Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый» ДКБФ 1971-1974».
Глава 823. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Годки! Товсь! 09-11.11.1974 года.
Фотоиллюстрация из ДМБовского архива автора: БПК «Свирепый» в день выхода из Гдыни (Польша, ПНР). 24 июля 1974 года. Типичная реакция и выражение лица командира корабля, капитана 2 ранга Евгений Петровича Назарова, в тот момент, когда его «не по делу» отвлекают. Правое крыло ходового мостика БПК «Свирепый». Евгений Петрович отдаёт по КГС (корабельной громкоговорящей связи) команды по отдаче швартовов и отхода нашего корабля от корпуса БПК «Бдительный». Сигнальщик и телефонист БЧ-4 в одном лице, матрос Валерий Петрович Маховик, в танковом шлеме и гарнитуре, репетует (повторяет) команды командира корабля старпому и швартовым командам на юте и на баке. Точно такое же выражение лица было у Евгений Петровича, когда мы, группа ДМБовских годков призыва осень-зима 1974 года, после ужина явились к нему в каюту, чтобы выразить своё неудовольствие задержкой выдачи нам обходных листов и увольнения в запас (на ДМБ). 11 ноября 1974 года. 19;30.
В предыдущем:
С праздником – Днём Великой Октябрьской Социалистической революции тебя, Александр Суворов! Продолжим святое дело революции? Продолжим и преумножим!
Каждый из оставшихся на БПК «Свирепый» ДМБовских годков сейчас находится в состоянии прострации, - вроде бы в жизни, в службе, на корабле, и в то же время – вне его, вне этой жизни и службы. В отрыве…
09 ноября 1974 года. Суббота.
Предпоследний день на корабле. Так ли это? Прошёл слух, что 11 ноября уходят на ДМБ только трое из нас, оставшихся. И это не мы с Валеркой Маховиком. Ну, что же. Чему быть, того не миновать. Однако, это даже смешно! Странно, но смешно! В таком напряге, в такое время, а мне смешно…
Одного не пойму… За что на меня так окрысился старпом? Чего я ему сделал такого, что он вместе с замполитом так «гнобит» меня и остальных наших ДМБовских годков? Что-то тут не так… Повода особого для такого прессинга мы не давали, все – активные комсомольцы, все – отличники боевой и политической подготовки, все – участники первой БС (боевой службы), все – первоклассные специалисты военно-морского дела. Так за что же нас так гнут?
Может быть, по принципу: «Бей своих, чтобы чужие боялись»? На нашем примере показывают молодым годкам, подгодкам, молодым и салагам, что спуску и поблажек никому не будет? И с таким режимом обеспечения воинской дисциплины они хотят идти с этим личным составом на вторую БС в Атлантический океан?! Смешно…
Мама прислала сегодня письмо. По всему видно – плохи дела в нашем родительском доме. Время. Жестокое время! Ты, Саня, убиваешь время на службе, а вместе с ним убиваешь время моей жизни! Мне надо быть дома! Мне надо как можно быстрее быть дома! Иначе там всё разрушится… Стоп, Саня! Только без паники.
Молчит мой старший братишка. Молчат все остальные. Написал ему в письме – давай вместе искать выход из твоего положения тяжёлого. Не хочет. Я знаю, что он хочет. Он хочет прийти, вернее, чтобы его попросили вернуться к нормальным отношениям в родительской доме, но только таким, каков он есть. Прийти и остаться в доме, но в то же время – в стороне от родительских проблем.
Написал новую песню на стихи Коли Кольского. Как раз пришёл ко мне в кубрик Валерка Маховик. Тоскует. Спел ему песню, понравилась. Потом пошли в «годковский аппендикс» столовой личного состава, смотреть телевизор.
Смотрели какой-то фильм. Как всё же болезненно стали восприниматься выкрики и циничные замечания моряков на события в телефильмах! Молодец, Валерка. Его это бесит и он резко осаживает «бывалых ловеласов»…
Сейчас по радио зарубежные певцы поют. Как нарочно – для души…
Ну, вот, уже 10 ноября (00:01 10 ноября 1974 года, воскресенье). Этот день будет решающим. Или – или. Последний день на корабле начинается…
Завтра 11 ноября будет ровно 3 года, как ушёл на службу, на флот. Три года – 1095 дней. Из них 1050 дней я прослужил на море, на кораблях – БПК «Бодрый» и БПК «Свирепый». Вот и начали не дни, а часы отсчитываться, часы и минуты моей военно-морской службы…
Где же вы, литавры? Где вы, фанфары? Где толпы ликующего народа? Где это всё?! Неужели только в моём сердце? Все спят в своих койках, в кубриках, дремлют на вахтах. Никто ещё не знает, не ведает, что БПК «Свирепый» только что тихо, шёпотом, скомандовал мне: «Годки! Товсь!».
Для всех остальных сегодняшний нарождающийся пасмурный день всего лишь обычное воскресенье, обычный полный хлопот день. А ты, Саня? Готов ли к последнему воскресенью твоей службы) Думаю, да, но чую – сегодня ничего хорошего для нас, ДМБовских годков, не будет.
Ночь с 10 на 11 ноября 1974 года. 01:00.
Ну, вот. Сердце чуяло, что сегодня ничего не будет, так и случилось. Уже ровно один час 11 ноября 1974 года. Три года тому назад я проснулся в комнате-квартире моего старшего бата на узком скрипучем и жёстком кресле-кровати и уже не мог уснуть, так и лежал, как сейчас, «вперив свои зенки» в потолок.
Впереди ещё целая ночь до утра, до подъёма. Впереди ещё попытка активно участвовать в утренней пробежке на физзарядке, в утреннем построении на подъём флага, в никчёмных политзанятиях, в проворачивании машин и механизмах и приборках, в завтраке, обеде и ужине, но это уже будет как бы не снами и не со мной, а машинально, автоматически, механически.
Ребята-ДМБовские годки изнывают от вынужденного безделья и ожидания, мучаются, бесятся, поминутно пытают меня - когда, когда, когда будут обходные листы и ДМБ? Как будто от меня что-то зависит?!
Кто-то во мне из моих друзей-внутренних голосов совершенно спокойно, хладнокровно и логично вдруг подсказал:
- Вспомни учётные данные комсомольцев и их военных билетов, почти все вы, ДМБовские годки, призывались 12-14 ноября. Позже срока призыва могут оставить на службе только по причинам чрезвычайным, а вы в базе, ещё не сдали курсовые задачи, только готовитесь на вторую БС. Так что, ДМБ будет 12 ноября, а сегодня вы получите обходные листы.
На утреннем построении и на разводе корабельного наряда прозвучал новый слух: «Для оставшихся ДМБовских годков назначена дата ДМБ – 20 ноября, а кто не уйдёт 20-го – уйдёт 5 декабря». Возмущённые ДМБовские годки в столовой практически с кулаками набросились на меня с требованием, как к бывшему комсоргу, пойти и обратиться к командиру корабля, капитану 2 ранга Е.П. Назарову, от имени всех годков, чтобы «прекратилось это мучение».
- А оно прекратится, - сказал я ребятам, отдирая от своей робы сердитые стиснутые в горсть кулаки гневных друзей. – Годки! Товсь! К командиру я пойду, но не один, а с вами. Пусть видит и знает, что я не один. Добро?