех, кто обслуживал процесс, были на ступень выше, чем у остальных.
   В одну из стен камеры было вмонтировано специальное стекло с односторонней прозрачностью. За стеклом находился контрольно-наблюдательный пункт. Здесь постоянно находился дежурный офицер, в функцию которого входило актирование начала и конца процедуры. После констатации факта смерти очередного врага народа врачом, акт приобретал юридическую силу конкретными подписями и печатью.
   За стальной перегородкой располагались два комфортабельных кресла, оборудованных необходимой сигнализацией. Они предназначались непосредственно для Хозяина и шефа Системы. Хозяин  на экзекуциях  практически  не присутствовал, если не считать одного или двух раз. Сегодня, в силу только ему известной причины, он сделал исключение. Шеф посещал камеру смертников довольно часто, очевидно, так предписывал ему его служебный долг.
   Самым знаменательным элементом во всем, четко отлаженном механизме казни врагов народа, была, пожалуй, металлическая кабина, по форме и размерам похожая на кабину телефона-автомата. Когда человек входил в эту кабину, специальная пластическая масса плотно обволакивала его фигуру, намертво фиксируя необходимое положение. Дежурный офицер нажимал на пульте красную кнопку, и никому даже в голову не приходило, что в этот миг оборвалась чья-то жизнь. Всю технологию приведения в исполнение приговоров суда о смертной казни шеф придумал сам лично и мысленно очень гордился этим, особенно безобидной, на первый взгляд, имитацией кабины телефона-автомата. По его мнению, достаточно было хотя бы этой кабины, чтобы его имя вошло в историю.
   Действительно, чего только человечество в различные времена и эпохи не придумывало для банальной, по сути, и элементарной  по технике исполнения акции – лишить жизни себе подобного: сажали на кол, отрубали конечности, подвешивали на крюк, вешали, расстреливали, душили газами и так далее и тому подобное. Даже такие шедевры как гильотина и электрический стул не шли ни в какое сравнение с кабиной по своей корректности и культуре исполнения. Одним словом, гуманно и цивилизованно. Так что гордиться было чем.
   Однако самое большое достижение шеф находил в соблюдении нравственного фактора. Никто из тех, кто обслуживал всю технологическую цепочку казни, не мог быть подвергнут моральным упрекам. Надзиратели, конвой, дежурные офицеры, врачи и другие заступали на смену через трое суток, потому никто не мог знать, кто и когда приводил приговор в исполнение. Таким образом, в принципе отсутствовало конкретная личность, которая исполняла бы позорную и презираемую во все времена должность палача.
   Шеф украдкой поглядел на часы. В кои то веки, его епархию посетил  Хозяин,  как бы чего не вышло. Хотя шеф и был уверен в своих подручных на все сто, тем не менее, твердо придерживался  истины: человек только предполагает, а располагает… Ну, если  не Бог, то Его величество случай – точно. В этот миг в камеру, стуча подковами сапог, вошел конвой. Шеф насторожился. Внешне все атрибуты были соблюдены, график выдержан до последней секунды, однако что-то было не так. Офицер, как и положено, находился позади конвоя, но лицо… Лицо офицера напоминало маску мертвеца, который внезапно ожил под воздействием каких-то магических сил. Остальные выглядели не лучше.
   Узник стоял, опустив голову, однако шеф имел полную возможность без труда рассмотреть его лицо во всех деталях. То ли с удивлением, то ли с определенной долей страха, шеф, вдруг, отметил, что не узнает в арестанте личность, которая по всем законам природы должна быть Буровым. Конечно, за время пребывания в тюрьме, после перенесенных испытаний, не только Буров - все, кто прошел конвейер Системы, становились мало похожими на прежних людей. Здесь был явно не тот случай. Вместо униженного и сломленного человека перед ним предстало нечто такое, что не вписывалось в рамки реальности. Это «нечто» как бы явилось сюда, в Политическую тюрьму из другого мира поглядеть, чем занимаются люди нынешней эпохи. И, как ни странно, шеф это понял именно так. Его нельзя было упрекнуть в отсутствии интеллекта, разве только за то, на что он был направлен, и шеф, самым непостижимым образом, вдруг, сломался. Вся его сознательная жизнь, особенно в период преданного служения Хозяину, предстала перед ним как глубокая черная пропасть, из которой уже не выбраться никогда.
   Умиротворенное и, в какой-то степени, неземное обличье Бурова напоминало лик классического святого. Шеф исподтишка бросил короткий взгляд на Хозяина. Тот стоял неподвижным истуканом и машинально жевал  чубук холодной трубки. Очевидно, флюиды, что исходили от Бурова, и которые так поразили шефа, на Хозяина, если и подействовали, то не в столь значительной степени. По крайней мере, Хозяин, возможно, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, однако виду не подавал. Это несколько успокоило шефа, и он подумал, не почудилось ли ему вся эта чертовщина из-за переутомления в последнее время.
   Дальше все пошло по известному сценарию, за исключением того, что Буров самостоятельно вошел в кабину и закрыл за собой дверь. Тем не менее, на такое неординарное нарушение ритуала никто не обратил внимания. Несколько минут спустя, санитары вкатили в камеру  тележку, и появился врач. Он ненадолго склонился над телом Бурова и пошел к дежурному офицеру, чтобы подписать необходимые документы.
   Реальный Буров покинул мир физический, однако, еще оставался Буров формальный. После некоторых бюрократических проволочек и ему предстояло навсегда затеряться в ненасытных подвалах архива Системы в виде серой казенной папки с безликим номером. Конвой удалился, санитары стояли за дверью в ожидании стандартной привычной команды. Хозяин и шеф, пока, еще оставались на своих местах. Шеф пристально глядел на неподвижное тело бывшего вождя революции и терялся в догадках, пытаясь осмыслить, что же его так смутило. То, что Буров принял смерть в его присутствии? Ерунда, перед ним проходили и более сильные значительные личности. То, что он изменился до неузнаваемости? Увы, они все меняли свою внешность до такой степени, что и мать родная не узнала бы. В чем причина столь странного и нежданного наваждения?
   Смутное предчувствие страшной неотвратимой беды полностью захлестнуло сознание шефа Системы. Он мысленно выругался и, намеревался, было махнуть на все рукой, как, вдруг, ему почудилось, будто по контуру тела Бурова заструилось синее холодное пламя. Свечение очень напоминало электрический разряд вокруг изоляторов линии высокого напряжения в сырую погоду. Такое ему однажды пришлось увидеть, но какое оно имеет отношение к данному эпизоду?
   Действие пламени, тем временем, приобрело видимую логическую направленность. Пробегая по большому периметру тела Бурова, оно постепенно сужалось по спирали и, дойдя до середины, слегка взметнулось ввысь небольшим фонтанчиком, затем рассыпалось веером искр и погасло.
 -Мать родная!- с круглыми от изумления глазами, прошептал шеф.  И  уже  громко,  как  будто  самому себе, внятно произнес:
 -Первый раз в жизни видел, как душа расстается с телом!
     Хозяин, который за все время экзекуции не проронил ни слова, вдруг, самым неожиданным образом прореагировал на слова шефа.
 -Какая душа! Что за чушь!- со злостью процедил он. – Какая может быть у него душа? Помесь лисицы со свиньей! Что ты тут юродствуешь!
   Хозяин резким движением сунул трубку в нагрудный карман френча и костяшками сухонького кулачка ткнул шефа в лицо. Удар был не сильным, но резким и, тотчас же, на подбородке шефа появилась струйка крови. Поначалу он не смог толком осознать, откуда свалилась такая немилость, но все же, в конце концов, догадался: Буров поколебал уверенность в его безграничном всевластии. Бывший соратник, а, возможно, и друг каким-то непостижимым образом ухитрился испортить хозяину своеобразный триумф над поверженным соперником. Значит, он тоже видел игру таинственного огня и теперь теряется в догадках, что бы это могло быть.
   Размышления шефа прервал резкий противный вой сирены. Хозяин испуганно вздрогнул и съежился, словно, пытался втиснуться в некую защитную скорлупу. Шеф в очередной раз про себя отметил, как в этом человеке удивительно сочеталась жестокость и обладание почти абсолютной властью с патологической трусостью. Наверное, есть прямая закономерность человеческой психики в том, когда трусость непосредственно порождает жестокость и готовность совершить любую подлость ради своих личных и далеко не бескорыстных целей.
 -Сигнал системы раннего оповещения о ракетном нападении!- едва ли не с радостью прокомментировал шеф. - Возможно, ложная тревога, что случается довольно часто, однако не исключено, что Фюрер нарушил мирный договор…
   По всем канонам должностной субординации Хозяин должен был знать об опасности еще до включения сигнала тревоги. Однако в этом эпизоде он был виноват сам. Хозяин не признавал и не пользовался средствами мобильной связи. Потому в отдельных случаях, хотя такое бывало довольно редко, он находился вне  пределов  досягаемости  своих  непосредственных  служб  и ведомств.
   Вероятность ракетного удара со стороны Марса расценивалась аналитиками, как минимальная и предполагалась лишь при стечении особо благоприятных для этого обстоятельств. Например, в случае смерти Хозяина, заговора военных против него или что-то в этом роде. Но и в такой ситуации автоматически начинала функционировать программа ответного реагирования. Если в технологическую цепочку своевременно не вводились необходимые поправки, процесс завершался самостоятельно и, вся огневая космическая мощь Земли устремлялась в направлении Марса. Остановить действие программы ответного реагирования могли только лично Хозяин или доверенное лицо, которому он мог передать специальный код. Процедура передачи кода происходила в процессе заседания Совета безопасности в строго секретной обстановке.
 - Каким временем мы располагаем?- глухо спросил Хозяин. Он очень надеялся, что произошел очередной сбой в программе из-за случайного потока метеоритов, или по какой-либо иной причине. По крайней мере, практически никто не допускал даже мысли о том, что Фюрер решится на обмен ракетными ударами, хотя мирный договор с Марсом и носил сугубо формальный характер. С его стороны это означало бы безусловное самоубийство.  Земная система противоракетной обороны, в свою очередь, все же оставляла хоть какую-то надежду ослабить ракетный удар и возможность выжить тем, кто находился в специально оборудованных укрытиях.  Однако, на этот раз твердой уверенности в том, что тревога ложная, Хозяин не имел. Шеф мгновенно понял, что Хозяин в данный момент не готов принять адекватное решение и поспешил его успокоить.
 - Шесть часов назад приземлился транспортный космолет с Марса. Не станут ведь они бить по своим. К тому же три часа назад в направлении Теллуса стартовал наш разведчик. У них самая современная аппаратура обнаружения. Если, что не так, сразу бы дали нам знать. Так что времени для решения всех проблем более чем достаточно,- сказал он. - Совет ждет вас…
   На этот раз шеф оказался далек от истины, как никогда. Совету  так  и не  суждено  было состояться. Чернильная мгла неожиданно окутала все пространство, сверху полилось голубовато-зеленое сияние и настежь распахнулись небеса. Оттуда выплыли  две гигантские, различимые до самых мелких деталей, человеческие  фигуры.  Они  грозно  и  величаво  шествовали  по тропе бесконечности в такую же непостижимую для простого смертного бесконечность.
 -Возмездие!- в благоговейном ужасе прошептал шеф и неистово стал креститься. - За все, рано или поздно, надо платить!
   Хозяин громко икнул, затем судорожно захрипел и свалился замертво. Шеф ненадолго пережил того, кого боялся больше собственной смерти. Миллионы градусов огня кольцом окутали Землю, сжигая в пепел все живое и неживое. Спустя какое-то время космический холод довершил планетную катастрофу. Единственное рукотворное напоминание о Земле – космические ракеты с плазменными боеголовками неотвратимо держали курс на, пока, еще живую планету Марс.
   Буйство огня и холода уступило место безмолвному покою. Вакуумная пустота не пронизывалась более страстями об искушении и необходимости покаяния. На корковой поверхности мертвого пепла лежала…Книга. Среди множества девственно чистых пергаментных листов, на одном из них все же сохранилось несколько строк. Остатки текста, так или иначе, позволяли разобрать лишь одну малопонятную фразу:  СТИХИЯ очистила ИСТИНУ. Из ПРАХА восстал и в ПРАХ ушел. МЕНЕ… ТЕКЕЛ… ПЕРЕС…