Еще неделю назад Аленка пила с мамой чай на Докучаева. Потом было возвращение в давно ставшую родной Москву, семичасовой перелет до Дэли, переезд в странном «трехэтажном» поезде в город Ришикеш, и вот ты уже в другом измерении. Здесь грязно, бедно, голодно и… брезгливо. Аленка вспомнила вчерашний шок при виде мужчин и женщин, свободно испражняющихся на улице, и вновь выругала себя за тупую идею провести отпуск в Индии. Вчера она так и не смогла заставить себя съесть хоть что-то в маленькой забегаловке рядом с их съемной квартиркой. Аленкины попутчицы Юля и Карина бывают здесь по два-три раза в год, их уже давно ничто не удивляет. Вот и сейчас они спокойно отсыпаются с дороги. Аленке же позарез нужна привычная кружка утреннего кофе, и ради нее она готова в одиночку осваивать враждебную территорию. Впрочем, мрачное настроение вчерашнего вечера неожиданно быстро уступает место радостному удивлению: мир почему-то вдруг резко меняет краски. То ли пестрящая оранжевыми футболками толпа молодых паломников (почему-то здесь очень мало стариков), то ли утренняя дымка, так не похожая на московское утро, тому виной, но что-то начинает меняться прямо на глазах. Еще две сотни шагов, и Аленка уже почти влюблена и в эту толпу, и в длиннющий висячий мост над ревущим Гангом, по которому непрерывным потоком идут паломники. Но самое странное, очень хочется есть, и с этим не справится никакое чувство брезгливости. Засмотревшись на мост, Аленка, видимо, пропустила поворот на улочку, где с вечера присмотрела маленькое уютное кафе. Девушка остановилась возле стоящих группой деревьев и осмотрелась. Внезапно сверху на Аленку спикировал упругий мохнатый мешок, и оцарапав чем-то шею, вновь вернулся на дерево. «Вот овечка, - упрекнула себя Аленка. – Ведь предупреждали же. Папину цепочку сперла». Серебряная цепочка и кулон с монограммой – подарок папы к двадцатипятилетию, стали трофеем мохнатой бестии, которую идиоты-биологи почему-то считают нашим далеким предком. «Далекий предок» уселся метрах в двадцати от пострадавшей и с интересом уставился на свою жертву. Кулон-оберег был крепко зажат между плюшевыми пальцами.
«Давай поговорим, - дружелюбно начала Аленка. Обезьяна что-то резко возразила.
« Do you speak English?» - догадалась Аленка. Чертова скотинка разразилась хохотом.
«Поработаем над интонацией, - решила Аленка и добавила просящих ноток. – Обезьянка, миленькая, это папин подарок, понимаешь. Он мне очень дорог». Далекий предок заверещал от восторга. «Надо поплакать, - с тоской подумала Аленка, - они же приматы, у них есть слезная железа, значит, тоже плачут». «Отдай, животное», - заголосила Аленка.
- На колени встать не пробовали? – раздался над ухом насмешливо сочувственный голос. Испуганно ойкнув, Аленка обернулась. Над ней на целую голову возвышался тощий блондин приятной наружности и, судя по выражению глаз, веселого нрава. Парень только что не ржал во весь голос, так развлекла его эта наивная девчонка. Однако когда из глаз девушки фонтаном брызнули самые настоящие непритворные слезы, молодой человек растерялся. «Я есть хочу, - голосила на всю улицу незнакомка. – У них тут на каждом шагу – туалет, как тут можно питаться!!! А эта (Аленка чудом удержала в себе название «этой»)… папин подарок перегрызла.
- Так. Показываю в последний раз, - вздохнул молодой человек. Он осторожно вынул у себя из левого уха серьгу и, дразня, протянул сидящей на дереве обезьяне. Та не проявила к сережке никакого интереса. Незнакомец повернулся к Аленке и, не опуская руку с серьгой, представился: «Антон».
- Вы русский? – обрадовалась девушка.
- Ну что Вы, я – эфиоп.
Аленка рассмеялась. Не меняя позы, Антон задал собеседнице еще несколько вопросов. Ответить на последний Аленка не успела. Мохнатая воровка камнем упала на руку с серьгой и тут же была схвачена другой. Последовавшая за этим сцена убедила Аленку в том, что у приматов не только слезная железа, но и очень острые когти и зубы. Антон был исцарапан и покусан, но это не помешало ему отобрать у агрессивной аборигенки цепочку с кулоном. Удалось спасти и сережку, используемую в качестве приманки. Пришлось срочно возвращаться назад и делать Антону прививку; Карина набрала с собой препаратов на все случаи жизни. Отпуск пролетел так незаметно, что возвращение в Москву грозило бы превратиться в катастрофу, если бы не одно обстоятельство. Антон тоже был москвичом. Улетали вместе. А через полгода Аленка послала маме СМСку следующего содержания: «Прилетаю не одна. Познакомитесь с будущим зятем».
Так что, если вам скажут что-то плохое про обезьяну, не верьте. Обезьяна – это к счастью!
Лидия САФАРГУЛОВА.