Через несколько месяцев мне исполнялось шестнадцать. Заканчивался первый год студенчества. Жила я у бывшей учительницы физкультуры, Валентины Алексеевны,- друга и спасителя. В маленьком городке с единственной школой , её уважали все. В том числе и местные авторитеты, бывшие её ученики, забившие мне стрелку . Жизнь моя могла закончиться ещё тогда, если бы не она.
Степендии едва хватало на квартплату за "каморку", в которую вплотную втиснулись койка, письменный стол у окна и шкафчик у Стены ."Келью", как я её называла, где свободного пространства хватало только чтобы встать , а под решётку койки подкладывались две доски, - я очень любила. Старая хрущевская квартира барачного типа с печкой, общим сараем-туалетом в виде дырок на улице и колонками воды в десяти минутах ходьбы от дома,- казалась мне раем ,по-сравнению с большой обкомовской квартирой родителей. Я больше не слышала скандалов, хотя и чувствовала их ноющим сердцем. Странно уместным казалась поговорка " с милым рай и в шалаше".
Подруге Наталье, кареглазой брюнетке,- шестнадцать уже исполнилось. Красавицей она не была, но манила молодостью и женственностью.
Наташка рассказывала мне почти всё, поедая недельный запас сухариков с маком у меня в " келье". Странно, что о её первой "близости " я узнала лишь , когда моя мама, помогла с абортом, договорившись с хорошей врачихой. Наташа частенько приезжала ко мне на каникулы. Оставшись без матери в шестнадцать , мама как-то прикипела к подруге, а та просто недоумевала на наши с матерью плохие отношения. Воспитывалась подруга в строгости, впрочем как и я. Её родители просто выгнали бы дочь на улицу, узнав о проступке. Аборт был необходим ещё и по причине заражения плода, отчего развитие протекало аномально.
Операция прошла хорошо и о ней никто не узнал.
Историю эту я вспомнила, столкнувшись с эротоманами на Прозе, возносящими на пьедестал почёта женскую попу и влагалище.
Наверное тридцатилетний сосед моей подруги, осчастлививший её на шестнадцатилетние ,- тоже был почитателем таких прелестей. Однако мне странно, что слишком многие воспринимают женщину не как человека с душой , способную любить, болеть и страдать,- а просто тело. Скорее даже отдельными частями тела, с которыми можно совершать определённые манипуляции.
Ответственность за последствие почему-то всегда лежит пусть и на молодой, но женщине.
Желающих наполнить сосуд много. Редко кто его отмывает.