Однажды весенним днём

               

Бывает в жизни, когда предмет, неожиданно попавший в поле зрения, или пойманный чей-то взгляд, внезапно разбудит, казалось, давно забытые события. А иногда даже случайно услышанное слово, из чужих уст, сможет перевернуть вашу жизнь с ног на голову.
Или заставит вас действовать!
Или разбудят неведомые силы, до определённого момента ждущие своего часа в вашем подсознании.
Описывая случаи из жизни шахтёров, этого великого бесстрашного человеческого племени, автор придерживается единственного правила: должна звучать правда и только правда. Вне сомнений, порой приходится несколько приукрасить события, ради торжества замысла, но в остальном автор чист и перед читателем, и перед собственной совестью.

***

Однажды, проходя мимо пресловутой забегаловки (в центре посёлка), я услышал слово. Правильнее, призыв, подкрепленный лесом манящих рук. Сердце слабое – не выдержало. Войдя в «оградку», поздоровался с бывшими коллегами.
Коллеги – неточная формулировка наших взаимоотношений на работе. Я – непосредственный добытчик угля. А они – горнорабочие ремонтной смены (ГРОЗы), непосредственно подготавливающие лаву к добыче угля. Людей этой мужественной профессии в шахтёрской среде зовут просто и кратко: «лесогоны». Без них не будет угля, ни большого, ни малого. И если на пологих пластах ГРОЗы работают на пультах, управляя комбайном и механизированной крепью, то в лавах крутого падения Центрального района Донбасса, начало каждого дня зависит от работы лесогонов. Пропустили ли они уголь в неожиданно образовавшемся завале, отшили ли рештак, согнали ли лес, перенесли ли воздушную магистраль – от всей этой цепочки технологического процесса зависит добыч (добыча – авт.) угля участком, т. е. коллективом.
Осталось лишь уточнить, что все перечисленные операции лесогоны выполняют… через пупок (вручную).

Да. На дворе XXI век, а на глубине более 1 000 метров множество трудоёмких процессов выполняются за счёт крепких мужских рук, шахтёрской смекалки, и тут, конечно, не обходится без частого упоминания славянизмов о матери, редко богоматери, и прочих адресов, среди которых первое место по праву (подчас) занимает начальник участка. Иногда выполняемая работа напоминает добычу мрамора в копях Древнего Рима, или плавание на старинных галерах, только, вместо скучного весла, в руках пляшет лопата (обрезанная БСЛ-150)…
Вот этих выносливых и бесстрашных людей уже больше века зовут лесогонами. Мне же пришлось с этой бригадой работать 3,5 года в одной смене. Именно по этой причине я не смог отказаться от их настойчивого обращения.
Настало время внести некоторую ясность в обсуждение вопроса «Кто это: лесогон?».
В любой отрасли промышленности (тем более в угольной), в любом коллективе существуют отдельные личности, и профессии, которые в силу определённых особенностей находятся на пике отраслевого фольклора. Это люди, ставшие героями курьёзных случаев. Порою их жизнь и похождения у многих коллег на устах. И, как говорится, на них можно повесить любую собаку. В угольной отрасли, на крутом падении, предметом для шуток и поддёвок, большей частью, являются лесогоны.

Коллеги, выехав с четвёртой смены…
Да, после баньки…
Да, пыль промыть стопкой-другой зашли…
Ну, и что, если по стопке? Каждая упряжка шахтёра – ходьба по лезвию бритвы. Завтра судьба может распорядиться – и они кого-то не досчитаются в своих рядах.
Это шахта, а не фабрика Киев-Конти или Рошен!
Обычно я игнорировал подобные приглашения, ссылаясь на нехватку времени. И это чистая правда, потому как время на месте не стоит, а нужно торопиться жить. А если уже быть честным до конца, как обещано, то тут дело скорее в неисправных «тормозах», чем в желании жить. Но в том случае я почувствовал некую внутреннюю необходимость общения со своими «кормильцами» (лёгкое издевательство над ними).
Сразу после приветствия мною было заявлено, что сегодня «трезвость – норма жизни», а им пора идти по домам. Пообщавшись с ними, решил свою «норму» передвинуть на завтра.

Расслабившиеся собеседники сменили тему, пройдясь лёгким трёпом по моим девочкам (две боксёрки). Затем беседа плавно перешла к обсуждению фильма «Собачье сердце», снятого по повести М. А. Булгакова.
- Ну, всё, - думаю, - наверное, кормильцы дошли до точки невозврата, если на классику потянуло. А этот эпизод уже потянет на анекдот не одного дня…
Упомянутая повесть – одна из моих любимых тем. Читал. Иногда, по требованию души, листаю. Раз двадцать смотрел фильм. Встречая последний Новый Год, далеко за полночь, умудрился опять полностью пересмотреть фильм по телевизору.
И каждый раз смотрю с удовольствием, откладывая все дела на завтра, послезавтра, или на когда-нибудь.
И каждый раз нахожу что-то новое для себя, хотя назубок знаю очередное действие героев и последующую фразу.
Очередной тост, подняв волновую вибрацию в воздухе, отправился по назначению. А я, используя минутное затишье, поделился вышеупомянутыми суждениями с милыми моему сердцу пролетариями, стоящими рядом, и пьющими водку, и радующимся наступившей весне. Радующимся, потому что сегодня жёны дождутся их домой, пусть немного выпившими, но целыми и невредимыми. А остальное уже не так важно.

Стоявший напротив меня, сорокалетний лесогон N, которого я считал в бригаде самым бестолковым и похожим на недостающего гоминида в дарвиновской теории происхождения человека разумного, бесцеремонно прервав меня, неожиданно выдал изречение:
- Я недавно прочитал «Мастера и Маргариту», и считаю, что до этой книги ничего лучшего из фантастики не читал.
Услышав столь лестный отзыв о творчестве Михаила Афанасьевича, я впал в лёгкий ступор. И если кто-то из присутствующих обратил внимание на моё состояние, то я выглядел несколько… туповато. Наверное, поэтому горный мастер легко тронул меня локтём:
- Николай, что  с тобой?
Видимо, я действительно выглядел глупо, и смешон был мой удивлённый взгляд.
Я не мог ему прилюдно объяснить, что сейчас моё сознание, много лет стремившееся найти свою Шамбалу, было размазано по асфальту внутреннего дворика рядовой забегаловки.
Это чудовищно!
Если бы, допустим, Эдуард, бывший педагог горного техникума, обратившийся ко мне, вспомнил о Мастере, то я даже не обратил бы внимания на эти слова.
А тут!.. Кто-кто, но N?!

Причина моего удивления крылась именно в «Мастере и Маргарите». Я сам себе показался мелким, ничтожным, ни на что негожим человеком. Настолько устыдился, что почувствовал, как у меня уши заливаются краской.
При первом взгляде на N, всегда вспоминался старый короткий анекдот о ссоре двух соседок, в котором, кроме двух женщин, в качестве неоспоримого аргумента ругани, фигурировали кобель и лесогон.
Растерявшись, я даже не нашёлся с ответом на реплику. Молча стоял, и рассматривал его плоское лицо с узкими наивными глазами (приснится – сам не проснёшься).
Он меня убил! Беззвучно! Не приложив никаких усилий…
Дело в том, что уже 15 лет в моей библиотечке трёхтомник Булгакова занимает почётное место. Дважды я пытался одолеть «Мастера и Маргариту», но то у меня времени не хватало, то, как на духу, признаюсь, не сумел осилить. Может быть, духовно не дорос?
В местной редакции уже лежал второй рассказ, и мне было обещано главредом, что у меня есть шанс, и при первом случае, он его обязательно напечатает. Я был неслыханно рад, и при первой возможности почесать язык, вступал в дискуссию.
Но вот стоит напротив меня… гоминид. Он, выходит, дорос.
А я?
В первый раз у меня хватило сил дочитать до третьей главы «Седьмое доказательство».
Во второй раз… Стоит заметить, что между двумя попытками прошло несколько лет, поэтому начал сызнова читать. Очень внимательно. Неспеша. Не перескакивая через пятое на десятое. Дойдя до первого упоминания о прокураторе Иудеи, вспомнил слова Евгения Евтушенко о том, что «Семь-сорок» в России танцуют даже антисемиты. Вздохнул. Захлопнул классика, и, не оставив закладки, отнёс книгу на своё место. Решил, что прочитаю потом, когда-нибудь, если свободного времени станет больше.
И вдруг сегодня мне нанесли коварный удар под ложечку. Можно не открывать счёт. Сразу выкинуть полотенце на канат.

Я нокаутирован!
И кем?!
Думаю, если бы сейчас Чарлз Дарвин встретил N, то был бы неслыханно рад…
Подошли ещё знакомые шахтёры. Завязался весёлый трёп, располагающий к беседе. Руками, сложенными крестом на груди показал, что я пас, хотя обществу помог материально (на продолжение банкета). Уходить не хотелось. И была веская причина. Сегодняшняя вольность – это последний аккорд, ведь в кармане лежат документы, подтверждающие, что я, наконец-то, уйду на заслуженный отдых. Всё-таки три с половиной года работы в одной смене, что-то да значат.
Отпускные поляны – закон. Награждение медалькой – узаконенная банка. Пополнение в семьях, смерть товарищей – общее веселье и горе – одно на всех…
Да, сколько той шахтёрской радости?!

Эх, пей-гуляй, черноглазая братва! Не одним днём живём – одним миром! Шумным ручьём потекли  анекдоты, байки, весёлые случаи из жизни в преисподней.
Несколько позже пришедший, бригадир Сергей К., которого в нарядной невозможно переболтать, предварительно кивнув в сторону N, обратился ко мне:
- Он не рассказывал, как с кумом за мёдом ездил к своему деду?
Получив отрицательный ответ, обратился к N:
- Расскажи о том приключении.
Тот покачал головой, отказываясь.
- Тогда я расскажу. Надеюсь, ты не будешь против?
Не меняя ритма, N опять задвигал головой.
- Эту историю мне недавно его кум Давид поведал. Его вы прекрасно помните – год тому назад работал с нами.
В прошлом году, за неделю до Дня шахтёра, Давид отмечал первый юбилей – сорокалетие. А насчёт весело попраздновать, тоже знаете: их компания – все мастера.
Коллеги дружно согласились, дав понять, что они в курсе.

- Часов в десять вечера, - Сергей продолжил. - Какой вечер? Уже почти ночь. В общем, заканчивая гулянку, решили попить чайку. Жена кума – женщина интересная, весёлая. Всю вторую половину праздника шутила, прикалывалась – известное дело. А тут её вообще прорвало. Картинно вздыхая и потягиваясь, говорит, мол, сейчас чего-нибудь сладенького отведать бы, а не чайными ополосками обжигаться.
По-родственному N решил угодить куме. Он же не сообразил, что та на своей волне продолжает чудить. Куму на ухо шепчет:
- Заводи свою телегу (решил сразу ударить по самолюбию), съездим на хутор, к моему деду за мёдом. Баночку натурпродукта возьмём. У него небольшая пасека. Он скоро начнёт мёд качать. Да у него и так всегда медок водится.
Давид начал отнекиваться, ссылаясь, что он немного выпил, и в таком состоянии ему нельзя садиться за руль.
- Полчаса делов, - продолжил увещевать N, - взад-вперёд быстро обернёмся. Тут всего-то 4-5 км. - Последний довод оказался решающим: - Какие менты в это время на хуторе? Посуди сам…
Преодолев слабое сопротивление жён, сели в видавший виды «Москвич-412», и отправились в путь.

Пока они ехали, их порядком развезло. Нужный проулок проскочили, но на улице водитель побоялся разворачиваться. Пьяный, пьяный, а дошло, что может вписаться в чей-то забор. N командует и они заезжают с тылу огорода, где нет забора, но есть подобие дороги, которой пользуются соседи.
В окнах дедовой хатки свет отсутствует. Значит, хозяин спит. А N знает, что если сейчас деда разбудить, то последний потом уже до утра не заснёт, и будет внука чихвостить тихим добрым словом.
И этот олух, - Сергей посмотрел на героя рассказа, - ничего лучшего не придумал, как взять крайний улик, и погрузить его в багажник машины, мотивируя поступок тем фактом, что он здесь почти хозяин (дед обещал дом переписать на него). Кум резинками крышку привязал, чтобы не стучала о груз.
Мужики неодобрительно ухмыльнулись. Кто пробурчал: «Это сколько же нужно было выпить, чтобы до такого додуматься? Уму непостижимо».
Лицо N выглядело непроницаемым, словно не о нём речь шла.
- Действительно. Что с них, пьяных рож, взять? - Сергей вернулся к повествованию. - Потихоньку они отъехали. Выбрались на улицу. Давид посмотрел в боковое зеркало – в свете уличного фонаря видно, как за ними трусит пёс. «Бежит себе, и пусть бежит судьбе навстречу», - подумал он, и прибавил газку. Окна открыты – свежий ветерок обдувает. Хорошо.

Метров триста проехал, опять глянул в зеркало – животное бежит за машиной. Мозги затуманены, а сообразил, что хозяйская собака их преследует. Хоть она и небольшая, среднего размера, но сам факт неприятен. Километров пять скорости добавил – не отстаёт пёсья кровь, ещё пяток – псина уверенно держит ровную дистанцию, около десяти метров.
Можно было бы, конечно, хорошо газануть и оторваться от назойливой собаки. Только что тогда останется от улья? Плюс опасность мести разбуженных пчёлок. Именно этот факт, самый обстоятельный, нельзя сбрасывать со счетов. Куманёк нанервничался. В общем, обратная дорога невесёлая получилась.
- Собака нас выдаст, поэтому её нужно грохнуть, - Давид отморозил, и тут же поставил вопрос ребром: - Ты или я?
- Не позволю собачонку обижать, потому, как скоро я буду её хозяином, и она должна нести службу на подворье, - отвечает N.

- А если дед обидится и обозлится? Не хочу позора, - не унимается кум.
Повздорили они. Не так, чтобы сильно, но остаток пути не разговаривали. Да и непроглядная темень не располагала к продолжению темы о судьбе собаки. Сколько не силился обнаружить погоню, так ничего и не увидел. «Наверное, отстала, - подумал кум. - Только зря рассорились». За четверть часа даже малость протрезвели.
Подъезжая к дому, кум коротко посигналил. Ворота открылись. Он въехал во двор, и дальше по прямой в гараж, но не полностью, а так чтобы удобно было разгружаться.
Выйдя из машины, Давид включил освещение в помещении. Подошли жёны и остальные гости.
- Ну и где ваш мёд? - спросила кума, что было естественно.
- Гулять, так гулять! - громко заявил N. - Жертвую на честную компанию целый улей! - И с гордостью показывает на полуоткрытый багажник.
- Ты с ума сошёл, - взялась за голову его жена. - Как же качать без сетки, тем более без дымаря?

- Я для вас, что угодно сделаю. Прямо сейчас… Сегодня необычный день…
Раздался металлический скользящий звук.
- А это что? - спросила кума, на тонкой цепи подтягивая «это что» к себе.
Сначала появилась собачья голова с непропорционально большими (расширенными) глазами; затем, упираясь всеми лапами, тяжело дыша и тупо соображая от перенесённого ужаса, показался остальной пёс. Он жалобно заскулил, одновременно пытаясь «включить» задний ход. Цепь упала на землю. Со скоростью пробки шампанского, сторож пасеки исчез под машиной.
- Ой! Цуцик? - удивилась кумушка.
- Идиоты! - следом раздалось два женских голоса в унисон…
Оказалось, что они, вместо крайнего улика, погрузили будку, - пояснил Сергей. - И бедному псу пришлось бежать за машиной. Это хорошо, что молодой – он выдержал. А в чужом дворе быстро сориентировался и спрятался под машину. Но это ещё не конец истории.
Рано утром, окончательно протрезвев, поехали назад к деду. Гостинцев набрали. Будка-то не разгруженная, а собаке постелили сзади на полу, предварительно утешив её душу двумя сардельками. И сейчас пёс, впервые ехал в комфортных условиях, грызя огромный мослак.

- Непонятные дела творятся? - роем кружились мысли в собачьей голове. - Вчера чуть не замордовали, а сегодня молодой хозяин такой ласковый, такой ласковый.
Обратный путь занял гораздо меньше времени, чем вчера с «уликом». Также тихо, по-воровски (или как разведчики?), поставили будку на старое место. Вернулись на улицу, и вошли в калитку, предварительно нажав кнопку звонка.
Дед засуетился, обрадовавшись, как визиту внука, так и гостинцам, и приветам от родственников.
- Вот хорошо-то, что ты приехал. Как вовремя! А я было, к тебе засобирался. У меня собаку вместе с будкой украли, - пожалился на пропажу собаки.
- Не может быть! - одновременно вскрикнули ранние гости.
- Дед, да кому он нужен, твой пёс? - спросил N, даже не покраснев.
- Цыгане, - подсказал Давид. - Больше некому. - И авторитетно добавил: - На нашем рынке колбасой торгуют. Сам видел.
- Честное слово, украли. Идёмте, - дед направился во вторую половину огорода.
Кумовья переглянулись и молча потопали за хозяином.
- Свят-свят-свят, - быстро закрестился дед, - не может быть.
Пёс приветливо вилял хвостом.

- Какой-то он у вас молчаливый? Спросонья, что ли? - Давид разрядил наступившую тишину.
Дед виновато посмотрел на них, пожал плечами.
- Пошли, сынки, отсюда. Померещилось, наверное. А вы – по делу, или как?
- Нам сегодня в третью смену, с выходного дня… мы… оба, - N помялся, затем продолжил, - решили, пока погода хорошая, помочь тебе по хозяйству. Быть может, дров наколоть. Может, ещё чего.
- Подождите минутку, - подойдя к погребу, дед, шустро для своих лет, заскочил в него. Вынес глечик с мёдом, бутылку настойки, да капустки квашенной на блюдце, да… Быстро разложил на столе в беседке, оплетённой виноградом. Появились стопки. - О работе потом поговорим. Сейчас давайте, сынки, со мной за компанию. А то в последнее время мне странные вещи начали чудиться.
- Спасибо, дедушка. Я не могу. Я за рулём, - Давид выразил своё отношение к спиртному. Пальцем указал на N. - Ему можно.

Дед налил две стопки. Выпили. Старик крякнул, и, не закусывая, похвалил кума: - Молодец. Весь в меня…
Рука Сергея потянулась к пластиковой бутылке с напитком.
- Я что-нибудь приврал, N?
Тот в ответ привычно покачал головой…

P. S. Вечером следующего дня я взял второй том Булгакова. За два дня урывками внимательно прочитал непокорный роман. Удивился: надо же, как быстро? То ли сила воли появилась, то ли гоминид достал…

01.03.2016